- При чём тут муж?
- Ну это ведь мужа положено обувать и разувать, - щегольнул Олег познаниями в истории. И был огорошен ответом:
- Чего ради? Нет у нас такого обычая… А у вас есть?
Олег уклончиво пробурчал себе под нос нечто такое, чего и сам понять не мог. Мысленно он дал себе зарок - не забывать, что тут всё-таки другая планета - и обычаи могут быть другими, чем у славян, про которых он читал и учил. А обуваться и правда оказалось легко - шкура и ремни словно сами занимали нужные места, и когда Олег, справившись, встал, то испытал чудесное ощущение: нога была обута, защищена - и в то же время двигалась свободно, легко, не теряя контакта с почвой. Бранка, слегка насмешливо за ним следившая, пояснила:
- Это обувка горца. Лесовики всё больше лапти носят, а в городах данванскую обувь - похожа на ту, что у тебя была… А данваны у нас эту нашу обувку украли.
- Украли? - спросил Олег, вертя ступнёй. - Как украли?
- Украли, - подтвердила Бранка. - Я сама не знаю, не видела того, но старики рассказывают, что во взмятение, когда твой дед воевал, так ужас сколько самих данванов в наших горных лесах сгибли. Они в лесу иной раз, как слепые. От ловушек медвежьих, от самострелов настороженных… А покалечилось и того больше, да по-обидному: малую ямку выроют наши, тонкий колышек навострят и в дно вобьют, а верхом листву кладут. Данван наступит - ногу насквозь, вместе с обувкой. Так они тогда стали делать обувку по-нашему, только из своей кожи, и пряжки по-иному, а в подошву - чешую, как у рыбы. Ходить не мешает, и от колышков бережёт… Та чешуя - лёгкого металла. Не сталь, не железо - серый, лёгкий и крепкий такой!
- Титан, - пробормотал Олег. - Хитры…
- Мой нагрудник с такой чешуёй, - не обратив внимания на его слова, Бранка кивнула в сторону жилета. - Отцов нагрудник, а делал дед. Слой кожи, подшита чешуя, а потом снова кожа. Стрелу держит, а кольчугу стрела насквозь просаживает. Таких нагрудников на всё племя - по пальцам считать.
Трогая изнутри щёку языком, Олег смотрел на Бранку и думал - ему в этот именно момент пришла в голову очень странная мысль. Вспомнилась картинка, основанная на оптической иллюзии - кубики с выпуклыми рёбрами, один стоит на двух других. Присмотришься - а на самом деле два кубика балансируют на одном. Сморгнёшь - снова кубик стоит на двух других. Было время, когда такие оптические иллюзии - их много оказалось в одной старой книжке, найденной Олегом в шкафу - занимали воображение мальчика. Вот сейчас Бранка казалась ему похожей на эти кубики. Смотришь - девчонка как девчонка, Олегова одноклассница. Вглядишься - средневековая, даже древняя девчонка. Потрясёшь головой - одноклассница. Короче, нестандартная ситуация, не описанная ни в одной из книжек, где попадавшим в примитивные общества землянам удавалось овладеть умами местных жителей при помощи коробки спичек или хотя бы специфических знаний. Кстати, ни знаний особых, ни спичек у него не было.
- Пошли, пошли, - поторопила Бранка, посматривая на небо. - Не найдём, где укрыться - мокрыми нам быть, что мышам.
Теперь и Олег отчётливо видел признаки надвигающейся грозы - маячивший между деревьями клок неба стремительно и грозно затягивали чёрные, подсвеченные солнцем, тучи. На фоне черноты быстро и бесшумно сверкнула молния - белая, как раскалённая до предела сталь. Взваливая на плечи крошно, Олег увидел, как Бранка что-то шепчет, поглядывая на небо. Он различил слова - торопливые, опасливые: "… змея гонишь, а нас не тронь… мы дети твои…"
- Перуну молишься? - не удержавшись, спросил он. Бранка ответила строго:
- Перун самый сильный. Отец видел, как он данванский корабль летучий одним ударом сжёг.
- Это же молния, - насмешливо пояснил Олег. Бранка непонимающе пожала плечами:
- А что молния есть? Блеск тупика Перунова…
- Тупика, не секиры? - припомнил читанное Олег.
- Перун не воин, - удивлённо, но терпеливо пояснила Бранка, - зачем ему секира? Было время - он жил на земле, и тупиком своим расчищал лес для братьев младших - для людей, селил их на росчистях… А потом пришёл Великий Змей Волос, и Перуну пришлось тупик свой в оружие превратить… Это брат его, Дажьбог - воин, и солнце - щит его…
У Олега на языке вертелось: "А что же Перун вам не поможет?" - но это был глупый и неприятный вопрос, похожий на издевательство. Поэтому он лишь спросил:
- Куда бежим?
- Вон туда, - решительно указала Бранка, - где гуще. Только бежать не надо. Плохо бегать перед грозой…
- Ну а те твари, с которыми я встречался? - просунув пальцы под лямки крошна, спросил Олег, когда они быстрым шагом вошли под сень дубов. Сзади где-то уже начал гулять предгрозовой ветер, качал верхушки деревьев, но дальше в чаще было тихо. - Это кто?
- Нелюдь, - отмахнулась Бранка. Она на ходу словно к чему-то принюхивалась - ноздри тонкого носа раздулись и отвердели. - В болоте ты топляков повидал, а на ночном привале с упырями-летунцами перемолвился. Её вокруг пропасть. Какая без вреда, какая погубить может, а с какой, если с умом, и пользу поиметь можно…
- Что, и домовые есть? - поинтересовался Олег. Бранка кивнула:
- Есть, как без них. А у вас не то нет?
- Нет, - признался Олег. - Может, были, но вымерли все. Зато у нас есть налоговая полиция и рэкет.
- Да, это хуже, - согласилась Бранка с серьёзным видом. - Й-ой, а темнеет как!
И в самом деле - темнело очень быстро. Уже над самой головой гремел гром - точнее, не гремел, а упруго перекатывался, словно шар в кегельбане. Длинно и ворчливо, с гулом. Молнии сверкали часто, свет их почти не пробивался через кроны. Ветер тоже гулял где-то по вершинам.
- Сюда! - прокричала Бранка слева. Было уже так темно, что Олег едва различал её - девчонка стояла около чудовищного дубового выворотня. Неизвестно почему, но дуб, начавший валиться, выстоял и теперь зеленел, хотя его ствол торчал косо, под углом, а слева, под корнями, образовалась даже не яма, а настоящая пещера, в которой можно было стоять, не сгибаясь. При виде этого Олег по непонятной тоскливой ассоциации подумал, чего лишился с приходом цивилизации его мир…
Они с Бранкой успели вовремя. Как раз когда вошли, чуть пригнувшись, под выворотень, гром хрястнул - вот сейчас хрястнул по-настоящему! - и на лес рухнул дождь. Ветер тут же стих. Кроны отозвались многоголосым шорохом, быстро слившимся в громкий непрерывный шум, который лишь временами заглушали удары грома. Первая струйка упала на землю… другая… третья… закапало… хлынуло! В лесу под сводом листвы тоже шёл дождь. Местами вода лилась наземь, как из водосточных труб.
Зачарованный этим зрелищем, Олег стоял у края вывортня, как на пороге странной комнаты. И сперва даже не понял, кого видит в свете очередной молнии - только через несколько секунд догадался, что Бранка, скинув всю одежду, танцевала под дождём, запрокинув лицо и подняв вверх соединённые руки. Вода лилась по её лицу, плечам, распущенным волосам, телу, в промежутках между раскатами грома Олег слышал, как она почти исступлённо выкрикивает:
- Бей! Бей! Бей!
- Рррах! Ррах! Ррах! - готовно отзывалось её просьбам-приказам небо. Бранка повернула смеющееся лицо:
- Во-ольг! Иди сюда! Скидывай своё, иди сюда! До чего хо-ро-шо-о!!!
- РРРААXX!!! - подтвердило небо. Олег почувствовал, что каждый мускул в нём напряжён, словно хорошо натянутая гитарная струна. Гроза умело била по этим струнам пальцами опытного гитариста, выбивая то ли марш, то ли вальс, то ли хард-рок, то ли всё вместе. Мальчишка понял, что ещё секунда - и он всё равно вылетит под дождь - на зов грозы - и поспешно начал стаскивать одежду, чтобы не замочить. Оставшись в трусах, он в два прыжка выскочил наружу, успев почувствовать, какой тёплый дождь и какая тёплая земля под ногами. А в следующий миг он завопил - просто так, без слов, запрокинув лицо к небу:
- Йааахххха-а! - и небо готовно откликнулось ещё одним ударом.
- Поймай меня! - крикнула Бранка, бросаясь вбок, в чащу. Олег метнулся за ней - безо всяких там "таких" мыслей, увлечённый одним весёлым желанием - догнать мелькающее между деревьями загорелое тело.
Что потом - он не знал и не думал. И не хотел думать, потому что "потом" означало прекращение этого бега по лесу под дождём.
Впереди слегка посветлело. Бранка выскочила на поляну - и почти сразу Олег, перейдя в мощный спурт, незнакомый, конечно, здешним жителям, догнал её, схватил за плечи, а потом - раньше, чем он вывернулась гибким, скользким от дождя телом - перехватил за локти. Бранка весело дышала, глядя своими сияющими глазами в лицо мальчишки, ничуть не смущаясь своей наготы. Да и скорей уж трусы Олега казались здесь неуместными… и где-то самым краем сознания вдруг проскользнула мысль - сбросить их и… дальше Олег не думал. Может быть, он и попробовал бы подумать… или даже сделать это. Но Бранка вдруг ахнула. И не отразившиеся на лице Олега его мысли были тому причиной. Она смотрела через плечо мальчишки, и глаза Бранки наполнял ужас.
Олег резко обернулся - на краю поляны, в десятке шагов от них, под дождём стоял всадник.
* * *
Раньше, чем ему удалось разглядеть всадника подробно, Олег по-чувствовал его ЗАПАХ. Это была отвратительная, густая, мокрая вонь - смесь человеческого и лошадиного пота, застарелой грязи и нестиранной одежды с мокрым железом. И только потом мальчик увидел всадника подробно.
Невысокий - ниже самого Олега - он сидел на маленьком мохнатом коньке цепко, словно сросся с ним, с высоким седлом, украшенным алой попоной с длинными золотыми кистями. Всадника защищали длиннополая пластинчатая броня с широкими рукавами, небольшой круглый щит с изображением спрута, закреплённый у самого левого плеча, и круглый же плоский шлем с чешуйчатыми нащёчниками и жидким, но длинным султаном из алых перьев. У высоко поднятого левого колена был приторочен лук, у правого - колчан, на левом бедре виднелась рукоять сабли. В правой руке всадник держал остриём вверх копьё с зелёным древком и наконечником, украшенным алым конским хвостом. Круглое, со стёртыми чертами дауна, лицо всадника было бесстрастно, тонкие усы, перевитые красными нитями, спускались на кольчужный шарф.
- Хангар, - услышал Олег выдох-стон Бранки, - выжлок…
Глаза-щёлки под тонкими бровями окинули взглядом прижавшихся друг к другу мальчишку и девчонку. Бранка задрожала - Олег это почувствовал. Для неё опасность эта была не просто реальной - смертельной она была. А Олег смотрел на всадника и никак не мог отделаться от ощущения, что всё это сон, фильм или спектакль, к нему не имеющий отношения. Он не мог поверить, что вот это копьё может войти ему в грудь… или, что ещё хуже - этот всадник может сейчас погнать их, куда ОН хочет, связать, ударить… просто потому, что он - хозяин положения. Он - сильнее.
Таких неприкрытых юридическим или моральным флёром конфликтов в мире Олега давно не встречалось. И Олег не мог поверить в то, что вот это - ЕСТЬ, даже совсем недавняя история с людоедской семейкой не производила столь противоестественного впечатления - может быть, потому что разыгрывалась в соответствующих декорациях, а не в лесу, под дождём, где только что было так здорово…
Всадник тронул коня - каким-то неуловимым движением. Олег успел отметить, что эта мохнатая животина ничуть не напоминает тех коней, с которыми он привык иметь дело - глупая мысль. Копьё, опустившись, ткнуло его в плечо, отодвигая в сторону, и мальчишка сделал шаг - не потому, что толчок был сильным, нет. Просто от удивления. Конь, равномерно покачивая головой, украшенной чеканным налобником, вклинился между Олегом и Бранкой, которая замерла, словно парализованная. Больше не глядя на Олега, всадник нагнулся… и сырой воздух резанул отчаянный визг Бранки. Не крик, как от боли или гнева, а именно визг. Так визжат даже очень храбрые девчонки, случайно прикоснувшись к лягушке или столкнувшись со страшной серой мышью. Всадник что-то довольно проскрежетал, прохрюкал - ничего общего с человеческой речью это не имело. Бранка снова подала голос - и на этот раз уже не визжала, а отчанно кричала:
- Пусти! Пусти! - и вдруг: - Во-ольг!
Пригнувшись, Олег прямо с земли прыгнул на латную спину.
… Он не знал, что заставило его сделать этот прыжок. Только что он не ощущал ничего, кроме изумления, смешанного с заторможенностью. Даже когда Бранка завизжала, он вздрогнул лишь от неожиданности и - помнилось - тупо подумал: "Чего это она?" Но крик вдруг разом объяснил ему - и что происходит, и "чего" она.
И что с ней - и с ним - будет.
Наверное, это и называется - "генетическая память".
… Всадник не ожидал прыжка. Ударив всем телом, Олег выбил его из седла наземь, и при всей неожиданно кошачьей ловкости тот уже не успел перехватить повод или схватиться за луку - одной рукой он мял грудь Бранки, а второй держал её за волосы. Но успел, невообразимо извернувшись, оказаться лицом к лицу с Олегом и ударить головой в шлеме в подбородок навалившегося сверху мальчишки.
Тренируясь, Олег получал и более сильные удары. Его охватила злость, смешанная с омерзением. Этот грязный коротышка тискал Бранку! Может быть, именно злость и помешала ему выбрать на самом деле верное решение. Помотав головой, как молодой бычок, Олег чуть отстранился от врага, чтобы нанести удар вернее - и полетел кувырком, получив пинок в живот.
Но вскочили они одновременно. Всадник, визжа - конечно, не как Бранка, а с явной угрозой - молниеносно схватился за рукоять сабли. Но Олег уже сделал быстрый скользящий шаг - и свинг правой свалил мерзкую тварь с ног. Сабля серебристой змейкой выскользнула в траву, а Олег зашипел - костяшки пальцев были рассечены о проклятый нашёчник! И поэтому же нокаута не получилось. Всадник быстро поднялся - потряхивая головой, чуть покачиваясь, но уже с длинным кривым кинжалом в руке. Рукоять кинжала была украшена алыми ленточками. Из-под нащёчника всадника, склеивая левый ус в сосульку, медленно выползала кровь. Он тряхнул рукой, сбрасывая щит в мокрую траву.
Труднее всего было заставить себя не бояться ножа. Пританцовывая на траве, Олег принял решение. Подпустить ближе. Пускай ударит. Поставить блок. Если порежет руку - неважно, вытерпим. И - панч в переносицу этой жабе. Во всей своей амуниции он ляжет на месте.
… Лицо всадника вдруг стало безмерно изумлённым. Он подался вперёд, словно увидел друга после долгой разлуки и решил обнять его, даже руки чуть развёл. Рот приоткрылся, выдохнул: "Х-х-х-х-у-у…" - а потом из него толчками полилась густая тёмная кровь, и вот теперь Олег заметил окровавленный наконечник копья, который, раздвинув чешуи панциря, торчал на пол-ладони из правого бока врага.
Не сгибая ног, всадник тяжко повалился ничком. Только теперь Олег заметил, что волосы его заплетены сзади в две тонких косицы. Всадник лежал, разбросав руки, и над его телом мерно раскачивалось древко его собственного копья. А подальше стояла Бранка - ощеренная, как волчица, напружинившаяся и торжествующая. Олег смотрел на неё почти с ужасом - напряжение схватки спало. Он же вовсе не хотел убивать напавшего на них! Его мысли не шли дальше нокаута - и он не мог себе и представить, с какой лёгкостью его спутница способна убить человека!
- Вот вам кегли, - вырвалось у Олега. Бранка смачно и хладнокровно плюнула на труп и, подняв саблю, двумя деловитыми ударами отделила голову убитого от тела. Пинком босой ноги откатила её в сторону. И, как ни в чём не бывало, обратилась к Олегу:
- Бежать надо, Вольг. Что дождь - добро, он следы замоет и шума не слышно было за ним. Но всё одно - найдут его скоро. Выжлоки по одиночке не ездят.
- Бежать, так бежать, - Олег заставил себя отвести глаза от трупа.
Впрочем, тот выглядел не так страшно, как в фильмах.
- Ну, ты его… - слов больше не нашлось, и Олег просто покачал головой.
- У тебя кровь, - сказала Бранка, отшвыривая саблю. - На лице и на руке.
- А, ерунда, - Олег несоклько раз согнул и разогнул пальцы, мазнул по подбородку. - Заживёт.
- Второй раз ты меня спасаешь. - ладони Бранки легли на плечи Олегу, она серьёзно посмотрела мальчишке прямо в глаза. - Благо тебе и на этот раз. Смелый ты. Сильный. И бьёшься умело.
- Ерунда, - с запинкой повторил Олег, не зная, куда деваться сейчас от своей спутницы. Да что это дитя природы - совсем не соображает, что делает, или просто его провоцирует?! Но Бранка не собиралась его провоцировать. Она лишь слегка подалась вперёд и, коснувшись лбом плеча Олега, отстранилась со словами:
- Идти надо. Скорее.