Вокруг висли друг на дружке встретившиеся влюбленные, у ларька с пышками толкалась очередь, из музыкального ларька рвались наружу гитарные проигрыши Грэма Парсонса. В верхнем вестибюле станции метро шмелями гудела подсветка рекламных стендов, и толчея спешивших к эскалаторам граждан мешала сканировать обстановку.
Если после откровенного грабежа братка у Петрова остался горький осадок на душе, то здесь Антон не сомневался в праведности своих действий ни секунды. Купив в окошке жетон, он позволил не сильно-то и хромавшему типчику пристроиться на векторе к турникету ровно за собой. Зато теперь в подлости намерений нищего товарища сомнений не осталось.
И на контрольной линии Антон с полуоборота выхватил у инвалида влажную от пота проездную карточку. Инвалид растерянно открыл рот, получив упреждающий толчок в грудь от лица, которое провожал. Отнятая карточка нырнула в контрольную щель. Петров прошел через турникет, инвалид остался перед пропускным механизмом, бесполезная карточка вернулась хромому в руку из щели.
Нищий не рискнул заорать на весь вестибюль: "Инвалида обидели!!!" И совесть Антона не посмела вякнуть - если бы это пострадал честный хромой, бедолага смог бы пройти к эскалатору по инвалидному удостоверению.
Вместо этого нищий товарищ неопределенного возраста выхватил из задрипанного пиджачка сотовую "Нокию" последней модели, а дальше эскалатор повез Петрова прочь и вниз. К гадалке не ходи, нищий объявлял полномасштабную тревогу, и через каких-нибудь полчаса ко всем станциям метрополитена будут стянуты граждане, понятия не имеющие, кто такой Антон Петров, но знакомые с его фото и мечтающие подзаработать. Через тридцать пять минут в просчитанных на компьютерах "Ред Ойла" точках города припаркуются непримечательные закрытые автофургоны, и уже более осведомленные, кто есть такой на свете Антон Петров, граждане, передергивая затворы, станут внутри фургонов нервно курить и ожидать маячка от менее осведомленных.
Но Антону с его маршрутом не требовалось даже двадцати минут.
- Вы на следующей выходите?
- Выхожу.
Из вагона, в меру наполненного пассажирами, он вышел на следующей станции - "Невский проспект". Затесавшись по соображениям маскировки в шумную компанию, даже глотнув из протянутой бутылки пива, он поднялся по эскалатору и вдоль канала двинул на Дворцовую площадь. Кажется, собирался дождь, жаль, что у братка к куртке не прилагался зонтик.
Станут в поднятом на ноги Петербурге искать Антона Петрова на главной площади? Конечно, станут. Но ведь не прятаться он шел туда походкой праздного туриста.
- Кто у нас отвечает за Центральный район? - Руководитель службы безопасности головной конторы "Ред Ойла" Владимир Костромин меньше всего походил на профессионального силовика. Слегка приплюснутый возрастом пенсионер с благородными сединами и интересами в телеканалах "НТВ" и "Культура", такому бы вести в парке на лавочке политические дебаты с другими ветеранами перестройки. Но сотрудники местного офиса кое-что слыхали о прежних подвигах господина Костромина на ответственном посту и выполняли его "советы" беспрекословно.
- Воробьев, - не отрываясь от экрана ноутбука, доложил раскачивавшийся на заднем сиденье джипа Матвеев.
Этот господин был упакован существенно покруче Костромина. У первого - турецкая матерчатая куртка, у второго - плащ от "Хьюго Босс"; у первого - кепка на неухоженной шевелюре, у второго - причесочка от мастера-призера чемпионата парикмахерского искусства "Балтийские зори"; у первого - белорусские ботинки, у второго - классический "инспектор". Но даже посторонний зевака, загляни он в салон джипа, сразу угадал бы, кто тут играет первую скрипку.
- Что у него в наличии?
- Шесть машин, тридцать четыре бойца.
- Не бойца, а сотрудника, - вскользь поправил Костромин, прекрасно осведомленный, на какие ключевые слова реагируют системы прослушки государственных силовых органов.
Понятно; внутри джипа их никто подслушать не мог - в ноутбук был вмонтирован один очень вредный приборчик. Но лучше сразу настроить подчиненных на правильные термины, а то ляпнут где-нибудь в более щучьей обстановке.
- Тридцать четыре сотрудника, - беспрекословно подчинился руководитель службы безопасности петербургского офиса "Ред Ойла" Матвеев. Он и боялся московскую шишку, и обожал. Умение искренне почитать любое начальство в самурайском духе он выковал к тридцати годам, и с тех пор карьера стала ему удаваться.
- Одну машину на кольцевой маршрут "Дворцовая-Невский-Марсово поле".
- Одну машину на кольцевой... - забарабанил пальцами по кнопкам ноутбука Матвеев. Отправлять приказы таким макаром ему было крайне неудобно, поскольку локтям мешали втиснутые по бокам бойцы, пардон, сотрудники, у каждого из которых под лишенным знаков отличия камуфляжем прятался броник.
Справа от Матвеева подпрыгивала на пухлом сиденье очень ловкая блондинка, за глаза именуемая коллегами Маняша Тычеблин, слева раскачивался блондин, носивший заочное имя Мишаня Нифигаблин. В глаза парочку называли Маша и Миша. Из-под пилоток-конфедераток к губам персонала быстрого реагирования гарнитуры свешивали мини-микрофоны на случай нештатного экстрима.
Ноутбук на коленях Матвеева являлся сердцем операции, доклады поступали и приказы уходили через него на открытый специально под операцию одноразовый сайт. Причем напичканный паролями и шифрами наглухо. Загляни туда посторонний юзер, надыбал бы лишь скучный чат, посвященный шахматисту Алехину. Джип стартовал по тревоге со стоянки у Дворца Молодежи - в тамошней гостинице держал штаб Костромин. Сейчас джип лихо, но не нарушая правил, попирал шинами асфальт и лужи Каменноостровского проспекта.
Напротив телебашни Мишаню и Маняшу перестало раскачивать - джип намертво застрял в бесконечной пробке.
- Работайте! - кивнул Матвеев верной парочке и вздохнул свободней, поскольку Маша и Миша покинули машину. - Легенда "Родина зовет", - сладко выравнивающий затекшую спину Матвеев прикрикнул на подчиненных, а то бы те еще наломали дров.
В нос ударили выхлопные газы на любой вкус. Секунду Маняша и Мишаня потратили на то, чтобы сориентироваться в обстановке. В следующую секунду Маняша требовательно стучала костяшками в окошко так же скучавшей "Скорой помощи".
- Чего тебе, красавица? - опустил стекло шофер.
- Факультет Собственной Безопасности, - рука Маши скользнула сквозь форточку и отперла дверцу изнутри. - Подвинься, знахарь, служебная необходимость, мы на время реквизируем твою машину, где у тебя сирена включается? - Голос девушки был звонок, как в "Пионерской зорьке".
- Не понял? - не поторопился подвинуться шофер. Его рыжие прокуренные усы обиженно изогнулись, выдавая, что товарищ все расслышал прекрасно, но не рвется содействовать.
Маняша заколебалась, не притвориться ли, будто по вине уличного шума не слыхала брошенного вдогонку приказа работать по легенде "Родина зовет". Гораздо привычнее было бы садануть ребром ладони по шоферскому кадыку и почувствовать себя полной хозяйкой положения в кабине. Но приказ отдавался при московском начальстве, а значит, это же начальство отметит невыполнение приказа.
Пошарив в кармане камуфляжа, Маша предъявила прокуренным усам краснобокое удостоверение.
- Ты че, блин, не понял?! Сержант Грачева, эскадрон смерти ФСБ, мы реквизируем ваше средство передвижения, - все-таки она позволила себе милую шутку, по опыту зная, что слушатель не очень вникает в подробности. Маша была серьезным специалистом по психологии жертвы. - И откройте фургон моему напарнику.
- А если у меня там неотложный больной? - хорохорились обиженные усы.
- Тогда бы вы пугали прохожих сиреной, - с видом человека, уставшего радеть за отечество, "но ведь кто-то же должен...", Маняша плюхнулась рядом с водилой и убрала в нагрудный карман липовое удостоверение. Бой был выигран без пролития крови, никакого удовольствия.
Между застрявшими машинами уже туда-сюда сновали пешеходы, лучшего симптома, что пробка надолго, не бывает. И, кстати, вовсю на небе собирались тучи, Маняшу это беспокоило только одним боком: во время дождя связь хуже.
- Террористов ловите? - заискивающе поинтересовался представитель Министерства здравоохранения.
- Кто в фургоне? - многозначительно не ответила Мария.
- Смена кончилась, в гараж возвращался, - косвенно ответил в рыжие усы шофер.
Маша ориентировочно представляла, где по городу размещены гаражи "Скорой помощи", но уличать шофера во лжи особого смысла не имелось - подчинился, и ладно.
Мишаня доложил командирам, дескать, подходящее для движения в условиях частых пробок транспортное средство добыто. Владимир Костромин покинул джип первым и вельможно подождал, пока Миша открывает перед ним дверь фургона. Матвеев задержался, принимая на ноутбук следующий сигнал от развернутой сети стукачей.
- Объект вошел в здание Государственного Эрмитажа, - забираясь в кузов, доложил Матвеев.
- Я так и знал, - скрипнул зубами Костромин, - решил, сволочь, спрятаться среди иностранцев. - К иностранцам у господина Костромина махровым цветом цвела особая нелюбовь. А пуще - к прибалтам, поскольку благородный старик в пору пышно возродившегося национального самосознания бывших сограждан оказался вынужден покинуть Ригу. - Источник информации?
- Там в холле ларек с Ди-ви-ди и видеокассетами. Его арендатор... А может, подождем до закрытия музея? - Матвеев немного побаивался за Маняшу и Мишаню: вдруг они при задержании объекта не останутся в рамках закона? Где-нибудь на Кондратьевском рынке - и ладно бы, а вот Эрмитаж... Разнесут по кирпичику памятник культуры.
- Добро. Поехали, на месте разберемся. Прикажи этому видеопирату закрыть ларек и... нет, отставить. Объект тут же срисует непрофессиональную слежку. Поехали! - зло постучал Костромин в окошко кабины.
Матвеев отправил команду группе Воробьева не проявлять инициативу. Шофер очень переживал, не помнут ли незваные пассажиры помидорную рассаду, которую он аккурат вез на дачу. Очень хотелось попросить, чтобы пассажиры поласковей обходились с задвинутым под больничную каталку ящиком, но почему-то водила робел и только крепче на себя злился.
- Доклад от группы Сметанина, Красногвардейский район под полным контролем, - читал расшифрованные поступления на сайт Матвеев.
- Развертывание продолжить, - Костромин опасался, что в Эрмитаже их ждет лишь лицо, похожее на Антона Петрова, Владимир уже выстрадал семь ложных тревог.
Под бодрый вой сирены "неотложка" правыми колесами выбралась на тротуар, обогнула очередь из "тойот", "Жигулей" и "фольксвагенов" и свернула в подворотню.
- Здесь направо, здесь прямо, - руководила шофером Маняша. - Ты че, блин, не слышал? Здесь прямо!
- Так ведь знак! - трепетали прокуренные усы.
- Ты че, блин, не понял?! Здесь прямо!
- Ладно-ладно. Сами с гаишниками объясняться будете.
- Объяснимся.
К Эрмитажу они выехали через Дворцовый мост. Тормознули у Адмиралтейства. Матерые тучи теснились в небе, словно бегемоты в последней луже в засуху. Сейчас ливанет.
- Доклад от группы Сунчелеева. Полностью охвачен Приморский район.
- Так держать.
Пока Маняша скучно инструктировала шофера, что "не в ваших интересах разглашать... тем не менее, от лица Отчизны благодарю за добросовестно выполненный долг гражданина...", разгуливавший по залам Эрмитажа Антон Петров нашел искомое в экспозиции, посвященной древнему Египту.
Выпиленный пласт рельефа из гробницы Ни-Маат-Ра напоминал задубевший тульский пряник. Красно-черная, как копченая селедка, в белых полотняных шортиках вроде тех, что были модны в позапрошлом году, мумия жреца Па-Да-Ист, которую нельзя фотографировать со вспышкой, возлежала на прежнем месте.
Менее недели тому сам Антон сменил таблички на этих экспонатах. Точнее, выждав, когда никого не будет рядом, наклеил новые поверх старых, и новые от прежних отличались только названиями гробницы и именем жреца. Гробница в оригинале никогда не называлась "Ни-Маат-Ра", а жреца отродясь никто не величал "Па-Да-Ист": написанные подряд, эти два слова и являлись шифром, специально изобретенным Антоном для сокрытия формулы.
Согласные обозначали элементы таблицы Менделеева, а гласные... Антон поймал чересчур острый взгляд возглавлявшей группу горластых итальянцев экскурсовода - сутулой тетечки в роговых очках. Вряд ли она тоже работала на "Ред Ойл", скорее удивилась, зачем посетитель что-то списывает с таблички на сторублевую купюру. Вот именно на общем равнодушии к историческим подробностям Петров и строил расчет, оставляя здесь шифровку.
Антон почти не рисковал, что, вернувшись, обнаружит таблички в первозданном виде, без собственной шпаргалки. Музейные работники успели подписи под экспонатами выучить наизусть, в таблички никогда не заглядывают, тошнит их уже от этих табличек, по ночам в кошмарах снятся. Экскурсанты же сробеют ловить экскурсовода на лаже. Ну а на подстраховку от невезухи еще две похожие шпаргалки Петров оставил в других местах: в туалете ботанического сада - маскировка под настенный фольклор (даже если заштукатурят, запрись и сними свежую штукатурку), и в зоопарке. Но из зоопарка пришлось спешно делать ноги...
С чувством выполненного долга Антон вернулся в фойе музея, поймал еще один всполошенный взгляд - на этот раз от продавца видеосувениров - и решил, что у него прогрессирует мания преследования. Спустился в гардероб, получил по номерку куртку, выйдя наружу, улыбнулся хмурому небу и почувствовал упершийся в печень пистолетный ствол.
* * *
Трубный вой преследующих баншей все настырней резал уши и перемалывал остатки отваги. А где-то там, за парившими по следам баншами прочесывала территорию пядь за пядью цепочка эльфов из зондер-команды. Может, еще кто-то из рванувших в разные стороны пленников малого "Стоунхенджа" уцелел, но вряд ли. Скорее всего, наша троица оставалась последней, цинично говоря, на десерт.
- Слышь, немец, сдается мне, что зря мы драпаем, - задыхался волочивший ноги по колено в тумане мужичонка.
- Немец, а немец, - вторил второй беглец из "Стоун Хеджа", куда дальше-то кости кинем? Направо, налево?
Из последних сил беглецы выбрели к заброшенному лабазу.
- Уже никуда, Серега. Привал. - С тоской посмотрел на предрассветно бледнеющую над заборами заброшенной деревни кромку неба Эрнст фон Зигфельд, морда поцарапанная, правый рукав кителя на нитках.
- А если вдоль заборов, да в дальний лесок, и голый Вася? Авось по кустам отсидимся? - Мужичонка нервно мял полу засаленной телогрейки.
- Всякая Божья тварь, Ваня, излучает тепло, - безнадежно пожал плечами Эрнст, - многие не Божьи твари это тепло за версту чуют. Эльфы не чуют, но у них есть тепловые датчики, так что в лесу ни от баншей, ни от эльфов нам не спрятаться. - Фон Зигфельд обратил внимание, что на телогрейке Ивана не осталось ни одной пуговицы. Эта подробность не имела никакого значения.
- Так на кой мы срывались? - возмутился мужичонка.
- Легенду, будто вас в лагере держат вместо аккумуляторов энергии, дабы евро против доллара астрально подкармливать, вам специально внушили. - Эрнст фон Зигфельд говорил, глядя на восток. Очень не хотелось себе признаваться, но он проиграл. Девяносто девять из ста, что уже проиграл. "Старшая Эдда" пока не собиралась эвакуироваться, а без паролей он не мог выйти за колпак заклятий. Верил ли он в последний шанс? А что ему еще оставалось делать? - На самом деле лагерь - тот же загон для скота, кладовка при кухне со всегда свежей кровью. Слишком много в замке обитает вампиров, и слишком заняты они более важным, чтобы тратить время на прокорм. Так что, братья славяне, вас так и так бы сожрали. - Эрнст опустил, что и сам не брезговал кормиться от этого стола. Зачем бедолаг лишний раз расстраивать?
Туман разливался по миру студеным молоком, казалось, он должен глушить звуки, но перед воем баншей туман оказался бессилен.
- А теперь разве не сожрут?
- И теперь сожрут, - равнодушно согласился Эрнст, - только дороже им ваша кровушка обойдется, - Эрнст протянул парочке пистолет, реквизированный за ненадобностью у покойного Константина Фрязева.
- Что, один на двоих? - все никак не мог смириться с несправедливостью устройства мира Иван. Мужичка бил озноб - и от предрассветного холода, и от мандража.
- Один вам и один мне, - выразительно похлопал себя по кобуре Эрнст. - Монетку выкиньте, кому вооружиться, что ли? - Честное слово, в его интонации не было ни капли подначки. Мокрые от сбитой росы брюки липли к ногам, нутро терзал голод, неужели Эрнст больше никогда не увидит полнолуние?
- Незачем гадать, я умею стволом пользоваться, а он - нет, - выхватил оружие из руки Зигфельда второй. - Какие у тебя руки ледяные, будто ты сам из этих...
Напрямую спросить, какого роду-племени их поводырь, Серега не решился, а Эрнст не поспешил враньем рассеивать подозрения. Уже не важно, что подумают эти двое. Жить Сержу с Ваней оставалось всего ничего, но их жизни дарили какой-никакой шанс уцелеть Эрнсту. Пока зондер-команда будет работать с этой парочкой, Эрнст постарается отыскать где-то здесь ржавеющий милицейский уазик. Точнее, передвижной сверхпространственный портал, замаскированный под желто-синее авто.
Вой баншей нарастал, эти дряни парили всего где-нибудь в полукилометре. Может, правильней было бы постараться внушить попутчикам хоть толику надежды, но у Эрнста не оставалось запала, он тоже вымотался подчистую. С великим кайфом он сейчас бы перегрыз подельникам глотки и последний раз на этом свете насосался бы крови. Но таким шагом Эрнст лишал бы себя последнего шанса, призрачного, но манящего.
- Баста, ребята, остаетесь здесь и прикрываете меня. А я пойду по этой колее, - Эрнст указал на теряющиеся в тумане почти свежие следы протекторов. - Если найду машину, вернусь за вами. И свобода - наша!
- Почему ты нас бросаешь?! - нашел еще один повод возмутиться мужичонка.
- Потому что у вас языки по земле от усталости волочатся. Без вас я найду машину в три раза быстрее.
- И вернешься? - Серега был само недоверие. Серега был сметливее и опаснее пустобреха мужичонки.
- А зачем я тогда вас из плена выдергивал? Мне нужны живые свидетели. Иначе, кто одному поверит, будто в этом районе такая дьявольщина творится? - из последних сил врал Эрнст напропалую.
- Тогда отдай второй пистолет, - для убедительности своих слов Серега направил выданное прежде оружие Эрнсту в переносицу.
Фон Зигфельд увидел, как снизу дула наливается капля воды - конденсат тумана. Наливается и никак не нальется, чтобы опасть в мокрую траву. Банши выли, будто оглашенные, возможно, маскировали шорох шагов зондер-команды.
- И это после того, как я вас выручил? - попытался Эрнст надавить на мораль, заведомо сомневаясь в успехе - не те люди, не та ситуация. Почувствовал себя сейчас он предельно неуютно, ведь сам перезарядил обойму патронами с серебряными пулями.