Но вернемся к моим хозяйственным делам. Я получил у Нахума все, что заказал, и сделал еще пару заказов. Но нужно было решить вопрос о коне. Альберто предложил съездить к знакомому фермеру, занимающемуся выращиванием конского молодняка и выучкой коней. И мы поехали с ним на эту ферму, расположенную в горах на юг от города. Фермер провел перед нами не меньше двадцати лошадей, но мне они не понравились. После моего боевого коня, которого я оставил в Тире, трудно подобрать что-то равноценное, но обескураженный моей прихотливостью хозяин вывел наконец красавца, который сразу покорил мое сердце. Я посмотрел его зубы, проверил копыта, проехал на нем несколько кругов по двору. Конь великолепен. Хозяин с неудовольствием смотрел на мои проверки, видно было, что ему не хочется расставаться с жеребцом. Он безнадежно заявил, что конь из Испании, очень дорогой, стоит не меньше семидесяти пяти безантов. Может быть, он и назвал чрезмерную цену, но экономить на боевом коне – безумие. Я сказал, что согласен и привезу деньги безантами или местной монетой завтра. Хозяин подчеркнул, что предпочитает золотую монету, так как ведет торговлю с другими странами. Более того, он добавил, что хочет ежегодно получать жеребца в свое распоряжение на три дня для улучшения породы. Я согласился предоставлять его на три дня, но только если буду в это время на острове. На самом деле мне нужно, как рыцарю, иметь четырех коней, но кто будет заниматься ими? Обойдусь пока одним.
Альберто конь не мог не понравиться, но он заметил, что уж слишком высокая цена. На следующий день я опять появился у госпитальеров, получил сотню безантов и некоторое количество местных денье. Очень быстро расходуются деньги, но жалеть их нельзя. Я рыцарь, а не торгаш. Коня поставил в своей конюшне и имел теперь возможность прогуливаться на нем ежедневно по окрестностям города. Император после Калабрии задерживался теперь в Апулии, поэтому моя спокойная жизнь продолжалась. Один-два раза в неделю я заходил к Лауре, мы сидели у нее дома или выходили к кому-то из знакомых. Между делом я заметил ей однажды, что, если она будет купаться в бочке хотя бы раз в неделю, мне это будет приятно. Она с изумлением посмотрела на меня, потом процитировала своего священника, что смывать причастие грех, но я мягко и настойчиво заметил, что купаться или не купаться священнику – это его дело, но прошу ее пойти мне в этом деле навстречу.
Мне было неудобно, что ничего не подарил ей за все это время. Виоле было бесполезно делать подарки – у нее все имелось. Она только однажды сказала, что любит живые цветы, и я несколько раз в неделю приносил ей букет. Но Лаура стеснена в средствах. Я сходил к Нахуму и спросил, знает ли он хорошего дамского портного. Конечно, таковой нашелся среди его родственников, и мы с Лаурой пошли к нему. Судя по тому, с каким интересом разглядывала Лаура материалы, ленты, кружева и прочее, понял, что портной действительно подходящий. Заказал у него три наряда по выбору Лауры, подтвердив портному, что цена меня заранее устраивает. Главное, чтобы это были самые модные и самые красивые наряды. Дальше я не участвовал в разговорах, примерках, улучшениях. Наряды были действительно впечатляющие, особенно один, усыпанный мелким жемчугом. Правда, и цена – весьма кусачая. Но Лаура была чрезвычайно довольна. Тем более что на очередной встрече у меценатки поэтов, на нее с завистью смотрели почти все дамы. А бочку она действительно поставила и стала регулярно купаться.
В подобных хлопотах и днях отдыха прошло две недели. И наконец флот возвращается из Апулии. А вместе с ним и император. Буквально на следующий день Альберто Тедичи сказал мне быть постоянно готовым.
– Император примет вас завтра либо послезавтра.
– Я уже давно готов. А где будет прием? Много ли будет народу?
– Он принимает эти дни в старом дворце. На приеме у него будет мало времени, это будет просто формальное знакомство, но он назначит дату для более серьезной встречи.
– И как нужно одеваться?
– Думаю, вам не стоит надевать парадный костюм. Вы должны выглядеть как воин.
– Я тоже так думаю.
На следующее утро Альберто прислал нарочного сказать, что прием назначен на одиннадцать часов. За полчаса до этого я должен быть у главного входа в старый дворец, моя фамилия в списке приглашенных. Пришлось быстро одеваться, садиться на коня и ехать. Можно не ехать, дворец он вот, совсем рядом. Но я не могу появиться во дворце пешим. Не положено.
Уже через семь минут был около дворца, сдал коня подоспевшему слуге и подошел к двери. Меня провели в зал, где дожидались еще несколько человек. Потянулись томительные минуты. У эмира я не привык дожидаться, у него был четкий порядок. Все делалось своевременно, так как он не терпел разгильдяйства и проволочек. Взрывался, если указания выполнялись не вовремя или неаккуратно. А здесь… Уже прошло назначенное мне время, а из дверей зала, где проводил аудиенции император, все не выходили какие-то люди. Собственно, они и зашли туда в мое присутствие. По виду это были послы небольшой республики.
Наконец они вышли, на ходу переговариваясь с сопровождавшим их Альберто. Церемониймейстер назвал мое имя, и я вошел с ним в императорский зал. Император сидел не на троне, а в удобном кресле. Ему представили меня:
– Барон Роман Клопофф.
– Рад приветствовать вас, барон. Я много о вас слышал. Как ваше путешествие? Вы уже устроились у нас?
– Рад предоставить себя в ваше распоряжение, государь. Путешествие прошло успешно, погода была прекрасная, а пираты не посмели напасть на флот, в котором были императорские корабли. Я отлично устроился в Палермо.
– Я тоже рад, что у вас все благополучно. Жалко, что не смогу уделить вам сейчас много времени. Эти послы республик Марке, которые были до вас, очень многочисленны и надоедливы со своими просьбами. Но приглашаю вас послезавтра с утра во дворец Куба. Я направляюсь в собор Монреале. Мы можем прогуляться с вами на конях до собора. По дороге прекрасные виды на горы и море. И никто не помешает нам поговорить наедине.
– Спасибо, ваше величество. Для меня большая честь такая прогулка.
Отступил на пару шагов назад и развернулся. Не собираюсь я пятиться задом даже перед императором.
Глава 3
Сарацины
Июнь – октябрь 1222 года
Альберто предупредил меня, что император выезжает из дворца Куба в девять утра. В восемь я оседлал коня и направился к дворцу. До него всего метров семьсот от моего дома, но прибыть нужно заранее. Около дворца уже был выстроен эскорт, были и придворные.
Какой может быть разговор наедине при таком количестве народа?
Ровно в девять император выехал верхом. Я удивился, думал, что он поедет в экипаже. Процессия была длинная. Впереди часть эскорта, потом император с двумя незнакомыми мне вельможами. Потом мы, все остальные – гурьбой, и снова часть эскорта. В таком порядке проехали несколько кварталов, сопровождаемые приветствиями жителей. Наконец выехали на дорогу, ведущую к Монреале.
Подумал было, что император забыл о своем намерении переговорить со мной, но внезапно оба вельможи начали отставать от императора, а он повернулся назад, как бы разглядывая нас остальных. Ко мне сразу же обратился один из его приближенных и шепнул, что нужно подъехать к императору.
Император был очень любезен. Он всмотрелся в моего коня, похвалил его стати и назвал ферму, на которой он куплен. Я удивился его осведомленности. Но он сказал, что ему тоже иногда приобретают лошадей на этой ферме. Потом император долго расспрашивал о Сирии и Египте. Оказывается, один из его секретарей уже давно ведет тайные переговоры с представителем султана. Переговорам мешала война в Египте, но теперь она закончилась. Императора очень интересовало, действительно ли противоречия между султаном и его братом эмиром Дамаска ал-Муаззамом такие серьезные. Он не мог поверить, что султан готов отдать Иерусалим и значительную часть территории бывшего Иерусалимского королевства за помощь в борьбе с ал-Муаззамом.
Я подтвердил, что они действительно ненавидят друг друга, к тому же их влиятельные матери всегда конфликтовали между собой. Но, по моему мнению, до открытой войны дело не дойдет еще долго. Ал-Муаззаму нужно больше опасаться войны со вторым братом – ал-Ашфаром. Султану много лет придется восстанавливать хозяйство и армию Египта, а войска ал-Ашфара вполне готовы к войне. Впрочем, у ал-Ашфара всегда имеется угроза с востока. Раньше это был хорезмшах Мухаммад, а теперь монголы и восстанавливающие свои силы сыновья хорезмшаха Мухаммада. Да и сельджуки Рума не оставляют его в покое и все время угрожают с севера. Спасает ал-Муаззама и то, что, в отличие от братьев, у него достаточно золота, чтобы быстро нанять большое количество тюрков.
Впрочем, от известий из Египта и Сирии мы перешли наконец к текущим делам.
– Барон, я хотел побеседовать не только о делах султана. Нам надоели бесконечные стычки с местными сарацинами, нужно эту проблему решить кардинально. К сожалению, все это началось после того, как папа потребовал ограничить права мусульман на острове. А теперь некоторые местные феодалы не прочь на фоне выступлений сарацинских эмиров выдвинуть свои претензия. Я хотел бы использовать ваш опыт для переговоров с эмирами, а если переговоры не дадут хорошего результата, для принятия жестких мер по отношению к ним.
– Ваше величество, что вы считаете хорошим результатом переговоров?
– Мы на совете пока это не решили. Подписывать с ними какие-то договоры бесполезно: они не задумываясь нарушат их при удобном случае. Добиться их возвращения в Африку или в Сирию вряд ли удастся. Они уже сотни лет живут здесь. Ваша задача на первом этапе – понять, что можно предложить им, чтобы они согласились уйти с наших земель. Военное решение мы пока не рассматриваем.
– Почему?
– Слишком большую армию пришлось бы держать здесь многие месяцы. Я не могу заставить моих вассалов воевать здесь бесплатно несколько месяцев. А на оплату пребывания большой армии нужны огромные деньги. Кроме того, я не могу оставить без охраны земли Ломбардии и Тосканы.
– Правильно ли я понял, ваше величество, что мне пока предстоит только познакомиться с местными эмирами и понять их настроение?
– Настроение и ожидания. Какие действия империи они ожидают. И выяснить, готовы ли они к длительным военным действиям.
– С кем я должен согласовывать свои действия?
– Если дело дойдет до военных действий, вы будете советником моего племянника Людвига Тюрингенского. Я назначу его командующим армией. Он молод, но пора ему принимать ответственные решения. И конечно, хороший совет ему не помешает. Тем более что он не сталкивался с сарацинами. Но пока договоритесь обо всем с графом Альберто Тедичи. Он всегда в курсе моих намерений. Да, и он согласует с казначейством ваше жалованье и решит все вопросы финансирования ваших действий в качестве моего посланника к эмирам. Надеюсь, вы согласны, барон, перейти ко мне на службу?
– Я рад служить вам, государь.
– С этого дня вы у меня на службе, барон.
После этого император милостиво отпустил меня, и мое место около его коня занял незнакомый придворный.
В Монреале я не пошел в новый собор. Предупредил графа Альберто, что использую время службы в соборе для прогулки в горы. Проехал около трех километров вдоль речки Орето. Собственно, здесь это не речка, а полноводный ручей. Но других нет. Нашел тропу и поднялся еще выше, на перевал. За ним маленькая долина и вдали – море. На мое появление сразу же отреагировали. Из небольшого селения выехали несколько всадников и поскакали ко мне. По внешнему виду и по посадке – мусульмане. Я не стал возвращаться и потихоньку ехал им навстречу. Возможно, мое спокойствие сыграло роль, всадники тоже умерили прыть своих коней. Уже минут через пять мы приветствовали друг друга.
Подъехавшие всадники были несколько удивлены моему спокойствию и несоответствию европейского вида и правильной арабской речи. Молодой парень, представившийся внуком местного шейха, предложил мне проехать в качестве гостя к деду. Оказывается, дед послал его с несколькими всадниками выяснить, что за чужак появился на территории общины. Я не счел нужным отказываться и минут через десять уже сидел в тени большого дерева, рядом со старым шейхом. Мы с шейхом представились и обменялись любезностями: приличия не позволяют сразу расспрашивать гостя о цели визита. А я еще не знал, что хочу узнать в этом маленьком селении, но считал, что, если судьба занесла меня сюда, значит, так надо. Нам троим: мне, Юсуфу, так звали шейха, и мужчине средних лет, молчавшему все время, – почти сразу подали кофе в маленьких фарфоровых чашечках и два сосуда очень холодной воды. Пить кофе – ритуал, его нельзя нарушать. Только после второй чашечки хозяин расспросил меня о здоровье, пожелал мне благополучия и представил мужчину как своего старшего сына Ибрагима. Я тоже пожелал ему здоровья и жизни еще на многие годы на благо семьи. А семья у него большая, то тут, то там в щелях забора и в маленьких окошках жилища виднелись любопытные глаза.
К этому времени я уже решился представиться одним из советников императора. Рассказал, что только недавно приехал из Сирии, не знаком с местными делами и решил самостоятельно поговорить с уважаемыми местными жителями.
– И вы не побоялись в одиночку прийти в незнакомое селение?
– Именно в одиночку, не с отрядом же всадников мне приходить для разговора. В одиночку я – гость. Чего бояться гостю?
– Гостю мы всегда рады. Гостей мы уважаем. Но в последнее время слишком часто приходят отряды вооруженных людей, и совсем даже не в гости.
– Да, я уже слышал разные рассказы. И как в мусульманские селения приходят с оружием христиане, и как в христианские селения врываются мусульманские воины. Ведь раньше все жили рядом, не мешали друг другу. Что-то случилось?
– Все после недавних указов нашего императора. Может быть, они и не так стеснительны, но обидны. Например, не разрешено строить новые мечети. Христианские церкви можно строить, а мечети нельзя? Разве мы не такие же подданные его величества? И главное, на местах они странно толкуются. Епископ Керкента, или, как вы называете, Джирдженти, не только запрещает новое строительство, он разрушил несколько старых мечетей, убил двух уважаемых проповедников. А его отряды разграбили три селения в горах. Естественно, люди эмира взялись за оружие и разграбили христианские селения.
– И что теперь – война? Разве здесь сохранились независимые эмиры? Если император придет сюда со всей армией, будет большая беда. Вы же представляете, что будет, если император направит десять – двадцать тысяч солдат в горы?
– Да, вполне представляю. Но что делать? Мы мирные люди, но, если все эмиры объединятся, мы тоже выставим не меньше двадцати тысяч воинов. Не все эмиры этого хотят, но такие, как епископ Керкента, заставят нас всех взяться за оружие. Кроме того, здесь действуют и люди халифа Абу Якуба ал-Мустансира. А за ним сила.
Мы еще поговорили о неприятных событиях, отдали дань прощальным церемониям и распрощались. Юсуф отправил со мной своего внука с пятью всадниками, проводить по ближней дороге. Через полчаса я был уже в Монреале, служба кончилась, но император еще не отбыл в Палермо. Я нашел графа Альберто и рассказал ему о беседе с императором, в той части, которая касалась моей будущей службы. Граф уже был в курсе решения императора, договорились пойти в казначейство завтра утром.
На следующий день в казначействе выяснилось, что мне вместо феода императором назначено содержание, равнозначное девятистам динарам в год. Кроме того, выделены деньги, реально выделены, на первичные приобретения и переданы в подчинение сержант и два легковооруженных всадника. Пришлось еще раз ехать на конскую ферму, покупать трех коней, для себя, не для солдат. Хорошо, что у меня просторные конюшни и не слишком маленький дом. Разместились все. Вечером меня известили, что на следующее утро назначено совещание у Людвига Тюрингенского.