Среди чужаков наконец появился маг, а также трое боевиков в бронежилетах и круглых шлемах, немного похожих на мотоциклетные, и теперь они не только прометали уязвимый участок вихрем мелко нашинкованного железа, но и бросились штурмовать лестницу, и здесь один-единственный парень с маленьким автоматом не мог сделать ничего, тем более что у него, судя по выражению лица, закончились патроны.
Он задержался в растерянности лишь на мгновение. Кайндел, птичкой порхнув из чердачной двери к краю лестничного пролета, швырнула вниз масштабное заклинание душащего перцового газа, тут же откатилась назад, чувствуя, как в ушах позванивает и перед глазами слегка мутится. Почти в тот же самый момент тверчанин, от души швырнув лишенный патронов и теперь уже бесполезный "мини-узи" в лицо первому из парней в бронежилетах, бросился по лестнице вверх и счастливо проскочил открытую ее часть именно тогда, когда стрелки внизу сделали вдох.
Подхватил обессилевшую Кайндел, швырнул ее в проем. Влетел следом и захлопнул за собой дверь.
- Дверь фиговая, - хрипло прокомментировал он. - Вышибут на ха. Кто ее сколачивал?
- Не так уж на ха, - возразил Роман, чье сознание, плавающее в волнах обезболивания, цеплялось за факты, вряд ли осознавая в полной мере их значимость. - Ее укрепляли железом.
- Ну и что? Открывается внутрь, так что… Айна, ты в порядке?
- Ты меня спрашиваешь? - пробормотала Кайндел, поднимаясь по стеночке.
- А то…
- Нормально. Сейчас… Заклинание слишком мощное.
Илья на пару с Горо, ждавшим остальных на чердаке, подкатил к дверке большую жестяную бочку, наполненную какой-то тяжеловесной дрянью. Посмотрел вопросительно. С той стороны кто-то сильно, но беспорядочно стукнул в дверь, можно было подумать, в нее кто-то банально врезался на бегу. Потом тонкие доски прошила очередь, но лишь заставила взвыть воздух и дрогнуть сердца - все они стояли в стороне, никого не задело.
- Горо, паси Романа, - слабым голосом приказала Кайндел, приводя себя в порядок. Дурнота быстро отступала. - Ребята, прикройте его. Ходу! По крышам.
- Что я должен делать с Романом? - удивился Горо, пока понимавший сказанное только буквально.
- Следи за ним.
- А что за ним следить? - иномирянин на всякий случай оценил раненого взглядом - не намыливается ли тот сделать ноги?
- Помогай ему.
- А-а…
Дверка дрожала и гнулась под напором ног и более тяжелых предметов, бочка скрипела и медленно ползла по полу в сторону от двери, и все шестеро оэсэновцев торопливо выскочили на крышу. Ноги, обутые в мягкие сапоги, грохотали по железу так угрожающе, что всякому, кто сейчас рвался на чердак этого дома, следовало бы испуганно присесть. Да и тем, чьи головы и автоматы только что показались над краем крыши со стороны соседней, по уровню чуть ниже этой, девушка от души пожелала прилечь и больше не вставать.
Но - просто пожелала, без чар. Ей требовалось еще несколько секунд, чтоб окончательно прийти в себя.
Илья открыл огонь первым, без приказа или подсказки с чьей-либо стороны. Он управлялся с автоматом Калашникова, позаимствованным у Романа, с такой непринужденностью, что казалось, будто родился он прямо в обнимку с этим простым и удобным оружием. Головы спрятались, одна из них ловко прянула в сторону, так, чтобы ее прикрывала отстоящая от края печная труба. Обладатель ее открыл ответный огонь. Оэсэновцы рассыпались, и, выхватив свой "макаров", Кайндел впервые за сегодня принялась стрелять. Спокойно, будто на стрельбище, будто вот там, из-за краешка, выглядывали не человечьи головы, а нарисованные и вырезанные из картонки.
Обойма быстро закончилась, и девушка поспешила вставить другую, ту, над которой немного почародействовала. Но в тот же момент рядом с нею возник Сергей, схватил ее за рукав и дернул за собой. Она подчинилась, пробежала по крыше, соскочила на ту, что пониже, и метнулась вправо, за Ильей, перемещавшимся как-то странно, боком, и перечеркивающим окрестности дугообразными движениями автоматного ствола. Он то и дело нажимал на спусковой курок, но по кому стрелял, Кайндел замечать не успевала.
Правда, через пару мгновений, когда они выскочили на плоскость еще одной крыши, более ровной и почти лишенной труб, она не только увидела, но и почувствовала присутствие чужаков. А также и единственно возможное для них сейчас направление - направо, на другую крышу, чуть повыше, и с нее уже вниз, на улицу.
- Туда! - приказала она, окутывая всю группу заклинанием тумана. Туман, конечно, был ненастоящим, и даже посторонними не воспринимался, как туман, а лишь как дымка, затянувшая их зрение, не позволяя всмотреться в бегущих.
Действовало это заклинание совсем недолго.
- Трудно карабкаться! - охнул Илья. Выросший перед ними дом оказался на пол-этажа выше, и, хотя приступочки имелись, все-таки требовалось время.
- А ты бойчей, - оборвала его девушка и развернулась к чужакам. Стиснула гибкие пальцы в сложной фигуре и буквально выщелкнула с них очередное заклинание - "скручивание". Оно предназначалось для первого же, кто попадет под его действие, и, будь помощнее, зацепило бы не одного, а нескольких человек.
Но Кайндел берегла силы - она понимала, что сейчас, а может, и позднее, только ее способности и навыки могут их спасти. Если на штаб-квартиру ОСН напали именно люди Ночи и весь Алый Круг, то здесь им явно недоставало магов. Тут, на крыше, вокруг бегущих сужалось кольцо людей, вооруженных только огнестрельным оружием, да, пожалуй, самыми простенькими амулетами, которые, вероятно, способны уберечь от обычного сглаза или ослабить неумелые атакующие чары. Именно поэтому на отлично простреливаемой крыше до сих пор ни у одного из спутников бывшей сподвижницы Ночи не случилось ни одного, даже шального ранения. Оказия с Романом являлась его собственной большой глупостью и произошла до того, как Кайндел проконтролировала наличие защиты от пуль у каждого из своих людей.
Скручивающие чары, будто петлей, охватили одного из нападающих, и он повалился, корчась, словно в эпилептическом припадке. На магическом плане это выглядело так, будто человека мяли огромные эфирные руки, выкручивая его, словно большое полотенце. Если б девушка напитала заклинание большей энергией, оно выжало бы из жертвы все соки и жидкости. Так же обошлось лишь набором неприятных ощущений и некоторым членовредительством - за пару ребер и за верхние и нижние конечности чародейка ручалась.
Идею этого заклинания она позаимствовала у Стругацких, в "Пикнике на обочине", в самом конце.
Следующее заклятье, которым Кайндел буквально промела крышу, было банальным, неоднократно обсосанным многими фантастическими и мистическими романами - огненный вихрь. И не потому, что надеялась испепелить кого-нибудь - энергии она опять же пожалела. Да и амулеты их, несомненно, предусматривали эту простую возможность. Просто такова психология человека - пламя инстинктивно пугает его намного сильнее, чем лед или вода. Девушка знала - вряд ли кто-нибудь решит проверять, защищает ли его амулет или же нет, и соваться в самое пекло.
И, хотя от вихря из-за слабости заклятия осталась, по сути, одна видимость, преследователи брызнули от огненной метлы в разные стороны.
Роман карабкался по выступам брандмауэра на высокую крышу, подсаживаемый снизу Ильей, нервно оглядывающимся на чародействующую Кайндел. Горо уже ждал наверху, готовый втянуть раненого к себе, Лети пряталась за его правым нижним плечом. Сергей почти вскарабкался сам, он лежал животом на железной кромке, будто собираясь с силами. Девушка подивилась тому, как быстро идет дело, и, отвернувшись, добавила веселья - напустила чары льда, от чего крыша стала скользкой, будто зимний каток, к тому же еще и смазанный салом для верности. И сильный ветер, конечно, как же без этого!
Разумеется, кое-кто из нападающих, вероятно, самые опытные, у которых за спиной остались армия, война или что-нибудь подобное, не прекращали время от времени стрелять из автоматов в надежде попасть хотя бы в одну из мишеней, распластанных на практически голой стене, но, разумеется, без особых результатов. Кто-то из них, подгоняемый свирепым ветром по волшебному льду, уже подкатился к самому краю крыши и вцепился в нее с безумным желанием удержаться. Схватив за руки Романа, Горо решительно выдернул его наверх, подал руку Илье, и его взметнул к себе на высоту с такой же легкостью.
- Айна! - раздраженно окликнул тверчанин. - Давай быстрее!
Она обернулась, подпрыгнула - и была подхвачена нижней парой рук нагнувшегося Горо, парой, сейчас свисавшей ниже ступней, словно у орангутанга. Выдохнув, он поднял ее, легонькую, единым махом, и тут же потянул прочь от края, в сторону полуразрушенного дома и улицы Декабристов. Лети и Сергей уже искали пути для спуска по обломкам, Горо придерживал хромающего Романа.
Кайндел тоже не собиралась мешкать - ее слабеньких заклинаний, хоть и довольно зрелищных, должно было хватить ненадолго. Она бросилась следом за Горо, а потом, прыгая с камня на камень, с ловкостью акробата понеслась по обломкам к лестнице, на удивление отлично сохранившейся. Вероятно, ее расчистили либо бывшие жители дома, либо искатели добычи в надежде поживиться хоть какими-нибудь ценными вещами. Спрыгнув с голого оконного проема, девушка следом за Горо выбралась на ступеньки и подождала, пока четверорукий соратник спустит со стены слабеющего Романа.
- В темпе, - жестко приказала она. - Рома, до консерватории добежишь?
- П-постараюсь.
- Горо, беги вместе с Романом. Если начнет заплетаться, падать - хватай через плечо. Илья, забери у Горо его автомат. Сергей, вместе с Ильей замыкаешь. Лети, рядом со мной. И почему у тебя пистолет все еще в кобуре?
Эти распоряжения она коротко бросала на бегу, сберегая дыхание. Они не успели добежать до конца лестницы, когда на краю полуобрушенного дома появились чужаки и открыли огонь. Кайндел подалась вбок, как и все, за беспорядочную груду обломков бетонной стены и деревянного перекрытия, и выстрелила в сторону преследователей, впрочем, почти не целясь.
Попала ли пуля в кого-нибудь или нет, она не успела заметить, но магическое колебание пространства ощутила - пусть и слабое, но все-таки. Оглянулась - энергетическая вспышка сбила с краешка стены не только того, кто был, похоже, ранен, но и пару его соседей. Девушка вспомнила, что почародействовала над обоймой, именно этой обоймой, находящейся сейчас в пистолете. Выглянула из-за груды обломков, не особо-то опасаясь их автоматов, хотя стрекот не затихал (защита держала надежно), и выстрелила еще дважды, уже прицельно.
Каждый выстрел давал легкую дымчатую вспышку там, где попадал в человека (при промахе, как она сообразила, происходило то же самое), и, словно концентрические круги, в стороны расходилось короткое сотрясение пространства, толчок незримой силы, отшвыривающий с дороги людей и предметы. Действовало заклинание на малом пространстве, но уже этого хватало намного больше, чем от поражения обычным оружием.
К тому же оно открывало для пули дорогу сквозь защиту, правда, не слишком хитроумную.
- Кайндел, бежим же! - окликнул ее Илья.
Она выскочила из-под опасно накренившейся конструкции, миновала полузасыпанный подъезд и оказалась на улице Декабристов, где ее уже поджидали ребята, готовые уходить в сторону Театральной площади. Поймала Илью Тверского за локоть и наставительно сказала:
- Прекрати меня все время дергать. Я делаю только то, что считаю нужным, и объяснять тебе ничего не буду. По крайней мере, в экстремальной ситуации.
- Есть, мэм, - пошутил парень, но прозвучало это почти серьезно.
- Вперед.
Отрезок улицы был довольно коротким, но ведь и преследователи не зевали. Как бы оэсэновцы ни прореживали их строй, все-таки осталось их достаточно, чтобы вести столь упорное преследование шестерки курсантов. К счастью, по обочинам дороги стояли припаркованные автомобили, часть из которых успела сгореть, а два или три превратились в великолепные груды лома, сожранные подозрительно быстрой коррозией… Не без вмешательства магии, разумеется.
Именно за машинами Кайндел дала знак своим спутникам петлять и прятаться от глаз и автоматов преследователей: защита, конечно, защитой, но и она может дать сбой. Так или иначе, но прямо подставляться под пули не хотелось, тут и психологический фактор имел значение - магия еще не вошла в подсознание человека, не научила его чувствовать свою неуязвимость в окружении чар и чародейской энергии.
Они, почти не оглядываясь, вывернули на Театральную площадь. Лети, самая легкая и шустрая, бежала первой, она оглянулась, вопросительно посмотрела на свою подругу, и та махнула ей в сторону служебного входа Консерватории. Остальным пришлось следовать за двумя девушками, хотя Илья и порывался взять правее и, может быть, уносить ноги в сторону Новой Голландии. Пригибаясь и теряя, как им казалось, уйму времени на жестикуляцию, ребята с неправдоподобной скоростью пересекли скудный сквер.
Перескочили через старомодный, низенький, двусторонний и непонятно зачем нужный пандус и нырнули под здорово перекосившийся, насквозь протекающий, но еще устойчивый козырек над высокой дверью.
- Сюда, - показала Кайндел, и Илья понял без слов - наставил автомат и с короткого расстояния разнес замок в щепы. Толкнул дверь.
Стекол в них давно уже не осталось. В первые дни беспредела новоявленные маги и просто бандиты, пользуясь растерянностью большинства, грабили все, что только возможно. Поэтому работники, стремясь защитить театр, все стекла на первом и втором этажах заменили на доски, фанеру и куски жести. Правда, двери распахнулись легко, их просто забыли изнутри заколотить. Перескочив через старый турникет проходной, они побежали налево, к лестнице.
- Ты знаешь, где там можно спрятаться? - спросил, слегка задыхаясь, Сергей.
- Разумеется, - бросила Кайндел. - В костюмерной. Там и тряпок предостаточно, и вода рядом, в гримерной, этажом ниже.
- А ты знаешь, где в Консерватории костюмерная?
- Это очевидно. На самом последнем, пятом этаже.
- Почему очевидно?
- Помнишь, пятый этаж отличается от остальных? Помимо общей внешней архитектуры - еще и круглые, как иллюминаторы, окна.
- Помню, - влез Роман, из последних сил ковыляющий, опираясь на руку Горо.
- Ну, так вот. Только задумайся - зачем нужны эти редко расставленные круглые окна? Для того, чтобы в помещение попадало хоть какое-то количество света, но при этом его было не слишком много, чтобы не выцветали ткани, не портились вышивки.
- Логично, черт побери!
- Не чертыхайся, - Сергей метнул в Илью угрюмый взгляд.
- А гримерная должна быть на этаж или на два ниже - рядом с костюмерной, но там, где окна большие и, соответственно, комнаты светлые.
- Ага. А в подвале - буфет, - проворчал тверчанин. - Признавайся, ты знаешь, что где расположено, или действуешь путем умозаключений?
- Частично знаю, - усмехнулась, задержавшись на площадке второго этажа, Кайндел. - Частично - путем умозаключений. Сюда.
С площадки они вышли в уголок той роскошной общедоступной залы, откуда огромные деревянные, сейчас плотно затворенные двери вели в зрительный зал. Рядом виднелась неприметная белая дверь, ведущая в закулисную часть театра, туда девушка и направилась с решительностью знатока. За ней послушно потянулись остальные. Они миновали маленькую полукруглую комнатку с зеркалами, где стояли скамьи и столы для ожидающих своего выхода актеров, потом высокий длинный коридор, примыкающий к самым закулисам. Миновали их и свернули на другую лестницу, по которой и потащились вверх уже без большой спешки.
Правда, не все.
- Сергей, - обернулась Кайндел, - спустись на этаж, там сверни направо и еще раз направо. Разберешься. На двери будет написано "буфет". Как-нибудь вскрой дверь и возьми там все полезное, что найдешь - еду, питье, может, что-нибудь вроде электрочайника. Горячей воды здесь, в здании, может и не оказаться.
- Кофе мне возьми, слышишь?! - слабо окликнул Роман. Силы почти оставили его.
- Ага, кофе… Горо, возьми Романа на плечо…
- Да я дойду!
- Дойдешь-дойдешь. Вопрос только - куда. Пошли, ребята.
Вскрыть дверь в костюмерную оказалось не так-то просто - она была старинная, массивная, и как Илья ни поддавал ее плечом, надеясь, что язычок замка соскочит, результат выходил нулевым. Разносить дверь выстрелом не хотелось, не говоря уж о том, что в здании со столь великолепной акустикой, каким являлась Консерватория, звук выстрела прозвучит в самой последней кладовой, а этого следовало избегать. Если преследователи уже вошли сюда вслед за ними, то обнаружить свое присутствие означало крайнюю глупость и самоубийство.
Потом Илью потеснила Лети, поковырялась в замке язычком ременной пряжки и легко добилась заветного щелчка. Из распахнутой двери пахнуло пылью и особым запахом старой театральной одежды, тяжелой и непрактичной. К счастью, тут подоспел и Сергей, с пустыми руками, явно нервничающий, спешащий. Он то и дело оглядывался, и единственным, что он держал в руках, был большой самовар с волочащимся следом, будто хвост, плетеным светлым шнуром с черной пластиковой вилкой.
- Я только сунулся в буфет, как там в нижнюю дверь кто-то принялся ломиться, - сказал он, тяжело дыша. - В ту, которая рядом с буфетом.
- Что - тоже в замок стреляли?
- Стреляли. Только не сразу попали. Я потому и решил плюнуть на все, так ничего и не успел найти. Услышал очередь - и выскочил. Бог с ней, со снедью, потом посмотрим, что там есть. К счастью, я опередил их ненамного.
- Они уже здесь?
- А не слышишь?
Кайндел прислушалась. Внизу гудели голоса, громыхали шаги, и шум, будто несомый самумом шар перекати-поля, приближался стремительно. Она втолкнула Сергея и его пузатую добычу в костюмерную, бегло оглядела лестницу - слава богу, на улице было сухо, и грязных следов на мраморе они не оставили - и мягко, без стука, притворила дверь.
- Закрывай, - коротко приказала она Лети. Та щелкнула замком. К счастью, с этой стороны оказалось достаточным просто повернуть колесико. - Давайте за мной, ребята.
Одежда здесь висела очень плотно на длинных, поставленных довольно близко вешалках. Торопясь, но при этом стараясь шагать бесшумно, они проскочили мимо "Царской невесты", "Богемы", "Лебединого озера" и "Тоски", мимо "Cosi fan tutte" и "Евгения Онегина". В извивах переходов и переулков меж громад костюмных бастионов заблудиться ничего не стоило, но девушка чувствовала направление. Когда настала пора, она сделала поворот и привела всех к небольшому, совершенно теряющемуся в тряпочной чащобе свободному закутку, где стоял большой гладильный стол и старинная, наверняка уже толком не работающая машинка.
Должно быть, здесь работницы периода расцвета Консерватории приводили в порядок расползшиеся швы нарядов, прикрепляли обратно отлетевшую тесьму. Позднее этот закуток, разумно отведенный для швей и гладильщиц, признали весьма функциональным, оборудовали всем, что необходимо современным мастерицам, и буквально нашпиговали разнообразными - на любые вкусы - розетками. Имелся здесь впечатляющий набор утюгов всех эпох, цветов и размеров, иглы и нитки, отрезки лент и тесемок и пять разномастных кружек.