Гулянка разрасталась, все веселились. Ели жаренное и копченое мясо, благо дичины набили с запасом, танцевали, пели, и, к удивлению иномирянок почти не пьянствовали, так чуть - чуть.
Сама Сара не пила, и запретила Варе. Мол, такой обряд проводят на трезвую голову.
- Ну, не передумала? - Спросила она через какое-то время, когда гулянка не то, чтобы затихла, а несколько утихомирилась, и народ чуть успокоился. - тогда пошли, самое время. Смотри, Луна какая!
- На самом деле, огромная. - Восхищенно сказала Варя, задрав голову. - А что, Луна тут обязательно нужна?
- Ну, между женщинами так принято, Луна-то считается женской богиней. Гунора там, или Селена, или Диана. Ну, вроде как. - Сара с девушками подошла к небольшому оврагу, где на дне горел небольшой костер. - Пришли, Варь. Ты точно хочешь стать моей сестрой? Я ведь девушка сложная и вредная.
- Я тоже, Сара. - Варвара помолчала, и продолжила. - У меня в этом мире никого нет кроме Славы, тебя, и Василия. А так у меня будет сестра, а если и Слава согласится, то две сестры. Тогда и замуж не страшно, да и делить мужа с сестрой не то, что с чужой девушкой.
- Ты только учти, что я за вашего Васю не собираюсь. - Хмыкнула Слава, спускаясь по крутой тропинке. - А насчет сестры ты права, у меня на самом деле никого роднее тебя здесь нет. Ну, это если Сара не против.
- Не было ни гроша, и вдруг алтын. Не было ни одной сестрицы, сразу две. Девочки, я согласна. Варя, ты на самом деле умеешь убеждать. Ай! - Любовь к высоким каблукам едва не подвела оступившуюся на крутом склоне евреечку, но Варя успела подхватить ее под локоть. Хотя, эти ковбойские сапожки ей самой очень понравились, надо будет купить подобные.
Да, Варя потратила немало времени, убеждая и Сару, и Славу стать ее сестрами, пусть названными. Во - первых, она уцепилась за сказанные тогда, на первое утро после приснопамятной драки слова Сары, о том, что им желательно стать сестрами. Обдумав ее слова, Варя не обнаружила в себе отсутствие душевного противоречия от того, что придется делить мужа с сестрой. Хотя, ее до сих пор возможность заниматься любовью с Васей на одной постели с Сарой приводит в смущение.
Во-вторых, Слава - она итак родная, старая подруга, товарищ по экипажу, умница и красавица. И то, что она станет пусть названной, но родственницей - это здорово.
- Едва не навернулась. Бабуль, вы бы место подоступнее выбрали, для чего в овраг лезть? - Усмехнулась брюнетка, подходя к костру. - Доброй ночи вам, ведуньи.
У костра сидели три немолодые женщины. Точнее было бы сказать - старые женщины, но уж очень ясными были их глаза и уверенными движения.
- Здравствуйте, девочки. Таки решились? - К своему удивлению, в одной из женщин Варя узнала бабушку Зелю. - И все трое? Тогда не будем тянуть, подходите, тяните ладони. - В руке у бабушки появилась серебряная чаша, и небольшой, но даже на вид острый нож.
Поставив чашу на камень, бабушка Зеля плеснула на белый платок из фляги, и в овраге резко запахло чистым спиртом. Отерев ножик платком, старушка цепко и крепко взяла внучку за руку, и сделала небольшой надрез на ладони, тоже предварительно обтерев ее спиртом.
Даже не ойкнувшая Сара позволила сцедить немного крови в чашку, и отошла в сторону. Еще одна из бабушек встала, и чуть поколдовала, по - другому и не скажешь, над ладошкой девушки. Короткий порез перестал кровоточить, после чего ладонь обтерли марлевым тампоном, и перевязали.
А бабушка Зеля уже взяла за руку Варю, и, усмехнувшись, поглядела ей в глаза.
- Не бойся, внучка. - Ладонь девушки чуть обожгло болью, и кровь начала капать в подставленную чашу. - Вот и хватит, иди к Светлане. А ты. - Это баб Зеля обернулась к чуть побледневшей Слава. - Иди сюда, девонька. Твой черед.
Слава глубоко вздохнула, и решительно протянула руку вещунье.
- Готовы? Тогда клянитесь, девчата. - Старшая из троицы старушек, до сих пор сидевшая молча и спокойно наблюдавшая за происходящим, встала и подошла к тлеющим углям костра. Приняла от баб Зели чашу с кровью девушек, щедро разбавленную спиртом.
- Я, Сара, беру в названные и породненные кровью сестры Варю и Славу, клянусь не предавать родства. Моя кровь - их кровь, моя семья - их семья. - Побледневшая от волнения Сара выпрямилась.
Варя тоже чувствовала себя странно. Вроде, как и дикость первобытная, а мороз по спине, и порой кажется, что кто-то еще следит за происходящим.
- Я, Вячеслава, беру в названные и породненные кровью сестры Сару и Варвару. Клянусь не предавать родства, моя кровь и семья - их кровь и семья. - К удивлению Вари, Слава вышла к костру чуть раньше ее.
- Я, Варвара, беру в названные и породненные сестры Сару и Вячеславу. Клянусь не предавать родства, моя кровь и семья - кровь и семья моих сестер. - Слова сами слетели с губ взволнованной Вари. И она сжала протянутые руки сестер.
- Да будет так. Свидетельствую в этом. - Старшая из ведуний опрокинула чашу над костром, кровь пролилась на угли, и вспыхнула синим спиртовым пламенем.
- Свидетельствую. - Это та, которую баб Зеля назвала Светланой, встала около старшей подруги.
- Свидетельствую. - Бабушка Зеля кивнула головой, подходя к кострищу.
И Варе вдруг послушалось в налетевшем ветре:
- Да будет так!
Переливаясь язычкам пламени, рдели угли…
* * *
Рдели угли длиннющего костра, над которым были расположены решетки с напластанными рыбинами. Решетки делал я, благо что в институте завхоз был знакомый, и не пожалел арматуры - восьмерки. Ее у него целая вязанка, тонн восемь, еще со строительство одного из корпусов осталась. Да и я пообещал решетки для гриля у него оставить.
Вот я и засел на денек в мастерской, резал и варил. Для нашей гоп-компании, из меня, взвода Лехи, казаков, уланов и профа с инженером Знаменским. Не наобум, а по нашим с Лехой расчетам и с небольшим запасом. Все едино, от скуки с ума схожу, хоть и тренируюсь вместе с разведкой. А тут занятие, и достаточно интересное. Люблю повозиться с железом, тем более - для себя.
После того, как нас на самоходной барже перевезли сюда, я опять попал в свою же палату, и опять все та же медсестричка начала надо мной издеваться, подсовывая пижамы со слониками, розовыми, и с утятами. Слава богу, что на сей раз ей достался целый взвод молодых парней, и среди егерей я смотрелся не так дико.
И это при том, что казаков, улан, профессора Панфилова и инженера Знаменского одели во вполне себе приличные серо - голубые пижамы.
Две недели мы сидели взаперти, а потом резко нам резко сменили режим. Тесты показали, что незнакомых бактерий и вирусов в иномирянах не обнаружено. И сейчас мы просто дохаживаем месяц. Иномирянам сделали курс профилактических прививок, всем, и мужикам и девушкам. Девчонок мы почти не видим, все-таки девушки из мусульманской страны конца девятнадцатого века здорово отличаются от нас мировоззрением. Сейчас с ними живет и учит имам Северо - Запада, специально оставивший прочие дела, и прилетевший сюда на собственном самолете. Да - да, здешний имам вполне себе управляет небольшим одномоторником, перелетая от одного города к другому для свершения обрядов.
Ну а я, чтобы, как уже говорил, не свихнуться со скуки, начал ловить рыбу. На острове пара крупных озер, и несколько речушек. На удивление здоровенный окунь и немалые щуки ловились регулярно, плюс здешняя форель, пусть и относительно редко, но встречалась.
Все изменилось, когда я вышел на небольшой моторной шлюпке в море. На одну и ту же донку попались два здоровенных палтуса, один за другим. И я возился с ними почти четыре часа, пока вывел и забагрил. И больше двух центнеров великолепной палтусятины заставили меня пересмотреть свое отношение к здешнему времяпровождению.
Сейчас на моем счету двенадцать палтусов, и около сотни роскошных, за десяток килограмм, тресок и пикш. Мелочевку весом в два - три кило я и не считал. За выход обрыбливался на пару сотен кило, сдавая добычу на склад завхозу. Разве себе со товарищи на уху оставлял.
А сейчас вот, учитывая, что наш карантин закончился, решили забацать жарехи и чуть выпить. Мои ветераны подсказали отличный распадок, укрытый от большинства ветров, и вот мы здесь. Мы - это егеря, казаки, уланы, профессор, оказавшийся интереснейшим собеседником, и инженер. Ему, кстати, пришлось очень плохо. В том мире осталась его молодая и любимая супруга, причем на восьмом месяце беременности. Судя по всему, особым финансовым благополучием семья Знаменских не отличалась, и из-за этого инженер, оказавшийся хоть и бородатым, но совсем молодым мужиком, здорово переживал. Настолько сильно, что психологи и институтский поп почти три недели беседами приводили его в хоть немного приемлемое состояние.
- Вашбродь, снимать? - От раздумий меня оторвал голос молодого казака, Матвея Жудина. Он следил за жарящейся рыбой на том конце костра, периодически переворачивая пласты рыбьего мяса деревянными лопатками.
- Снимай. - Я сам начал снимать шкворчащую рыбу с решеток, укладывая горкой на чистые струганные доски. - Так, Леш, как думаешь, сразу следующую порцию закладываем, или сначала стоит выпить и закусить?
- Я думаю, что сначала надо выпить и закусить. А то раздразнил всех запахом, скоро все валуны слюной закапаем. Так ведь, Афанасий Илларионович? - Лейтенант обратился к задумчиво сидящему профессору.
- А? Да - да, вы правы, определенно. Свежий воздух и такой аромат способствуют аппетиту, и не стоит откладывать трапезу. Тем более, что мы никуда не торопимся. - Кивнул массивной головой в великолепном котелке проф, очнувшись от размышлений. - Господа, стоит выпить, определенно.
- Тогда разливайте. - Леха, как старший по званию, кивнул старшине, вахмистру и старшему уряднику. Те в свою очередь кивнули назначенным виночерпиям, и вскоре стоящие на недавно сколоченном столе стаканчики из нержавейки наполнились сорокаградусной. Рядом мы поставили доски с горами жаренной рыбы, лежали нарезанный хлеб и свежие огурчики и зеленый лучок из институтской теплицы. Это тоже завхоз расщедрился, как старому знакомому.
Старый улан аккуратно поставил на стол литровую бутылку, по слогам прочитал название, и восхищенно прищелкнул языком.
- "Столичная"! Это что же, ее в самом Санкт - Петербурге делали?
- Нет. - Я отрицательно качнул головой. - В самом Питере сейчас ничего не делают, вам же рассказывали. Просто старое название, старая рецептура. Но раз на бутылке стоит ГОСТ, то это очень хорошая водка, надзорные органы следят за тем, чтобы самозванцы не портили известные марки.
- За знакомство, товарищи. - Командир поднял свой стаканчик, следом за ним подняли и все остальные. Легко блякнула тонкая нержавейка, сталкиваясь краями, и все дружно выпили. Все-таки армия она всегда армия, на все времена, и всегда солдаты ценили такие вот мероприятия. Да и пара гражданских постаралась не отстать. Впрочем, я тоже гражданский, но я так же сержант резерва первой линии. Так что здесь я среди своих.
Какое-то время все просто с удовольствием закусывали. Рыбка-то замечательная, да и погодка соответствует - около ноля градусов, ясно и звездно. Скоро тут серьезные шторма начнутся, а пока нам повезло, и особо мне - в штормягу не порыбачишь.
Первая партия рыбки ушла в лет, да и вторая сильно не задержалась. И только третью пришлось по новой выкладывать на решетку, и чуть подогревать. Все уже наелись, разбились по интересам на несколько групп, играли гитара и две балалайки, казаки шли вприсядку, а от егерей выступил один паренек, закрутивший силовой брейк-данс на плоской каменюке.
Ну а я и Леха снова разговаривали с профессором и инженером.
- Нет, господа, вы не понимаете, что именно вы сделали. Да - да, именно все вы, начиная от ваших предков, переживших Катастрофу, и заканчивая вами, восстанавливающими величие цивилизации. Вы знаете, меня это поразило до глубины души - суметь пережить чудовищное, страшное бедствие, и не быть отброшенными в каменный век. Ваши дирижабли, самолеты - это неимоверно, невозможно. Я уже не говорю про то, что вы освоили ближний, как вы его называете, космос. Спутники в околоземном пространстве, ракетоносцы на боевом дежурстве, способные поразить астероиды - это фантастика, это невероятно. Жюль Верн про такое даже не задумывался. - Слегка захмелевший профессор эмоционально взмахнул зажатым в руке стаканчиком из нержавейки.
- Ну, дальше этим будете заниматься и вы, Афанасий Илларионович. - Усмехнулся я, поджаривая кусок хлеба над углями. Охота стало что-то жареного хлебца. Вообще, не помешало бы рыбу жарить в тесте, но на такую толпу возиться неохота, просто в муке обваливали. - Математика - она совершенно не изменилась за эти века, да и основы физики тоже.
- Василий Ярославович, если насчет математики вы правы, то насчет физики я с вами категорически не соглашусь. - Ко мне, почему то, профессор относился с немалым уважением. И все из-за того, что я бортстрелок на дирижабле. Проф ко всему летающему относился с немалым трепетом. - Столько всего нового, особенно электро- и ядерная физика. Гидро- и аэродинамика. Новые элементы, новые законы. За те времена, что прошли, сделано немало открытий. И мне придется самому учиться и учиться. Те же ваши приборы - компьютеры, например. Они меня ставят в тупик одним своим существованием. Нет, я научился ими пользоваться. Но вот программирование, устройство этого прибора - для меня загадка, и мне охота ее разрешить.
- Хороший преподаватель и инженер учится всю жизнь. - Хмыкнул Коломанский, тоже пристраивая кус хлеба рядом с моим. - Да и любой настоящий профи тоже, неважно в какой сфере. Так что не переживайте. Насчет компов - поступите на курсы программирования, постепенно освоите. У вас ясная голова, профессор, вы точно справитесь. Тем более, там именно математика и есть.
- Командир, ты просил сказать, когда киты появятся на горизонте. - Рядом со мной возник политрук. - Они скоро будут около берега, можете посмотреть. Похоже, косяк этого, как его, планктона, к берегу подошел, за ним киты, и много.
- Спасибо. - Я поблагодарил своего подопечного, и встал, обратившись к сотрапезникам. - Не хотите на китовье стадо поглядеть?
- Это было бы интересно. - Кивнул проф, проводив взглядом исчезающего призрака. - Знаете, Василий Ярославович, я никак не привыкну, что вы способны договариваться с призраками. Нет, в принципе, я допускал то, что призраки существуют, слишком много было свидетельств, но вот так, воочию получить подтверждение замогильной жизни - это слишком серьезно.
- Не совсем правильно, Афанасий Илларионович. Мы считаем, что жизнь - это биологическое существование. То, как существуют неупокои - это посмертие. После смерти биологического тела далеко не все обретают такое посмертие, как мои ветераны. Многие просто уходят на перерождение, или в те субстанции, которые в религиях Книги называют адом или раем. Кто-то становится нежитью, кто-то нелюдью. Знаете, после Катастрофы многие старые сказки вдруг стали явью. - Я поднял свою винтовку, и забросил ее на плечо. Кстати, то, что казакам и уланам оставили их оружие, здорово помогло. Да, винтовки и револьверы старые, дымнопороховые, но от этого они не стали менее смертоносными. Так что оказанное доверие иномиряне оценили.
- Ну, вам виднее, Василий Ярославович. Вы же ведьмак, это ваше поприще. - Проф качнулся, вставая, и чуть придержался за стол.
- Василий не ведьмак. Точнее, его можно назвать ведьмаком, но это слово сейчас не используется. Он мощнейший некромант, может быть, один из самых сильных на континенте. И да, он может не только договариваться, но и эффективно бороться с агрессивными неупокоями. - Поправил Леха, тоже вставляя и поправляя ремень с кобурой. - Пойдемте, поглядим на китов. Ночью я их еще никогда не видал.
Зрелище было еще то, потрясающее по красоте и могучести, по - другому и не скажешь. Огромные, сверкающие под луной туши охотились, раззевывая огромные пасти, и выбрасывая процеженную воду высокими фонтанами. Низкое уханье, свист, буханье, всплески. Обалденная картинка!
- Василий Ярославович, ваше предложение остается в силе? - Придержал меня за рукав профессор на обратном пути. - Знаете, обдумав все, я решил согласиться. На Северо - Западе, как вы называете столицу и близлежащие земли, все будет слишком напоминать о прошлом. А у вас, в Предуралье, у меня будет просто новая, очень интересная жизнь.
- Я рад, профессор. - На самом деле обрадовано кивнул я. Ну еще бы, проф значился в старых справочниках, как один из лучших преподавателей математики и физики в Санкт - Петербурге, и я совершенно не ожидал, что он примет предложение от нашего института. - Тогда, завтра к вечеру будьте готовы. Нас вывезут на гидросамолете до Старой Руссы. И вообще, будем добираться по воздуху, я же служу в Гражданском Воздушном Флоте. Не уверен, как нам повезет насчет дирижаблей, но на перекладных, почтовыми самолетами, вполне доберемся.
- Это замечательно. - Панфилов восторженно зажмурился. - Это то, о чем я боялся вас попросить!
- Зря, Афанасий Илларионович. - Я усмехнулся, начав собирать решетки. Нужно их сдать старому татарину, точнее, отнести до склада. Просто положим около дверей, завхоза сейчас там точно нет, уже два часа после полуночи. Но и бросать так не стоит, кто его знает, как жизнь повернется. Не стоит портить отношения с хорошим дядькой. - Воздушные перелеты часть нашей жизни, будьте готовы к этому. Да и вообще, частный самолет - это недешево, но вполне возможно. А уж купить билет на самолет местных рейсов, или на дальний рейс, на дирижабле - вообще никаких проблем. Но если честно, то я думал, что вы останетесь со Знаменским, профессор.
- Нет. - Отрицательно мотнул головой Панфилов, присаживаясь на грубую скамью. - Он хочет, очень хочет вернуться домой. Настолько, что готов поступить в НИИ Иномирья, и работать в экспедициях. И знаете, я думаю, что так будет лучше. У Самсона Тимофеевича светлая голова, он молод, силен, и приложит все усилия для достижения своей цели.
- Хм. - Я кивнул молодым казакам, которые подняли решетки, и понесли их к складам. - Тогда, передайте ему вот эту записку.
И я, вытащив из кармана куртки блокнот и ручку, быстро написал десяток строк. Сложив лист пополам, я отложил его в сторону, и на новом листе написал координаты, описал местные ориентиры и нарисовал кроки.
- Если он хочет попробовать связаться со своими, то пусть мотанется сюда. Это около развалин Москвы, в районе Сергиева Посада. Именно сюда, здесь живет старый лис - оборотень. Эти создания умеют ходить меж мирами, не все, но этот старик может. Он и пришел откуда то из-за Грани, как и вы. Я как-то спас его от очень сильного неупокоя, и отпустил самого лиса. Так что он может помочь. Хоть весточку передаст, и то дело. - Я протянул записку и карту удивленному профессору. - Разумеется, это очень опасно, Подмосковье вообще один из самых опасных в нашем мире регионов. Ну, на нашей территории.