* * *
До вечера я успел привести в порядок тот бардак, который устроил в дедовом кабинете, а потом, прихватив удочку, отправился через заднюю дверь и по тропинке к реке, протекавшей внизу сада, разбитого на склоне холма. Но переключиться мне не удалось - может, ещё и поэтому рыба не клевала, совершенно игнорировала мою удочку. В конце концов я просто положил дурной кусок пластика на берег и устроился поудобнее, обхватив руками коленки, да отмахиваясь по временам от комарья.
На воде колебалась дорожка света от полной луны. Комарьё над этой блестящей зубчатой лесенкой толклось тёмным облачком, и я вспомнил, что это означает наступающий тёплый день. Потом ниже по течению плеснула рыба, я досадливо поёжился, но тут же снова застыл - уж очень тихой и красивой была ночь возле реки. Где-то за деревьями, на-верху, ещё догорал закат, но тут темнота полностью вступила в свои права.
Над рекой, приплясывая в воздухе, пронеслись несколько летучих мышей, я услышал писк и словно очнулся. Комары успели-таки нагрызть мне руки, и я, подхватив удочку, зашагал сквозь чёрную тишину сада вверх, к дому.
На берегу я чувствовал себя вполне комфортно. А вот в саду стало вновь жутковато - не по себе идти мимо тёмных силуэтов деревьев. Луна еле просвечивала сквозь кроны, от полос её бледного света, рассекавших темноту, та казалась только непроглядней под кустами и деревьями. Я специально не ускорял шаги, чтобы не дать страху разрастись - вполне обычному страху перед ночной темнотой; казалось, что кто-то смотрит в спину тяжёлым, неприятным взглядом. С таким страхом я научился справляться ещё в первых турпоходах.
На верхней ступеньке я остановился, посмотрел через плечо в сад, в его тёмную пустоту. Взглянул и вошёл в дом.
Вчерашние страхи меня оставили совсем. Убрав удочку в чуланчик, уже приспособленный отцом под рыбачье-охотничье снаряжение, я решил, что поднимусь наверх и ещё раз поищу ключ от сейфа. Дедова тайна не давала мне покоя… а вам, спрашиваю, дала бы?! Конечно, можно просто отвернуться, зажать уши и сделать вид, что ничего не происходило. А на дверь мансарды повесить новый замок - побольше и попрочнее, если удастся такой найти. Но мне было слишком интересно, чтобы отказаться от поисков разгадки.
Собственно, отмечу ещё раз, разгадку я знал. Просто слишком уж дикой она была, чтобы вот так сразу поверить, не попытавшись найти ещё доказательства. Не знал я другого - что мне делать ВООБЩЕ с этой разгадкой. От предчувствия какой-то опасности временами дрожь пробегала по телу, честно. А ещё от самой мысли, что такое - возможно наяву, в жизни, а не в книге. Вернее всего будет посоветоваться с отцом… но не раньше, чем я сам - САМ - распотрошу эту "тайну загородного особняка".
Размышляя так, я проник в коридор между чёрным и парадным ходом. Свет тут не горел, в стеклянных окошках по обе стороны парадной двери я видел тропинку между деревьев, ведущую к воротам. Луна её здорово освещала… Тропинка местами искрилась - посвёркивали крупинки кварца в песке.
У меня всё-таки хорошо развито шестое чувство. Это генетическое, наверное - от отца, да и от того же деда. Я уже совсем собрался подняться наверх, но почему-то медлил, не уходил, а потом - неожиданно для себя! - подошёл к двери и, распахнув её, на два шага вышел в ночь. Прислушался.
И - в который уже раз здесь! - поразился тишине.
Ночью не бывает так испуганно-тихо - разве что перед грозой, но небо над головой висело ясное, чистое. И всё-таки тишина стояла гробовая. Поёживаясь, я внимательно осмотрелся, стараясь дышать потише и в душе удивляясь, почему всё ещё не вернулся в дом.
А потом темнота впереди шевельнулась. Метрах в десяти от меня, около кустов крыжовника, у самых корней, я увидел движение - словно что-то большое и тяжёлое поднималось с земли.
Я не заорал только потому, что язык прикипел к нёбу, и у меня получилось выдавить лишь еле слышное сипение. Меня вообще парализовало, и какой-то частью мозга - ещё работавшей! - я понял, почему так легко со своими жертвами - часто здоровыми, крепкими парнями и девчонками - расправляются разные там маньяки. Потому что это парализует - сознание и зрелище того, как в обычном, привычном тебе, понятном мире происходит что-то ужасное и противоестественное. Ко мне - почти пятнадцатилетнему, спортсмену, совсем не трусу - можно было сейчас подходить и делать со мной всё, что угодно. Я покорно и тупо смотрел на оживший кусок темноты, похожий на Тварь из легуиновского "Волшебника Земноморья", ожидая, что же он предпримет в моём отношении - хотя до двери за спиной было шаг шагнуть.
Потом я услышал самый обычный человеческий стон. Негромкий, еле слышный - будто ветер что-то прошептал в ветвях… только ветра-то не было.
Стон повторился - в такт жутковатому подёргиванию тени. Я вздрогнул - гипнотическое наваждение пропало. Пьяный, что ли? Или, может, раненый - машиной на дороге подшибло?. Да нет, незачем ему на участок ползти. Да и ворота раненый не откроет. Точно, пьяный - не соображает, куда занесло, и ноги дальше не идут.
В тот момент я не подумал, что и пьяный ворота не откроет, не сможет…
Пьяных я не любил. Отец не пил почти совсем; вид шатающегося, идиотски выглядящего человека вызывал у меня брезгливое отвращение. Позволять такому валяться в саду у меня не было никакого желания - я решительно пошёл по дорожке к лежащему, на ходу говоря:
- Какого чёрта вас сюда принесло? Ну-ка…
Лежащий человек - теперь я хорошо видел, что это именно человек, рослый и крепкий - вдруг тяжело перевернулся на спину и прохрипел голосом, выдававшим страшную боль, но с голосом пьяного не имевшим ничего общего:
- Помоги, мальчик…
Я остолбенел вторично, но теперь - от изумления. Луна осветила лицо вчерашнего посетителя. Только теперь оно было искажено невероятной гримасой то ли боли, то ли напряжения. Роскошные усы превратились в липкие чёрные сосульки - кровь, тёмная и густая, вязко текла из пролома на месте левого глаза; казалось, там шевелится что-то живое.
Я очень хотел отвести взгляд от этого лица, но не мог, лишь мельком заметив, что правый бок мужчины тоже окровавлен, куртка там разодрана в мокрые, лоснящиеся клочья, а под кустами тянется примятый, почти сплошь помеченный кровью след - там он полз, пока не потерял силы окончательно.
- Что с вами? - выдавил я, чувствуя, что меня сейчас начнёт тошнить. - Кто вас так?
- Времени нет… - он тихо кашлянул и задышал, как дышит на жаре большая собака. - Скорее…
- Я сейчас вызову "скорую"! - опомнился я, но рука раненого с неожиданной быстротой перехватила меня за штанину джинсов. - Вы чего, я же помочь вам хочу…
- Молчи, слушай, если хочешь помочь… - он кашлянул снова, и изо рта выплеснулась кровавая струйка. - Это я виноват. Меня выследили. Наверное, кто-то нас предал. Они шли сразу за мной и сейчас будут здесь… я чудом опередил их, они думали, что я мёртв. Да я и правда мёртв.
- Кто "они"? - холодея, спросил я, подумав почему-то о конкурентах отца, хотя среди них не было настолько серьёзных. - Вы о ком?! Вы кто?!
- Тише… - он отпустил штанину - вернее, его рука просто соскользнула и бесшумно упала на траву, я дёрнулся, чтобы бежать, но почему-то остался на месте, слушая, как страшно он дышит. - Мальчик, я друг твоего деда. Мы никогда не виделись, но там, откуда я родом, его имя помнят, как имя героя… поэтому я говорю, что я его друг… Они идут сюда, потому что думают - твой дед жив. Им надо его убить. Спрячься, мальчик. Не в доме. Они скоро уйдут. Вот… это…
Он неловко полез левой рукой под куртку, пошарил, скалясь - словно беззвучно смеялся. Я следил за ним. "Бе-ги, бе-ги, бе-ги…" - выстукивала у меня в висках кровь. Вместо этого я ждал.
- Вот, - повторил он и протянул мне на ладони что-то, похожее на сотовый. - Нефиксированный… настраивается на любой канал… им не должен достаться. Бери и уходи. Если случится чудо… с тобой свяжутся наши… скажи им… Немой…
Рука с приборчиком упала. Больше ничего не изменилось - лишь луна, светившая в глазах раненого, заполнила их целиком, лишив собственного выражения. Там больше не было ни боли, ни страдания… ничего. Только красивое и холодное серебристое сияние.
И я понял - странный и страшный ночной гость умер.
Нагнувшись, я поднял "сотовый", выскользнувший из его руки на песок. Антенны у него не было - всю поверхность занимали шесть плотных рядов по пять квадратных кнопок в каждом, помеченных странными символами, не похожими ни на цифры, ни на буквы - во всяком случае, знакомые мне. Скорее это были просто рисунки. Как это… а, вспомнил - пиктограммы! Но самым странным был значок, расположенный не на кнопке, а на верхнем торце прибора.
Миниатюрная, изящная серебряная свастика.
Толком удивиться этому я не успел. Моё счастье, что, рассматривая прибор, я боковым зрением всё время видел тропинку. И заметил две словно бы плывущие над землёй фигуры раньше, чем они заметили меня - неподвижного.
На самом деле они, конечно, не плыли над землёй, а шли - просто очень ровным, размеренным шагом, плечо в плечо, неспешно и уверенно. Луна светила им в спины, и я не видел лиц. Двое рослых мужчин в одинаковых - то ли белых, то ли светло-серых - костюмах.
Пригнувшись, я метнулся к дому, в два прыжка оказался в коридоре и, стараясь не дышать, закрыл дверь на засов. Затравленно осмотрелся и бросился к висящему на стене телефону, мысленно благодаря отца за то, что он не поскупился установить несколько аппаратов.
В дверь постучали. Потом раздался звонок - такой резкий и неожиданный, что я чуть по правде не обдул джинсы. Потом снова стук - уже не вежливый и короткий, а несколько сильных ударов кулаком. Не сводя глаз с двери, я наощупь пытался попасть в кнопки аппарата.
"Отворить именем Моргота!… После второго удара дверь рухнула вся - вместе с крюками, запорами и цепочками…" Ой, мамочка! Сведя коленки, чтобы унять сильнейшие позывы, не отпускавшие меня, я наконец набрал спасительный 02. Телефон пискнул и… равнодушно "сбросил" номер! Я набрал снова, снова, снова… Все три раза - сброс.
Хана.
Сейчас меня убьют.
Только бы быстро, сразу.
Удары повторялись с размеренной неотвратимостью, но всё-таки вокруг была не сказка, и дверь - добротная, мощная! - выдерживала. Обливаясь потом, противным и липким, я набрал номер квартиры родителей - и потерял ещё полминуты, выслушивая длительные гудки. Никого нет дома.
Колотить в дверь неожиданно перестали. Я замер, прижимая к уху пищащую телефонную трубку. Ушли?! В доме было полно оружия, но я даже не подумал о нём - стоял, как истукан, и слушал, слушал… пока не услышал за дверью два тихих голоса, говоривших явно не по-русски! Я не мог понять, по-каковски…
Да. Да, это был ТОТ ЯЗЫК. Который я слышал вчера вечером в "Урале".
Вот так. Пришли за дедом, а убьют меня.
Деревянным пальцем я набрал 3-59-66 - телефон Вадима. Не знаю, зачем. Может быть, подсознательно - из-за чувства вины перед ним, в этой ерунде любят копаться психоаналитики в штатовских фильмах.
- Да? - прозвучал в трубке хорошо знакомый голос Вадима.
- Вадим, ты?! - заорал я, и Вадим холодно переспросил:
- Да, кто это?
- Вадим, это я, я, Олег, - зашептал я, но было уже поздно - удары в дверь возобновились с невероятным ожесточением.
- Олег?! - я уловил в голосе друга вспыхнувшую радость. - Ты с Эльдорадо звонишь, что ли?
- Да! - снова крикнул я, потому что уже не имело значения, услышат меня за дверью, или нет - они знали, что я здесь и что я звоню по телефону. - Вадим, я тут один! Двое ломятся в дом, слышишь?! Звони в ментовку, скорее!
Он ни на секунду не подумал, что я валяю дурака. Понимаете?! НИ НА СЕКУНДУ. И сразу разобрался в моих нечленораздельных выкриках.
- Сейчас! - услышал я его крик. С визжащим хрустом рухнуло стекло слева от двери. Внутрь просунулась рука - я увидел вздёрнувшийся рукав костюма, призрачную белизну рубашки и блеск больших часов на запястье - рука шарила по двери в поисках щеколды. Хрен тебе, сука, кто бы ты ни был - засов с защёлкой, без ключа не откроешь… - Олег! Убегай из дома! Или запрись, я звоню! Продержись, слышишь?!
Где-то в глубине первого этажа с треском вылетела рама, долго сыпалось разбитое стекло. Поняв, что это значит, я похолодел и неожиданно спокойно сказал в трубку:
- Поздно. Они уже в доме.
Я аккуратно повесил трубку на место. И понял неожиданно, что аппарат висит… рядом с дверью чёрного хода! А за ней - ночной сад, река… спасение!
Я рванул дверь. Заперто! Ах, да… Сквозь открытую дверь в комнаты я заметил краем глаза человеческую фигуру - кто-то стоял через комнату от меня, озираясь и прислушиваясь. Я повернул ручку замка - щелчок! Он утонул в грохоте слетевшей с петель двери за моей спиной.
- Штайс! - крикнул вломившийся в коридор человек. Это было ужасно - нас разделяли три шага, протянутая рука почти касалась моего плеча. Не выдержав, я вскрикнул от дикого страха - к счастью, не цепенящего. Наоборот - во меня словно поддали энергии. Ночные гости рванулись ко мне оба сразу. Распахнув дверь, я ударил одного - того, который выскочил из комнат - её створкой (ударил хорошо, крепко, потому что он даже не закричал - молча опрокинулся на пол). Второй схватил меня за плечо - пальцы скользнули по рубашке, я присел и с низкого старта метнулся в дверной проём, в темноту.
"Тв! Тв! Тв!" - странные звуки послышались сзади, но только когда над моей головой что-то свистнуло, я понял, что в меня стреляют из пистолета с глушителем. И это, как ни странно, вызвало настоящее облегчение! Почему? Да очень просто - всё это время я в глубине души больше всего боялся, что пришельцы - НЕ ЛЮДИ. Вообще не люди, а… ну, кто-то ещё. Пистолет - это другое дело…
… Никогда не бегайте по ночам в плохо знакомом месте. Я споткнулся о корень. И упал. Не просто упал - грохнулся на живот так, что внутри всё словно замерло, ссохлось. Дышать не получалось. Двигаться не получалось. Можно было только смотреть, как ко мне бежит, а потом - идёт, уже неспешно и спокойно, один из нападавших.
Он остановился в пяти шагах. Да, самый обычный человек - я слышал, как он взволнованно дышит и мог рассмотреть, хотя и неясно, лицо - тоже абсолютно обычное. А в руке он держал пистолет с несуразным надульником глушителя. Большой пистолет, воронёный - лунный свет на нём становился чёрным. Несуразно звучит, но это так…
- Не убивайте, - попросил я. И нажал в кармане джинсов кнопку "мобильника". Первую попавшуюся - с отчаянья, потому что не знал, что мне ещё сделать.
Ничего не произошло.
- ЭнТэ, - вдруг сказал человек. - Дай сюда ЭнТэ.
Он говорил по-русски совершенно правильно и столь же совершенно безжизненно, как робот в дурацком старом фильме.
- Что? - пискнул я. Пискнул, больше имитируя страх. Нет, я боялся - я ОЧЕНЬ боялся. Но не безрассудно. Мозг работал изо всех сил. Мне не хотелось умирать. Я нажал на другую кнопку.
Ничего. А чего я ожидаю-то? Надо сейчас бросить ему эту штуку, а самому - в кусты. Только встать сначала.
- То, что у тебя в кармане, - ровно сказал он.
- У меня нет ничего, дяденька. - хныкнул я, возясь на земле и понемногу поднимаясь.
Ствол пистолета переместился - теперь он смотрел мне между ног.
- ЭнТэ, - повторил человек. - Я могу сам забрать его у тебя. У мёртвого. Лучше отдай.
- Это? - я достал "мобильник", словно бы невзначай нажав ещё одну кнопку.
Ничего!
- Они не работают, - человек улыбнулся, что совершенно не вязалось с его равнодушным тоном. - Мы уничтожили все машины. Вчера захватили последнюю - мы вернёмся, и её уничтожат тоже. Даже ЭнТэ тебе не поможет. Давай его сюда и убирайся.
Я не понимал, о чём он говорит. Человек, которого они с напарником убили, был другом моего деда. И он не хотел, чтобы эта штука попала в руки к этим двоим.
Девять из десяти пацанов на моём месте отдали бы "мобильник". Десятый - особо заядлый "тормоз". Как я.
- Возьмите, - я переложил мобильник в левую и, весь трясясь, сделал шаг к человеку с пистолетом. - Возьмите, мне не надо, - ещё шаг. - Только не трогайте меня, не стреляйте, дяденька…
Третий шаг.
Скорее всего, он бы меня и в самом деле не тронул. Я потом десятки раз думал об этом, обсасывая ситуацию со всех сторон - незачем ему было меня трогать. Но он сделал шаг навстречу, протягивая руку - и пистолет его уже смотрел в землю.
Вот тогда я выдал ему по полной. Свинг в левую скулу - отработанный, поставленный. Человек был на пятнадцать-двадцать килограммов тяжелее меня, но… Короче, отец мог бы мною гордиться. Убийца рухнул, как манекен - полностью вышел из строя на какое-то время.
Но к нам уже бежал второй, которого я уложил дверью. В поднятой руке - пистолет, снова пистолет… В отчаянье я надавил на ещё одну кнопку.
Когда багровое пламя брызнуло в глаза, я подумал с тоской, что всё-таки убит. И перестал воспринимать что-либо вообще.
История I
Стража горных границ
Убежал, я из дома -
Бродить по сказочным мирам…
Группа "Hi-Fi"
Солдат в пятнистом мешковатом маскхалате и глубокой каске, с фаустпатроном на плече и мужественным лицом целился в Олега. За плечом солдата стоял рабочий - усатый, в спецовке, с винтовкой в руках. На винтовке был примкнут кинжальный штык, хорошо знакомый по фильмам о Великой Отечественной.
Ни солдат, ни рабочий не двигались. И всё-таки прошло некоторое время, прежде чем Олег начал понимать, что видит перед собой большой яркий плакат. Точно - плакат. И что-то написано внизу наискось - по немецки, кажется, колючими готическими буквами…
Лежать на бетоне было холодно. Да, под Олегом был бетонный пол - серый, щербатый и неожиданно чистый. Откуда-то по полу поддувал ветерок. И потолок наверху был бетонный.
И бетонной казалась тишина вокруг. Полная. Абсолютная. Глухая.
Олег вспомнил, что с ним произошло, сразу. И сел, стиснув зубы от ужаса.
Ничего. Никого. Никто не бросался на него, не грозил пистолетом, не требовал что-то отдать… Первое, что пришло ему в голову - оглушили и бросили в какой-то подвал. Но на подвал под домом - уже исследованный Олегом - это ничуть не походило. А в следующий момент Олег увидел ту машинку, похожую на пульт - она лежала у самой его головы.
Впрочем, она заняла внимание мальчишки на какую-то секунду, потому что, обернувшись, Олег увидел остальную часть подвала.
Он сидел на полу совсем рядом с высокой - метра два-три - и широкой - грузовику пройти - аркой, увитой проводами. Тут и там из гнёзд торчали радиолампы. На арку чуть сбоку было направлено нечто, вызвавшее у Олега ассоциации с боевым лазером из фантастического фильма начала 80-х годов. Всё вместе это напоминало создание излюбленного персонажа Голливуда - сумасшедшего учёного, который на дому громоздит машины времени и преобразователи материи.
Неясная, но беспокоящая мысль скользнула по краю сознания Олега. Он нахмурился, рассматривая машину, но поймать мысль не успел. Тем более, что за "лазером" виднелся пульт с тремя высокими креслами возле него. На пульте одиноко и ритмично мигал зелёный светодиод.