Замок Карри
Вопреки ожиданиям, телепортация регулярных и нерегулярных войск закончилась в течении часа. Джурайя, тяжело вздохнув, закрыла порталы за последними пехотинцами, и шагнула в портал, ведущий в замок Корбина. Во дворе царил хаос – войны, наёмники, боевые маги, так и не сбросившие напряжения в бою, представляли собой взрывоопасную смесь, готовую рвануть в любой момент от случайной искры. Масла в огонь подлил Веллер, внезапно вывалившийся из портала во внутренний двор, и без того переполненный людьми, вместе со своими диверсантами.
– А Корбин?… – Джурайя бросилась наперерез Веллеру, схватив его за грудки.
– Он должен идти следом за нами, – сбивчиво объяснял Веллер. – Он сказал, что ему нужно какой-то ядрён-батон активировать, а это небезопасно, и он приказал нам уходить, а сам типа потом, активирует и сразу за нами…
– Вы его что, опять бросили? – глаза Джурайи наливались слезами, а это Веллер переносил ещё хуже, чем вопли и избиения.
– Ну нет же, Джу, не бросили, просто порядок отступления такой, чтобы мы под ногами не путались, сначала мы, потом он…
– Ну и где же он? – у девушки запрыгал подбородок, Веллер почувствовал себя последней скотиной и предателем.
Резко отвернувшись, Джурайя сотворила портал, в который легко могла пройти небольшая рота. Она стояла, до крови закусив губу, и усиливала воронку, вливая в неё всё больше и больше энергии.
– Куда собралась? – Веллер положил руку на её плечо, всерьёз обеспокоенный душевным здоровьем девушки.
– Это портал для Корбина, если он жив…
– Ты даже не знаешь, где он!
– А мне и не надо. Я порталы открывая не КУДА, а к КОМУ. Не лезь, и так сил не осталось…
– Джулька, куда столько энергии?!
– Для стабилизации. Там возмущения сильные, чтобы искажения не произошло, отвали Веллер, не мешай… Ай! – с порталом что-то явно происходило – стенки воронки судорожно сжимались, как огромный пищевод гигантской гусеницы, по периметру пробегали сполохи чуждых для Джурайи цветов. Было видно, что удержание портала причиняет девушке физическую боль – она побледнела, на лице застыла упрямая ухмылка. Вдруг жерло портала изрыгнуло сгусток пламени, Джурайю откинуло на землю, портал схлопнулся с оглушительным треском, оставляя за собой кольцо чёрного дыма. Вскочив, Джурайя в отчаянии обернулась – её окружали чужие люди, не было ни Прима, ни Корнелиуса, один Веллер нерешительно топтался рядом, старательно пряча глаза. Среди наёмников пробежал гул голосов "Граф мёртв?…" Сквозь пелену слёз Джурайя увидела продирающуюся к ней сквозь толпу Каталину, почувствовала горячие ладони, гладящие её по спине, как сквозь вату она слышала слова старой няньки, увлекающей её к западному флигелю: "Девонька моя, пойдём, отдохни, родимая, ты уже ничего не сделаешь…"
Глава 3
Лорд Корбин
Судьба и сестра ее Удача – дамы со сложным характером. Никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент, однако в чем им никак нельзя отказать – так это в чувстве юмора. Корбину не было нужды жаловаться на судьбу – он прожил пусть и недолгую, по меркам магов, но более чем продолжительную по меркам обычных людей, и притом чрезвычайно насыщенную жизнь. Да и удача ему редко изменяла – она, как известно, любит подготовленных, а граф старался никогда не пускать дела на самотек. Не всегда получалось, конечно, но все же…
Даже сейчас, в общем-то, жаловаться ему было не на что – ну, умрет… Смерти он не боялся ничуть. Нет, он не был бесстрашным героем из легенд, его можно было напугать, но собственная смерть его не сильно напрягала – в этом вопросе он был фаталистом, да и род его занятий предполагал, что рано или поздно или погибнет, или от перенапряжения придет к нему участливый дед Кондратий. Так что смерть – это, конечно, плохо, но привычно, зато он сумел дать своим людям возможность вырваться из западни. Более того, сейчас, даже с учетом предательства герцога Санторского, война вновь превращалась из безнадежной в просто тяжелую – слишком уж большие потери, в первую очередь в магах, понес противник. Так что грешно жаловаться, да и последний бой получился такой, что перед потомками не стыдно. Жаль только, законных наследников не оставил, ну да ладно, найдет Корнелиус кого-нибудь из бастардов, никуда не денется, и род не прервется. Поэтому Корбин оставался совершенно спокоен, тем более что когда сработает едрен-батон он, скорее всего, ничего даже не почувствует.
Однако в нашей жизни всегда есть место случаю. Вот и сейчас удача внезапно повернулась к Корбину передом, продемонстрировав вместо тощей задницы внушительный бюст. Прямо перед графом, буквально в каком-то десятке локтей, открылся портал. Что за портал, куда он вел, почему из него никто не вышел – всего этого граф не знал, зато имел отличные, выработанные долгой и беспокойной жизнью рефлексы. Прежде, чем мозг принял хоть какое-то решение, руки уже аккуратно положили амулет, а ноги стремительно несли тело к неверному, но все же шансу на спасение. Хорошо хоть, доспехи были, несмотря на прочность, довольно легкими и не мешали движению.
Правда, пришлось снимать защиту – с ней в портал лезть было самоубийством, флуктуации были непредсказуемыми, и с равной вероятностью можно было ожидать, что путника вышвырнет там, где и предполагалось, или в сотне лиг от места назначения и, вдобавок, вывернутого наизнанку. Однако это действие Корбин сделал уже автоматически, независимо от сознания – слишком часто в своей жизни он пользовался порталами, некоторые вещи были вбиты в него на уровне рефлексов.
Тут же в него попали четыре стрелы, одна за другой. Две ударили в прочный, сделанный лучшим Айнорским мастером доспех, и бессильно упали на землю, третья скользнула по шлему и, обиженно гудя, рикошетом отлетела куда-то в сторону, но четвертая безошибочно нашла щель между сочленениями лат и ударила в плечо. Не опасно, но больно. Прежде, чем прыгнуть в портал, Корбин на мгновение оглянуться, одновременно веером нанося удар чистой силой, чтобы ни у кого не возникло больше желания стрелять в спину. Глаза еще успели вычленить фигурку одинокого лучника на холме, намного дальше, чем можно было предположить, но это было последним, что он увидел – на следующем шаге он уже достиг портала и рыбкой нырнул в него. В следующий момент портал начало закручивать спиралью и, хотя он уже практически закрылся, Корбин даже не увидел, а ощутил нестерпимо яркий свет – амулет сработал так, как и предполагалось его создателем. Потом портал задрожал, и Корбин успел еще подумать, что сейчас ему точно конец, но неведомый маг, открывший его, вложил в портал слишком много сил и, в последний раз конвульсивно изогнувшись, портал буквально вышиб Корбина наружу. Куда он попал, граф понять не успел – портал открылся в десятке локтей от земли и она, стремительно рванувшись навстречу, буквально вышибла из мага дух.
Пришел в себя Корбин нескоро. А может, и сразу же… По субъективным ощущениям, времени прошло немало, но смеркаться еще не начало, точнее же сказать Корбин не мог – небо было затянуто тучами. Пару минут спустя в гудящую и отказывающуюся соображать голову пришла мысль, что для тучи скрывающее солнце марево что-то уж больно низко висит и слишком воняет паленым. А потом граф сообразил, что никакая это не туча, а густое грибовидное облако дыма пополам с песком и пеплом. Ну а потом, кое-как поднявшись и оглядевшись, он понял, что портал выбросил его всего-то в паре лиг от места, где сработал амулет, и туча – это результат взрыва. Ничего толком видно не было, но раз вся эта дрянь еще не осела, то времени прошло всего ничего. Стало быть, надо было бежать, пока не поздно – что еще может натворить ни разу не опробованный амулет, Корбин даже представить себе не мог. Может, и ничего – и так вон силой взрыва выбило воронку в пол-лиги. А может, сейчас снова рванет… Амулет-то был не простой. Взрывающиеся амулеты использовали давно – вбиваешь энергию в твердую основу, а потом ее же высвобождаешь. Просто, как дубина, и столь же надежно. Едрен-батон же – игрушка в разы более сложная, там, по сути, несколько амулетов в одном, и когда происходит разрушение несущей структуры, происходит не просто выброс энергии, а предварительное втягивание материи из окружающего мира с последующим ее распадом. Физику процесса Корбин представлял себе плохо, для него важнее было то, что взрыв в результате распада получался в десятки раз мощнее, чем от обычного взрывающегося амулета. Однако все это было теорией – на практике взрыв такой мощи Корбин произвел в первый раз. Если относительно маломощные амулеты никаких последствий после взрыва не давали, то что будет сейчас граф боялся даже загадывать. Древний закон магии, гласящий, что чем больше сил вложено, тем менее предсказуемы последствия, еще никто не отменял, поэтому надо было срочно уносить ноги.
Увы, портал создать не удалось. Корбин даже испугался сперва, что лишился магических способностей, однако вызванное на пробу простенькое заклинание воздушного кулака исправно раздробило валун неподалеку. По всему выходило, что только портал создавать и не получалось – в этом не было ничего неожиданного, магические возмущения большой мощности вполне могли подавлять его работу. Сейчас же эти возмущения были такие, что ой-ей-ей. Пришлась со вздохом подниматься на ноги, сдирать с себя искореженные доспехи и ковылять к ближайшему лесу, чтобы отсидеться и прийти в себя. Доспехов, конечно, было жаль, но, во-первых, в нынешнем состоянии Корбин просто не мог их таскать, не хватало сил, а во-вторых, их и впрямь покорежило так, что использовать их дальше без ремонта было, по меньшей мере, наивно. Поэтому, сбросив бесполезные теперь железяки в какую-то яму и наскоро замаскировав их подвернувшимся под руку сушняком, граф поправил меч на бедре и уже довольно шустро отправился отлеживаться. Рана на плече оказалось просто царапиной – стрела завязла в плотном, стеганом поддоспешнике, поэтому дело ограничилось разодранной кожей, и Корбин почти сразу перестал обращать на нее внимание. Довольно быстро добравшись до леса, он углубился в него на пару лиг, выбрал себе между корнями старого дерева местечко поуютнее да понезаметнее, и занялся самолечением.
Древние
– Смотри-ка, дорогая, а мальчик-то не соврал – он и впрямь создал свое сверхоружие. Похоже, мы его недооценили.
– Ну да, килотонна, если не больше, и никакой радиации. Даже удивительно, зная, насколько примитивны технологии того мира.
– Чему тут удивляться? Люди вообще изобретательные существа, а уж если от этого зависит их жизнь, они способны на такое, чего никакая магия не сделает. Просто парнишка умеет нестандартно мыслить и работать с литературой, а так – удивляться скорее надо, что кто-нибудь не склепал подобную игрушку раньше.
– Да уж, теперь и не знаю – жалеть парня или радоваться, что он больше не сможет наклепать ничего подобного.
– Почему не сможет?
– Да потому, что его наверняка на куски разорвало, если не хуже.
– Чего уж хуже… Но я бы, на твоем месте, повременил с выводами. Тела-то никто не видел, а способности к выживанию у этого дикаря просто поразительные. Такого ломом не прибьешь.
– Да уж, этого у него не отнять. Достаточно вспомнить, как внучка притащила его в прошлый раз. Кто другой давно бы отправился на встречу с Создателем, а у него – только клиническая смерть… Хотя знаешь, лучше бы и впрямь разорвало – может, Джуня наконец образумится и вернется домой.
– Зря ты так, дорогая. Мне этот молодой человек нравится. И девочка за ним – как за каменной стеной. Воспитания, конечно, не хватает, ну да это – дело наживное. А вот если он и впрямь погиб – тогда беда.
– Это почему еще?
– Да потому, что тогда Джурайя точно не вернется. Будет мстить – уж в этом-то я уверен, а Шалопай поможет. Не из любви к Корбину, а просто потому, что Джу – его дочь. Вот тогда кровью будет залит весь континент – мы оба прекрасно знаем, на что способен съехавший с катушки маг такого потенциала, как наша девочка. Не приведи Творец, активируется наше наследие…
– Да, этого допустить нельзя.
– Но и помешать мы вряд ли сможем. Надо подождать, посмотреть, как будет складываться ситуация. При нужде вмешаемся, деваться некуда, но пока нам остается только контролировать процесс и не дать ему пойти вразнос.
– Да, дорогой, ты, как всегда, прав…
Гринвальд
Его с детства презирали сверстники. Мало того, что он был ниже всех ростом и слабже физически, так он еще и драться не умел. Не умел и боялся. Ну скажите, что еще ждать от эльфийского отродья? И пусть эльфийской крови в нем всего четверть, это не мешало мальчишкам дразнить его.
Выручал отец. Огромный, заросший шерстью, как медведь, охотник, он брал в руки широкий кожаный ремень с тяжелой железной пряжкой, выходил из дома – и горе тем обидчикам сына, которые не успели сбежать. Старый Табаз никогда не грозил – он просто бил, и его совершенно не волновало, что от этого удара у какого-нибудь недостаточно шустрого сорванца вполне могла сломаться рука или нога. Человеколюбием и, тем более, чадолюбием этот нелюдимый человек не страдал никогда, предпочитая решения простые и наглядные, а вот детей своих и свою жену, невысокую, изящную полуэльфийку, он, напротив, любил и готов был пришибить любого, кто посмеет на них косо посмотреть. Соседям это, надо сказать, не очень нравилось, особенно когда дети в слезах и соплях домой прибегали, но связываться с Табазом никто не рисковал. Мало того, что единственный в селе охотник, так еще и самый сильный. Даже кузнецу, когда он спьяну права качать приперся, морду так начистил, что его жена не узнала… Говорят, такой жаркой и страстной ночи, как тогда, у кузнеца в жизни не было.
Все дело было в том, что Табаз был оборотнем. Ну, никто, кроме жены, про это не знал, естественно, даже дети узнали только когда выросли и повзрослели. Ну а жена… Они ведь через это и познакомились. Нарвался молодой совсем оборотень, вышедший в лес поохотиться, на девчонку-малолетку, полуэльфийку. Дитя войны, каких много бродило по дорогам после очередной заварушки. Что поделать – обрюхатил ее мать неизвестный наемник, не успела она спрятаться. А город был на копье взят, поэтому наемникам, как и положено, три дня на разграбление. Эльфийка после этого, естественно, домой вернуться не могла, пока от бремени не разрешилась, ну а потом с легким сердцем подбросила ребенка в приют и смылась. Там девочка до двенадцати лет и воспитывалась, потом опять война, и снова город враги приступом взяли. Но на сей раз при штурме они много людей потеряли, да и удержать город не рассчитывали – вот и запалили его с четырех сторон. Сгорело много домов, приют тоже сгорел. Впрочем, девочке было без разницы – ее, как и ее сверстников и многих других людей, угнали с собой, ведь люди – тоже товар. Но по дороге на караван напали, она не знала кто, главное, в заварушке ей удалось сбежать, после чего она благополучно заблудилась в лесу, где на нее и наткнулся Табаз и от большого ума привел домой. Родители ему за это, естественно, всыпали по заднице, но выгнать или прибить ребенка у них рука не поднялась. А девочка оказалась достаточно умна, чтоб держать язык за зубами и никому не говорить о второй ипостаси своего спасителя. Так и выросла в их доме, а когда подросла, как-то само собой получилось, что стала из приемной дочери невесткой. И ни разу не пожалела.
Так вот, пойдя статью в хрупкую мать, в детстве Гринвальд бегал к отцу. А когда подрос, превратился в угрюмого, нелюдимого подростка. От отца-оборотня дара перекидываться ему не досталось, равно как и силы, зато достались зоркий глаз и отменная реакция, а от матери – ловкость и гибкость. А от них обоих перешел к нему талант владения луком. Так вот и вышло, что когда в очередной раз пришла пора идти на войну, и местный дворянин мобилизовал всех, способных держать оружие, сильные, но простоватые деревенские парни пополнили собой ряды ополчения в первой линии, смертников, а Гринвальд попал в отряд лучников. Ну а там ценили таланты к стрельбе, и потому невысокий и угрюмый, но метко стреляющий парнишка прижился, остался на службе и после войны и с годами стал одним из лучших стрелков королевской армии, ветераном многих войн. Если бы не низкое происхождение да природная нелюдимость, быть бы ему офицером, но он и так не жаловался на судьбу. Вплоть до этой вот битвы не жаловался, когда решил, что пришел его последний час.
Нет, он слышал, конечно, что навстречу им идет армия Багванны, но это было нормально. Слышал он и то, что с армией врага идет непобедимый боевой маг, но и это было не страшно – их собственная армия в нынешнем походе этими магами прямо кишела, к любому подразделению придавался маг, а то и не один. Даже ужасы, что рассказывали немногочисленные уцелевшие кавалеристы, чудом вырвавшиеся из жуткой бойни, что багваннцы устроили их авангарду, его не испугало. Слухи в солдатской среде разносятся быстро, но все вместе говорило лишь о том, что сражение будет тяжелым. Не в первый и не в последний раз, очевидно. Однако то, что случилось, превзошло все самые страшные ожидания.
С ужасом наблюдал он за тем, как безумный маг с небольшим отрядом шел на них, сметая все на своем пути. Они прикрывали одного из высших магов – последнего из трех, бывших в их армии перед началом сражения. Два других уже погибли, и погибли страшно. Вместе со вторым чуть не отправился на встречу с предками и сам Гринвальд, только унаследованное от отца звериное чутье позволило ему почувствовать опасность и сбежать за несколько секунд до того, как высохшее болотце превратилось в огненный ад. Сейчас же отряд пехоты, к которому присоединился Гринвальд, стоял прямо на пути вражеского мага. Маг смел конницу, потом обрушил удар на них… Гринвальд успел упасть, пропуская над собой огненный шар, а когда поднял голову, его отряда больше не было, лишь немногие уцелевшие бежали прочь.