Это сработал пятый лазерный модуль.
Луч в вакууме был не виден, зато попадание выглядело эффектным.
Лазер ударил по центральной части ТМК, испаряя тарелку антенны, а заодно раскурочивая сам корабль – переходный отсек лопнул, и хвостовая часть корабля начала медленно уходить вбок.
Все, связь с Землей накрылась.
И снова вспышка!
Призрачный ярчайший свет залил кабину через крошечный иллюминатор, как будто через сопло.
Шестой модуль. Отстрелялись, гады.
А кому ж, интересно, достались три первых импульса?..
Проморгавшись, Николай снова приник к экранам.
Ага! Промахнулись!
Видать, америкосы целились в двигатель, да ничего у них не вышло, только сферобаллон задели.
Хм, не только…
Несколько табло на контроль-комбайне погасли.
Не дай бог что-нибудь серьезное…
Дурак! Телеметрии-то нет.
– Сволочи! – выцедил Воронин, чувствуя унизительную беспомощность.
Все оружие "Леонова" заключалось в табельном пистолете командира корабля – его выдавали по давней традиции.
А в грузовом отсеке – двадцать тонн самого нужного для базы "Королев"…
Ну не сволочи разве?
Издавая стуки и грюки, роняя что-то по дороге, в вырез люка вплыл Ашот.
Уже в серебристом пустолазном скафандре, он волок за собой еще один такой.
– Облачайся, – глухо сказал Подолян.
– Гуань-чэн где?
– Убили Гуань-чэна…
Командир корабля ничего не ответил.
Он аккуратно, как учили, напялил на себя вакуум-скафандр – из-за резко упавшего давления руки покрылись пупырышками.
– Чтобы ты понимал, жилой отсек – вдрабадан, – доложил Ашот. – В рабочем – пробоина с этот люк…
Машинально кивнув, Воронин встал за пульт, цепляясь за пол магнитными подковками – сесть в пустотнике не получится.
Ногами вперед занырнул Царев.
– В живых как бы Гоцман, Зайченко, Кравцов, – выдавил он. – Пратт тяжело ранен. Остальные… Как сказать… "Груз 200".
Николай тоскливо выматерился.
– Бортинженер, – сказал он сухо, – живо за контроль-комбайн!
– Ага! – отозвалось в наушниках.
"Энтерпрайз" был совсем рядом, ближе ста метров.
На его топливном баке, схожем с железнодорожной цистерной, четко выделялось: "United States" и "NASA".
Ниже, для самых тупых, был намалеван звездно-полосатый флаг.
Туда-то он и будет метить…
– Штурман! На пост.
– Есть!
– Поможешь мне с ориентацией.
– Так точно…
Прищурившись, Николай смотрел на вражеский корабль.
Его прапрапрадед был летчиком в Великую Отечественную, а когда самолет подбили фашисты, он пошел на таран…
– Главный компьютер!
– Норма! – поспешно отозвался Ашот.
– Система орбитального маневрирования.
– СОМ – норма… Только здесь, которые!
– Что ты тупишь? – сказал Воронин раздраженно.
И так ясно – хвостовые позади кувыркаются…
Слабые импульсы движков коррекции развернули "Леонов" носом к "Энтерпрайзу".
– Уровень топлива СОМ?
– Восемьдесят процентов.
Пробежавшись по клавишам пульта, Николай включил маневровые на максимум.
Тяга, конечно, слабенькая… Ну, хоть такая.
Туша корабля стронулась с места, медленно поплыла, нацеливаясь на топливный бак.
Разогнавшись до скорости велосипедиста, "Леонов" врезался носом в емкость, пропарывая гофрированную обшивку.
Корабль сотрясся.
Атомарный водород хлынул из прорыва вскипающей волной, забурлил, клубясь и вытягиваясь белесым облаком.
– Двигатели стоп!
Но инерция все вела и вела корабль, толкала и толкала его, разворачивая и разрывая стенки топливного бака, задевая шарообразный резервуар с жидким кислородом.
Тот лопнул.
Ручьи парящей голубоватой жидкости влились в водородное облако.
Осадив и отведя "Леонов", Воронин полюбовался делом своих рук.
– Долетались, суки?!
"World Times", Нью-Йорк:
"Администратор базы НАСА "Порт-Годдард" Айвен Джереско выразил серьезную озабоченность тем обстоятельством, что само расположение научного городка вблизи (по марсианским меркам) "Королева" представляет угрозу для его населения.
"Персонал вверенной мне базы, – признается мистер Джереско, – практически не защищен от враждебных действий русских. Они могут напасть в любой момент, занять "Порт-Годдард", убивать, грабить и насиловать, а мы окажемся совершенно беззащитными. Необходимо срочно разместить гарнизон космопехоты, чтобы наши инженеры и ученые могли спокойно жить и работать".
Генерал военно-космических сил США Вэнкаутер Фокс сообщил, что данный вопрос будет рассмотрен со всей возможной серьезностью.
"Мы не позволим агрессорам перенести развязанную ими войну на Марс, – заявил он, – и сделаем все, чтобы сохранить мир и спокойствие!"
Глава 5. Дуэль
Замигала рация, и Подолян включил дешифратор.
– Fuck you! – загремело по пилотской кабине. – Это есть… мнэ-э… возмутительный акт пиратства! Правительство моей страны не оставит без последствий подобное варварство!
– Пошли его в задницу!
– Мы требуем…
– Заткни этого урода! – махнул рукой Воронин. – Какая у них скорость?
– Что и у нас – двадцать и девять кэмэ в секунду.
– Долго будут лететь! – процедил командир, подрабатывая движками коррекции. – Мимо Пояса Койпера – и дальше!
– Они задохнутся раньше, чем долетят даже до Пояса Астероидов…
– Так им и надо… Гуань-чэна я им никогда не прошу. Да и… А-а!
Воронин махнул рукой – капитан выжил, а пассажиры – йок…
Отстегнувшись, он выплыл из-за пульта.
– Ты куда? – встрепенулся Ашот.
– За хвостом.
В коридорном отсеке Николай столкнулся с Серегой Зайченко, гляциологом.
– Нам повезло, – сдавленно выговорил он, будто оправдываясь, – мы в скафандрах были, все четверо. Примеряли…
Воронин молча хлопнул гляциолога по плечу и пошагал дальше.
– Помочь чем? – донесся голос Зайченко.
– Поступаешь в распоряжение Ашота! Тут ремонту – до фига и больше.
– Все понятно…
Цокая магнитными подковками по исчерканной полосе на условном полу, Николай прошествовал к стыковочному узлу – с той стороны внешнего люка находился СПК – средство передвижения космонавта, простейший каркас-платформа.
Бочком зайдя в кубическую камеру кессона, Воронин закрыл люк внутренний, отворил люк внешний.
"Осторожно, вакуум!" – беззвучно рявкнула световая надпись, полыхающая на уровне глаз.
В широком круглом проеме стыло пространство.
Конца и дна не имеющая темнота, обрызганная звездами, колкими и немигающими.
Перехватываясь, Воронин втиснул себя в СПК.
Перед сиденьем торчал пульт, за спинкой пузырились шаробаллоны с топливом, высовывались чашки и рюмки дюз, а под рамой спереди были сложены мощные манипуляторы.
– На позиции? – осведомился Подолян.
– На позиции, и готов. Расстыковку давай.
– Чичас… Расстыковка!
С громким щелчком, донесшимся через каркас, СПК медленно отошел от корабля.
– Расстыковка завершена.
– Герметичность в порядке. Давление в кессоне сто процентов.
– Что толку? На корабле – пустота торричеллиева…
– Ну, да, вообще-то…
Солнце отсюда выглядело заметно меньшим, нежели видимое с Земли, но все равно смотрелось внушительно.
Ни "Голубой", ни "Красной планеты" в сиянии светила видно не было.
И звезды, звезды со всех сторон…
Яркие или потусклее. Россыпями.
"Вот тебе и неведомое, – думал Воронин, – и неизведанное!"
Кушайте полной ложкой…
Николай потряс головой.
Внутри – поганая болтушка из ярости, страха, унижения.
В таком состоянии на врага бросаться впору, а он…
А куда деваться?
Улетит корма, и все.
Двигатель – йок, и матери в деревню "похоронку" пришлют.
Не выдюжит старая…
Оглядываясь на "Энтерпрайз", командир завел своего "конька-горбунка".
Бледные конусы газа ударили из дюз, и космоскаф, как прозвали СПК досужие журналисты, двинулся вдоль корпуса.
Вот она, пробоина…
Двое пролезут.
Титановая оболочка разошлась на добрый метр, расплескалась, оголяя керамит.
Края бреши глазурованные будто…
Уроды.
Воронин повернул голову, глянул на штатовский корабль, сощурясь – словно прицеливаясь.
Дать бы вам хорошенько, да нечем.
Ничего…
Будет и на нашей улице праздник, когда перевернется "КамАЗ" с печеньем…
Потихоньку Николай добрался до изувеченного, разорванного пополам отсека.
Здесь тоже хватало сферобаллонов – целая гроздь шаровидных баков с водородом, а за ними, во все четыре стороны, простирались громадные радиаторы, похожие на крылья.
Когда корабль разгонялся, радиаторы трудились вовсю, раскалялись докрасна, охлаждая ЯДЭУ и "согревая Вселенную".
За ними еще недавно круглилась параболическая антенна, здоровая, метров пять в поперечнике, если не больше, а теперь от нее даже пенька не осталось.
Ну, правильно, зачем жертвам нападения связь? Еще лишнего наговорят…
– Ур-роды, – буркнул Николай.
Там, куда ударил луч лазера, металл и композиты испарялись – 400 тераватт в импульсе!
"Я вам еще устрою!" – пообещал себе командир "Леонова".
Хвостовая часть удалилась метров на двести, она плавно, замедленно вращалась.
– Не улетай, – фальшиво пропел Воронин, – побудь со мною!
Добравшись до хвоста и уравняв скорости, Николай поработал манипуляторами, стараясь ухватиться за стойки и раскосы.
Со второй попытки ему это удалось.
Вцепившись в корму, как в родную, космоскаф включил двигатели на полную тягу погашая инерцию хвостовой части, и медленно потащил ее к носовой половинке ТМК.
Воронин успел лишь зафиксировать фалом обе части корабля, как в наушниках взволнованно проговорил Ашот:
– Эти гады выслали спасательную капсулу!
– Бли-ин… Спроси этих гадов, чего им надо.
– Чичас!
Голос Подоляна смолк, но скоро послышался вновь:
– Они требуют наши топливные баки! И кислородный!
– Много хотят, – хладнокровно рассудил Воронин. – Но мало получат.
СПК двинулся навстречу капсуле "Игл" – круглой, как шар, с четырьмя опорами.
Видно было, как попыхивает двигатель коррекции.
– Баки вам? – бормотал Николай. – Будут вам баки!
Космоскаф с модулем сошлись на встречных курсах, и Воронин с лету вцепился манипулятором в одну из посадочных ног.
От столкновения оба аппарата закрутило, как в танце.
СПК притормозил, а затем потащил модуль к корме "Энтерпрайза".
Внутри спасательной капсулы решили противиться своей доле и включили маневровые, пытаясь вырваться их слабой тягой.
Воронин поступил просто – перехватился манипулятором, да и повернул капсулу, куда ему нужно.
В итоге американцы прибавили скорости СПК.
Спохватившись, они выключили двигатели, тут же задействовав другие.
– Ку-уда? – выговорил Николай, удерживая вырывавшуюся капсулу, но вертеть ею не стал, поступил проще: свободным манипулятором размозжил сопло.
Обратным движением он и вовсе сбил движок, похожий на крест – четыре сопла торчали в стороны.
– Сидеть и не рыпаться! Бортинженер!
– А?
– Бэ! Что там с двигателем? – спросил Николай, слегка задыхаясь, будто собственными руками хватал "Игл".
– Да я как раз проверял… Чичас… Так… ЯРД цел!
– Сла-ава богу…
– Но ремонту… Чтобы ты понимал – силовые профили с правого борта всмятку, половину лонжеронов расплавило и разбрызгало. Турбонасос… Хана турбонасосу… И защита реактора течет… Коль… Мы не потянем.
– Жить захочешь, еще не то потянешь…
– Да тут работы…
– Чего ты тупишь, Ашот? Тянешь-потянешь, и вытянешь! Как дед репку…
Рваная дыра в топливном баке была велика – "Игл" вошел в нее почти весь.
Воронин еще и подпихнул капсулу, заталкивая ту поглубже в бак, а затем аккуратно завернул рваные листы обшивки, полосатые от ребер жесткости. Упаковал.
Выглядело это, наверное, смешно, как сцена из ситкома, но командира корабля злость разбирала: "Хрен выберетесь теперь!"
Николай уже назад поворачивал, когда заметил открывавшийся люк жилой гондолы "Энтерпрайза".
Оттуда вывалился астронавт, разматывая фал.
Обеими руками он сжимал некий прибор…
Какой, к черту, прибор?!
Огнестрел!
Вспышка – и астронавта плавно опрокинуло отдачей.
Пуля звякнула рядом с Ворониным, ударив о стойку и улетела рикошетом.
Николай сунул руку к карману на "космическом сапоге".
Дернул клапан и вытащил пистолет, привязанный к скафандру шнурком.
Стрелять в перчатках было неудобно.
Как смог, Воронин прицелился и нажал на спуск.
СПК вздрогнул, но его не повело.
А вот астронавт опять ноги закинул…
Выстрел.
Пуля пробила пустотник сбоку. Ладно, там, пробила…
Она и космонавта продырявила!
Николай зарычал от боли, прикладывая зачем-то ладонь к отверстию в скафандре.
Многослойная оболочка пустотника затянет дырку в боку.
Спецбелье впитает и пот, и кровь, чтобы не испачкать вакуум-скафандр…
Скрипнув зубами, Воронин выстрелил дважды.
И один раз попал – пуля пронзила шлем неведомого астронавта.
Тот кувыркнулся назад, да так и завращался, уже не шевеля ни руками, ни ногами.
Готов.
В это самое время у штатовцев нашелся умник, запустивший главный двигатель на остатках рабочего тела.
Николай заметил это по тепловому муару заструившемуся из дюзы ЯРД – истекавший горячий водород не виден в вакууме.
За колеблющимся маревом выхлопа пустились в пляс звезды.
Что случилось секунду спустя, так и осталось неясным.
Скорее всего сказалось то, что двигатель находился в облаке "гремучего газа".
Короче говоря, ЯРД рванул.
Весь агрегатный отсек "Энтерпрайза", опутанный блестящими трубочками и оттого похожий на валторну, разнесло на куски. Вздувшийся клуб фиолетового пламени угас так же быстро, как и возник.
Топливный бак разорвало окончательно, а "Игл" больше всего походил на кокнутое яйцо…
Затрещал дозиметр.
– Ты видел?! – завопил Ашот.
– Видел…
Американский корабль, как давеча астронавт, стал замедленно кувыркаться, плавно удаляясь.
"За что боролись, на то и напоролись!"
– Ашот, – послышался голос Царева, – есть там кто живой, как думаешь?
– Ну-у… Чтобы ты просто понимал – "Игл" рассчитан на троих, еще один снаружи кувыркается… А в экипаже у них должно быть шестеро или семеро. Вот, и считай… Коль, как думаешь: выберемся?
– Прорвемся!
"Asia Times", Гонконг:
"Еще четыре года назад, на 1–м съезде Международного Контрольного Комитета, которым Россия предложила заменить ООН, совершенно беспомощную в вопросах войны и мира, было оговорено, что Марс поделят на сектора освоения – от Никс Олимпика на западе, через область Тарсис, Долину Маринер и Жемчужную землю до Большого Сырта и равнины Изида.
Лабиринт Ночи стал евразийским сектором, где Россия основала базу "Королев" и строит новую станцию неподалеку. Как только в недрах Лабиринта Ночи был обнаружен тяжеловодный лед, американцы тут же поставили базу "Порт-Годдард" в восточной зоне евразийского сектора освоения, что само по себе нарушение, но русские отнеслись к инициативе НАСА с юмором.
В самом деле, в районе "Порт-Годдарда" хватает линз обычного водяного льда, залегающего неглубоко, но дейтерием там и не пахнет.
Соединенные Штаты тут же подняли шумиху, обвиняя Россию в захвате ресурсов, которые якобы принадлежат всему человечеству, и даже в аннексии марсианских территорий!
И последний инцидент с ТКС "Аламо" есть продолжение подобной политики – Америка никак не хочет признать, что время Pax Americana безвозвратно прошло.
КНР уверенно занимает первую строчку в рейтинге стран с наибольшим ВВП. США пока еще удерживают второе место, но их все сильнее подпирает Россия.
Однако американские политики не желают смириться с новым мировым порядком, предпочитая диктовать свою волю и отстаивать жизненно важные интересы с помощью военной силы.
Возникает вопрос: как ответит российский Президент на провокационную деятельность Белого дома?
И как поступит китайское правительство?"
Глава 6. Туман войны
Вывалившись из кессона, Воронин не смог снять скафандр и нормально обработать рану – на борту царил вакуум.
Завидя перекошенное лицо командира, Ашот спросил:
– Тебя что… – И не договорил.
– Подстрелили, – буркнул Николай. – В бочину попал, гад.
– Перевязать надо!
– Чучело! Как я тебе перевяжу?
– А, ну да… Слушай, я тут смотрел… Чтобы ты понимал – в пилотской дырки мелкие, их уже затянуло. Я потом металлизирую… Надо хотя бы рабочий отсек залатать, тогда можно и давление поднять.
– А кислород смотрел?
– Резервуар целый, который с жидким воздухом. Стабилизатор атмосферы тоже не задело, вроде…
– Вроде или точно?
– Снаружи дырок нет.
– А регенератор?
– Вот тут проблема. Правда, биотехнический отсек герметичен, контейнеры с хлореллой не побились и не замерзли. Цэ-о-два они поглотят, пока ремонт… И еще фильтры есть.
– Блин… Ты, давай, латку ищи. Видал, какая дырища в рабочем отсеке? Там и бочкой смолопласта не обойдешься.
– Может, снаружи вырезать? Титана лист? Я его обожму с той стороны, а ты отсюда запенишь.
– Попробуем… Ладно, топай, а я пока РИТЭГ приволоку.
– А… зачем?
– Греться.
– А термоэлементы?
– А реактор? – тем же тоном ответил Воронин. – Не тупи!
– А, ну да, там же все оборвало… Может, с кабелей и начнем?
– Потом. Там работы – море.
Отталкиваясь здоровой ногой, Николай двинулся курочить аварийную систему, куда были запитаны РИТЭГи – радиоизотопные термоэлектрические генераторы.
В каждом из них было рассовано почти три кило плутония-238, и выдавал РИТЭГ полтора киловатта тепла.
Печка. "Космическая буржуйка".
– Командир! – догнал его голос Гоцмана.
– Я за него, – буркнул Воронин. – Как там Пратт?
– Плох. Ему нужно срочно делать операцию, а негде!
– Бли-ин… Кравцов где? Михаил, кажется?
– Мишу я с Даниэлем оставил.
– Смените его и шлите Миху сюда. Сергей!
– Здесь я!
– Будешь с Михаилом герметизировать кают-компанию. Генка вам покажет, как Ген!
– Иду-иду!
Командир ТМК приволок печку в пилотскую кабину и огляделся.
В тусклом аварийном свете пестрели темные кляксы смолопластовых пробок, затянувших пробоины.
Наскоро заделав их, Николай проворчал:
– Потом он металлизирует…
– А? – откликнулся Ашот.
– Бэ.