Корбин вздохнул. Дураки сильными магами не становятся, просто не доживают, но Картур был редким исключением. К магии у него был просто талант, а везение прямо зашкаливало – всегда ухитрялся если не выйти сухим из воды, то хотя бы остаться живым. Однако на этом его достоинства и исчерпывались. Судя по донесшемуся до графа вздоху Паланеза, у него были похожие мысли. Хотя они с Картуром и были земляками, особо теплых чувств друг к другу эти маги не испытывали.
– Шестой, замолчи. Корбин, я предупредил – сдавайся, или все это плохо кончится.
– Я тебя тоже предупредил. Ты не внял – твои проблемы. К бою!
Корбин прервал контакт, оглянулся вокруг, довольно кивнул. Это кажется, что мыслеречь занимает много времени, в реальности прошла пара секунд, не больше. Диспозиция не изменилась совершенно. Граф усмехнулся. Есть время жить, есть время умирать…
– Ну, пошли, что ли, – кивнул он ученикам и решительно зашагал в сторону руалийцев.
Надо сказать, в разговоре с коллегами блефовал Корбин страшно. Они, похоже, приняли за чистую монету его слова о том, что он всерьез рассчитывает положить их обоих, но на самом деле Корбин сомневался, что справится сейчас хотя бы с одним. Все-таки выложился он в этом бою по полной программе, а его заклинания экономными назвать было никак нельзя, и притом убить удалось лишь слабейшего их этой троицы. Устал граф, резервы порастряс сильно, поэтому сил было удручающе мало, однако показывать слабость было нельзя. Корбин ни на минуту не забывал о том, что сейчас выполняет отвлекающий маневр, и его задача даже не в том, чтобы победить, а в том, чтобы не дать вражеским магам вновь переключить свое внимание на отступающие войска. Ну и унести с собой на тот свет жизни как можно большего числа вражеских солдат, разумеется. И вот для этого у него был припасен козырь в рукаве – едрен-батон, могущественный амулет… Вот только доставить его надо было как можно ближе к противнику, а активизировать амулет можно было только самому создателю и вблизи. Древние книги говорили, что есть и другой вариант активации амулета, но разобраться в нем Корбин не смог – знаний не хватило. Поэтому оставалось надеяться на замедлитель, который был в этот амулет предусмотрительно встроен, однако надежда была лишь теоретической. Едрен-батон сработает ровно через шестнадцать секунд после активации – больше никак не получалось, были в нем свои тонкости. Теоретически этого времени было достаточно для того, чтобы открыть портал и благополучно свалить, практически же, находясь под непрерывными атаками вражеских магов, открыть портал, скорее всего, не получится вовсе. Или уж, во всяком случае, это займет массу времени, к тому же механизм замедления был крайне ненадежен и мог вообще не сработать. Да и вообще, замедлитель этот – самое слабое место амулета. Заранее портал не открыть – при открытом портале замедлитель не активизируется, амулетом портала не воспользоваться – интерферирует он с ним и сам взрывается, как пять лет назад, у Корнелиуса в лаборатории. Словом, шансов уйти у Корбина не было. Хотя способ самоубийства был выбран экзотический, ничего не скажешь.
Между тем, руалийцы явно сообразили, откуда исходит угроза. А может, маги сообщили им наконец, что за люди к ним приближаются. Войска противника перегруппировывались на ходу – атака на армию Багванны приостановилась, солдаты отпрянули в сторону, лишь в центре их строя они сомкнули щиты, выставив копья. Очевидно, там находился король и, судя по ощущениям, кто-то из высших магов – скорее всего, Картур. У Паланеза хватит мозгов, чтобы держаться от Корбина как можно дальше и, на всякий случай, подготовить спасательный портал, а вот Картур будет драться – он хоть и дурак, но мужик смелый.
А вот то, что навстречу их группе выдвигаются лучники и арбалетчики, да еще под прикрытием магов, Корбину не понравилось совершенно. Магов, правда, там было немного и были они слабенькие, основная масса сильных магов пребывала сейчас или в отключке от перенапряжения, или в виде хладных, в буквальном смысле слова, трупов, и никакой первый ранг им не помог. Однако от этого легче не становилось – те, кто шел сейчас с войсками, были куда опаснее, потому что это были боевые маги. Им даже атаковать, в принципе, не требовалось – достаточно было удержать щит, не давая Корбину уничтожить солдат, стрелки засыплют Корбина и его товарищей стрелами. Этим его, конечно, не проймешь, но пока он разбирается с лучниками, под прикрытием все тех же магов в атаку пойдут мечники, и рано или поздно Корбина задавят массой, никакая магия не спасет. Взрывать же едрен-батон здесь, как минимум, бесполезно – на таком расстоянии от центра вражеского войска он причинит врагу серьезный, но не смертельный урон. Конечно, не будь у врага столько магов, возможно, боевой амулет испепелил бы тут всех, но Корбин прекрасно понимал – двое высших, поставив щиты, снизят эффективность его секретного оружия в разы и ограничат зону поражения, а значит, надо было любой ценой пробиться дальше.
Между тем, высшие снова начали лупить по нему заклинаниями. Похоже, бил, в основном, Картур – в очередной раз продемонстрировав неспособность учиться даже на собственных ошибках, он бил по Корбину все теми же энергетическими заклинаниями. Графу и его маленькому отряду приходилось прыгать по полю, как зайцам, а удары Картура и не думали слабеть – судя по всему, он загодя запасся амулетами-накопителями, или еще какой-нибудь дрянью, а может, поступил проще и посадил несколько более слабых магов на подпитку себя энергией. Тоже вариант, кстати, из Картура мог бы получиться неплохой боевой маг, потому как восполнить недостаток ума изобретательностью тоже надо уметь.
Паланез же никак себя пока не проявлял – наверное, готовил что-нибудь зубодробительно мощное. Это было опасно, однако не сейчас, а чуть позже, когда противоборствующие стороны сблизятся. Корбин же, стремясь отдалить этот момент, начал забирать вправо, стремясь двигаться так, чтобы между ним и Паланезом располагалось как можно больше вражеских солдат. Был шанс, что, опасаясь задеть своих, Паланез окажется ограничен в возможностях, хотя надежда на это была хиленькая – Паланез никогда не отличался щепетильностью. "Цель оправдывает средства" было его любимой поговоркой, а сейчас его целью был Корбин. Хорошая такая цель, крупная, куда уж больше. А с учетом того, что солдаты эти даже не были его земляками, шанс на то, что Паланез станет сдерживаться, был вообще невелик. Впрочем, как ни ничтожен шанс, если он существует – надо его использовать. Ну, на крайний случай, хотя бы сколько-то вражеских солдат от удара собственного мага погибнет – тоже вариант.
Пока же приходилось отчаянно маневрировать – хорошо хоть, группа была отлично сработанной и команду "делай, как я" все понимали. Хаотично перемещаясь и сбивая вражеским магам прицел, они довольно быстро сблизились со вражескими стрелками и, когда те уже начали натягивать луки, резко остановились. Картур тут же воспользовался моментом, с восторгом обрушив на щиты графа полновесный удар, однако Корбин выдержал его довольно легко. А потом отступил чуть назад – пока Картур собирал силы, он мог передохнуть, дав возможность поработать другим. Наступало время его учеников.
Когда-то давно Корбин испытал на некроманте "каменный дождь" – поток разогнанных до сверхзвуковых скоростей мелких камешков. Сейчас настало время применить это тщательно хранимое в секрете от других магов заклинание против живых людей. Конечно, такого эффекта, как тогда, у часовни, ожидать не приходилось, все-таки маги противника держали щиты, в том числе, и от стрел, а значит, камни тоже должны были замедлить свое движение, однако попробовать все равно стоило. Ну а для того, чтобы пробить щиты, первый залп ученики Корбина сделали довольно крупными, с конскую голову размером, камнями – пусть их было и поменьше, зато и остановить такие было намного труднее. Двое волчат, специализирующиеся на магии земли, подняли камни в воздух, а шестеро остальных стихийников отправили их в полет. Результат превзошел все, даже самые смелые, ожидания.
Мгновенно раскалившиеся докрасна от трения о воздух камни огненными болидами врезались в защиту, выставленную вражескими магами, и прошили ее, как мыльный пузырь. А потом они пронеслись по толпе людей, оставляя в ней выжженные просеки. Некоторые камни, не выдержав перегрева, взрывались, окатывая солдат веером раскаленной шрапнели. Запах паленого мяса на таком расстоянии не чувствовался, однако в том, что там его в избытке, сомневаться не приходилось. А вот панические вопли до Корбина донеслись и это, похоже, только добавило его почувствовавшим вкус крови волчатам сил. Во всяком случае, второй залп был еще страшнее.
На сей раз, пробивать щиты не требовалось, поэтому в дело пошли мелкие камушки, зато в огромном количестве. К тому же, люди – не зомби, их не надо разносить в клочья. Для того, чтобы убить или хотя бы вывести человека из строя, достаточно один раз попасть, поэтому камни полетели широким веером, обеспечивая максимальную площадь поражения. Следующий залп, правда, пропал впустую – уцелевшие маги успели поставить и напитать силой щиты, однако почти три сотни вражеских стрелков остались лежать на земле.
Корбин так увлекся, наблюдая за результатом магической атаки, что едва не пропустил очередной удар Картура, однако успел все-таки поставить щит. Тряхануло изрядно, но терпимо – мальчишкам такой удар был, конечно, опасен, но самому графу больше досаждала необходимость держать защиту над всеми, слишком много уходило сил. Куда большую опасность представляли вражеские мечники, бросившиеся в самоубийственную атаку – кто-то там, среди вражеских командиров, правильно рассудил, что навязать ближний бой куда перспективнее, чем позволять расстреливать себя издали. Маги противника держали перед своими мечниками щит от стрел и камней, поэтому Корбин скомандовал ученикам отойти – сейчас дело решали мечи, и навстречу атакующим вышли обычные воины. Та самая полусотня прикрытия, которая до того была просто обузой, сейчас встретила врага – и его натиск разбился о молодых воинов, как прибой о скалу.
Все-таки есть разница между вчерашними крестьянами, мобилизованными в армию и наскоро обученными сражаться, и теми, кого готовят к войне с детства. Даже если за спиной таких бывших крестьян несколько лет службы, даже если их намного больше, они все равно уступят пусть более молодым и менее опытным, но намного лучше обученным солдатам, облаченным, к тому же, в первоклассные доспехи и намного лучше вооруженным, да еще и стоящим в плотном строю. Вал руалийской пехоты налетел на этот строй – и отхлынул, оставив на поле боя пару десятков убитых и раненых. Точнее отхлынуть-то руалийцы постарались, только кто же им даст? Пехота Корбина стремительно атаковала, одновременно во вражеских солдат полетело несколько огненных шаров – малоэффективно, но зрелищно, а именно напугать врага сейчас и требовалось. Спустя две минуты уже солдаты Корбина преследовали убегающих в панике руалийцев, а следом за ними поспешали маги – и вовремя. Поднявшийся сзади вал земли продемонстрировал, что из-под очередного удара Картура они выскочили только-только.
Стрелки руалийцев, еще не пришедшие в себя после магической атаки, не успели даже сбить ряды, как их едва не затоптала собственная удирающая пехота. А когда позади нее заблестели шлемы и наконечники копий, и до стрелков донесся мерный топот атакующей графской дружины, ухитряющейся не разорвать строй даже на бегу, лучники дали один-единственный нестройный залп. Убедившись, что стрелы не долетают до атакующих, увязая в магическом щите, они тут же сделали самое, как им казалось, лучшее в такой ситуации – обратились в паническое бегство. Маги от них не отставали – очевидно, сообразили, что когда разъяренный высший доберется до них, легкая смерть будет пределом мечтаний. В очередной раз маленький, но профессиональный и хорошо вооруженный отряд обратил в бегство многократно превосходящие силы, и сделал это без потерь – немногочисленные легкие раны не в счет.
– Вправо! – скомандовал Корбин. – В овраг!
Сейчас был бой, и он был в своей стихии – мгновенно принимал решения, так же быстро воплощал их в жизнь. Его отряд буквально скатился на дно неглубокого оврага и бежали по нему почти пол лиги, но прежде пространство между Корбином и армией Руалии закрыл густой, плотный туман. Все просто – чуть-чуть охладить воздух, а там уж капельки воды сами сконденсируются и создадут непроницаемую завесу. Влажность воздуха была высокая, поэтому заклинание сработало так, как положено. Ну и еще амулет, который граф запулил в самый центр тумана – тот сработал, как и задумывалось, заискрил в магическом диапазоне, вызывая волны возмущений и не давая магам прощупать, что творится позади него. Секунду спустя на то место, где только что был отряд, обрушился очередной удар – и все! Больше никто ударить не пытался, потому что бить наугад, не зная, где противник – пустая трата сил, а нащупать Корбина сейчас никто бы не сумел. Это давало передышку – небольшую, пока не развеется туман или пока какой-нибудь умный маг не вызовет ветер, чтобы его сдуть, но все же передышку.
Оказавшись в относительной безопасности, люди моментально попадали на землю. Нельзя сказать, что они испытали сегодня запредельные нагрузки, на тренировках их гоняли намного жестче, но для многих это был первый настоящий бой, и потому морально устали все. Однако отлеживаться времени не было, и граф, побывавший за свою жизнь во многих переделках, это очень хорошо понимал.
– Слушайте меня, – негромко заговорил он. – Сейчас мы идем к центру этой проклятой армии. Гвардейцы прикрывают, маги бьют во все стороны всем, чем умеют – главное, напугать их, не дать очухаться. Веллер. Раз уж ты за мной увязался, готовь портал. Ни во что не ввязывайся, слышишь? Только обороняйся и береги силы. Как только я скомандую – открываешь портал куда угодно и уводишь молодежь.
– А ты?
– А я уйду сам, чуть позже. Вы мне поможете пробиться, но потом будете только мешать, поэтому сделаете дело – и уходите, не путайтесь под ногами. Там будет бой уже не вашего уровня. Всем все ясно? Тогда две минуты на отдых, а я пока осмотрюсь. Веллер, за мной!
Вдвоем они поднялись по склону, уйдя чуть вбок, и забрались на вершину небольшого холма. Да какой там холм – так, бугорок, но вид на вражеское войско с него открывался великолепный. Достав дальноглядные трубки, они несколько секунд наблюдали за хаотичными маневрами потерявшей врага конницы и попытками офицеров навести порядок среди деморализованных пехотинцев, а потом Корбин внезапно грубо выругался.
– Ты чего?
– ПрОклятый! Ну кто, кто мне мешал не надеяться на этих… разведчиков, а самому на брюхе все обползать?
– Ты к чему это?
– Да к тому, что знай я, где они расположатся, я бы сюда поперся не один, а со всем своим крылом, и разделал бы этих уродов под орех, понимаешь?
– Нет, – честно ответил Веллер. На его взгляд, место как место – сухая ложбинка, довольно большая, между двумя небольшими лесочками. Деревья в этих лесочках только какие-то уродливо-кривоватые, но что в этом месте нашел Корбин, молодой маг так и не понял, в чем и признался. Граф недовольно фыркнул в ответ:
– Посмотри внимательнее. Это же высохшее болото, понимаешь?
– Ну, болото. Лет сто назад было болото. Что с того?
– Где болото – там торф. Не понимаешь? Ну, сейчас поймешь. Поднимай людей – у нас есть шанс если не победить, то хотя бы серьезно осложнить дальнейшую жизнь нашим врагам.
Высохшие торфяные болота – места коварные. Нет, там не утонешь в трясине, но зато сухой торф имеет свойство самовозгораться и способен годами тлеть, не потухая до конца даже в дожди и сильные морозы. Ну а когда огонь прорывается к поверхности, на земле наступает настоящий ад, и тогда целые участки проваливаются под землю, в естественную печку, часто вместе с зазевавшимися людьми. Погасить такое пламя очень сложно, а вот пропасть можно запросто.
Это болото не горело. Ну и что с того? Корбин был достаточно сильным магом для того, чтобы подогреть торф, поджечь его и дать приток кислорода. Наддув, так сказать, который позволил ужать процессы, занимающие обычно месяцы, до нескольких минут. Конечно, его магию почувствовали, но понять, что он сделал, не успели. Да и не факт, что смогли идентифицировать не такое и сильное возмущение магического фона – там было много магов разных рангов, и все что-то пытались сделать, каждый свое. Ну а потом было уже поздно – процесс, что называется, пошел. Корбин атаковал врага в своем любимом стиле – не нанося удар, а лишь подталкивая процесс, который в дальнейшем развивался сам по себе, не требуя его внимания и усилий. Такая тактика не раз приносила успех в прошлом, помогла она и сейчас, и значительная часть армии Руалии перестала существовать, частью погибнув, частью будучи полностью дезориентированной и деморализованной.
Первыми забеспокоились лошади. Будучи от природы созданиями чуткими, они то ли почуяли дым, то ли просто ощутили надвигающуюся опасность. Окрестности наполнились испуганным ржанием, часть лошадей начала бестолково метаться, не обращая внимания ни на плети, ни на шпоры. Армия Руалии, только что построенная в боевой порядок для новой атаки, моментально впала в хаос. До Корбина доносились вопли седоков и сочная ругань пытающихся восстановить порядок командиров, потом земля начала оседать, и в небо взметнулся столб пламени.
Где-то там, в самом центре огненного смерча, находился Картур. Могучий маг не собирался погибать, как зверь, нору которого охотники обложили хворостом и подожгли. Нет, он боролся – мастерски выставил щиты, не дающие жару и пламени добраться до него, и теперь творил портал, однако Корбин, мстительно хмыкнув, нанес один-единственный удар, разорвавший только начавшую формироваться структуру портала. Отдача от разрушенного заклинания ударила по Картуру, на мгновение заставила его потерять контроль над силой – и огонь, восторженно ревя, хлынул сквозь ослабшие щиты внутрь удерживаемого магом крошечного пятачка. Дикий вопль разнесся по ментальным каналам, и все, кто умели слышать, ощутили агонию сгорающего заживо высшего мага. Остальные же, более слабые маги, а тем более обычные люди, не успели сделать и этого – они умерли раньше, испепеленные подземным огнем.
Однако все же большая часть армии Руалии уцелела – здесь было собрано не больше четверти всех войск, да и бежать многие успели. А еще уцелел Паланез, и эту проблему надо было решать. Отряд Корбина бодрым шагом направился туда, где, предположительно, затаился вражеский маг. А навстречу им разворачивалась вся руалийская армия, и Корбин вдруг ясно понял, что не справится, однако отступать было уже поздно.