"Цербером" именовался трехствольный, а точнее - бесствольный вовсе, пистолет с электрическим воспламенением порохового заряда. Стволами для пуль служили длинные гильзы, закрепленные одна над другой в быстросъемные кассеты. Ни чары малефиков, ни противоестественное воздействие выходцев из преисподней не могли предотвратить выстрел из этого оружия. Электричество сильнее магии!
- "Цербер"? - как-то слишком уж задумчиво переспросил приказчик и наморщил лоб. - Ах, "Цербер"! Да есть! А патроны - с серебряными зарядами, я прав? Просто, помню, вы интересовались ими. У меня отличная память на лица.
- Память и в самом деле изумительная, - признал я, никак не выказав досады. - Но нет, серебряные пули не нужны. Подойдут стандартные, с алюминиевой оболочкой.
Серебро традиционно считалось металлом, способным поражать нечисть, но на деле гарантированно убивало лишь оборотней, а эта тема с недавних пор потеряла для меня всякую актуальность. Не стреляться же, в самом деле.
Другое дело - алюминий! За долгие века потусторонние создания приобрели неуязвимость к железу, меди и прочим традиционным металлам, но алюминий и титан люди в чистом виде получили совсем недавно, на них защитные заклинания не действовали. По крайней мере, мне о подобном слышать еще не доводилось.
Приказчик выложил на прилавок новенький "Цербер", проверил заряд электрической банки и вставил ее в рукоять.
- Сколько нужно патронов? - спросил он после этого.
- Девять, - решил я. Компактный пистолет можно было использовать лишь как последний шанс, это оружие не предназначалось для долгих перестрелок. Да и применять его приходилось лишь на короткой дистанции, поскольку кучность оставляла желать лучшего.
- Запасные кассеты?
- Разумеется.
Я передал приказчику банкноту в полсотни франков и принялся вставлять патроны в съемные кассеты. Продавец открыл кассу и уточнил:
- Что-то еще? Помню, вас интересовал десятый калибр. Есть новые поступления…
- Нет-нет, - покачал я головой. - Это был подарок. Давайте посмотрим пистолеты.
Но подобрать ничего не получилось. Основной ассортимент магазина составляли карманные коротышки вроде отданного Лилиане маузера, а более серьезное оружие для незаметного ношения под одеждой не предназначалось.
- Ну что ж, - постарался скрыть досаду приказчик, отсчитывая сдачу, - заходите еще.
- Всенепременно, - пообещал я, сунул "Цербер" в боковой карман пиджака и вышел на улицу. И вот что удивительно: войдя в магазин, особой прохлады не почувствовал, а теперь словно в раскаленную печь ступил. И ведь вечер скоро!
Вытерев платком покрывшееся испариной лицо, я закинул в рот мятный леденец и зашагал в пошивочное ателье, где за вполне умеренную плату подгоняли под фигуру заказчика уже готовые костюмы. В эту пошивочную имело обыкновение захаживать полицейское начальство не самых высоких чинов, сам я никогда раньше достаточными для этого финансами не располагал. С моим жалованьем и магазин готового платья разорительно было посещать.
А теперь могу позволить себе пошить костюм у самого дорогого портного, но на это попросту нет времени. Деньги и время - редко кто может похвастаться обладанием и тем и другим. Они будто змей Уроборос, кусающий собственный хвост, переходят одно в другое.
Ателье я отыскал без особого труда, договориться о подгонке пары костюмов - светлого прогулочного и темно-синего официального из более плотной материи тоже много времени не заняло. И это было последнее, что удалось сделать быстро. Шустрый паренек снял с меня мерки и долго перебирал имевшиеся в наличии костюмы, дал примерить один, затем другой, а после этого в дело вступил портной. Я попросил, чтобы костюмы не топорщились из-за пистолетной кобуры, поскольку ограничиваться одним лишь "Цербером" не собирался в любом случае, мастер кивнул и велел развести руки в разные стороны. Ну и началось…
В итоге ателье я покинул уже в сумерках и по-прежнему в старом костюме; новые обещали довести до ума лишь завтра. Встав на крыльце, я сделал глубокий вдох и немедленно закашлялся. Пусть к вечеру жара и отступила, но смог никуда не делся. Окутавший город дым так и резал глотку.
Я посмотрел на хронометр - часовая стрелка уже миновала золотую восьмерку - и решил к Дьяку не ходить. Поздно, не ел толком со вчерашнего дня, да и вымотался. Зайду к нему завтра, а сейчас - ужинать.
В отель вернулся на извозчике, благо ничего противозаконного не замышлял, а за день никаких признаков слежки за собой не заметил. Портье за стойкой дежурил уже новый, но стоило лишь представиться, и он немедленно протянул ключ от номера.
- Хорошего вечера, господин Шатунов!
Я улыбнулся в ответ и поднялся в номер. Там выдул пару стаканов воды, задумчиво оглядел содержимое бара, но трогать бутылки с разномастными этикетками не стал и постучался в смежный номер.
- Лили!
С той стороны щелкнул замок, дверь распахнулась, и Лилиана буквально ворвалась в мою гостиную. Она подскочила к зеркалу и завертелась перед ним в новом платье до пола с коротким рукавом и глубоким, забранным узорным тюлем вырезом на спине.
- И как тебе? - поинтересовалась Лили, увлеченно разглядывая свое отражение, будто это зеркало чем-то отличалось от зеркал в ее собственном номере.
- Папа такое не одобрит, - решил я.
- Меня интересует твое мнение.
- Мне нравится. Ты в нем пойдешь на ужин?
Лили перестала крутиться перед зеркалом, посмотрела на меня и наморщила нос.
- Ужинать? - переспросила она, бросив быстрый взгляд в свой номер, где на столе громоздились картонные коробки с покупками. - Знаешь, Лео, мне не хочется никуда идти. Так набегалась за день, с ног валюсь!
- А никуда идти и не надо, ресторан есть в отеле.
- Да нахваталась всего понемногу. - Лили провела ладонями по талии и вздохнула. - И фигуру блюсти надо…
- И покупки разобрать, - понимающе улыбнулся я.
- И покупки! - подтвердила она и, на ходу стягивая с рук длинные перчатки, убежала к себе. - Лучше сходим куда-нибудь завтра! - предложила она, прежде чем закрыть дверь.
- Сходим, - пробурчал я и задумчиво потер подбородок.
Чего точно не хотелось - так это ложиться спать на голодный желудок. Да и сна не было ни в одном глазу, в поезде выспался.
Я запер дверь, спустился на второй этаж и прошел в ресторан. Людей в погруженном в полумрак зале было совсем немного, оркестр играл популярное в этом сезоне "Кукурузное танго", и кто-то даже танцевал. Я занял свободный стол у окна и попросил официанта принести двойную порцию ростбифа с гарниром из жареной картошки.
- Что будете пить?
- Чай. Черный.
К моему немалому удивлению, последовало уточнение:
- Индийский или африканский?
- Африканский, - решил я и добавил: - И еще принесите лимонный поссет. Высокий бокал.
- Хорошо.
Официант отправился передавать мои пожелания на кухню и в бар, а я с обреченным вздохом ослабил шейный платок и без особого интереса огляделся по сторонам. Еще не так давно посещение подобного заведения стало бы для меня настоящим событием, сейчас же просто хотелось поскорее поужинать и вернуться к себе. Раньше мне было интересно наблюдать за чужой роскошной жизнью, за дамами в вечерних платьях и напыщенными кавалерами, теперь это навевало одну лишь скуку.
Ничего удивительного: одиночество и скука, по обыкновению, идут рука об руку.
Очень скоро я начал жалеть, что заказал ростбиф, а не банальный стейк, но отменять заказ не стал. Понемногу потягивал чай и смотрел за окно. Вид из ресторана открывался на площадь императора Климента.
Наконец принесли ростбиф с гарниром, я в пять минут расправился с ужином, расплатился и поднялся в номер с бокалом лимонного поссета. Обычно молочный напиток со специями готовили с ромом или крепким элем, в этом случае их роль выполнял лимонный сок. Дурманить сознание алкоголем сегодня не стоило: вынужденное возвращение в Новый Вавилон и без того не лучшим образом сказалось на нервах, сердце было не на месте.
"Сердце не на месте"? - Я невольно улыбнулся этой мысли, но слишком уж нервной вышла улыбка, похожей на оскал. Попытался заставить себя успокоиться - не получилось.
Для одних я мертв, а для других сгинул без вести, но кто-то сумел проникнуть в мой секрет, и это заставляло ежиться от выматывающего ожидания удара в спину.
А так и с катушек слететь недолго.
Отперев номер, я слегка приоткрыл дверь, прислушался, принюхался - ничего. Но выговаривать себе за паранойю не стал: сожженный дирижабль плодом моего воображения не являлся. Меня хотели убить. Отчего-то эта мысль навалилась всей своей безысходностью именно сейчас.
Впрочем, ничего удивительного: убывающая луна, пропуск приема лекарств, возвращение в столицу…
Я поставил бокал с поссетом на стол, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Затем подступил к двери в номер Лили и аккуратно, чтобы ненароком не лязгнуть металлом, задвинул засов со своей стороны.
Поссет к этому времени уже остыл, но и так я с удовольствием отпил его и ушел на террасу. Уселся на плетеный стул, вытянул ноги и посмотрел на погруженный в сумерки Новый Вавилон, словно вернувшийся к отчему дому блудный сын. Аж слезы на глазах навернулись.
Но это все дым. Ностальгия никогда не донимала меня, старые добрые времена были, скорее, старыми недобрыми, да и здравый смысл подсказывал держаться от столицы как можно дальше.
Окончательно стемнело, над отелем зависла подернутая дымной пеленой половинка луны. Дома с островерхими крышами, башенками и шпилями выделялись на фоне неба однотонными силуэтами. Где-то светились прямоугольники окон, но большей частью старого города завладели сумерки. Так мне казалось. Из кресла газовые фонари на улицах были не видны, мешало ограждение, а подниматься на ноги не хотелось.
Я взглянул на соседний балкон, куда падал отсвет из окна номера Лилианы, и невесть с чего в голове мелькнула шальная мысль перебраться через невысокий бортик и тайком заглянуть в спальню Лили. Даже не стал рассматривать ее всерьез.
Допив поссет, я ушел в гостиную и только поставил на стол пустой бокал, как за спиной прозвучал мерзкий смешок. Нож оказался в руке сам собой, щелкнул титановый клинок, и я ударил в развороте - снизу вверх!
Беловолосый коротышка в распахнутом на груди зеленом камзоле зажал ладонью горло, выпучил глаза, забулькал и навзничь повалился на ковер. Откатился к стене гармошкой смятый цилиндр, судорожно задергавшаяся нога отбила короткую дробь ботинком с обрезанным носом, и лепрекон затих.
- Проклятье! - в голос выругался я. - Ты откуда взялся?!
Альбинос приподнялся на одном локте и скорчил рожу.
- Драть! - выругался он. - Я так старался! Мог бы сделать вид, что поверил! Мог бы погоревать о старом друге, которого ты… - коротышка жалостливо шмыгнул носом и резким движением провел по горлу отставленным в сторону большим пальцем, - собственноручно зарезал!
Ноги враз стали ватными, я опустился на стул, отложил нож и взглянул на левую ладонь. Перечертившая ее нить белого шрама никуда не делась.
- Эгей, малыш! - Лепрекон поднял с пола сплющенный цилиндр и водрузил его на голову. - Ты, часом, язык не проглотил, болезный?
- Ты полупрозрачный, - заявил я в ответ. - Через тебя проходит свет!
Газовые рожки в гостиной не горели, но проникавшее в окно лунное сияние позволяло разглядеть золоченый узор обоев за спиной лепрекона, а сам он казался каким-то тусклым, напоминая сотворенную с помощью дыма и зеркал иллюзию балаганного фокусника.
- Драть, тоже мне новость! - расхохотался коротышка. - Я же призрак! - Он поковырял пальцем в носу, вытер неровно обкусанный ноготь о штанину и задумчиво посмотрел в окно. - Или нет?
Вот уж кем лепрекон не являлся, так это призраком. Воображаемый друг детства был не просто порождением моего подсознания и таланта сиятельного, он являлся частью меня самого. Не альтер эго, нечто совсем другое. Воплощение моего проклятия, звериная ипостась.
- Какого дьявола?! - вскочил я на ноги. - Откуда тебя черти принесли?!
- Ты меня спрашиваешь?! - окрысился в ответ коротышка. - Это тебя спросить надо! - Он ловко заскочил на стул, перебрался с него на стол и, заложив руки за спину, прошелся по белоснежной скатерти. - Хотя ты - это я, и наоборот, поэтому не важно, кому из нас задавать такой вопрос. Факт остается фактом - ответа мы не знаем.
- Бред! - только и выдохнул я на это заявление.
- Тебе видней, - легко согласился со мной лепрекон и фыркнул: - Драть! Да ты сам с собой разговариваешь! Нехороший симптомчик! - Он снял крышку с жестяной банки из-под леденцов, вытащил оттуда пистолетный патрон, попытался надкусить пулю и с отвращением бросил обратно. - Невкусно!
- Не иллюзия… - отметил я, когда небрежный тычок ботинка с обрезанным носом скинул жестянку со стола, и вылетевшие из нее патроны раскатились по всей комнате.
- Полтергейст, драть! - заржал альбинос. - Злой дух, а-ха-ха!
- Уймись! - вскипел я. - Уймись, по-хорошему прошу!
- А то что? - мерзко ухмыльнулся коротышка. - Отшлепаешь меня?
Я молча подошел к буфету, наполнил стакан водой, осушил его и лишь после этого веско повторил:
- Уймись.
- Ладно-ладно! - Лепрекон покладисто выставил перед собой открытые ладони, но в его глазах не мелькнуло ни тени раскаянья.
- Откуда ты только взялся? - переспросил я.
- Ты знаешь откуда, - ответил коротышка. - Ты знаешь, малыш.
- Не-е-ет, - протянул я и уже громче и резче отрезал: - Нет!
- Да! - Будто назло мне, альбинос расплылся в лягушачьей улыбке от уха до уха. - Это страх, Лео. Это все твой страх. Страх сделал тебя таким, какой ты есть. Талант сиятельного, живое воображение и стра-а-ах…
- Убирайся к черту! Я ничего не боюсь! Ничего!
Лепрекон рассмеялся.
- Малыш, да я с ходу назову дюжину твоих фобий! Не забывай, ты - это я. Только ты… как бы сказать помягче, чтобы не обидеть… - Коротышка походил по столу, потом прищелкнул пальцами и заявил: - О! Придумал! Ты трусливый урод, Лео! Вот ты кто!
Злиться на собственную галлюцинацию не было никакого смысла, и усилием воли я придержал уже рвавшееся с языка ругательство. Хрустнул костяшками пальцев, заставляя себя успокоиться, но раздражение никуда не делось. Чертовски неприятно выслушивать гадости в свой адрес от себя самого, есть в этом нечто неправильное. И все же меня сейчас беспокоило отнюдь не состояние собственного душевного здоровья. Просто что-то шло не так.
Первый раз лепрекон объявился, когда мне не было и пяти. Причиной его появления стал вовсе не страх, скука и одиночество создали его. Скука, одиночество и подстегнутое талантом сиятельного воображение. Тогда никто из окружающих не видел моего воображаемого друга, он был бесплотной тенью в моей голове, не более того.
И прошлое появление лепрекона к моим фобиям вновь никакого отношения не имело. Не знаю, что именно вызвало его из небытия: противоестественный договор с суккубом и ее потусторонняя сила или скормленное мне сердце падшего, но точно не страх.
Так что стряслось сейчас? Что происходит?!
- Гадаешь, во что такое вляпался? - мерзко ухмыльнулся лепрекон, соскочил со стола и принялся изучать содержимое буфета, выдвигая один ящик за другим. - Это страх, малыш. Просто страх.
- Я! Ничего! Не! Боюсь! - чеканя слова, выдал я, поднялся со стула и развел плечи. - Любого в бараний рог скручу! Ты понял?
Лепрекон фыркнул, набросил на руку полотенце и принялся накрывать на стол. Фарфоровая тарелка посередине, справа - нож, слева - вилка, серебряные, с рукоятками из слоновой кости. Рядом - хрустальная рюмка.
- Совсем-совсем ничего не боишься? - спросил альбинос и привстал на цыпочки, чтобы достать из бара бутылку водки. - Ничего-ничего?
Я заколебался, но все же подтвердил:
- Ничего.
- Отлично! - покладисто улыбнулся альбинос и указал на дверь смежного номера. - Постучи.
- Зачем?
- Тебе разве не хочется стиснуть в объятиях свою фигуристую подругу и покрыть ее поцелуями с головы… хм… до ног?
- Она не моя подруга!
- Драть! Имей совесть, не ври самому себе!
- Я не вру.
- Тогда почему ты здесь, а не на развалинах фамильного особняка, а? - Лепрекон свернул крышку с бутылки и покачал головой. - Душераздирающее зрелище, доложу тебе!
Мерзкий коротышка наполнил рюмку и влил в себя водку; та до последней капли расплескалась по ковру.
- Нет, малыш. Ты сидишь в номере, ожидая, что случится чудо и она сама постучится к тебе. Не случится. Не будь размазней, сделай первый шаг!
- Закрой рот!
- Один ноль в мою пользу! - осклабился лепрекон и вновь потянулся за бутылкой.
Я забрал ее и вернул в бар. Коротышка ничуть не расстроился, уселся на стол и принялся болтать в воздухе ногами.
- Итак, сознаться в собственных чувствах ты боишься - это факт! - с важным видом произнес он и поскреб щеку. - Так, может, я здесь из-за этого?
- Издеваешься?
- Издеваюсь, - признал лепрекон. - В этом случае ты бы выдумал себе очередную грудастую подружку, а никак не меня. - Он оттянул ремень штанов, глянул вниз и расплылся в самодовольной улыбке. - Драть! Точно не меня…
Я с обреченным вздохом потер виски. Невесть с чего начала раскалываться голова, и единственное, чего по-настоящему хотелось, - это вышвырнуть назойливого коротышку в окно и завалиться спать. И я был очень недалек от того, чтобы именно так и поступить.
- Что, голова разболелась? - сочувственно поинтересовался лепрекон и почесал ладонь, расчерченную узким шрамом вроде моего. - Это все убывающая луна, малыш. Кстати, ты не боишься луны?
Вопрос этот врасплох не застал, я спокойно обошел стол, выглянул в окно и покачал головой. Затянутое дымкой желтое пятно меня нисколько не пугало.
- А зря, - вдруг без всякого юродства произнес альбинос. - Тебе бы стоило.
- Вздор! - резко обернулся я. - За год не было ни одного рецидива. Я контролирую себя. Луна не властна надо мной.
- Год! - закудахтал коротышка и полотенцем стер с лица воображаемые слезы. - Лео, ты дебил? Нет, даже не так. Лео, ты дебил!
- Сейчас нарвешься! - предупредил я.
- Год - это ничто! Вспомни Цюрих! Вспомни, что ты сделал с грабителем! Лео, окстись! Зверь может вырваться на волю в любой момент! И ты ведь знаешь - я просто милашка по сравнению с тем, что скрывается внутри тебя.
- Я принимаю лекарства. Наука сильнее магии.
- Бла-бла-бла!
Глупо было пытаться доказать что-то самому себе, и все же мне было необходимо оставить за собой последнее слово.
- Ты забываешь об одной немаловажной детали, - спокойно произнес я, закатывая правый рукав сорочки. На бледной коже явственно выделялись черные письмена молитвы.
Лепрекон ничего не ответил; он отстраненно смотрел на меня и наматывал на руку полотенце.
- Папа знал все наперед! - объявил я. - Он предусмотрел это. Мне ничего не грозит. И тот срыв - я ведь не обернулся зверем. Я остался человеком.