- Извините, но в этих одеяниях вы выглядите как пастух. Переоденьтесь, в номере имеется богатый выбор одежды.
Первый удивился, ведь на нем было одно из самых дорогих его одеяний, и раньше оно не вызывало нареканий. Впрочем, спорить он не стал, вернулся в номер и открыл платяной шкаф. "Как же, богатый выбор", - с сарказмом проворчал про себя Бин Лашен.
На вешалках висели только черные смокинги да арабийские халаты черных и белых цветов. Первый остановил свой выбор на смокинге: по паспорту он являлся гражданином Северного Союза, а не Арабии. А также из чувства протеста.
- Так гораздо лучше, - заметил секретарь, осмотрев Первого и его охранника, также одетого в смокинг. - А теперь идемте веселиться.
…В огромном зале толпилось множество народу. Если бы не обилие арабийских халатов, то можно было бы предположить, что вы попали на типичную вечеринку северников, прожигающих свою жизнь в праздности, на праведно заработанные деньги.
- Идите, познакомьтесь с кем-нибудь, а я попробую найти имеема.
- Хорошо…
Первый вошел в зал. Люди, имеющие многомиллионные, да что там миллионные - миллиардные состояния, пили спиртное из высоких бокалов, о чем-то беседовали и весело шутили. Бин Лашен чувствовал, что привлекает к себе внимание.
- Вы, кажется, новенький?
Кто-то тронул Первого за руку, и он остановился. Перед ним стоял бочковатый человек в арабийском халате. Выпил он уже достаточно, а потому наряд сидел на нем нелепо.
- Новенький, - наконец сказал Первый.
- Позвольте узнать, чем вы владеете и занимаетесь?
- Я ничем не владею. Я Первый, представитель имеема на Чирмене. Веду священную освободительную войну против северников.
- Да-да, конечно, я слышал краем уха: а где это? Освободительных войн так много.
- Это там, где добывают синюю соль.
- О! Синяя соль - это да!..
"Мог бы хотя бы притвориться, что освободительная война интересует тебя больше минерала", - с легким раздражением подумал Первый.
Он сам был далек от идеализации своей деятельности, но такое неприкрытое пренебрежение его по-настоящему покоробило.
- Я как раз занимаюсь переработкой этой соли.
- И, как видно, ваш бизнес процветает.
- Он процветал бы еще больше, если бы не приходилось отдавать пятьдесят процентов прибыли во все эти фонды освобождений…
- Но ведь война ведется за объединение всех правоверных детей Всевышнего, - вставил Бин Лашен, наблюдая за реакцией собеседника и остальных, кто стоял рядом.
- Да-да, конечно, вы правы… великое дело, и Всевышний требует денег от всех, у кого они есть…
- Вводишь наших гостей в смущение? - отведя в сторонку Первого, усмехнулся секретарь.
- Боюсь, что такого понятия нет в их словаре. Впрочем, как и многих других.
- Это неважно, главное, что они спонсируют ваше великое дело.
- Вы хотели сказать мне что-то важное или просто поболтать пришли?
- Привыкли сразу брать быка за рога?
- В нашем деле без этого никак.
- Что ж, вы правы. Мне удалось уговорить имеема принять вас прямо сейчас, идемте, у него не так уж много времени.
Первый сразу включился в работу и на ходу еще раз обдумал предложение, которое изложит имеему. От первого плана: взорвать крейсер кораблями-брандерами - он окончательно отказался, решив продвигать в жизнь тот, что пришел ему в голову во время полета на шаттле к "Черной жемчужине".
Бин Лашен вошел в личные апартаменты имеема, пройдя сквозь бесчисленные посты охраны, проверивших его тысячей самых различных приборов. И только когда они все подтвердили его лояльность, тяжелые двери открылись, и он услышал:
- Давно не виделись, Первый.
За массивным столом сидел верховный имеем, или Палладии Батами. По залу с гостями, естественно, ходил его двойник. Сам Палладии если еще не был старцем, то подошел очень близко к тому, чтобы им стать. Седые волосы ниспадали на плечи.
Первый в силу национальных традиций использовал двойника чуть старше, чем он был на самом деле, из-за того что рядовые бойцы больше доверяли старшим, умудренным жизнью людям, чем близким себе по возрасту. В то время как Палладии предпочитал более молодую копию.
- Приветствую вас, мой господин.
- Садись. Как дела на фронтах?
- Без перемен. Но с вашей помощью я хочу изменить расстановку сил.
- Даже так? Интересно, как ты собираешься это сделать?
- Нашей главной целью является уничтожение добывающих предприятий северников. Что я и собираюсь сделать, причем одним ударом.
- А ты не преувеличиваешь свои силы? Это сколько же придется собрать боевых групп? Боюсь, что даже всего баччинского населения не хватит, даже если в нападениях будут участвовать женщины и дети. А если допустить участие наемников, то сколько миллиардов седалей потребуется для этого, не говоря уже о сохранении секретности?
- Простите меня, мой господин, но все гораздо проще.
- То есть?
- Я предлагаю захватить крейсер северников. Трех-четырех залпов из его орудий будет достаточно, чтобы уничтожить добывающий завод. А снарядов на крейсере достаточно, чтобы стереть с лица планеты большую часть заводов. В итоге мы добьемся своей главной цели. Мы причиним северникам сильнейший экономический урон, от которого они не оправятся и вынуждены будут пустить на свою территорию вас как равноценных партнеров для совместной добычи синей соли, а мы получим свою столь долгожданную независимость.
- Очень гладко у тебя выходит. Надо послушать эксперта.
Имеем нажал невидимую кнопку, в стене открылась дверьи из нее вышел человек.
- Знакомьтесь, генерал Эргенн.
Бин Лашен судорожно сглотнул, надеясь, что его лицо осталось непроницаемым. Но генерал улыбнулся уголками губ, показывая, что заметил эмоциональное состояние Первого, хотя его самого не узнал.
Генерал Эргенн славился жестокостью к своим врагам, и многие тысячи воинов Всевышнего покинули бренный мир по его вине, причем многие сотни в жестоких мучениях. На его методы командование закрывало глаза, поскольку они были действенными. И сам Бин Лашен однажды чуть не попался в его руки, на заре своей карьеры. Но в один прекрасный день генерала попросили уйти, причем использовав самый что ни на есть законный предлог - на пенсию.
- Северный Союз отказался от услуг своего лучшего специалиста и отправил его на пенсию по возрасту. Для меня же пенсионный возраст ничего не значит: главное, чтоб котелок варил. Итак, генерал, ты все слышал; что можешь на это сказать?
- Ваш молодой приспешник очень дерзок, но, вынужден признать, не без оснований. Поскольку раньше подобных прецедентов не было, то я считаю, что дело, которое он задумал, вполне осуществимо. Но только единожды, дальше инструкции перепишут…
- Хорошо. Я так понимаю, ты пришел за деньгами. Сколько ты хочешь списать со счетов?
- Пятьсот миллионов седалей, или четыреста миллионов реалов. Придется нанять хороших наемников, наши борцы для такого дела не годятся, хотя и они будут принимать участие. К тому же нам понадобятся малогабаритные корабли и специалисты по артиллерийской стрельбе.
Имеем обернулся на генерала-перебежчика, и тот легонько кивнул.
- Ты получишь нужную сумму.
Не говоря больше ни слова, Бин Лашен с полупоклоном покинул личные апартаменты имеема.
59
Миха с Медведем еще неделю провалялись в госпитале, ожидая из штаба резолюции на свои рапорты. Вскоре она пришла; их просили явиться на сборный пункт к определенному числу и часу. Что они и поспешили сделать. Получив все документы и выписавшись из госпиталя, они попутным транспортом вовремя добрались до этого самого пункта, откуда их всех отправили на большом транспортном вертолете в центр обучения или, как любили еще говорить: в центр повышения квалификации.
Центр находился тут же на Чирмене, в центре освоенных территорий, куда не могла забраться ни одна группа диверсантов. По дороге на базу вертолет пролетал над городом, построенным на средства, полученные от добычи уникальных ископаемых планеты. Свою лепту вносили рабочие, приезжавшие отдохнуть с городским комфортом после долгих трудовых будней, оставляя здесь значительные суммы. "Может быть, город является главной целью террористов?" - подумал Миха, вспомнив слова сержанта Борисова.
Двигатели вертолета зазвучали по-другому, резче, работая на снижение. База находилась на месте выработанной шахты.
- На выход, - прозвучало в динамиках, и из вертолета выдвинулся трап, по которому солдаты быстро сбежали на бетонную площадку.
Миха отметил, что нигде не видно привычных по первой учебке полос препятствий. Здесь были только административные и хозяйственные строения.
- Добро пожаловать в форт "Демпинг", я сержант-инструктор Одиссон, - поприветствовал солдат вояка, после того как вертолет, набрав обороты, улетел. - Среди вас есть рядовые, сержантский состав и даже офицеры, но мне на это наплевать. Для меня вы просто стая насильников, убийц, маньяков и прочего преступного элемента, от которого отказалось цивилизованное общество, давшее вам возможность искупить свою вину. И таких поганцев вас здесь целая рота, а я ваш командир на ближайшие три месяца со всеми правами и обязанностями.
"Пожалуй, про насильников и убийц он не врал, - подумал Миха, взглянув на своих соседей в строю. - Рожи у них действительно донельзя криминальные. Такие собственную мамашу вилкой продырявят".
- Вы все добровольцы, а потому никто вас здесь держать не будет: не выдержите, возвратитесь в свою часть, без последствий. И еще, "берсерк" - это не тупоголовый солдат, которому лишь бы перерезать чью-то глотку и омыть руки в крови врага, это прежде всего солдат, умеющий думать, - сказал сержант Одиссон и с последними словами остановился напротив Медведя, видимо, не оценив его мыслительные способности высоко. - Каждый из вас должен уметь думать или научиться думать. - При этих словах сержант вновь посмотрел на Медведя, отчего тот непроизвольно подобрался, словно готовясь к прыжку, но пересилил себя и встал согласно уставу. - Хорошо. Теперь бегом в казарму занимать койки, получать обмундирование, и марш на занятия, на все даю вам час двадцать минут. Вольно!
- Он хотел меня унизить, - обиженно проговорил Медведь.
- Нет, просто проверял твою реакцию, - ответил Миха. - Он же сказал "хорошо", когда ты успокоился и встал на место.
- Правда?
- Да, приятель.
- Но рожа у тебя действительно простоватая, - заметил какой-то солдат и представился: - Рядовой Кружкин.
- По тебе не скажешь, что маньяк, - сказал Миха, поздоровавшись и представившись.
- А я и не маньяк, просто соседа своего грохнул.
- Что так?
- К жене лип.
- История стара как мир, - глубокомысленно заметил Медведь.
- А что ж ты сюда пришел?
- При поступлении в отряд "берсерков" снимается еще два года наказания, итого служить мне остается всего полтора года.
- Вот это для нас уже новость, - признался Миха и, подсчитав свое время службы, тяжело вздохнул: все равно получалось довольно много.
В казарме все переоделись в серо-коричневые робы и отправились на занятия. Инструктор достал из-под стола массивный автомат и стал рассказывать о его ТТХ:
- Любимое оружие "берсерков", автомат "корсар". Модификация армейского автомата "корс", диверсантский вариант. Имеет электронную схему и специальный визир, установленный на шлеме, через него будете получать информацию о состоянии оружия. Расход и остаток боекомплекта, режимы стрельбы, через вот этот окуляр можете наблюдать за врагом, просто высунув автомат из укрытия, не высовывая башку. Система очень сложная, а потому следует заниматься ею каждый день, доводя свои действия до автоматизма. До безусловного рефлекса!
За теорией началась практика. Выдали облегченные бронежилеты, в которых им и предстояло бегать по горам за сепаратистами, а вот со шлемом вышла накладка - облегченных версий не было, и потому все по первости чувствовали себя головастиками.
Голова отказывалась работать, да и руки действовали несогласованно. Стоя спиной к стволу и прицелившись из автомата в медленно движущуюся сзади мишень, следовало удерживать на ней прицел, отображавшийся в визире шлема, служившего одновременно бронестеклом, глядя при этом прямо перед собой. Мишень двигалась влево, а руки уводили автомат в противоположную сторону. Потом хаотичный поиск цели, когда картинка перед глазами жутко прыгала, и ее удержание.
- Дайте мне гранатомет, и я порву мишень к чертовой матери! - не выдержал такой нагрузки Медведь.
- Трудно… - согласился Миха.
- Будет тебе гранатомет, - посулил инструктор. - Но прежде научись хотя бы владеть "корсаром", чтобы в нужный момент спасти свою задницу и задницы товарищей. Если не можешь - вали отсюда!
- Есть научиться владеть в совершенстве!
- Так-то лучше. Равняйсь! В колонну по двое! Бегом в казарму на ужин!
60
Миха рано радовался - полоса препятствий здесь все же наличествовала. Ею являлась ближайшая гора. Здесь не было ничего искусственного, никаких стальных рамок или веревочных канатов, только естественное, настоящий бурелом и рытвины, на которых очень легко было вывихнуть ноги.
С другой стороны, понапрасну тоже не гоняли, и не требовали наматывать эти отупляющие круги на ровной площадке, отбиравшие силы самой монотонностью. Тут просто - преодолел трассу и все: как-никак, психологически гораздо легче. Хотя к концу трассы большинство новобранцев валились с ног. Но силы быстро восстанавливались, солдат пичкали витаминами, что было прописано в контракте.
- Ну что, дохлики, теперь все в десятый бокс.
- Ох, не люблю я этот бокс, - выдохнул Медведь. - Мне после него кошмары снятся.
- Аналогично, - подтвердил Миха.
Рота строем прошла в специальный ангар, поделенный на отдельные кабинки, напоминавшие кабинет стоматолога. Они были хорошо звукоизолированы, и все в них было предусмотрено так, чтобы ничто не мешало процессу.
Когда солдат привели сюда в первый раз, сержант, показывая на кресло, очень похожее на зубоврачебную кушетку, но обвешанное различными блоками и оснащенное шлемом, сказал:
- Это комплекс ускоренного обучения. Вы после усиленной тренировки, как сейчас, вводитесь в гипнотический транс, и начинается процесс обучения через вот этот симпатичный шлем. Компьютер работает с вашим подсознанием. Получается очень быстро и качественно. Сразу после сеанса проводятся практические занятия по закреплению.
- Господин сержант, разрешите вопрос?
- Разрешаю.
- А почему эту систему не используют в обычных войсках, если все так просто?
- А потому, боец, что нам не нужны сотни тысяч отморозков, которые вернутся после службы домой и начнут резать каждого, кто на них косо посмотрел. Вы, демобилизовавшись, будете каждый день отмечаться в полиции как потенциально опасные лица. Кроме того, существует побочный эффект, - продолжил сержант Одиссон. - Как известно, солдату после службы в действующих войсках снится война, но после хорошего курса лечения он приходит в норму, и воспоминания становятся не такими яркими. Здесь же будет все гораздо сложнее, война будет преследовать вас всегда, даже на войне. Маньяков можно не спрашивать, а вот что обычно снится тебе, солдат?
- Мне? - переспросил Миха.
- Тебе.
- Ну это, - стушевался Миха, - дом снится.
- Правильно, это отличает нормального человека от морального урода. Так вот, после того как ты сядешь в это кресло, война будет сниться тебе всегда, сынок. Даже после курса реабилитации для ветеранов. Многие не выдерживают и возвращаются на войну либо спиваются и умирают под колесами грузовиков или бросаются с высотных зданий. Да мало ли как еще кончают с собой? В общем, не многие ведут нормальный образ жизни. Это касается всех. Потому сразу об этом предупреждаю, и если кто-то хочет отказаться, пусть делает это сейчас, потом будет поздно.
Строй не шелохнулся. Половину из них и так мучили кошмары, хотя было неизвестно, относятся ли они к ним как кошмарам или же как к захватывающему фильму, который показывают каждую ночь в различных вариациях. И который они пережили в реальности. Вторая половина не ушла: либо не поняв сказанного и подумав: "Уж со мной-то этого не случится, я же не слабак какой-нибудь"; либо не могла уйти из-за перспектив хоть на годок пораньше смыться из армии с чистой совестью и толстой пачкой денег в кармане.
Миха уже привычно лег в кресло и устроился поудобнее. Оператор надел шлем и засел за свой пульт. Физическая усталость перешла в усталость эмоциональную, и Кемпл как-то разом провалился в сон. Были какие-то звуки и смутные видения. В глазах пульсировал свет, меняя цвета.
Вся процедура занимала два часа. В течение первого часа шло программирование, а в течение второго человек просто спал и видел во сне то, что в его подсознание пытались впихнуть.
Миха видел себя каким-то монстром, быстрым и кровожадным. Он тихо и быстро двигался по лесу, увидел свою добычу - людей. Группа, сидящая у костра и что-то весело обсуждающая.
Миха крался как кошка, ни одна веточка не хрустнула под ногами, ни один камешек не шелохнулся. Человек находился к нему спиной, вглядываясь в темноту через какой-то прибор.
Часовой так и не заметил его, хотя сидел в умело сооруженном секрете. Коготь-нож в его руке вошел под левую лопатку человека. Часового пронзила сильная судорога, но ни одного звука из горла так и не вылетело. Обмякшее тело еще падало в кусты, а Миха-зверь уже снимал крайнего в группе, вырывая у него глотку, и врывался в основную гущу людей. Тот был последним из пяти часовых.
Люди нелепо и заторможено махали руками, пытаясь дотянуться до оружия, которое лежало у них буквально под ногами, но все было тщетно. Миха убивал их одного за другим, вспарывая животы или вонзая коготь в глаз, доставая до мозга.
Все враги были повержены. Миха-зверь встал в центре побоища, протянул руки к луне, висевшей прямо над его головой, и гулко зарычал. Постепенно тело его трансформировалось обратно в человеческое, а рык переходил в крик.
От этого крика он и проснулся. Оператор привычно подошел к своему подопечному и снял шлем. К крикам он уже давно привык, хотя поначалу, когда перешел на эту работу, боялся, что вставший солдат убьет его, как врагов в своем безумном сне. К тому же прецеденты имелись.
- Все в порядке, солдат, вот вода.
- Спасибо, - поблагодарил Миха и одним махом осушил литровый стакан воды.
Кемпл на дрожащих ногах добрался до столовой, где подкрепился высококалорийной пищей. Здесь были почти все, но выглядели не лучше его самого. Чего нельзя было сказать о пяти маньяках. Они выглядели гораздо лучше и живо обсуждали между собой свои видения. Нормальные люди сейчас старались между собой не общаться. "Настоящие маньяки, - устало подумал Миха. - Такое впечатление, что им это даже нравится".
Только после таких снов Миха понял, о чем предупреждал их сержант-инструктор Одиссон. Хотя первые сны были вполне нормальными, там он был самим собой. Но чувства сожаления о своем поступке так и не возникло.