Уже на следующий же день после завершения светского траура Ульянов и Юсупова обручились, а всего лишь через месяц и обвенчались. Причем с монаршим одобрением и благоволением. И уже в марте 1894 года Зинаида родила девочку – Василису. Причем роды были на удивление легкими, а ребенок поразительно бодрым и здоровым. Ей и невдомек, что та череда ночных проходов через портал, которой она подверглась, сказалась не только на ее теле, но и на малышке. Зинаиде же это показалось знаком – проклятья больше нет. Поэтому она закусила удила, стремясь отличиться на ниве размножения. Тем более что восстановилась крайне быстро, а вскармливать малышку поручили кормилице. Так что уже в октябре того же года стало известно, что она вновь понесла. Но никакого волнения или сомнения. Напротив, женщину переполняли радость и счастье. Кроме того, Владимир потихоньку приучал ее к разным удобным штучкам из далекого будущего. Изящное нижнее белье, средства гигиены, косметика и прочее, прочее, прочее. Что только добавляло ей позитива.
Да и сам он продолжал укреплять свои позиции. Чего только стоил его полный титул, что оформился к концу 1894 года! Гвардии капитан 1-го ранга, флигель-адъютант Свиты Его Императорского Величества Владимир Ильич Ульянов, князь Юсупов, граф Грумант, граф де Шово и маркиз де Серр. Любой истинно верующий коммунист от такого сочетания просто бы выпал в осадок или долго возмущался святотатством. Да и не только коммунист. Даже друзей-соратников Вовы из XXI века постоянно тянуло на хи-хи из-за этой темы.
– Это что за большевик лезет к нам на броневик? – спрашивал бывало в приватной обстановке Вайнштейн.
– Ах, это вы князь, – отвечал с улыбкой Кривенко.
Ну или что-то в этом духе.
Однако ситуацию это не меняло – за какие-то два года он нахватал титулов целую гору! Причем графа Груманта он получил сам за приведение под руку Российской Империи земель, на чем, пожалуй, стоит остановиться подробнее.
– Почему вы так пасмурны лицом? Недовольны? Считаете, что граф – это слишком мало? – подозрительно прищурившись, поинтересовалась Императрица.
– Нет, конечно, нет, – всплеснул руками Владимир. – Мне просто подумалось, что такой замечательной возможностью нужно обязательно воспользоваться…
– О чем вы?
– Что вы знаете о Шпицбергене?
– Шпицберген? – удивленно переспросила Мария Федоровна. – Безжизненные скалы в море где-то на севере. Раньше там водилось много морского зверя, но уже век как все повыбили. А что?
– Да. Верно. Начну издалека. Сейчас Россия ограничена на Балтике Датскими проливами, которые очень легко блокируются, а на юге – еще более проблемными – Черноморскими. Поэтому все разговоры о крейсерских операциях Российского Императорского флота без возможности свободного выхода в Мировой океан – всего лишь разговоры. Ведь так?
– Несомненно. И что вы предлагаете? – спросил Император с весьма заинтересованным видом.
– Шпицберген сейчас никому не нужен от слова вообще. Как вы, Ваше Императорское Величество, верно сказали, – кивнул он на Императрицу, – это безжизненная ледяная пустыня. Поэтому если Россия пожелает, то довольно легко его получит. Вот я и предлагаю немного слукавить. Я прокачусь по столицам всех стран, которые претендовали когда-либо на этот архипелаг. Поплачусь, дескать, вы сказали, что дадите мне титул, только если я земли к России прирежу. Вот. Предложу им немного денег за отказ от этих земель в нашу пользу. Ведь никто не откажет?
– Скорее всего, – кивнула Мария Федоровна. – Но зачем все это?
– Я практически подошел к этому моменту, – лукаво улыбнулся Владимир. – Так вот. После получения пакета отказов вы, Ваше Императорское Величество, возьмете этот архипелаг под свою руку и передадите его мне в родовое владение вместе с титулом. Да с наставлением – отстроить там городок и порт с угольной станцией.
– Ах, вот куда вы клоните, – усмехнулся Александр Александрович. – Хотите сделать там базу для наших крейсеров?
– Скорее использовать как повод для решения ряда более важных задач. С одной стороны, мне нужен будет повод, позволяющий не трогать Адмиралтейство. Дескать, Император приказал, значит, нужно выполнять. И чем быстрее, тем лучше. Не до вас. Пока сидите и бойтесь. Фактически – ничего не происходит. Однако я выступаю как пугало, наводящее на них ужас и заставляющее вести себя приличнее, да чаще головой пользоваться не только в качестве подставки для головного убора. А вы становитесь их верным защитником от злого и страшного меня. Что опять же будет их стимулировать работать лучше, а то ведь никак впадут в немилость… а тут я откуда ни возьмись, с белыми медведями, водкой и балалайкой. С другой стороны, это замечательный повод обеспечить России ряд стратегических выгод под прикрытием кулуарной мишуры.
– Каких именно выгод? – выгнула бровь Мария Федоровна.
– В первом приближении для обеспечения создания и функционирования этой угольной станции в столь глухом медвежьем углу потребуется создать порт-дублер на материке да проложить к нему железную дорогу. Но вы вполне можете пойти дальше и потребовать создание Беломорского канала по типу Кильского. Его как раз сейчас строят.
– Ого! А вы справитесь?
– Вполне. Ежели с вашим монаршим благоволением. Тем более что две трети канала фактически уже есть. Нева, обводной канал на Ладоге, река Свирь да Онега. Их остается только в порядок привести. Те же пороги на Неве срыть, к примеру. Работ на самом деле не так много. И если воспользоваться концепцией проведения броненосцев на камелях да порожняком, то мы вполне можем получить возможность оперативно выводить Балтийскую эскадру в Белое море и далее на простор Мирового океана. Хоть всю.
– Это все очень интересно, – кивнул сильно оживившийся Император. – Но вы говорили о первом приближении. А что во втором?
– Северный морской путь, который позволит проводить Балтийскую и Беломорскую эскадры на Дальний Восток вдоль Российского побережья. Ну и караваны торговых кораблей водить. Позже, разумеется.
– Вы серьезно?
– В 1879 году Норденшельд прошел на обычном китобойном барке "Вега" практически весь этот путь и вмерз в лед в ста шестидесяти милях от Берингова пролива. А ведь это был простой китобойный барк, не приспособленный для хождения в Арктике. И никакой инфраструктуры по побережью тоже не было. Если же сделать большой ледокол да развернуть сеть угольных станций, то можно будет вполне этим путем с выгодой пользоваться. Ведь от Санкт-Петербурга до Владивостока через север в два раза меньше плыть, чем через Суэцкий канал. Плюс наконец-то появится возможность задействовать сибирские реки в экономике России много плотнее, спуская по ним в летний период баржи с грузом и накапливая его на станциях в устьях…
Так он и стал графом Грумантом. Мог бы, конечно, и Шпицбергеном, но Император переименовал архипелаг по поморскому образцу…
А остальную кавалькаду титулов принесли ему супруга да ее бабушка, завещавшая, к удивлению, не только все, что "нажито непосильным трудом", но и титулы, хотя покупала их в свое время для второго мужа и не собиралась никому дарить. Но, узнав о том, что Вова снял проклятье с их рода, решила оставить в наследство вообще все что могла внучке и ее жениху… с условием, конечно, что они поженятся. Своего рода свадебный подарок.
Да и вообще, так оказалось, что этот брак окончательно и бесповоротно закрепил за Владимиром положение самого богатого человека в мире. Шутка ли? Удачно расторговавшись сувенирами из кладов, грамотно создав ажиотаж, не спеша он смог легализовать один миллиард семьдесят два миллиона фунтов стерлингов плюс сохранить в тайне от всех еще и пятьсот тонн золотого лома в подвале. Жуть! Причем большую часть средств Владимир разместил в Московском купеческом банке, предварительно его приобретя. Ни у какого другого частного лица не было столько денег. Вообще нигде в том мире. Если же оценивать покупательную способность, то и, пожалуй, в этом.
А потом после свадьбы и завещания к этим поистине исполинским высоколиквидным активам добавилось двести пятьдесят тысяч десятин земли в семнадцати губерниях. Преимущественно сельскохозяйственных угодий. Ну и так, по мелочи, – несколько особняков, имений да дворцов. В том числе и небольшое уютное гнездышко на берегу моря во французской провинции Бретань…
Жизнь била ключом! Да не гаечным и не по голове. Столько подарков судьбы… безумие… просто безумие. "Главное, чтобы не началось головокружение от успехов", – изо дня в день повторял себе как мантру Владимир.
Глава 2
21 апреля 2015 года. Республика Венесуэла. Каракас
Владимир сидел в небольшом уютном ресторане и беседовал со своим визави.
– Мистер Лопес, – обратился к нему по-английски собеседник, – вы ведь даже испанского не знаете.
– У всех свои игры, мистер Мадуро. Иногда приходится, как говорится, стрелять от бедра, потому что времени очень мало.
– Все так, – охотно кивнул президент Венесуэлы. – Но мне бы хотелось знать, в какие игры вы нас втягиваете.
– Ничего из того, что может представлять для вас опасность или проблемы. Мне нужно закупить кое-какое оборудование в ряде европейских стран. В том числе специальное. Но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Вы понимаете?
– Прекрасно понимаю, – покладисто кивнул он. – А кому конкретно оно пойдет? Не ИГИЛ же, в самом деле.
– Не переживайте. Ни в одну из этих сумасшедших стран, одержимых революционной или религиозной горячкой я ничего завозить не стану.
– И все же?
– Вас устроит ответ, при котором все это оборудование растворится в необъятных джунглях Венесуэлы? Бесследно. И его больше никто и никогда не увидит на этой планете?
– Что, совсем? – удивился мистер Мадуро.
– Абсолютно, – кивнул его собеседник.
– Вы ведь русский, верно?
– Это что-то меняет?
– Ну как вам сказать… – усмехнулся Николас. – На самом деле это меняет многое. Для Венесуэлы. Признайтесь, это какие-то новые игры русской разведки?
– Даже если это так, вы действительно думаете, что я имею право признаться? – спросил и искренне улыбнулся Владимир.
– Подобного ответа вполне достаточно, – вернул улыбку Николас.
– Вас устраивает мое предложение?
– Вполне. Хотя, признаюсь, мое любопытство вы раздразнили изрядно.
– Сто тонн золота, мистер президент. Разве оно не удовлетворит его с запасом? И это не считая камушков, которые вы сможете по очень льготным ценам выкупить позже.
– Все мы люди… – развел руками президент Венесуэлы.
– И потому понимаем, где та грань, за которую заглядывать не стоит. Ведь так? – подмигнул собеседник президента.
Почему Владимир отправился именно в Венесуэлу? Просто из всех стран Латинской Америки она ему пришлась по душе. Да и ныне покойный Уго Чавес был постоянно на слуху в положительном ключе. Вот и родился там мистер Хулио Лопес – один из местных миллионеров, сколотивший свое состояние на рыночных спекуляциях. Официально, разумеется. На самом же деле он скидывал местной элите по внебиржевым схемам золото с хорошей скидкой – тридцать два миллиона долларов за тонну. И это была ОЧЕНЬ большая скидка, открывшая перед ним много дверей.
– А можно личный вопрос? – поинтересовался президент Венесуэлы перед завершением встречи.
– Конечно.
– Почему Хулио Лопес?
– Хулио – это милое любому русскому испанское имя. Мы не могли пройти мимо него. А Лопес? Просто к слову пришлась.
Так и поговорили.
А потом Владимир Ильич, отягощенный всеми необходимыми документами, направился на самолет. Ему предстояли великие дела…
Глава 3
10 марта 1895 года. Британская Империя. Лондон
– Судостроительный завод "Валар" сдал свое первое судно, – произнес министр иностранных дел Великобритании.
– И вас это смущает? – улыбнувшись, поинтересовался премьер-министр. – Завод должен строить корабли. Ведь для того его и возводят. Допустимо и иное. Но Ульянов – моряк с амбициями. Его противостояние с Адмиралтейством достигло такого уровня, при котором все, что он предлагает, им не нравится. Конечно, это не то, что мы ожидали, и Владимир оказался слишком уж здравомыслящим. Но тоже неплохо. Князь весьма разумный человек и предлагает дельные вещи. Поэтому лучше способа всемерно воспрепятствовать их попаданию на русский флот нам и придумать не получится.
– А при чем здесь судостроительный завод и его попытки договориться с испанцами?
– Он будет пытаться сделать себе имя и выставить Адмиралтейство дураками. По-моему, это очевидно, – пожал плечами премьер-министр.
– Кстати, вы в курсе, какое именно судно он построил первым?
– Да, – улыбнувшись, кивнул премьер-министр. – Крупную яхту. Правда, называет ее океанографическим судном. Видимо, чтобы не вызывать чувство зависти у своего Императора, чья "Александрия" выглядит гораздо скромнее.
– Но зачем ему это? Он и так на слуху даже у портовых грузчиков. А его успехом грезят мальчишки. А тут такое ребячество. Мне казалось, что он не станет мериться размером яхты со своим сюзереном. Это на него так не похоже…
– А вы можете предугадать его поведение? – усмехнулся премьер-министр. – Талантливый нувориш. С такими всегда сложно. Кстати, вы смогли получить сведения о характеристиках корабля? Мои источники разводят руками.
– Это большой катамаран очень необычной конструкции. Водоизмещением примерно около восьми тысяч тонн, хотя ничего точно сказать нельзя – очень необычная конфигурация корабля. Какая у него силовая установка – неясно. Но дымит слабо и топливо – жидкое. Нам удалось отследить большие поставки газолина, для производства которого он поставил небольшой нефтеперегонный завод в Нижнем Новгороде.
– Похоже, этот Ульянов – изрядный эстет, не любящий дыма и угольной пыли, – хмыкнул премьер-министр. – А ведь начинал военным моряком… Прошу прощения, что перебил вас. Что известно еще?
– К сожалению, немного. Скорость и автономность корабля не ясны. Зафиксированный ход не превысил восьми узлов. Да вот, собственно, и все.
– Я вас не узнаю. Почему у вас нет ничего конкретного по этому кораблю?
– Князь буквально помешался на безопасности. Вся территория завода Императором объявлена территорией с особым режимом безопасности. Попасть туда даже высокой комиссии чрезвычайно трудно. Еще и сам Выборг перевели на особое положение – его усилиями город стал самым охраняемым в Империи. Мы предприняли семь попыток проникновения на завод, но все безрезультатно. Причем пять раз брали не только исполнителей, но и выходили на наших агентов, которые исчезали бесследно. Пытались выцедить информацию из рабочих, но они помалкивают. О работе за заводскими стенами ни слова. И даже более того – очень подозрительно смотрят на тех, кто интересуется. А если настаивать, так и вообще сдают патрулю или полиции.
– А что дало внешнее наблюдение?
– Те сведения, что я вам озвучил, – пожал плечами министр иностранных дел. – Корабль строили в закрытом эллинге, совмещенном с сухим доком, откуда он уже вышел готовым.
– Вот что за странные привычки у этого Ульянова! – с некоторым раздражением бросил премьер-министр. – Заявляет, что строит научное судно, и одновременно скрывает от мирового научного сообщества его характеристики. Будто на самом деле строит новейший крейсер. Мальчишка, не наигравшийся со своей славой!
– И называет его чрезвычайно провокационно, – продолжил мысль собеседник. – "Золотая лань".
– Ого!
– Да, я уже предупредил журналистов. Но вряд ли Владимир этого не предусмотрел.
– Значит, подтверждается моя мысль о том, что он стремится приковать к себе и кораблю всеобщее внимание. Только зачем? Ладно. Идите работайте. Надеюсь, нам не долго ждать…
Зачем разыгрывал этот спектакль князь? Очень просто. Его "Золотая лань" была для своего времени кораблем с просто запредельным процентом новизны, построенная практически полностью в XIX веке. Его людям требовалось потренироваться "на кошечках".
Что она собой представляла?
Цельносварной корпус из сталей, вполне современных даже для начала XXI века. Причем выплавленных уже здесь в XIX веке на новеньком заводе "Электросталь" в Москве. Притом сварка – аргоновая, а не эрзац-варианты, известные аборигенам. Силовая установка классического дизель-электрохода позволяла "Золотой лани" поддерживать кучу дополнительного оборудования без особенных проблем. Например, это океанографическое судно было оснащено весьма мощным эхолотом, позволяющим не только рельеф дна сканировать, но и его структуру. Само собой, в черном ящике, залитом изолятором и с зарядами самоуничтожения. Он был достаточно совершенен, чтобы находить на дне, не очень глубоко в иле, металлические объекты массой от килограмма и выше. Собственно, на металл прибор настроен и был, выдавая характерный звук, варьирующийся в зависимости от массы объекта. Кроме того, имелся довольно вместительный гидростат с мощными прожекторами и манипуляторами. Водолазная клетка. Пара могучих лебедок для подъема грузов со дна. И так далее. Иными словами, "Золотая лань" строилась исключительно для одной цели – поиск и подъем сокровищ с затонувших кораблей. Причем практически все манипуляции проходили вдали от глаз – во внутренних помещениях вместительной надстройки. Даже гидростат и тот поднимался сразу в ангар, а о его наличии знали только члены экипажа и немногие посвященные…