- Вычислили, когда они охрану собрались на ноль множить. Хорошие были лежки у них, грамотные. Тепловизором, и то не углядели. Когда пуски начались гранат, снова подняли дроны, и увидели. Они на позиции выдвинулись. До того - не засекли, хорошая маскировка. А ликвидировать их было нельзя, спугнули бы банду. Кроме того, болгары были под подозрением, слишком уж себя беспечно вели, хотя вроде как профессиональные военные. - Солдат, кряхтя, наклонился, и поправил полог на убитом. - Полковник правду сказала - мы не знали, когда и где будет нападение. Каждую ночь снаряжались, утром разоблачались. Достало, а куда денешься - приказ.
- Скажите, вы Сайора? - к нам подошла молодая женщина в зеленоватой одежде медика, из тех, что прибыли на вертолетах.
- Да, я. А что? - Сайорка, всхлипнув, вытерла слезы рукавом майки, и повернулась к медичке.
- Ваша тетя просит принести ей одежду. Хочет участвовать в похоронах мужа. - Молодая женщина грустно улыбнулась.
- Сейчас. - Сайора метнулась к палатке Нигоры. Блин, как же мне Оуэна не будет хватать!
Где–то далеко послышался гул моторов, и вскоре пара старых "кукурузников" приземлилась на грунтовку, как будто так и надо. Спокойно так, по–деловому.
Из самолетов выскочили солдаты, человек двадцать с лишним, наверное, с самолеты загрузили раненых, и бипланы не менее деловито взлетели, и вскоре исчезли за горизонтом.
Суета в лагере постепенно прекратилась. Убитых бандитов солдаты при помощи автомобилей оттащили за холмы. Переселенцы проверяли машины на предмет повреждений, помогали солдатам собирать и сортировать трофеи, и копали могилы.
Точнее, копал я и еще четверо парней. Я мог бы откосить, но Янг стал моим другом. Хоть такую ему услугу, но я обязан был сделать.
Сайорка дежурила около бледной как свежевыбеленная стена тети, которая сидела возле тела Янга с томиком Корана, и читала молитвы. Или, если точнее, суры из Корана.
- Хватит, парни. - К нам подошел тот самый раненый солдат, с которым мы уже разговаривали. Он, как, оказалось, был оставлен старшим среди спецназовцев. Все, на такой глубине зверье уже тела не учует. Примите внизу?
- Примем, подавайте. - Я переглянулся с практически ровесниками. Два белоруса, два пуэрториканца. Вроде мы и не понимаем друг друга, а сработались мгновенно.
- Тогда держите. - К нам на широких буксировочных ремнях опустили первое тело, завернутое в брезентовый полог. Вскоре в братской могиле лежали тела всех погибших, и Оуэна в том числе.
- Прощай, друг. - Тихо прошептал ему я, и сунул под саван ПМ. Один из тех, тренировочных. Конечно, варварство и каменный век, но не хочу отпускать его безоружным. - Прости, если что.
- Давай руки! - Меня ухватила пара немалых мужиков, и как редиску из грядки, выдернули из могилы. - Успеем там наваляться в свое время, досыта.
В ногах у погибших сейчас установили немалый крест из толстых досок, которые взяли у водителей грузовиков. Они всегда несколько таких в кузове возят, мало ли, под колесо подложить, или кузов подлатать. Вот и сейчас пригодились. Кто–то читал молитву за упокой убиенных воинов.
На кресте глубоко вырезаны имена и фамилии погибших, и дата гибели. Все, что осталось от мужиков. Кроме памяти.
- Второе, пятого, двадцать третьего. Оуэн Янг. Покойся с миром. - Я бросил в могилу горсть земли. Горло было перехвачено, слова давались с трудом, из глаз текли слезы, хоть вроде как и не маленький.
Плакали женщины, ревели детишки, ухватившись за подолы и штанины матерей. Молчаливо стояли мужики. Десяток парней работали лопатами, засыпая могилу ярко–красной землей.
Зло отерев лицо рукавом, я развернулся и пошел к своей семье. Помог Сайоре отвести тетю к палатке медиков, где спала напичканная успокоительным Раношка.
- Что я скажу дочери? - Прошептала едва слышно Нигора. - Как я ей скажу, что ее второй отец на небесах?
- Так и скажи, дочь моя. - Сбоку неожиданно раздался спокойный, глуховатый баритон.
Обернувшись, я увидел священника в черной рясе, и с простым бронзовым распятием на груди.
- Здравствуйте. - Вежливо поздоровался я, хотя очень хотел послать этого дядьку подальше. - Извините, но у нас большое горе.
- Я знаю, потому и подошел. - Кивнул священник. - Кроме того, подошел поблагодарить за самоотверженность тебя, и супругу павшего. - Тут он перекрестился.
- Святой отец, я в первую очередь думал о своей жене и ее тете с сестренкой. - Наводить тень на плетень мне совершенно не хотелось. К святошам у меня отношение какое–то равнодушное, я шестнадцать лет прожил без них, и ладно.
- Это твоя обязанность перед Господом. - Снова кивнул священник. - Но то, что вы встали на защиту своих семей, давало шанс уцелеть остальным. Люди получали время на реагирование, видели, что вы даете отпор.
- Простите, святой отец, но это все разговоры в пользу бедных. - Во мне росло глухое раздражение. - Если бы спецназ не перебил банду, нас бы тут или живьем не было, или свободных. Одно из двух, и я не знаю, что хуже.
- Все в воле Господней, сын мой. - Совершенно спокойно ответил поп. - И то, что случилось - воля его. Я буду молиться о душе вашего супруга, госпожа. И о спокойствии вашей дочери.
- Но она мусульманка. - Удивилась, вытирая слезы, Нигора. Она уже успела повязать вдовий платок. - Да и я тоже, как и Сайора.
- Девушки, вы знаете, Господу наши дележи по религиям, скорее всего, надоели до чертиков. - Неожиданно грустно усмехнулся поп. - Все познается по делам нашим. Вы верная жена, ваш муж был настоящий мужчина, которого вспомнят с уважением и почитанием. Я, если вы не возражаете, приду после того, как ваша дочь придет в себя. Может, и сумею помочь. До свидания, и благослови вас Господь.
- До свидания. - Попрощались мы с неожиданным собеседником.
- Алеша, извини меня. - Попросила Нигора, глядя в след священнику.
- За что? - Удивился я. Поглядел на бледную, зареванную молодую женщину. Буквально прошлым вечером она цвела, светилась от счастья, и на тебе. Похоже на бледную тень самой себя.
- Я просила Аллаха, чтобы он заменил Оуэна на тебя. Мне казалось это жутко несправедливо, что ты жив, а Оуэн, намного более опытный воин - погиб.
- Кх… - Кашлянул я, удивленно посмотрев на Нигору. - Нигора, у тебя горе, ты сейчас могла думать все что угодно. Стресс, вроде как называется.
- Но это означало, что я желала смерти тебе, и горя Сайоре. - Нигора села на землю и закрыла лицо руками. Сквозь рыдания послышалось. - О Аллах, за что ты так меня наказываешь? Почему несешь горе в мою жизнь второй раз за два месяца? Неужели ты проклял меня за то, что не соблюла траур по погибшему первому мужу?
- Иди, Леш. - Бледная, но решительная Сайора аккуратно подтолкнула меня в сторону наших машин - Иди, проверь все, порядок наведи. Тут наши, женские дела. Иди.
- Если что, я здесь. Рация у тебя, вызывай сразу. И автомат не оставляй, не приведи боже понадобится. - Я поправил за спиной свою FN-FАL. - Я буду у машин, оружие чистить. Свое и Янга.
Ну да, пулеметы постреляли, надо вычистить, пока пороховой нагар свежий. Благо что разбираются оба просто.
Усевшись с пулеметами около расстеленного брезента, я надолго завис с оружием. Вычистил обе смертоносные машинки, доснарядил магазины к "брену", набил опустевшую ленту к "Хеклеру-Коху", переснарядил те магазины к винтовкам, что бросил мне Оуэн.
Потом снова закрепил сцепку на внедорожнике Янга, дозаправил его. Короче, занимался всем чем можно, лишь бы занять руки, и хоть частично голову.
Пришли женщины, которых сопровождал поп. Он же нес спящую Раношку. Уложив девочку, он раскланялся, и исчез среди поселенцев.
Лагерь постепенно приходил в себя. Кто–то начал готовить, аппетитные запахи тушенки и макарон заставили меня сглотнуть слюну.
- Давай помянем! - неожиданно к нам подвалил поддатый мужик. Не сказать, чтобы очень хорошо, скорее слегка на взводе. - Твой муж ведь убит? - Он протянул Нигоре бутылку с водкой.
- Я мусульманка. Спасибо, я не пью спиртное! - Нигора вежливо отклонила бутылку.
- Я тоже. - Так же вежливо отказался и я.
Мужик недовольно попыхтел, и неожиданно зло спросил.
- Ты что, тоже обрезанный? Веру предков предал?
- Нет. - Начиная злиться, ответил я. Надо же, пристал как репей.
- Тогда что, ты больной? - Не отставал мужик.
- Слушай, дядя, тебе русским языком сказано, что мы не пьем. Вежливо сказано. Что тебе непонятно? - Я встал, оказавшись ростом чуть повыше мужика.
- Ты чего в бутылку лезешь? Герой, что ли? Подумаешь, пострелял! - Мужик попробовал меня толкнуть своей пятерней.
Но я ушел от толчка, и изо всех сил влепил ему левым крюком в печень. Мужик молча сложился у моих ног, а я стоял, и смотрел, думая о том, куда девалось мое спокойствие.
- Антипов, Толкунов, взяли этого, и оттащили к его машине. Прочитайте лекцию о недопущении пьяных приставаний к остальным попутчикам! - Около меня неожиданно материализовались трое вояк. Чуть попозже приковылял и тот раненый спецназер.
- Парень, мы не познакомились. Сержант Иванов, спецназ егерей. - Он протянул мне свою левую руку. - Вне строя Антон.
- Старшина Иванов, легкая пехота. - Пехотинец протянул мне свою лапищу, размерами больше похожую на саперную лопатку. - Вне строя Иван. Креативно, да?
- Ага. - Кивнул я, пожимая воякам руки. И представился сам. - Иванов Алексей, пока вне строя.
- Однофамилец? - Сурово посмотрел на меня спецназер.
- Скорее, родственник. - Решил пехотинец, широко улыбнувшись. - Брат по духу, так сказать! Почему не в строю? Вроде совершеннолетний? - И он кивнул на мою винтовку.
- Ну, как сказать… Посоветовали на базе приписать лишний год, чтобы оружие носить можно было. А наша консул сказала, чтобы в ПРА исправил, идти в армию по своему сроку. - Я развел руками и виновато улыбнулся.
- Не важно, там разберешься. Короче, тут такое дело. Скольких завалил ты? И скольких твой свояк, не обратил внимание. - Пехотинец вытащил блокнот.
- Я вроде как два задних мотоцикла. А Оуэн несколько передних, точно не скажу, не до того было. Не меньше трех точно.
- Жаль твоего родича, но что поделать. Пуля - дура. - Спецназер помолчал, потом продолжил. - Короче, на твоего свояка, точнее, на вдову, пишем премии за восемь бандитов, на тебя за четырех. На мотоциклах сидели попарно. Передний рулил, задний стрелял. Плюс вдове четыре мота, восемь комплектов оружия–снаряги. Тебе, соответственно, два мота, четыре оружия–снаряги. Бабе скажи, пусть не истерит из–за трофеев, встречаются порой брезгливые. Ей жить на что–то надо, тут бабок получается минимум тысяч на пятнадцать–двадцать. Вам подберем и мотоциклы, и оружие целое, не битое. Мы все едино все сдаем, по описи.
- Мужики, все это, конечно, неплохо. Но такую кучу техники мы просто не допрем. - Я почесал затылок. - Сами видите, не на порожнем Камазе едем.
- Здравствуйте. - К нам подошла Сайора. - Леша, может, чаю? Извините, у нас сейчас горе, мы не может нормально гостей принять.
- Сайора, это наши родственники. - Полушутя, полусерьезно сказал я. - Это Иван Иванов, это Антон Иванов. А это, прошу любить и жаловать, моя жена, Сайора Иванова.
- Очень приятно. - Пехотинец внезапно обрел великолепные манеры, коротко поклонился, придерживая левой рукой за спиной автомат, и поцеловал руку засмущавшейся девушке.
- Рад знакомству. К сожалению, не могу повторить за Иваном, но очень рад. Жалею только, что пришлось знакомиться именно так. Если вам не сложно, чайку бы не помешало. - Спецназер пожал Сайоре руку. Ну да, ему чтобы, не наклоняясь поцеловать запястье Сайорке, так ей подпрыгнуть придется. Высоченный дядька, точнее, парень лет двадцати пяти, не больше.
- Сейчас соберу дастархан. - Улыбнулась довольная Сайора, и исчезла в палатке. Буквально через пять минут на земле около палатке был расстелен коврик, на нем скатерка, где стояли большой термос с еще горячим травяным взваром, кружки, сахарница, порезанный лимончик, сухие хлебцы и пара тарелок с вяленным мясом и сладостями. - Садитесь, кушайте. К сожалению, ничего более серьезного пока не готовили.
- Спасибо. - Я коротко поблагодарил супругу, и улыбнулся ей. Знаю, что она обязана это сделать, по узбекскому обычаю, но все равно приятно. - Прошу вас, конечно не гостиная, но тем не менее.
- Спасибо. - Спецназер, опираясь на руку пехотинца уселся на коврик. - Хорошая у тебя женушка, Леш, настоящая хозяйка.
- На здоровье. Если нужна буду, Леша, я в палатке у тети. - И девушка исчезла в соседней палатке.
- Так, насчет трофеев. Не переживай, перевезут до Демидовска минимум. Там расторгуешься. Тут отзвонились–передали, что чисто накрыли базу этих. - Сержант мотнул головой в сторону холмов. - Там в долинке два "Дугласа", около полусотни охраны, и примерно сотня захваченных машин в огромной пещере. И самое главное - около сотни пленных. Живых. Остальных вывезли на самолетах на ту сторону Меридианного хребта, даже не знаю, будут ли искать. Так что сюда, на нашу стоянку, сейчас вся королевская конница и вся королевская рать спешат. То бишь, и машины будут, и водилы. Фрау полковник смело может себя записывать в величайших следователей Новой Земли.
- Живые - это здорово. Мы абордажем наркоторговца брали на "Клото" - в живых одна девочка осталась. - Я грустно покрутил чай в кружке. - А как догадались, что они газом травить будут?
- Да эта эсэсовка каждую травинку по пути от Порто-Франко до Аламо обнюхала. На двух стоянках нашла следы слезогонки, и пару пустых гранат от М-79. Вот и высчитала. Кстати, ты знаешь, что тебе десяток этих граников перепадает с трофеями? Из них слезогонкой и пуляли. И к ним любые гранаты в любом оружейной лавке, в любом городишке да на любой вкус, американцы их с десяток разновидностей делают, да и вообще, это стандарт НАТО. Неплохие машинки, кстати. Хоть и времен Вьетнама. - Пехотинец с удовольствием отгрыз хороший кус от сэндвича, и активно заработал челюстями.
- Ну, скорее гестаповка. Фрау из Штази, да и сто пудов, она сама из кабинета вылезла только чтобы нам плешь в этом конвое проесть. Наверняка своих полевых загоняла вусмерть. Но в любом случае, она молодец. Леш, мы знаем точно про два больших каравана. С охраной. Сколько пропало малых - узнаем не скоро. Тут особый учет не ведется, мало ли, кто где решил поселиться. Может, свернули к той горушке и городок строят. В таком случае узнают, только когда с гор за солью спустятся. А это зависит от запасов соли. - Спецназер был явно доволен. В принципе, я его понимал. Они сделали свое дело, причем сделали хорошо. - А гранатометики мне подствольники нравятся, причем наши. "Костер" там, а лучше "Обувка".
Я разговаривал с крепкими, спокойными и добродушными парнями, и чувствовал, как из меня уходил жуткий мандраж. Все–таки я свой и среди своих. Но как у меня душа болела из–за Оуена - передать невозможно. Ну не мог я предположить, что так сдружусь с молчаливым и спокойным валлийцем. А теперь его нет.
7 день пятого месяца, 23 год, 01:08, воскресенье. Аламо, Тексас.
Ну вот, наконец–то я смог растянуться на хорошей кровати после хорошего душа. Полторы недели в полевых условиях - пусть не самый сложный кусок моей жизни, на хлопке по-круче бывало, но цивилизация и ее блага - это благодать господня.
Три дня мы сидели на той стоянке. Суматоха на ней за эти дни зашкаливала. Учитывая, что караваны не переставали идти, то возле стоянки вырос целый городок. Какой–то предприимчивый американец надумал делать там бизнес, открыл салун, расставил столики под навесами, и торговал выпивкой прямо из дверей микроавтобуса. Проезжавшие мимо шлюхи решили, что место для заработка подходящее, и разбили несколько палаток, куда потянулись клиенты. Вояки сделал на стоянке базу для гражданских, и вывели из бандитской долинки всех пленных, и технику.
По словам Антона, командованию РА настолько понравилась та долинка, что они выкупили на какого–то ветерана долинку. Вместе с пещерой и прочим. Теперь там будет официально дом отдыха ПРА, а фактически собираются сделать там оперативную базу. Ну, больно хорошее место. И для аэродрома подскока тоже. Ровненькое место, отличный грунт, который не угрожает оползнями. Кроме того, долинка труднодоступна, если не знать пары каньонов. Потому бандиты и не спешили с реализацией машин, что их невозможно было найти с земли, и сложно было засечь с воздуха. Пещера огромна, там танковый батальон разместить можно, с мастерскими. И потому там разместят пару "аннушек", пару "Ирокезов" ПРА (оказывается, русские купили пару десятков этих простых в управлении, надежных машинок), и взвод–другой легкой пехоты. Мол, бандиты из Латинского союза после потери Угла и удобной дороги из–за гор проявляют недюжинные усилия по налаживанию хоть какой–то тропы из–за гор. Вон, даже не поскупились на два старых, но надежных самолета. Хотя, самолеты тоже сто процентов у кого–то отжали.
Французы было очнулись, и попробовали опротестовать, да только сделка уже была завершена. Но наши не стали доводить дело до серьезных разборок, и предложили французам совместное использование долинки. Мол, нам много не надо, на всех места хватит.
В общем, когда мы, наконец, уехали с этого клятого места, там уже был городок, и строились дома. Название у городка было веселое, но всем нравилось. Сумбуртаун. Русские смеялись, американцам нравилось звучание, да и перевод тоже нравился. Настоящий хаос, право слово. Но, как мне серьезно сказали Ивановы - городок вполне может выжить. Место неплохое, вода есть, караваны идут. Заправки строить начали, магазины есть, салун есть, бордель есть - для начала вполне неплохой набор.
Мне и Нигоре на самом деле притащили шесть мотоциклов. Простые индийские машинки, особо не юзаные. Везет мне на индийскую технику. Нигора хоть и в трауре, но носом крутить не стала. Зато свалила на меня и технику, и оружие. Впрочем, понять ее можно запросто, Раношка до сих пор ночами от испуга кричит, да и Оуэна зовет и ревет. Мне может показалось, но у Нигоры пара седых прядей в волосах появились.
Так что в трофеях мотоциклы, восемь гранатометов с парой десятком неиспользованных гранат (кому здесь нужны слезогонки?), дюжина простых М-4 с горой магазинов, дюжина же разномастных пистолетов (в основном китайские ТТ, но есть два Тауруса-92, бразильских, и две "Астры", испанские. Все пистолеты под люгеровскую девятку, хоть с этим проблем нет. Плюс разгрузки, почти целые, но залитые кровью. Пришлось отстирывать. И дюжина простеньких раций - "моторолл", дешевеньких ходи–болтаек. Но почти новых.
Нигора, кстати, носит пистолет Оуэна. И свой автомат уже не оставляет, он с ней почти постоянно.
Мотоциклы загрузили в грузовик, который шел с якобы ценным грузом. Как оказалось, ничего там сверхъестественного не было, обычные грузы для ПРА. Жаль, что не нашлось места для "урала", так и телепается на буксире. С другой стороны, ничего с ним не будет, тем более что половину дороги мы уже прошли.