Кстати будет сказать, что орудия больше походили на кулеврины, чем на бомбарды, но Лаврентию Борисовичу с детства нравилось это слово. В нём слышался грохот сражений, звук фанфар и прочие, не менее воинственные звуки. Да и зависит ли от названия действие артиллерии на поле боя?
Последний довод герцога Ланца произвёл на гномов большое впечатление. Из экономии свинца пушки забили железным хламом, вплоть до ржавых подковных гвоздей и битого стекла, так что мало никому не показалось. Правда, сердце сэра Джеронимо кровью обливалось, когда он представлял воздействие этой дряни на внутреннюю поверхность с таким трудом прокованных стволов… но куда деваться?
Залпы сметали гномов с укреплений, а потом вступали в дело арбалетчики, стреляющие в любое подозрительное движение. Латники довершали разгром, добивая немногих уцелевших. О милосердии и жалости не вспоминали – слишком многие успели заглянуть в освобождённые от коротышек дома, где ещё сегодняшней ночью жили люди. Жили… теперь нет…
К полудню дошли до королевского дворца. Слишком поздно – бьющее изо всех окон пламя не оставляло надежд, что там хоть кто-нибудь остался в живых. Поздно…
В это же время. Двадцать миль к северу от Лютеции
– Опоздали, – со злостью сплюнул норвайский рикс при виде дымящегося пепелища, ещё недавно бывшего большой деревней на тракте.
Это уже третье пожарище за последние два дня, и, как и прежде, гномы нигде не оставили свидетелей. Даже своих погибших побросали в огонь, предварительно поснимав с них всё ценное. Впрочем, коротышек и положено хоронить огненным погребением, вот только Вова изо всех сил хотел, чтоб они попали туда живыми. Пока живыми…
Сознание демона услужливо подсказывало самые экзотические виды казней, а человеческая составляющая тут же с ним соглашалась, выбирая наиболее продолжительные. Уж если добрые дела не должны оставаться безнаказанными, то тут сами Небесные Боги велят воздать ублюдкам по заслугам. И норваец не собирался перечить их воле…
Сэр Люций фон Бюлов уже не бледнел и не приходил в ужас при виде трупов – неожиданно для самого себя он изменился, постепенно превращаясь из учёного бумажного червя в настороженного и готового в любой момент пустить в дело меч человека. Не хватало только опыта и выражения битого жизнью волка во взгляде, но это наживное. А роскошная карета с рессорами мирно упокоилась в глубоком овраге – удобства подождут до окончания войны.
В том, что началась война, уже никто не сомневался. Не может гномий отряд безнаказанно безобразничать в королевстве, если армия не занята где-то ещё.
– Вот же блин… – Нахватавшийся норвайских выражений барон Мальборо хлопнул себя по лбу. – Войска сопровождают хлебные обозы!
– И что?
– Вы не понимаете, рикс! Армия Груманта раздёргана на мелкие отряды по одному десятку, в лучшем случае по двадцать человек, и практически небоеспособна. И если предположить, что действует не одна такая банда, то…
– То становится грустно, – закончил норваец. – Нам нужен пленный.
Лютеция. Резиденция герцога Ланца
Сэр Джеронимо обвёл собравшихся тяжёлым взглядом:
– Господа, почему до сих пор нет ни одного пленного? Бои идут второй день, а никто не удосужился задаться вопросом: что, собственно, происходит и откуда растут ноги у нынешних событий?
Да, собранная первым советником армия хоть и с большим трудом, но очистила от гномов улицы столицы и теперь занималась выкуриванием коротышек из домов и подвалов, где те заняли глухую оборону. Потери при этом превзошли все мыслимые пределы, и обозлённые латники не брали пленных. Впрочем, даже если бы и хотели взять… Их не было – попавшие в безвыходное положение бородачи предпочитали выпустить себе кишки по эльфийскому обычаю, но не попасться в руки людей живыми.
– Вот что находят почти у каждого гнома, сэр! – Ректор университета щеголял повязкой на голове, а левую руку держал на перекинутой через шею косынке. Правой же протягивал герцогу пузырёк из тёмного стекла с притёртой пробкой.
– Что в нём?
– Настойка хлебной ржавчины на крепком вине, сэр Джеронимо. При испытаниях на добровольцах выяснили, что она подавляет чувство самосохранения и даже внушает иллюзию бессмертия. И немного изменяет мировосприятие.
– Насколько немного?
– Любой человек начинает казаться чудовищем и порождением нечистого, убить коего является высшей доблестью и угодным Небесным Богам делом.
– Вот только ассасинов нам и не хватало, – скривился герцог. – Но пленного всё равно приведите!
Граф Форбарра, назначенный военным комендантом Лютеции взамен прежнего, пропавшего без вести, откликнулся первым:
– Сделаем! Мы на границе эльфийских шаманов живьём брали, а тут какие-то коротышки!
– Фердинанд, не стоит недооценивать противника, о котором не известно вообще ничего.
Так оно и было на самом деле. Подгорное королевство хоть и называется королевством, но не имеет чётко ограниченной территории, представляя собой объединение поселений. Причём эти поселения могли находиться где угодно, хоть на краю света, но подчинялись его величеству Беньямину Восьмому Блюмингу. И никто не знал его в лицо – коротышки отличались скрытностью, а на любые вопросы о личности короля и его месторасположении отговаривались незнанием.
К ним привыкли. К хорошему вообще привыкают быстро – лучшие наёмники, лучшие кузнецы и ювелиры, самые искусные портные и башмачники… И все они в одну ночь превратились в кровожадных упырей, с одинаковой охотой режущих глотки что взрослым, что детям, не делая между ними отличий.
– Будет известно, я обещаю! – Граф Форбарра недобро прищурился. – И очень скоро.
Уверенность коменданта имела под собой все основания – полторы тысячи человек среди творящегося в столице хаоса представляли внушительную силу своей дисциплиной и организацией, а разрозненные гномьи банды не имели общего командования. Победа над ними – вопрос времени. И пленные будут. И найдутся желающие их разговорить.
А армия постоянно пополняется – уцелевшие люди выбираются из подвалов и погребов, многие с оружием, и хотя необученную массу бросать в бой нельзя, для охраны и караульной службы сгодятся и такие бойцы. Мало только их… уцелевших.
Резиденция герцога Ланца превратилась в штаб армии – огрызающийся огнём бомбард городской дворец сэра Джеронимо оказался не только острой костью, вставшей поперёк жадной гномьей глотки, но и стал центром кристаллизации, вокруг которого собрались все способные держать оружие.
– Что с пожаром в королевском дворце, господа? – Осунувшийся и небритый первый советник не мог усидеть на месте и расхаживал за спинами собравшихся на совет министров. Троих из двенадцати – остальные или сгинули без вести в суматохе бунта, или погибли с мечом в руке на пороге собственного дома.
– Потушим, сэр, – ответил ректор университета. – Опытных магов сейчас не найти, а студентам нужно время, чтобы пригнать ливневую тучу.
– Сколько?
Ректор взглянул на большие напольные часы:
– Обещали к пяти часам пополудни.
– А если быстрее? Или ваши школяры только и умеют, что винище в тавернах хлестать?
Герцог несправедлив. Именно студенты удержали университет, не пропустив гномов даже за ограду. Дворяне, а к таковым причислялись все обучающиеся, доказали, что не зря таскают мечи, устроив коротышкам локальный конец света. Почти триста человек из восьмисот никогда больше не сядут за учебные столы, но бородатые отродья ещё долго будут с криком просыпаться по ночам и пугать свои выводки страшным словом "студиозус".
– Сделаем всё возможное и чуть-чуть больше, сэр Джеронимо. – Ректор вздохнул. – А потом примемся за невозможное.
Нетерпение герцога Ланца понятно – надежды на спасение короля нет, но нужны чёткие доказательства его гибели. Иначе не успеешь сам влезть на трон, как толпами попрут самозванцы с просьбами уступить место. Так случилось в соседней Трансильвании, где ихнее величество изволили пропасть под горной лавиной, и страну вот уже десять лет лихорадят междоусобные войны претендентов на престол, коих насчитывается ровно десять штук.
Сэр Джеронимо наконец-то успокоился. По крайней мере внешне:
– А кто мне скажет, почему гномы не только не разгромили посольство империи, но даже не нападали на него? У кого есть мысли, господа?
Глава 17
Так уж само собой получилось, что командование маленьким отрядом перешло к норвайскому риксу Вовану, как наиболее опытному в делах войны. Люций фон Бюлов в полководцы не рвался, а присоединившийся к путешественникам десяток латников не возражал против кандидатуры северного варвара. Те успели убедиться, что сэр Вован, вопреки привычкам всех без исключения норвайцев, вовсе не рассматривает бой как драку двух неорганизованных толп и вовсе не чурается правильного строя.
Последний, правда, ещё ни разу не довелось использовать – все четыре стычки с гномами заканчивались одинаково. Начинались по-разному, да…
Первую банду коротышек подловили на привале. Ничего не подозревающие гномы спокойно сидели у костров в ожидании так ими любимой жареной конины, и в этот момент ударила проклятьем злая ведьма. Ударила со всей силы.
– Зря вы дали ублюдкам быструю смерть, миледи, – ворчали потом королевские латники. – Они того не заслужили.
Именно поэтому на следующих гномах испытал свои умения виконт Оклендхайм. Знакомая красная пелена перед глазами стала привычной и уже не отнимала силы. Наоборот, она вливала в Ивана энергию, подсказывая наиболее рациональные способы её расхода. И вообще, управление этой магией всё больше и больше напоминало интуитивный интерфейс компьютерной программы, где при наведении мысленного курсора всплывают окошки с вариантами действий. Выбрал строчку "по умолчанию".
Барон Мальборо от сработавшего заклинания пришёл в полный восторг, но Иван остался недоволен. Ну кто мог предположить, что под этим самым умолчанием подразумевается объёмно-детонирующая авиационная бомба? Чуть самих не смешало с землёй, а звон в ушах прошёл только через пару дней. Аккуратнее нужно с новыми знаниями и умениями, аккуратнее…
В следующий раз так и поступили – застигнутую на марше банду атаковал Вова. Боевое демонское колдовство у него так и не получилось, но и того, что смог, хватило с лихвой. У норвайца открылся талант к бытовой магии, а заклинание кипячения одинаково действует и на воду, и на гномью кровь. Правда, произнесённая риксом фраза больше походила на ругань, чем на магию, но барон пояснил, что дело не в словах и не в их определённой очерёдности. Они лишь инструмент. Ключ, открывающий двери приходящей извне энергии. Но если ключ потерян, то хорошая кувалда с успехом его заменяет!
Четвёртая стычка произошла сегодня утром. Даже стычкой нельзя назвать: перехватили гномью разведку около деревеньки неподалёку от тракта. Как выразился норваец – прихватили со спущенными штанами. Коротышкам удачно подвернулись беженцы, точнее, телега, гружённая бочками с пивом. Местный трактирщик решил спрятать в лесу самое ценное, но немного не рассчитал, зато спас себе жизнь – на радостях гномы просто отогнали людей подальше и, не откладывая, устроили пикник на обочине. Похмелиться уже не довелось.
– Крепче вяжи! – прикрикнул Вова на латника, а потом, полюбовавшись на проделанную работу, повернулся к Ивану: – Ты бы увёз Ирку чуть подальше, а? Зрелище не для её глаз, как бы не того… это самое…
Честно говоря, Вову и самого мутило от приготовлений к казни, ещё не виданной в Груманте и ближайших королевствах. Но решение принято, и отступать поздно. Может быть, показательная жестокость и не послужит уроком для гномов, но хотя бы собравшиеся беженцы получат моральное удовлетворение. Или аморальное.
– Моё мнение тебя уже не интересует? – разозлилась стоявшая рядом с женихом ведьма. – Как-нибудь обойдусь без заботы о душевном равновесии. Нашёл смольную институтку…
– Я предупредил, – покачал головой норваец. – Не мне блевать.
– Делай что должно, и будь что будет!
– Образованные все… с цитатами… Гони!
Тронулись с места лошади. Не нужно их торопить, пусть привязанный за ноги гном проникнется. Дурь из флаконов убирает чувство самосохранения, но даже в затуманенные мозги успеет что-нибудь прийти. Мысль, например. Последняя мысль. А потом всадники пришпорят коней и перед одиноким деревом на краю дороги резко разойдутся в стороны. И ещё раз… и не один раз… пока не закончатся коротышки.
– Марионетки. – Джонни наблюдал за казнью с лёгкой грустью философа, вынужденного спуститься с горних высот на грешную землю. – Куклы, выполняющие чужую волю.
– Вы считаете, виконт, что гномов следовало бы отпустить? – удивился барон Мальборо. – После того, что они натворили? Признаться, не ожидал.
– Отпустить? Ошибаетесь, сэр Люций, – коротышки убивают в долг, и вернуть его с большими процентами есть наша обязанность. Нет, меня больше интересуют дёргающие за ниточки кукловоды. Вот бы до кого добраться!
Фон Бюлов внимательно посмотрел на виконта:
– Есть конкретные кандидатуры?
– Если бы…
Иван и в самом деле не мог предположить, кто бы мог стоять за съехавшими с нарезки гномами и кому выгоден образовавшийся в Груманте бардак. За последнее время память виконта Оклендхайма, включая мышечную, восстановилась в полном объёме, только вот воспитанник провинциального барона ни черта не смыслил в политике. Родословные всех благородных семейств до седьмого колена помнил наизусть, а их отношения между собой… тёмный лес! Стандартная догадка о невидимой, но обязательно присутствующей руке империи отметается – слишком она напрашивается, чтобы оказаться верной.
В книжках, тем более собственных, намного проще. Там если эльфы, так обязательно извращенцы и отъявленные интриганы. Тренд современной фэнтези, так сказать… Гномы, иногда называемые дварфами, всегда работяги и добродушные пивные алкоголики, умудряющиеся при этом оставаться неплохими рубаками. И ни шагу в сторону от сложившегося образа, иначе читатели заплюют. А их угораздило попасть в мир чокнутых гномов!
Ирка, бледная как смерть или снег с горных вершин, вдруг предложила слабым голосом:
– Ваня, а если нам допросить?
– Кого?
– Их.
– А мы разве… вот чёрт… Вова, погоди!
Норваец хлопнул в ладоши, отправляя последнюю пару коней в короткую пробежку, и только тогда обернулся:
– Чо?
– Уже ничо! Мать…
Всю следующую неделю сборный отряд, увеличившийся почти до пятидесяти человек, нарезал круги вокруг столицы, вылавливая мелкие группы гномов. Половина коротышек стремилась в Лютецию на помощь восставшим собратьям, а другая изо всех сил старалась оттуда убежать. И те, и другие уже могли не торопиться… разве что на колья, по приказу рикса вкопанные по обочинам тракта.
Допрос пленных ничего не дал – упившиеся зелья бородачи хлопали глазами, орали, захлёбывались кровью, но причин своего бунта не открывали. Или просто не знали их. Ничего, кроме имени цехового старшины или капитана наёмников, заставивших проглотить содержимое пузырька и лишь потом объявивших волю Подгорного короля. Дисциплина, однако! Только гномы не задумываясь хлебнут непонятного варева по приказу старшего – орднунг и ещё раз орднунг!
Беглецы из Лютеции сообщали чуть больше, но они в основном рассказывали о страшном оружии герцога Ланца, несомненно, продавшего душу нечистому, и о собственных громадных потерях. На жалость давят, что ли? А откуда ей взяться?
На исходе восьмого дня вышли к замку, осаждаемому по всем правилам военного искусства: работали катапульты, посылающие в ворота камень за камнем с упорством дятла, большая группа арбалетчиков вела оживлённую перестрелку с защитниками, не меньше сотни коротышек одновременно сколачивали новые машины…
Вот наличие арбалетов Ивана удивило.
– Помнится, мне говорили, что они у гномов не в чести, так?
– Если бы так, – пояснил фон Бюлов. – Это регулярная армия Блюминга. Обратите внимание на доспехи, виконт, они у всех одинаковые.
Тут сэр Люций прав – в нынешние времена в ходу индивидуальность, и даже в королевской гвардии не найти единообразия. Слишком оно дорого обходится. Здесь же его наличие говорит о серьёзных расходах и не менее серьёзной промышленной основе – воистину гномье трудолюбие, помноженное на золото из их банков, способно творить чудеса и техническую революцию.
– Значит, будем бить регулярную армию!
Барону Мальборо заявление не понравилось. Он ничего не имел против уничтожения коротышек любым доступным способом, но зачем это делать на виду у всех? И без того скоро по Груманту поползут слухи о появлении в королевстве боевых магов, а уж если дойдут до соседей… Одна надежда – слухи обрастут подробностями и свидетельствами очевидцев до такой степени, что ни один здравомыслящий человек в них не поверит. Ага… а много ли среди королей здравомыслящих?
– Скажите, виконт, нельзя ли не выказывать ваши магические способности столь явно? Действовать немного потише, что ли.
Джонни на мгновение задумался, зачем-то оглянулся на лежащего в кустах с биноклем норвайского рикса. Потом кивнул:
– Тишину не обещаю, барон, но инкогнито постараемся сохранить.
– Что сохранить?
– Не обращайте внимания, это по-норвайски.
По гномьим меркам штандартен-мастер хирда "Блюминг Великий" очень стар, а некоторые его недоброжелатели уверяли, что тут не обошлось без помощи нечистого. Не может честный гном, если он не королевской крови, жить столь долго – многочисленные битвы или обвалы в шахтах всячески тому препятствуют. А этому уже сорок лет! Почти сорок один!
Впрочем, недоброжелателей осталось мало – Монделл Орбак непревзойдённый воин и любые слухи пресекает самым надёжным способом, вызывая сплетников на поединок. Долгая жизнь немало побросала штандартен-мастера по свету, и она же вынудила научиться пользоваться любым оружием в совершенстве, так что у противников не оставалось ни единого шанса. А глупцов не жалко – у короля много!
Эти же глупцы сейчас пытались убедить командующего в необходимости подкопа под замок. Куда там подкапываться? Слишком много чести для окружённой деревянным тыном башни.
– Никаких подкопов! Продолжаем обстрел! – рявкнул Орбак. – Или кто-то сомневается в мудрости его величества, приказавшего провести испытание машин?
Тут старый гном немного исказил настоящее положение вещей. Как раз король и был главным противником любой метательной техники, предпочитая воевать согласно традициям. А всё, что летит, оно от эльфов, следовательно, от нечистого. Разве исключая арбалеты, но и то со скрежетом зубовным. Еле-еле удалось уговорить…
Собравшиеся в шатре гномьи командиры скромно промолчали. А что спорить-то? Себе дороже – по самым достоверным слухам именно Монделл Орбак после окончания войны возглавит комиссию по наделению особо отличившихся воинов усадьбами и поместьями. Поспорить сегодня – и потерять надежду на осуществление мечты завтра? Да пронесут Небесные Боги мимо чашу сию!