Внутренние отсеки были не то, чтобы запущенны. Нет, за ними следили, просто они были старые. Вытертые дюралевые пайолы под ногами, стертая краска, проведенные поверх основных дубли связи и питания (чтобы заменить основной кабель надо здорово покорячиться, проще бросить поверх дублирующий, и прихватить его к основному стяжками). Ремонта, даже среднего, "Горнорудный" не видел очень давно. Гоняли его и в хвост и в гриву, но деньги не вкладывали.
Впрочем, ограждения проходов, сделанные из алюминиевой сетки-рабицы, были целыми, со стороны баллонетов забраны плотным брезентом. Все трапы целы, освещение исправно. Вроде, на первый взгляд корабль не нов, но вполне работоспособен.
- Так, ваша каюта. - Старпом открыл ключом тонкую дверь из пробки на дюралевом каркасе. - Осваивайтесь, бойцы. Сегодня заселяйтесь и свободны, завтра изучение корабля, отработка стрельб в холодную, знакомство с экипажем.
- Ну, могло быть и хуже. - Заметил я, осматривая крохотную, всего два на три метра, каюту. С одной стороны диван, и откидная койка. С другой вешалка, откидной стол около иллюминатора, пара дюралевых табуреток.
Динамик боевого ретранслятора, колонка бортового радио с щелчковым переключением каналов, забранные решеткой светильники, красный фонарь аварийного освещения.
Вытертый линолеум палубы, когда-то темно - синий, сейчас просто пегий, светло - синие переборки и подволок. Крохотный санузел, с умывальником. Душевая и клозет, судя по всему, общие на палубу. Выглянув в коридор, я увидел их через пять кают. А вот это неплохо, меньше духмяности.
- Хреново. - Выглянув в иллюминатор, сообщил Витька. - Смотри, дизель прямо под ламатором, хрен поговоришь или поспишь. По крайней мере, сначала.
- Да уж. - Я вытащил сменщика из проема иллюминатора, и сунулся туда сам. Ну да, аэробаллический дизель с огромными лопастями в пяти метрах снизу - это не полная задница, но весьма близко к ней. - Придется спать в посту, чтобы их. А там днем зажаришься, ночью вымерзнешь. Екарный бабай! Я еще удивился, что нам каюта удачная попалась.
- Не говорю, хрен поспим. - Витька угрюмо уселся на продавленный диван, протестующее пискнувший под его весом.
- Ладно, Вить, прорвемся. Надо у боцмана матрасов по паре выклянчить, чтобы вибрация от движка поменьше была, и беруши купить. Не будем же в шлемофоне спать. - Я усмехнулся, поглядел на напарника. - И будем мы с тобой бортстрелки на горошине.
Остаток дня мы обустраивались, получали белье и матрасы, разгружали личные вещи, потом вместе с оружейником перебирали браунинги, потому что лучше перебдеть, чем потом волосья дергать на всех частях тела.
Машинки, конечно, просто здорово ушатанные. Но вроде как живые, оружейник пообещал нам завтра - послезавтра отстрелять их на стрельбище города. Ну да, мы в своем праве, более того, мы обязаны убедиться в нормальном бое пулеметов.
А вечером, заскочив домой, поужинав, поцеловав мать и натрепав уши Женьки, чтобы не подначивал, я на своем "Додже" поймал Сару уже на знакомом тротуаре, и по накатанной колее подъехал к задней двери амбара Кедминых. По нашему серьезному размышлению, мы с Сарой просто затащили на сеновал купленные мной два простых матраса, и пару одеял. И все, получилось отличное гнездышко, где мы проводили пару часов. Причем дело все серьезнее шло к тому, что я попрошу мать заслать сватов к Кедминым. Сара совершенно не возражает моим намекам. Так что нужно колечко приглядывать, благо что рейс намечается в один городок, куда переселились из Израиля немало толковых ювелиров.
- Вась, ты меня завтра встретишь, примерно так же? - Сара, улыбнувшись, чмокнула меня в кончик носа перед прощанием, собираясь выпорхнуть из амбара, и оглядывая себя в зеркале старого шкафа, который приволокли сюда, и использовали для хранения всякой всячины.
- С удовольствием, куколка. - Я не отказал себе в удовольствие притиснуть пискнувшую девчонку, и отпустил ее только через пару минут.
- Так, Вась, я пошла, а то от тебя не вырвешься. - Отдышавшись, Сара еще раз глянула в зеркало, и улыбнувшись мне, вышла из амбара.
А я, привычно придержав щеколду задней двери от падения, вышел на пустырь, и подошел к своей машине.
- Василий, мерзавец, повернись! Ты опозорил мою сестру! - Слева раздался ломкий голос пятнадцатилетнего пацана, брата Сары. Ну да, Юрка Кедмин, отличный парнишка, гитарист и певец, любимчик школьных учителей и объект воздыхания одноклассниц. Вот только этот объект довольно уверенно держал в руках хоть старый, но вполне надежный и убойный карабин СКС. Судя по всему, китайский, штык игольчатый. Мда, не о том думаю.
- Юр, тебе не кажется, что для начала ты должен был спросить про это у своей сестры? - Блин, это кто так пацана настропалил? Ну не просто так же он настолько злой? - Я ничего не делал для того, чтобы опозорить твою сестру.
- Врешь! Все уже знают! - У пацаненка побелели пальцы, сжимающие цевье, и то ли от злости, то ли от страха, дрожали губы.
- Знают что именно? - Блин, ну что делать то? Ведь пристрелит он меня тут, если не из-за восстановления чести, так с перепугу. А стрелять в Юрку - блин…
- То, что вы трахаетесь!
- Между прочим, твоя сестра взрослая и красивая девушка, и она сама решает, что и как ей делать. И что-либо запретить ей сейчас даже твои отец с матерью не могут. - На всякий случай, я развернулся боком от психующего пацана, и отщелкнул клапан кобуры. В патроннике бельгийского пистолета патрон есть, можно стрелять самовзводом. Но как не хочется! - Ты бы ее сначала спросил, парень.
Юрка облизнул губы. А ведь он поддатый, и не с легонцухи, ветерок донес от него запах пива. Это кто пацана подпоил?
Оба на, а это что? Обострившееся восприятие зацепилось за явно что-то неживое на краю пустыря, метрах в трехстах за Юркой. Надо же, призрак. А ежели я сделаю вот этак…
- Юр, ты бы убрал винтарь, и спокойно поговорил, а то не дай бог стрельнешь, Сара тебя потом ведь не простит. - Я сделал шажок по направлению к пацану, загоняя себя в транс. Одновременно потянул к нам трепыхающегося призрака. Блин, далеко все-же, легче крупную щуку на спиннинг вывести, чем этого товарища!
Но мне удалось. Призрак, активно сопротивляющийся, расцвел бледно - зеленым сбоку от Юрки, заставив того шарахнуться в сторону, и выпустить пол обоймы в висящего над землей неупокоя. А я тем временем успел рвануть к нему, и выбить карабин из рук пацана, после чего жестко зафиксировал его.
- Придурок малолетний! - Меня едва не снесло довольно приличным телекинетическим ударом, хорошо, что пацан смазал. Но каков! В результате я вынужден был тюкнуть ему по макушке рукоятью пистолета, после чего пацан обмяк, и позволил себя связать. А главное - завязать ему глаза.
Телекинетики народ интересный, могут многое. Порой я им даже завидовал, право слово. Для умелого кинетика средней руки нет никаких проблем поднять балку весом в двести - триста килограмм на десяток метров, причем не один, а несколько сотен раз подряд.
И это средненькие мастера телекинеза. Высший класс могут показать те, например, что дежурят на ракетоносцах противоастероидной обороны. Те закидывают ракеты еще на восемь километров вверх, и придают им скорость примерно на шестьсот километров больше, чем развивает сам ракетоносец. А развивает он, не много не мало, с учетом попутных ветров, до трехсот километров. То есть ракета стартует уже с высоты под двадцать километров, и с начальной скоростью около девятисот, что дает просто колоссальную экономию в расходе топлива.
Но тут есть один серьезный момент - телекинетику надо видеть то, что он двигает, и при этом не шевелиться. Вон, Юрка мог меня снести, но промазал почти в упор. Ну, правда, то что он здорово поддат тоже сыграло, но основа его промаха то, что он двигался и меня не видел.
- Что здесь было? - Блин, ну вот и кавалерия. Ну как неудачно вышло, твою поперек!
- Я еще раз спрашиваю, что тут было. - Яков Кедмин угрюмо смотрел на меня, связанного сына, валяющийся СКС и висящего неподалеку призрака.
Послышался топот, и из-за угла выскочили мать Юрки, Сары, и соответственно, жена Кедмина, Юлия Андреевна, чуть полноватая, но красивая блондинка слегка за сорок. Мамина хорошая подруга, кстати.
- Да вот, тут призрак, Юрка стрелять начал, да пьяный. - Промямлил я, не зная, что сказать. Не говорить же отцу с матерью, что их сын хотел меня грохнуть из-за того, что я с их дочерью на сеновале сено мну.
Легкий топот каблучков, и выбежала Сара, в легком, промокшем халатике на голое тело и с замотанной полотенцем головой.
- Что было? Вась, что ты сделал с Юркой. - Ух, как глаза у нее полыхают, как электросварка. - Ты что сделал с моим братом, тупица?!!!
- Эй, я ничего с ним не делал, только спеланал. Он едва меня не пристрелил… - Я прикусил язык, глянув на родителей Сары, но поздно.
- Так, не будем собирать здесь соседей. А то вон, сейчас с той стороны пустыря прибегут. - Кедмин - старший кивнул на загоревшиеся окошки. - Пойдемте. И ты тоже с нами! - палец инквизитора ткнул в мою сторону. Потом, совершенно неожиданно, в сторону призрака. - А ты, тем более. Давай, Василий, бери свою упаковку, и тащи нам в дом. Пошли, пошли, герой ты наш.
И Кедмин неторопливо поднял карабин, разрядил его. Потом я оттащил пацана в дом, где переда его в руки матери и сестры, потом вместе с Кедминым объяснялся с подъехавшим патрулем. Им удалось втереть почти правду - Юрка с перепугу стал стрелять в призрака, а так как был чуть пьян, то пришлось его связать. Учитывая наличие призрака, и отсутствие пострадавших, Юрке даже штраф может не светить.
- Тресь. - Конкретная оплеуха, нанесенная нежной, но сильной рукой вышибла у меня искры из глаз. А виновница оплеухи, Сара, тряся ушибленной десницей, отошла к нежно любимому братцу, которого они с мамочкой развязали и сейчас опекали, как две квочки.
- Интересно. За что? - Хмуро поинтересовался я, глядя исподлобья на девчонку. - Что тебе этот мелкий наговорил?
- Да какая разница! Как ты посмел моего брата ударить! - Сара была взбешена. Мне вот интересно, что она успела считать с меня и Юрки?
- Дети, тихо! - Неожиданно властно вступилась Юлия Андреевна. Шлепнула по тугой ягодице Сару, погрозила мне пальцем. - А ну, молчать! Наговорите сейчас друг другу такого, что потом в жизни не простите. Вась, мне не нравится, что ты ударил этого юного алкоголика. Но! Спасибо тебе, что ты не убил моего сына. Молчать, мелкий придурок! - Юрка, попытавшийся что-то сказать, огреб подзатыльник. - Иди, спать ложись, с тобой завтра будем разбираться.
- Вась, иди отсюда. - Попросила Сара, отвернувшись к окну. - Иди по - хорошему.
- Мда. - Я поглядел на спину девчонки, которая, похоже, начала всхлипывать, на хмурого Кедмина - старшего, на полыхающий ненавистью взгляд Юрки, на вымученную улыбку Юлии Андреевны. - До свидания.
И, развернувшись, пошел к выходным дверям.
- Погоди, Василий. - Меня догнал Кедмин - старший, протягивая мне СКС. - Вот, держи. Твой трофей. Я не знаю, где его взял Юрка, китайского карабина у нас никогда не было. И давай-ка, расскажи все как было. - Кедмин стал неожиданно серьезен. - Пойми, дело не только в твоих с моей дочерью отношениях. Дело в безопасности моей семьи, мне совершенно не нравиться то, что Юрке кто-то дал карабин, напоил и настропалил стрелять по тебе. Да - да, я именно так и считаю. Рассказывай!
- Василий, ты в это дело сам не лезь. Тут попытались использовать моего сына как пушечное мясо, а значит это мои разборки. Не возражай, тебе нельзя лезть в это дело. - Кедмин устало потер переносицу. Поглядел на меня, покачал головой. - И это - не знаю, что и насколько серьезно у вас с дочкой, могу только догадываться. Но погоди решать окончательно все. Остыньте, обдумайте. Не стоит рубить по горячему. И забери своего призрака, а то так и будет здесь маячить.
- Да? - удивился я и поглядел в конец улицы. Точно, призрак там так и висит, только светиться перестал. Когда я его успел к месту привязать. - А с чего вы решили, кстати, что Юрка по мне стрелял?
- Вась, ты не единственный сильный некромант. Я у призрака все и выяснил. - Кедмин хлопнул меня по плечу. - Езжай, тебе завтра на работу. Давай, парень, топай.
И отец Сары исчез у себя в доме. Ну а я пошел к тому, кто меня сегодня спас.
- И что мне с тобой делать, а? Развеивать тебя не за что, раз главный инквизитор города тебя не тронул, оставлять здесь нельзя, домой разве оттащить? - Поглядел я на явственно видимое лицо какого-то немолодого мужика. - Как тебя зовут-то? Может, тебя упокоить надо?
- Меня зовут? - Призрак задумался. - Надо же, я имя свое не могу вспомнить. А развеивать меня не надо, мне нравится такое существование. Интересно, любопытно. Привык уже. Возьми меня к себе домой, буду тебе служить. А то мне здесь сейчас опасно стало, развеет инквизитор, он может. Ведь ты меня высветил.
Прикольно. Я потер щеку, которая до сих пор горела от крепкой ладошки Сары, и задумался. В принципе, этот призрак мне жизнь если и не спас, то по крайней мере здорово помог. А я, на самом деле, его подставил. Кедмин, если не в настроении, развеет его и не заметит, он может и не сильнее меня как некромант, но очень опытный.
Если подумать, то в хозяйстве такой товарищ, как призрак может здорово пригодиться. Это и сторож, и нянька, да и многое другое. Я знаю одного штурмана, из Норильска, так у них "живет", так сказать, призрак. Этот неупокой уже пять поколений учит английскому, испанскому и латыни. Причем академически учит, вся семейка знает эти языки на уровне, равном жителям этих стран. Точнее, Римской империи то давно нет, но читать того же Вергилия или Горация они в оригинале запросто могут.
И заметить призрака в неактивном состоянии могут только некроманты, больше никто. Это когда он или сопротивляется, или возбужден, или просто хочет себя показать, его видно. А так ни - ни, его даже не все собаки учуют. Вот кошки это да, не зря из египтяне считали служительницами, или служителями, если коты, Анубиса. Эти мягколапые любого неупокоя видят. Жаль только, что их в старые города невозможно затащить, они там с ума сходят, в отличие от собак. С другой стороны, у нас сейчас дома кошки нет, умерла наша полгода назад, а новую заводить мама не хочет покамест. Манька была ее подругой, по другому и не скажешь.
- Ладно, пока пойдем со мной. Поживешь в нашем доме, только чур, соседям нервы не крутить. Маме с Женькой я тебя представлю, а то братик у меня тоже некромант, начинающий. Садись, нежить. - Я проверил патронник доставшегося мне карабина, и установил его в держатель. Может, я и хомяк, но оружие есть оружие, буду считать трофеем. Мда, ну и свиданка.
Я потер щеку, завел двигатель "Доджа", и потихоньку вырулил с пустыря. Глянув вдоль улицы, я увидел около дома Кедминых девичью фигурку, и моргнул задними фонарями. Пусть я и заработал с какого-то перепуга по морде от Сары, но просто так от нее отказываться не намерен, вошла красавица - евреечка мне в сердце занозой. И без нее мне точно будет нерадостно.
Глава девятая
Земля неторопливо уходила из-под днища "Горнорудного", разгоняемого сливающимися в прозрачный круг винтами дизелей. Ну, вот мы наконец и в рейсе.
Я покрутил головой, осматривая небеса вокруг. Блин. Сколько раз уже я это вижу - и каждый раз от восторга готов прыгать и орать, когда в смотровой галерее, когда, как и сейчас, на боевом посту.
Старый дирижабль ощутимо поскрипывал, от двиглов шла заметная вибрация, но пока вроде все в пределах нормы. Летал я разок на аварийном аппарате, перегоняли с места жесткой посадки, так там вообще все ходуном ходило, и ничего, дотопали потихоньку.
"Горнорудного" качнул набежавший шквал, чуть сильнее взвыли дизели, и корабль снова неумолимо полез вверх, на свой эшелон.
- Вторая установка - ходовой. Доложить обстановку. - Ожили наушники.
- Ходовая - второй. В моем секторе чисто. - Ответил я, оглядывая и "прослушивая" выделенный в мою ответственность кусок неба.
- Добро. Не спать, стрелок! - И ходовая, щелкнув, отключилась.
А я уселся поудобнее, вытянув ноги. В чем преимущества сильного некроманта перед обычным бортстрелком? В том, что я смотрю не только глазами. В небесах нежити кроме расквыр и грайворонов практически не бывает, разве какой-либо шалый призрак шарахается, это да. Но зато в небесах очень мало живых людей, и я их вычисляю с весьма значительного расстояния, частенько раньше, чем могу увидеть.
А ведь именно воздушные пираты и стали причиной того, что на дирижаблях появились бортстрелки. Нет, никаких боевых самолетов у частников не водилось, за этим очень жестко смотрели государства. Но вот как-то пришла в голову одному деятелю мысль - установить на свой биплан пару пулеметов, и обстрелял он дирижабль, убив в гондоле офицеров, и повредив рули управления. Заодно и радиорубку разбил.
Посреди товаров, что перевозят дирижабли, дешевки нет. Все достаточно дорогое, настолько, что воздушные перевозки выгодны. Дурное дело показалось нехитрым, но достаточно прибыльным, за дирижаблями попытались развернуть охоту.
Да вот только народ после катастрофы стал проще, и рациональнее. Ну, и добрее сам к себе. И потому никто не особо паниковать, просто установили на тогда уже имеющиеся дирижабли пулеметные гнезда. А так же активировали работу следопытов, и вскоре на центральных площадях некоторых городов выросли виселицы, где сплясали короткую джигу и сами пираты, и скупщики краденного. Ну, те, что уцелели, армейские подразделения, выделенные для усиления полиции особо не церемонились.
Ну а бортстрелки прочно вошли в составы экипажей дирижбомбелей. Несколько раз за прошедшие пятьдесят годов воздухоплавательным кораблям пришлось отражать атаки пиратов, что утвердило компании в мыслях, что "для того, чтобы пистолет однажды спас вам жизнь, его необходимо пятьдесят лет носить с собой".
Неторопливо оглядывая небеса, контролируя сектор за сектором. Я про себя вспоминал прошедшую неделю.
С Сарой я так и не помирился. Точнее, пару раз я с ней разговаривал, но она была строго официальна. На мой прямой вопрос о наших отношениях она сказала, что нужно подумать, и попросила меня некоторое время ее не тревожить. Вот так вот, вот такие пироги.
Кедмин, которого я спросил о провокаторе, напоившего Юрку, болезненно сморщился, и буркнул, мол, что в семье не без урода. Сопоставив это со скоростным отъездом одного купеческого еврейского семейства, я вроде как понял, в чем дело.
И потому поймал Сару в тесном углу, в самом натуральном смысле. Зажал в уголке, и конкретно объяснил. Что меня мало волнуют пересуды еврейских бабушек, что жизнь принадлежит только ей, и ей самой решать, с кем и как ее прожить. После чего загрузил ревущую девчонку в машину, и отвез до ее дома, где выгрузил под хмурым взглядом Юрки. Правда, пацан промолчал, ничего не стал говорить, и даже дверь открыл Саре, когда я ее до дома проводил.
Так что кое - какие шансы у меня остались. Когда девчонка из-за тебя плачет - значит, ты ей не безразличен, то ли любит, то ли ненавидит. А от любви до ненависти один шаг, и в обратную сторону тоже. Буду стараться помочь ей сделать шаг ко мне.