- Очень даже благодарен. Видишь, не пытаюсь тебя задержать до прихода стражи.
Кате захотелось сейчас же обернуться, нет, не гигантской анакондой, а энцефалитным клещом и ужалить ботаника в шею, но профессионалы не мстят. Все дробнее и дробнее царапая паркет из черноплодной рябины каблучками, она помчалась коридорами замка вдоль череды мозаичных панно из березы, ротанга, финика, палисандра, яблони и кипариса, будь они неладны.
Сбила с ног шедшую вразвалочку навстречу гарпию, вихрь подхватил и размел по паркету страницы какого-то важного отчета, перемешивая их с вороньими перьями. Девушка-змея пока сохраняла человеческий облик, но, чтобы растревоженная стража не сразу выследила, по-змеиному шелушась, с ее щек и тела полезла линялая кожа. И полупрозрачные ошметки падали на паркет, словно листья в сентябре.
У самшитового подоконника превращали табак в дым и пепел мумии. Они не переодевались после вчерашнего, так и оставаясь - две в кокошниках, одна в цыганском монисте. Праздник дался подругам-палачам нелегко. Одна, держа желтыми губами фильтр "Парламента", больше дремала, чем курила. Вторая прятала татуированные запястья под мышками, ленясь вынимать "Беломор" из редкозубой пасти и глядя в себя. Третья что-то мучительно искала по карманам и шевелила губами, будто зубрит отрывок из Пушкина "Сон Татьяны".
- Гляди, Катька несется как угорелая.
- Следующие погоны выслуживает.
Подлетевшая на каблуках, словно на коньках, Катя боулинговым шаром разметала сухопарых курильщиц и высунулась в окно. В руке ее объявилась погремушка, которая обычно украшает хвост гремучей змеи и которой гадина традиционно пугает нахалов, нарушающих правила вежливости при общении с нею. Дальше невольнонаемная гражданка Кондаурова запустила эту забавку-шишечку подальше в тенистые просторы дремлющей станции "Невский проспект".
Если бы грузик подчинялся правилам свободного падения, он бы коцнулся о мрамор нижнего вестибюля, дважды подпрыгнул и затих на том месте, откуда, завороженный шеф-повар сделал неосторожный последний шаг. Однако погремушка оказалась с норовом: вместо того, чтобы спланировать по прямой, она изобразила петлю в духе "Миг-37", влетела в окно этажом выше и плюхнулась в пиалу, из которой только что проснувшийся и скрывший чресла шелковым халатом седой лис прихлебывал куриный бульон.
Второй мандарин посольства Фофан Шу Пограничная Пагода, по сущности лис-оборотень, скосил глаза в пиалу и огорченно причмокнул.
- Провал операции "Лотосы не актуальны", - сухо в нос констатировал второй мандарин посольства и неожиданно браво скомандовал завтракавшим с ним за одним столом доверенным китайским товарищам. - Работаем по варианту "Янь"! - Затем вытащил из-под стола подаренную дракону шкатулку с Когтем панцирного слона Накира, извлек Коготь и сунул в цветочный горшок
А в покинутой Катей лаборатории-темнице Зигфельд, не стесняясь, что выглядит болваном, наседал на Петрова.
- Зачем ты при ней докладывал Гребахе? Разве я тебя этому учил? Выпроводил бы эту стерву и наказал бы, когда она ничего не подозревает! Да еще специально позволил сбежать?!
- А зачем ты меня ядом мазнул? - нагло улыбался Антон. Вид ботаник имел, будто только что выиграл у казино "Конти" учредительные права.
- Так ведь это же не яд! Это черт-те что и сбоку бантик! А что, действительно Катька рецепт ночью сперла?
- Да, это не яд. Это состав, возвращающий стертые воспоминания. И, кстати, ночью змеи ориентируются только на теплокровные объекты.
- Какие еще воспоминания?
- Стертые, нивелированные, отложенные, заблокированные...
- Это важно?
- Да. Ведь я вернул подлинную память, и оказалось, что никакой я не ботаник из закрытого гэрэушного института. - Перед Антоном стояла трудная задача: как доходчивей и деликатней растолковать экс-кровососу открывшуюся с мазком-паролем "отравы" истину. Петрову, хоть и лучезарно улыбающемуся, на самом деле было очень не по себе. Все его глобальные импульсы этой недели оказались выжатыми лимонами. Оказывается, столь азартные попытки слинять подальше и обрести свободу - глупость из глупостей. А столь желанная Настя - фантом, по сравнению с которым Зигфельд реальней асфальтового катка.
- Дай, я сам угадаю. Конечно, ты - Наполеон. Небось перестукивался с соседней больничной палатой с Риббентропом и Отто Скорцени.
- А ты - застрявший в двадцатом веке дремучий старик, уважаемый Эрнст фон Зигфельд. Сейчас крышей едут на другом, но к делу это не относится. А я, уважаемый, никакой не гэрэушный спец по отравам, а агент-диверсант высшего уровня от волхв-дивизиона. И чтобы тебя просветить в этом вопросе, дорогой товарищ по оружию, мне и пришлось устроить в "Эдде" такой шухер. Чтобы всем слухачам до нас не было дела!
- Коллега? - недоверчиво посмотрел Зигфельд на испачканные ядом пальцы.
И Антон стал разжевывать новость подробней.
Ложная память Антону Петрову, он же Феликс Ясенев, была записана, чтоб не провалился на допросах контрразведки "Старшей Эдды". Далее лучшими интриг-экспертами дивизиона "Ярило" была организована утечка информации о якобы изобретенном необычном яде в мир простых смертных, чтоб для начала возбудить интерес в падких на нечестную игру финансистах. Те, разыгрываемые "втемную", в свою очередь должны были погнать волну, и таким образом дезинформация про яд из черного тюльпана должна была привлечь внимание "Старшей Эдды". Трехходовка.
Истинным же заданием агента волхв-дивизиона Феликса Ясенева, он же Антон Петров, было передать Зигфельду нижеследующий приказ: "В последние два года диаспора лиц китайско-вьетнамско-корейской национальностей в Северо-Западном регионе России увеличилась в пять раз. При этом союзнический инферн-блок "Конфуцианство-Даосизм" начал активные действия по созданию бригады собственного "иностранного легиона" на данном участке идеологически-сакрального фронта. В связи с этим силы "Старшей Эдды" ищут каналы для переговоров с блоком "Конфуцианство-Даосизм" об объединении усилий. Агенту Эрнсту фон Зигфельду предлагается "обречь на пустоту" наметившийся альянс в кратчайшие сроки. Статус приказа: допустимо личное разлегендирование и потеря сущности. Пароль для связи "Ты приходи в могилу, приходи в мой дом". Отзыв: "Ты приходи в могилу, погнием вдвоем".
Но отныне, поскольку Зигфельд - бесплотный дух, задание придется выполнять самому Антону, и первый шаг на этом поприще - подставить Катерину перед Гребахой.
Глава 12
Пеняя на зеркало
Шпаги звон, как звон бокала,
С детства мне ласкает слух.
Шпага многим показала,
Что такое прах и пух!
Бригадный цинь-генерал Китайской Небесно-Народной Армии малиновый дракон Чан-чинь-Чан хмуро наблюдал, как облаченные в смокинги цвета ночи и жабо колера лепестков лотоса сержант-вампиры шустро накрывают столы к завтраку. В чайниках плескались грибные отвары, предпочтение не тем сортам, что ядовиты без вопросов, - мухоморам там или бледным поганкам, а видам, которые по жизни абсолютно безопасны, но вдруг, допустим, из Новгородской области сообщают, что зарегистрировано тридцать семь смертельных случаев... На блюдах салаты из декоративно-тепличных цветов, канапе с аквариумными рыбками, специи из дробленых поделочных камней и тяжелых металлов...
- Ты уверен в том, что сказал именно то, что имел в виду? - донесся из распахнутого окна огрызок заводящегося похмельного спора.
Дракон только проснулся, причем в крайне дурном расположении духа, и созерцание кухонной суеты после вчерашних чрезмерностей не оттягивало, а лишь усугубляло свинцово-облачное состояние души сына алмазного родника. На самом деле, пусть официально и числился первым мандарином посольства, тайнами дипломатии кавалер Ордена Священной Горы Сычуань не утруждался. Его истинная задача включала вопросы безопасности посольства, а если стороны столкнутся лбами, - и обеспечение успеха решений силовыми методами - коль уж дипломатические выкрутасы окажутся неактуальными.
Дракон был безупречной военной машиной, кроме боя, ни к чему не пригодной. Левое полушарие его мозга было ментально связано с каждым членом делегации. И когда с подкорочного биологического экрана слежения исчез Фофан Шу, малиновое чудовище несказанно обрадовалось - прекращение контакта по любой причине автоматически означало переход к варианту "Янь". Наконец-то батальные ресурсы сына алмазного родника становились востребованы.
Спор за окном вяло развивался:
- Что бы тебе ни мерещилось, я перед ней готов шляпу снять!
- Ты всегда был жидковат на стриптиз.
Пятерка сержант-вампиров была настолько заморочена проблемами: куда поставить герань под соусом из чешуи гуппий, а куда - десерт из фаршированных пестиками гладиолусов скалярий, что благополучно прозевала боевую трансформацию кавалера Ордена Священной Горы Сычуань. Меж тем малиновая шея первого мандарина украсилась костяным гребнем, а по горлу выколосилась богатая грива-борода, мешающая вражьим колюще-режущим предметам добраться до кадыка. К верхнему слою шкуры подступили лишние резервы малинового пигмента, предназначенного для гипнотизации супротивников коварным мерцанием, а надбровные дуги и череп усилились дополнительными слоями роговой брони.
Младший отдел левого полушария драконьего мозга прошерстил базовую информацию о вампирах и выдал рекомендации к бою. Далее китайский товарищ не мешкал. Булатным ятаганом взвился малиновый хвост и затанцевал по фигурам скованных растерянностью сержант-официантов, кроша плоть вкривь и вкось, словно готовя мелко нарубленное блюдо в китайском ресторанчике. У дракона не было "под рукой" ни серебра, ни чеснока, ни осины, посему он выбрал тактику искромсать пятерку до лапши, вывалять ошметки в палладиевой муке, паштете из георгин и суфле из золотых рыбок. Только так он мог нейтрализовать вампиров на пару часов, чтоб никто не сподобился подать сигнал тревоги.
Сержант-вампиры и пикнуть не успели.
Похмельный спор за окном еще только разгорался:
- А теперь, лярва, захлопни свой ментальный рот, лярва, и послушай меня, лярва!
- Ты еще у хомячков морковку тырил, лярва, когда я в эфире витал, лярва, и последнюю эфирную лагуну пятнал, лярва!
- А я, лярва... А ты... А я сейчас, лярва, наложу на тебя латентное проклятие третьей степени, лярва!!!
Разделавшись с кровососущими сотрудниками общепита, малиновый монстр двинул на штурм замкового КПП. Он, не сбавляя драйва, сквозь осыпавшееся похожими на ирландские трилистники осколками стекло (пусть и бронированное) скорпионьим приемчиком пронзил меж четвертым и пятым ребрами рыпнувшегося к тревожной кнопке эльфа. Но вот неудача: тут же малиновокожая громадина намертво застряла в тесных рамках проходной.
Младшие мандарины тоже прекрасно знали, как им предстоит действовать по расписанию "Янь". Правда, четвертый мандарин Ли Юй, большой спец по речному жемчугу, потушил окурок в кофейной чашке и потянулся пригубить пепельницу, хорошо, вовремя опомнился.
Не дохлебав из пиал куриный бульон, или кто там чем баловался, троица плюхнулась на расстеленные в номере ковры, будто синхронно настроившись продремать до обеда. Но ковры вдруг сами собой свернулись в рулоны, став до желания закурить похожими на кубинские сигары, и далее эти летательные аппараты покинули палату через окно, чтобы вернуться в цитадель каждый в своей точке.
И когда за окно умчалась крылатой ракетой последняя ковер-сигара, Фофан Шу выскользнул в коридор и беззвучна снял-успокоил боевыми серпами неповоротливых инкубов, приставленных к элитным покоям гостей в почетный караул. По идеологии варианта "Янь", все прочие члены посольства выполняли отвлекающие маневры, чтобы второй мандарин смог проникнуть куда следует и выполнить, что посчитает самым важным - "Реко ва фукаку дзо ситэ мунасики га готоси".
Истинный глава посольства не зря распорядился спикировать в метрополитен на коврах - лис тогда проверял, насколько эддовцы готовы к воздушной атаке, и, оказывается, перехитрил сам себя: к злости Фофана Шу, большинство окон-бойниц цитадели открывались крайне редко и оказались задрапированы сигнализационной паутиной. Первый же вписавшийся в чужую форточку ковер-сигара вызвал тарарам общей тревоги.
Сигнал ревуна застал оберста Харви Файнса в кровати, пахнувшей женскими духами. Не разбираясь, чьи кудри щекочут ему щеку, старый эльф выбарахтался из объятий пухового одеяла, кое-как натянул галифе поверх подштанников, сунул под мышку ножны со шпагой и был таков, оставив в светелке любвеобильной банши компромат в виде парадного кителя.
Старый эльф спешил к сектору казарм строить своих подчиненных в боевые порядки, ему навстречу прогромыхал сапогами начштаба Джи-Джи-Олифант, тоже со шпагой, в галифе и без кителя. Они разминулись, не пересекшись ни единым словом, каждый не хуже китайцев разумел, что делать по кризисному варианту.
А "Старшая Эдда" наполнялась растерянным гулом:
- Согласись, Акитлаб, не вовремя, совсем не вовремя наш Джи-Джи учебным шухером головы морочит.
- Поймите! Не могу же я вот так - в одних подштанниках!
- ...Немедленно открыть арсенал, раздать оружие... Черт возьми, ну хотя бы големам раздать оружие!..
- Где доктор? Только что здесь крутился...
- У меня там жена осталась, вы можете это понять? Жена!
- Слушайте, ничего страшного. Обезьяны, они и есть обезьяны.
- Понимаешь, просыпаюсь я, а на подоконнике кто-то сидит...
- А где герр Штагель? Дрыхнет, сухая задница?
- По тревоге я должен занять пост у адского вечного огня, но, тысяча праведников, кто-нибудь мне объяснит, куда этот очаг после переезда задвинули?!
Одноглазого недоросля Ретлифа начштаба нашел в компьютерном центре одиноко и беззаботно играющим в третью версию "Героев мечей и магии". На панели по карте пересеченной местности скакали конные витязи, из динамиков выплескивалась перенасыщенная тревожными нотами мелодия, не удивительно, что игрок прозевал общую тревогу. Вот на экране сошлись две армии, у одной масса паладинов, у другой преобладали горгульи и крылатые львы, но всласть натешиться силушкой молодецкой ратникам не довелось.
Подхватив тоненько запищавшего от боли низкорослика за сухонькую рученьку, Джи-Джи поволок рекрута к дверям, высунулся в коридор и тут же отпрянул обратно. По галерее к компьютерному центру спешила лава нежитей с головами кистеперых рыб и шипастыми конечностями. Из пастей вырывались клубы зловонного пара, который, оседая на настенных панно, разъедал полировку. Высунувшийся из третьей от компьютерного центра двери мирный сотрудник "Эдды" схлопотал порцию искусственного дыхания - птичьей пяткой под сердце в ребра.
Как ни был испуган тщедушный низкорослик, он стал помогать герру Олифанту баррикадировать двери компьютерным железом. Зазвенел внутренностями автономный блок питания, чихнул наэлектризованной пылью расколовшийся монитор, могучий скорострельный ксерокс загудел, будто гонг. И когда волна водной нечисти ударила снаружи, баррикада выдержала.
Тут же у баррикады, ловкой подсечкой свалив Ретлифа на паркет - карельская береза, - начштаба зажал ладонями бедняге единственный глаз и стал скороговоркой читать соответствующий отрывок из "Одиссеи". Гекзаметр еще не добубнился до того места, где богам отправляется жалоба на господина Никто-ослепителя, а одноглазый стал заметно прибавлять в объемах.
По мистической сущности Ретлиф был самым натуральным циклопом, разве что из соображений экономии (типично немецкое морамойство) магическим образом заторможенным в развитии, и теперь начштаба инициировал свое секретное оружие. У Ретлифа мощно вытягивались голени, раздвигая взбухающими пятками неуступчивые модульные столы и роняя стулья дешевой тринадцатидолларовой модели, которую в редком офисе не встретишь. Вздувалась твердющая, словно хоккейные шайбы, мускулатура и, безжалостно наждача ладони начштаба, лезла щетина из ставшей похожей на ковш экскаватора нижней челюсти.
Оголтелые визг и топот в коридоре усилились, циклоп встал на ноги (Джи-Джи ощутимо тряхнуло) и стряхнул-счесал расползшиеся обрывки костюма. Увы, распрямиться в полный рост великану не позволил потолок. Волосатыми лапами с железными когтями чудище разметало компьютерные параллелепипеды. Ударом кулака вышибло дверь наружу, но в коридоре к сему моменту от китайской оравы остались корчиться и ерзать по паркету только отсеченные наросты-фонарики и крабовидные клешни, а по ним наступал отряд эльфов. Испуганные глазенки пятившихся врагов отражались в зеркально начищенных латах и на плоскостях слаженно прочесывавших воздух топоров.
Не отвлекаясь здесь, - эльфы и так уже побеждали, - начштаба повел циклопа по параллельному коридору к КПП. Два поворота и три галереи соснового паркета были грубо исцарапаны когтями босых ног одноглазого монстра. За третьим поворотом дракон, метнув длинную шею, чуть не оттяпал не ждавшему столь бурной встречи Ретлифу голову.
Ретлиф отступил на шаг и, прежде чем вписаться в драку, обложил китайского генерала на нескольких европейских языках с эллинским акцентом. Голос при этом был далеко не пискляв, Джи-Джи зажал уши и отклячил челюсть, боясь за барабанные перепонки.
Соответствующее полушарие драконьего мозга идентифицировало цель - циклоп, представитель древнегреческого пантеона, вымирающий вид, на планете известно не более тридцати здравствующих особей, причем всего три самки в репродуктивном возрасте. Сын алмазного родника порылся в закромах левого полушария в поисках рекомендаций, как разделаться с циклопом. Военный опыт порекомендовал пронзить поединщика метким ударом хвоста через единственный глаз в мозг либо испепелить огненным дыханием. Испепелить не светило - цинь-генерал не поторопился позавтракать, и напалмовые пазухи под желчным пузырем пустовали. Дракон включил завораживающие переливы шкуры, но большая часть застрявшей туши оставалась циклопу не видима, и усилия пропали втуне. Дракон попытался поразить циклопа навесно-скорпионьим (через собственную голову) ударом обоюдоострого хвоста, но дальний конец превратившегося в отточенное лезвие тела только беспомощно пронзал воздух над холкой - ближе к противнику не дотянуться.