– Ты понял? – уточнил у него Судья Круга.
– Вполне. Что за такая Кайндел, какую информацию о ней я могу получить?
– Я тебе все расскажу…
– И учти, Рейр! – окликнула его Ночь. Он обернулся. Координатор Алого Круга уже думала о чем-то третьем, поэтому взгляд у нее был отсутствующий. – Она мне нужна живой.
– Насколько это… непременное условие?
– Строго непременное! Только живой. – Ночь качала на пальце цепочку с ключом. – Как хочешь изворачивайся, – и ушла.
– Видишь ли, – пояснил Фаэро. – Если что-то можно знать об ОСН – ну кроме, может, самого тайного, – она наверняка уже знает. А нам эта информация не помешает, вот в чем суть.
– И не только в этом, – резко бросил Ринн, который появился рядом словно из облака невидимости – абсолютно неожиданно.
Пояснять, что именно имел в виду, Оружейник не стал, отвернулся и ушел, слегка подволакивая ногу. Он не ночевал ни в одной из квартир, подвергнувшихся нападению, однако после первого же панического звонка от ученика-адепта оказался неподалеку и даже отбил кого-то из пленных. Именно от него узнали с достоверностью, что боевики ОСН тела убитых унесли с собой.
– Интересно зачем? – поморщился Фаэро. – Уж не для некромантских ли опытов?
– От людей всего можно ожидать.
Ринн не объяснил, как ему удалось так быстро оказаться на месте, а его не особо и спрашивали. Он был из тех людей, кто говорит лишь тогда, когда хочет сам, и добиться от него ответа в ситуации, когда давать его он не хотел, было бесполезно. Если он что-то и рассказывал, то только самой Ночи и Ан Альфарду – имелись магические средства связи, которые, в отличие от сотовой, невозможно было отследить.
– Собственно, и неважно, почему надо непременно захватить предательницу живой, – закончил Фаэро, решив, что на слова Ринна можно просто не обращать внимания. Ринн был странным человеком, порой производил впечатление не вполне здорового психически. Но Глава Круга и его приближенные полагали, что гениальность и безумие – стороны одной медали, а значит, на месте Советника находится именно тот человек, который тут нужен. Временами безумный – временами гениальный. Собственно, не зря же его положению соответствовала карта Таро, именуемая когда "Дух Эфира", а когда "Безумец".
Рейр неопределенно качнул головой.
– Мне за это дело браться немедленно? – поинтересовался он.
– Ну зачем же немедленно. Это, скажем так, важная перспектива. Сперва сориентируйся, собери информацию. Все это можно будет делать, параллельно выполняя другие задания Круга.
"Другие задания, – размышлял молодой человек, бесшумно прихлебывая кофе. – Я уже чувствую, что сейчас их станет больше, чем когда-либо. Даже для меня".
На столе завибрировал мобильный телефон. Адепты круга отнюдь не гнушались подобными благами цивилизации, хотя для серьезных переговоров все-таки использовали магическую связь, более безопасную, но более обременительную.
– Да?
– Дикий, тебя долго ждать? – прозвучал девичий голос. Говорившей было уже под тридцать, но голосок звучал так, словно его обладательнице никак не больше семнадцати. Еще десять лет, и это уже станет выглядеть потешно. – Когда изволишь в офис прийти? Все уже в сборе, один ты прохлаждаешься.
Молодой человек лениво потянулся.
– Я вам зачем нужен? Какое-то задание или просто как грубая физическая сила?
– Какая разница?
– Большая. Если последнее, то найдите себе другие мускулы, у меня без того много дел.
– Надо переговорить по делу. И мог бы, между прочим, помочь шкафы таскать. Мужиков никого нет, не мне же с Алкерной работать грузчиками.
Рейр взял печенье из вазочки.
– А магией себе помочь, Ирис?
– Ты приедешь или нет? – Собеседница начала сердиться.
– Приеду. Скоро.
И не торопясь допил кофе.
Еще совсем недавно у него была машина, но после того, как эпицентр одной из магических схваток пришелся аккурат на нее, пришлось смириться с отсутствием автомобиля – починить его в нынешних условиях было практически невозможно. Нет, то есть самые простые детали местные умельцы, конечно, вытачивали и могли подправить старый агрегат, зачастую даже довольно сложный. Однако заменить любую деталь не мог никто. И совсем недавно отличные, сравнительно молодые, великолепно отлаженные Жигули, которые отец отдал Рейру, так и остались грудой лома в соседнем дворе.
С общественным транспортом было худо, особенно в часы пик, потому что бензин в город привозили с перебоями, и его экономили все, а не только автолюбители, поэтому молодой человек предпочел добираться до нового офиса пешком. Благо шагать надо было всего-то час, не больше.
На улицах было малолюдно, только у большого грузовика Рейр заметил плотную толпу, но, присмотревшись, понял – с грузовика чем-то торговали. Так было зачастую значительно проще, чем иметь дело с магазином. Магазины чаще грабили, а здесь приехал, выставил цену, мигом набежали обитатели соседних домов и расхватали товар, как горячие пирожки. Брали все, что угодно: картошка так картошка, лук так лук. И уже трудно было себе представить, чтобы кто-то подошел, прося отсыпать килограмм-другой картофеля, потому что брали только мешками, да такими, что иной раз и двоим-то трудно поднять. Если тяжело нести на плечах, то уж как-нибудь, волоком, потихонечку – лишь бы без еды не сидеть.
Рейр задержал шаг, прикидывая, есть ли смысл позвонить отцу, сообщить о машине. Отец работал в мастерской через день и как раз сегодня был выходной, значит, мог позаботиться о запасе провизии. Но молодой человек быстро сообразил – когда отец добежит до этой машины, там уже и картофеля-то не останется, все разберут – и махнул рукой. Пусть другим повезет.
Но уйти быстро не удалось. Картофель действительно был распродан с космической скоростью, и последний мешок стал причиной громкой ссоры между двумя молодыми людьми, которые стояли в очереди рядом, а теперь один из них не мог смириться с тем, что другому повезло больше. Ссора, словно клочок бумаги, охваченный пламенем, вспыхнула мгновенно и всколыхнула длинный хвост очереди, стоявший за молодыми людьми. Рейр, сдвинув брови, внимательно посмотрел на двух парней, которые вроде бы уже готовились перейти к потасовке, и потому едва ли не первым понял, отчего стоявший в очереди вторым принялся оспаривать, казалось бы, очевидное.
Он явно владел какой-никакой, но магией.
От первого заклинания – простенького, сметающего – противник увернулся, показав, что не такой он беспомощный, и может за себя постоять. В его движениях чувствовался навык рукопашного боя, какого-то из восточных, то ли айкидо, то ли тхеквондо. Впрочем, и "маг"-то был магом весьма условно. За то время, которое ему требовалось для составления простенького заклятия, нормальный чародей мог убить его пару раз. Если б хотел.
Очередь брызнула в стороны, едва в воздухе запахло "магией", даже продавцы в опустевшем кузове грузовика предпочли лечь ничком.
– А ну прекратили! – рявкнул Рейр и запустил в обоих несложные, но мощные чары, которые раскидали обоих в разные стороны.
Тот, который демонстрировал недюжинное умение драться, вскочив, кинулся к машине, где ждал его мешок с картофелем, и, схватившись за край, почти бегом поволок его в сторону. Стало вполне очевидно, что отнюдь не силовое выяснение отношений было для него самоцелью, а только картошка. Это Рейр вполне понимал и уважал.
А вот второй парень явно считал себя непобедимым чародеем.
– Ах ты, ублюдок! – вскричал он, приподнимаясь. – Ну держись!..
За то время, что агрессивно настроенный "маг" выкрикивал эти слова, да с переливами голоса, да с соответствующим выражением лица, адепт Круга успел составить довольно сложное заклинание, протянул к крикуну развернутую ладонь и влил в заклятие силу. И, отцедив от лишнего, с помощью магической системы втянул в себя чужую энергию без остатка. На краткий миг он ощутил себя едва ли не всесильным и лишь усилием воли сдержал побуждение сотворить "что-нибудь эдакое". Он потому и не любил использовать подобного рода заклинания. Но и просто так буяна было обидно убивать. Зачем тратить впустую то, что можно пристроить к делу?
Лишенный жизненной силы, парень не успел даже поднять руки – он рухнул обратно на землю, еще живой, но уже иссякающий, будто вода в чаше с трещиной. Ужас в его глазах еще успел появиться, но выразиться как-то иначе – нет, поэтому люди, пережидавшие поодаль исход драки, ничего особенного и не увидели. Но, убедившись, что, кажется, все закончилось, поспешили унести ноги. Торговцы овощами тоже поспешно свернули огромное, начертанное на листе ватмана объявление: "Овощи из области" и уехали.
Рейр качнул головой – пакостить в своем районе он не любил. Потом нагнулся и бегло обыскал убитого, но ничего интересного не нашел.
– Ночной Дозор, всем выйти из сумрака! – гаркнули у него за спиной. В тот же момент что-то магическое полоснуло по спине, но заклятие это было из разряда чар магического зрения, поэтому опасности явно не представляло.
Единственное, что действительно могло вызвать беспокойство – как это неизвестно кто умудрился подойти со спины столь тихо и незаметно.
Магистр Круга обернулся и недовольно произнес:
– Ребята, может, хватит прикалываться?
За его спиной стояли двое – парень и девушка в лохматой шубке. Молодой человек держал в руке странный артефакт, немного напоминающий по форме крохотную елочную игрушку. Именно от него исходили волны простенького, хоть и мощно запитанного энергией заклинания. Рядом чувствовалось присутствие еще какого-то артефакта. "Наверное, именно с его помощью они и подобрались так близко", – догадался Рейр, всегда отличавшийся обостренной, прямо-таки женской интуицией.
Агрессивными незнакомцы не выглядели. Наоборот, они казались смущенными, как подростки, которых застукали за нехорошим делом и надо как-то оправдаться.
– Не, серьезно, ты тут колдуешь. Вон, даже кого-то убил. А мы, значит, прикалываемся? – возмутилась девушка. Возмутилась, похоже, не всерьез – улыбка так и пробивалась сквозь маску серьезности, как солнце сквозь облака. – Твои действия, конечно, смахивают на самооборону, но разобраться-то надо!
– Что, так и ходите, высматриваете, кого б напугать? – полюбопытствовал магистр Круга.
Он лишь потому вступил в диалог, что лишней информация не бывает никогда. О том, что в мире уже вовсю действуют последователи серии романов авторства Джоан Ролинг, он знал. У ребят плоховато получались заклятия, описанные в первоисточнике, но самые талантливые из них научились мастерить неплохие волшебные палочки, помогающие составлять и обеспечивать энергией структуру чар, варить кое-какие зелья.
Так почему бы не появиться в мире магам-поклонникам романов Лукьяненко? Единственное, что интересовало Рейра – много ли чародеев уже сбились в подобия Ночного и Дневного Дозоров? И если они представляют собой ощутимую силу, то решат ли поддержать Круг, выступят ли на стороне ОСН или же примутся грызться и с теми и с теми? Только та мысль, что будь пресловутые Дозоры давним, уже достаточно развившимся явлением, то об этом давно уже стало бы известно, успокаивала молодого человека. Значит, конкуренты еще не наклевались. Значит, есть еще время приготовиться.
– Ну почему ходим, высматриваем, – открестился парень. – Просто случайно рядом оказались.
– Ну да, понимаю. Дозорам тоже нужно что-то есть. Например, картошку… И много вас?
– Где?
– Вообще.
– В Дозорах? Ну по-разному. Человек шестнадцать в нашем; в Дневном, кажется, побольше. И целых три человека в Инквизиции!
Рейр не читал "Дозоров", смотрел только первый фильм из двух, а потому понятия не имел, что такое "Инквизиция", и знать-то, в общем, не хотел. Но сделал понимающее лицо. Собеседникам нужно было подыграть.
– Понятно. И чем же вы собираетесь заниматься?
– Как – чем? Следить за порядком, конечно.
– Ну-ну… За порядком во всем городе? Вшестнадцатером?
– Нас скоро будет больше, – решительно, с глубокой уверенностью сказала девушка.
– Правда? – Рейр посмотрел с любопытством. – И как скоро?
– Еще не знаем.
– А вопросы наведения порядка вы уже согласовали с другими, более мощными, более давними по времени возникновения Орденами и Организациями?
Воцарившееся неловкое молчание растянулось на добрых две минуты. Парень и девушка смущенно переглядывались. А магистр Круга спокойно сделал себе пометку, что его собеседники не столько конкуренты, сколько еще одно явление магического Петербурга, и отнюдь не единственное. Причем возможно, оно даже станет полезным для Круга. Особенно если правильно повернуть дело.
– Видимо, нет, – кивнул он. – Ладно, я могу вас свести с координатором Алого Круга, и вы все обсудите.
– Вообще-то, наверное, не нам надо говорить с этим… координатором. А нашему… Ну главе Ночного Дозора.
– Естественно. Передайте ему, что с координатором Круга ему стоит переговорить. Вот телефон секретаря, пусть он договаривается сам. Ладно, – и, решительно сделав ручкой, отправился дальше.
– Где ты шлялся-то, а? – словно приветствие от стервозной жены, встретила его в дверях сакраментальная фраза. И от одного и того же человека – от Ирис.
Это была несколько полноватая, бледная, малоинтересная девушка с неопределенного оттенка темными волосами и острым, пронзительным взглядом. Она считала себя последовательницей и ученицей Ночи еще в незапамятные времена, когда магия едва обнаруживала себя, а уж во всей красе показываться даже не собиралась, и обе женщины были значительно моложе. Их дружеская привязанность прошла проверку временем и потому подразумевалась как нечто настолько надежное, что само по себе наделяло ее носителей особыми качествами. Ну то есть Ночи-то она прибавить ничего не могла, поскольку Ночь давно воспарила над общей безликой массой. А вот Ирис добавляла.
Но только не в глазах Рейра. К Ирис он относился с презрением, и часть этого презрения как бы падала и на координатора Алого Круга – за то, что руководствовалась личными привязанностями там, где им не место.
– Тебе больше заняться нечем, кроме как следить, кто когда пришел? – с ленцой полюбопытствовал он.
– Не хами. Знаешь прекрасно, что тебя ждут, и вместо того, чтоб объяснить свое поведение, цепляешься ко мне.
– Есть основание цепляться. Ты, насколько мне известно, входишь в число Одиннадцати, куда и Ночь-то не входит. Положение занимаешь очень высокое. Обязанностей у тебя должно быть очень много. Исполняй ты их, тебе бы было не до уходов-приходов.
– Я то же самое могу сказать и о тебе! – всерьез разозлилась Ирис.
Было отчего разозлиться. Стрела Рейра попала в цель. После бегства Кайндел ее отсутствие ощутили не сразу, но когда ощутили, Круг залихорадило. Оказалось, что с аналитиком, который и на переговорах оппонентов насквозь видит, и готовую картину происходящего преподнесет, и много на что еще способен, жить в разы проще. Решение признать аналитика третьим в Высшей Десятке (которая тогда еще была Десяткой, теперь же Десять по необходимости преобразовались в Одиннадцать) было принято окончательно и уверенно.
Однако готового аналитика под рукой не оказалось. Кинулись к Ночи, поскольку именно она в свое время приняла к себе Кайндел и ее же представляла как человека, способного работать с информацией. На этот раз Ночь порекомендовала Ирис.
Нет сомнений, кое-что та умела. Способна была связать причину и следствие и, поскольку в прошлом была практикующим психотерапевтом, умела вести беседу, чувствовать ложь и чужие эмоции. Но не способна была сделать из интуиции оружие или хотя бы рабочий инструмент, а потому там, где ее предшественница действовала легко, непринужденно и ни разу не ошиблась, Ирис продиралась, как сквозь густой лес, и ошибалась приблизительно в половине случаев. Причем не потому, что гадала наудачу, а потому, что никак не могла понять суть того дела, которым занималась.
И сама отлично осознавала свою слабость. Точный ответ она могла дать лишь в ситуации, где и так все понятно. Но там и остальные б не ошиблись. Ночь подбадривала подругу, говорила, что та научится, поскольку все постигается с практикой, и, кажется, сама искренне в это верила. Ее подруга тоже старалась верить, но в глубине души чувствовала, что изначально пошла по неверному пути. У нее были какие-никакие способности к анализу, уже не способные развиться, потому Ирис понимала бесполезность своих усилий, но не могла понять, как же надо, чтобы правильно.
– Обо мне? – напоказ удивился Рейр. – Я свои функции исполняю. А если ко мне есть претензии, то пусть их предъявляет сам гроссмейстер. Но никак не ты.
– Интересное дело, почему это я тогда должна выслушивать от тебя претензии?
– Потому что тебе нечего мне возразить, – рассмеялся ей в лицо Рейр и прошел в кабинет, где его ждал магистр Алого Круга.
Его когда-то звали Александром, но об этом, кажется, наглухо позабыл даже он сам. Два года назад он стал первым магом нового мира, вступившим в настоящий ментальный поединок с другим чародеем. Этим "другим" стал Холойг Суалтам О’Фейд, старший сын Шенны. Никто не ожидал от него таких талантов к псионике, хотя бойцы и чародеи Круга понимали, что он никак не может быть в магии полным нулем. Собственно, и семейство О’Фейд было выбрано потому, что в нем почти все обладали даром. Самой сильной была энергетика Шенны, но женщина не развивала свой талант, поскольку помимо страстного мистицизма отличалась высокой степенью религиозности. Ее одаренность стала великолепной питательной основой для духа Ночи, едва не погибшего вместе с собственным телом. Освоиться в теле ирландки ей стоило немалых трудов, хотя за свои усилия она была вознаграждена вдвойне.
Но чтоб обеспечить координатору Круга запасное тело, его, цинично говоря, еще надо было захватить. И вот тут глава Алого Круга (командовавший всей операцией) столкнулся с серьезной проблемой – свою мать, а заодно и братьев старший из мужчин О’Фейд отдавать не пожелал. Что, собственно, можно понять, особливо если не придираться. Схватка без малого едва не стоила Александру души – что уж там говорить о жизни. Хотя со всеми остальными членами семейства справились спутники магистра и таким образом обеспечили ему честный поединок, свою слабость в ментальном взаимодействии тот ощутил довольно скоро.
Он никому не рассказывал об этом затянувшемся на несколько часов бое, в ходе которого успел поседеть, постареть, снова помолодеть и опять поседеть. Но молчал не оттого, что было неприятно вспоминать, а потому, что почти ничего не запомнил. Только и мог припомнить, как на исходе схватки, сам едва ли осознавая, что делает (и в дальнейшем для собственного спокойствия делал вывод, что, видно, иначе было попросту невозможно), он втянул в себя чужое сознание и выпил чужую жизненную энергию.
Холойг Суалтам перестал существовать, тело его рассыпалось прахом, а Александр стал совсем другим человеком. Впитанная чужая сущность хоть и была покорена, однако серьезно влияла на дух победителя. Настолько, что он изменился как внутренне, так и внешне, обличьем теперь вполне мог сойти за Холойгова брата и уже без внутреннего сопротивления носил его имя. И, само собой, приобрел дар старшего сына Шенны к псионическим и эмпатическим воздействиям на окружающих.
– Здравствуй, Лорд, – приветствовал его Рейр.