- И бросить меня одного в день рождения? Ах ты, бессердечный засранец! Не волнуйся, я скоро отключусь, и вы свалите отсюда. Наверняка украдете что-нибудь… я ведь и не вспомню потом ваших лиц. У меня здесь есть чем поживиться. Медаль Доблести где-то валяется, - он махнул рукой в сторону заваленного письменного стола. - Когда-нибудь я ее найду, просто чтобы убедиться, что и в самом деле она у меня имеется. Со временем я стал забывать, что было на самом деле, а что нет. Может, вы не заметили, но я пьян.
Терминал начал наигрывать первые такты "Happy Birthday", и Тобит победоносно взревел:
- Ага! Завтра у меня снова день рождения! Видите, на экране? Подойдите поближе… видите? - он постучал пальцем по тексту на экране и прочел: - С днем рождения, Филар, старый пьяница. Тебе исполнился сорок один год по летосчислению… Черт! Мне исполнился сорок один по летосчислению Мелаквина! Что вы на это скажете?
Он смотрел на нас с такой гордостью, словно проделал какой-то невероятный трюк. Джелка нахмурился.
- Ничего не знаю о Мелаквине, сэр.
- Ничего не знаешь о Мелаквине? НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ О МЕЛАКВИНЕ? И ты еще называешь себя разведчиком! Мелаквин, курсант, это огромная, надменная, мерзкая девственница. Обнаружена пятьдесят лет назад, но ее все еще никто не трахнул. - Мы тупо уставились на Тобита. - Черт возьми! - взревел он. - Мелаквин до сих пор не исследован!
- Вы хотите сказать, туда никогда не посылали разведчиков?
- Почему же? Посылали, и не один десяток. Каждый в пределах двух часов уходил в "Ох, дерьмо". Или просто исчезал. И никакой связи, что, как известно, равнозначно знаменитому "Ох, дерьмо"…
- Что же такого опасного на этой планете?
- Вопрос, конечно, интересный. Вот только ответа никто не знает.
- Если столько разведчиков погибли, - продолжал Ламинир, - почему туда посылают новые команды? Не может же Высший совет быть так преступно безответственен…
- Много ты знаешь о Высшем совете! - перебил его Тобит. - Кроме того, по внешним признакам Мелаквин как нельзя лучше подходит для колонизации: океан, леса, травянистые равнины… Он даже больше похож на Землю, чем сама Земля в наши дни. Плодородная почва, умеренный климат, воздух пригоден для дыхания… Все, ну, просто все прекрасно, если не считать какой-то загадки со смертельным исходом. Может, дело в микробах, или растениях, или животных, или разумных существах. Хочется же понять, в чем дело, черт подери!
- Но ведь признаки развитой культуры нельзя не заметить с орбиты, - я решила вмешаться. - Города, оросительные каналы…
- Не учи ученого, курсант… Я сам преподаю вам всю эту чушь! - рявкнул Тобит. - Мелаквин нарушает все правила, понятно? Мелаквин нарушает все правила.
Он замолчал, как бы полагая, что сообщенные им сведения требуют от нас глубокого осмысления. Спустя минуту Филар Тобит уже храпел, а мы на цыпочках поспешили удалиться.
МЕЛАКВИН - ИСТОРИЯ ЯРУНА
- У меня был друг в Академии, - негромко произнес Ярун. Его лицевые мускулы начинали болеть, если он слишком долго не спал; речь становилась невнятной, и он стыдился этого.
Прошло уже несколько минут, как медики убедили адмирала пройти осмотр, и мы с Яруном стояли, прислонившись к переборке неподалеку от входа в лазарет. Часы показывали 4.50; корабль, казалось, вымер.
- Плебон - ты знала его? Когда ты заканчивала, он был первокурсником.
Я покачала головой.
- Лицо у него было очень похоже на мое. "Зеркальные отражения", так мы себя называли, хотя он африканец, а я южный славянин. Это нас и сблизило.
- Понятно.
- Когда мы закончили Академию, его направили на "Лиственницу", фрегат, исследующий Большую и Малую Медведицы. За первый год только одна высадка.
- Легкая служба.
- Судя по письмам, он скучал, хотя… Думаю, на самом деле он был благодарен судьбе. В середине второго года "Лиственница" тайно приняла на борт адмирала О’Хару. Ему было сто сорок, и таблетки уже не помогали. Плебон говорил, что этот человек уже начал умственно деградировать.
- Подозрительно знакомая ситуация, - заметила я.
- Плебон со своим напарником получили приказ доставить адмирала на Мелаквин. Они слышали о зловещей репутации планеты и, нажав на кое-какие рычаги, подали заявление, в котором отказывались от миссии.
- И?
- Совет заявил, что высадка, возглавляемая человеком с опытом адмирала, имеет больше шансов на успех, чем любая другая.
Я смотрела на него, потеряв дар речи. Адмирал в принципе не может возглавлять высадку. Все они выходят из капитанов вроде Проуп и не имеют ни малейшего опыта приземления на чужой планете. Любой курсант к середине первого семестра знает больше, чем адмирал выучит за всю свою жизнь.
- За несколько часов до высадки на Мелаквин Плебон послал мне сообщение, - продолжал Ярун, - где рассказал обо всем. Он боялся, что не вернется.
- И что?
- Связь с отрядом прервалась меньше чем через десять минут.
- Вот что значит расходный материал.
Это наша фраза - лучше, чем сказать "Мне очень жаль" или "Я понимаю твое горе". На самом деле люди говорят подобные вещи для того, чтобы дистанцироваться от чужого горя. Разведчикам дистанцироваться некуда.
МЕЛАКВИН - ТЕОРИЯ
- Итак, твоего друга послали на Мелаквин с дряхлым адмиралом, - резюмировала я. - И с нами будет то же самое. Может, таким образом Адмиралтейство просто избавляется от проблем со стариками?
Ярун пожал плечами:
- Когда "таблетки молодости" перестают помогать, деградация происходит быстро. Некоторые адмиралы, возможно, впадают в детство и, как дети, упрямятся, отказываясь уходить в отставку по доброй воле.
- Их может уволить наделенная полномочиями комиссия.
- Журналисты всегда найдут способ сунуть нос в работу любой комиссии, - заметил мой напарник. - И юристы тоже. Это может плохо отразиться на репутации флота.
- Значит, чтобы избежать гласности, Высший совет просто поручает опостылевшим им адмиралам самоубийственные задания? И кого заботит, если при этом погибнет несколько разведчиков?
Ярун снова пожал плечами и вздохнул:
- Вот что значит расходный материал.
ЧАСТЬ III ПЛАНЫ
ПЛАНИРОВАНИЕ
После долгой паузы Ярун спросил:
- У тебя есть какие-нибудь мысли насчет высадки?
Я размышляла над этим же вопросом - чувство жалости к себе быстро схлынуло, верх взяла выучка.
- Филар Тобит говорил, что Мелаквин больше похож; на Землю, чем сама Земля, - ответила я. - Если он прав, ни к чему брать с собой снаряжение на случай жары и холода.
- А что, если какой-то природный феномен создает резкие вспышки жары и холода?
Я покачала головой:
- Такое возможно… Однако во время высадки на корабле будут вести наблюдения за планетой с орбиты, и если нечто подобное случится, приборы наверняка зафиксируют это.
- Конечно. Но вот скажут ли об этом нам?
- Что?
Ярун не смотрел на меня.
- Даже если Высшему совету известно что-то смертельно опасное о Мелаквине, сообщат ли они нам об этом? Им же не нужно, чтобы миссия прошла успешно - только чтобы адмирал умер.
- Ох, дерьмо!
- Вот именно.
ОБДУМЫВАЕМ ВОЗМОЖНОСТИ
Из глубины коридора показались Хакви и Проуп, заметили нас и дружно опустили взгляды.
- Адмирал Чи все еще у медиков? - спросила Проуп, обращаясь к моей груди.
- Да.
- Что-то долго для простого осмотра.
- Доктор Вересиан - человек основательный, - ответил Ярун, - и меньше всего хотел бы ошибиться в отношении адмирала. К тому же этот конкретный адмирал не производит впечатления пациента, склонного к сотрудничеству.
- Согласна. - Проуп взглянула на часы. - Неплохо было бы хоть немного поспать.
На физиономии лейтенанта появилось слащавое выражение, голос зазвучал вкрадчиво.
- Может, капитан, вы попросите доктора поторопиться? В конце концов, этот осмотр - пустая формальность, не так ли?
Он улыбнулся, не столько Проуп, сколько нам - желая убедиться, дошло ли до нас, что он имеет в виду. До нас и в самом деле дошло. У капитана, по крайней мере, хватило благопристойности чувствовать неловкость по поводу всего этого обмана.
- Я поговорю с доктором, - пробормотала она и вошла в лазарет в сопровождении Хакви.
- Испытываю сильное желание перед высадкой выбить лейтенанту зубы, - сказала я. - Чем мне это грозит?
Ярун на мгновение закрыл глаза, вспоминая все, что ему известно по этому поводу.
- Максимальное наказание за побои, нанесенные вышестоящему офицеру, шесть месяцев тюрьмы плюс перевод на менее квалифицированную работу.
- Хм-м-м… - я постучала пальцами по переборке. - Это лучше, чем высадка на Мелаквин.
Мой напарник, прищурившись, на некоторое время задумался, потом покачал головой:
- Это мелкое преступление, и наказание за него может быть отсрочено, если провинившийся должен выполнить задачу первостепенной важности.
- Вроде того, чтобы сопровождать какого-нибудь адмирала к месту его гибели. Уверена, за серьезное преступление наказание не может быть отсрочено.
- Нет…
- К серьезным преступлениям относятся: измена, бунт, дезертирство, убийство, хранение смертоносного оружия на борту космического корабля… что еще?
- Нападение на старшего офицера.
Я задумалась над тем, какой у нас выбор.
- Жаль. Придется вместо Хакви напасть на Проуп. Хотя заняться парнем можешь ты. Коленом по яйцам - как думаешь, подойдет?
- А еще лучше вывихнуть ему плечо. Хочу, чтобы экипаж восхитился моей сдержанностью.
- Тогда поставь ему синяки под оба глаза, - посоветовала я, - и экипаж выплатит тебе премию.
- Где мне ее тратить? На Мелаквине?
Шутливое настроение угасло. Мы снова стояли в тускло освещенном коридоре спящего корабля. И все же перспектива расстаться с жизнью вот так, по-дурацки просто выводила меня из себя.
- Какое наказание за серьезные преступления? - спросила я, хотя знала ответ.
- Изгнание. Других вариантов нет.
- Ближайший мир, куда отправляют ссыльных, Мутикки, верно?
- Точно.
- Мутикки… девяносто процентов поверхности занимает океан, где обитают полуразумные водяные пауки, пожирающие все живое?
- Да, таков Мутикки, - кивнул Ярун.
Пауза.
- Пара пустяков, - улыбнулась я. - Самый зеленый курсант и то не испугается.
- Да уж, мы видели кое-что и похуже, - согласился мой напарник.
Снова последовало долгое молчание. Я прислонилась к переборке, чувствуя, как вспотели ладони. Наконец Ярун очень тихо спросил:
- Мы что, вправду сделаем это, Фестина?
- Высший совет отправляет нас на планету, которая уже погубила черт знает сколько наших товарищей. Они не снабжают нас никакой информацией, даже в пределах стандартного набора. Миссию возглавляет человек явно не в себе, может, даже безумный и наверняка понятия не имеющий о принципах работы разведчиков. По всему выходит, они обрекают нас на смерть, просто чтобы решить свои проблемы. Что такое несколько синяков по сравнению с этим?
- Нам понадобятся свидетели, - прошептал Ярун. Я кивнула на дверь перед нами.
- Если мы нападем на Проуп и Хакви в лазарете, доктор Вересиан и адмирал все увидят.
Еще одна долгая пауза.
- Мы ведь просто выстрелим в них из "станнеров", да? - Мой напарник пристально смотрел на меня.
- Конечно. В наши планы не входит никому причинить серьезного вреда.
ОРУЖИЕ
"Станнеры" - оружие, применяемое во время высадки, чтобы остановить чужеземных животных, не убивая их. "Станнер" испускает невидимый конус ультразвукового "белого шума", в течение двух с половиной секунд парализующего нервную систему. Иногда это останавливает того, кто пытается сожрать тебя; иногда нет. Что касается человека, выстрел "станнера" на шесть часов приводит его в бессознательное состояние, сопровождаемое впоследствии сильной головной болью, но серьезного вреда не причиняет.
Каждый разведчик мечтает о более мощном оружии, но в этом вопросе от нас ничего не зависит. Лига Наций запрещает иметь смертоносное оружие любого рода на борту космических кораблей, и, насколько известно, этот запрет никогда еще не нарушался. Никто не знает, как Лига добивается такого результата… хотя ходят слухи, что известные людям расы - это лишь вершина айсберга и существуют гораздо более развитые, таинственные создания, которым просто не интересно вступать в контакт с людьми. Говорят, эти создания незаметно наблюдают за нами, может, даже живут среди нас, хотя мы их не видим, - какие-нибудь газообразные образования или разумные радиоволны - отслеживают наши действия, а может, и мысли.
Ну, факт тот, что Лига добивается своего. В конце концов, убить можно почти чем угодно, от лазерного сверла до простого древнего кирпича. Однако такие вещи допускается иметь на корабле - поскольку Лига гарантирует, что они никогда не будут использованы как оружие. Потому что, если у тебя в голове бродят мысли о том, чтобы убить кого-то любым способом, ты никогда не покинешь родную планету. Каким-то образом Лига просто узнает о подобных намерениях.
Всегда.
Думать об этом неприятно - впрочем, такое ощущение вызывает любая высокоразвитая технология.
НАПАДЕНИЕ
Достав "станнер" из шкафа в комнате, где хранилось снаряжение разведчиков, я испытала от прикосновения рукоятки к ладони непривычное ощущение. Мне нечасто приходилось брать оружие голой рукой - во время высадки мы одеты в защитные костюмы, прикрывающие все тело. Даже на планете с пригодной для дыхания атмосферой и сносным климатом существуют тысячи причин, по которым не следует входить в прямой контакт с внешней средой. Теперь и не вспомнить, когда я в последний раз прикасалась к "станнеру" рукой без перчатки.
Стоя у двери в лазарет, мы с Яруном обменялись взглядами. Ни одного слова не было произнесено с тех пор, как мы пошли за оружием. Теперь мой напарник улыбался… жуткое зрелище. Я кивнула и приложила ладонь к входной панели.
Внутри сильно пахло дезинфекцией. Доктор Вересиан увел Хакви и Проуп в свой кабинет и о чем-то негромко разговаривал с ними. Адмирал без брюк сидел в смотровом кресле, барабаня пальцами по ручкам.
Услышав, что мы вошли, капитан обернулась и увидела "станнеры".
- Возникли проблемы, разведчики?
- Можно и так сказать, - ответила я. - Нам не нравится эта миссия.
- Вас можно понять, - продолжала она. - Ни для кого не секрет, что на Мелаквине пропало множество разведчиков. Однако приказ поступил непосредственно от Высшего совета.
- Как-то глупо расставаться с жизнью безо всякой причины, - я вскинула "станнер". - Что бы сделали на нашем месте?
Проуп хладнокровно подняла руку и посмотрела на Хакви с таким видом, будто никто не держал ее на мушке. Тень улыбки мелькнула на ее губах; возможно, она всю жизнь мечтала продемонстрировать, что не дрогнет под дулом пистолета.
- Лейтенант, каково наказание за преступление высшей степени тяжести?
Хакви с ухмылкой процитировал устав:
- Провинившегося высаживают в предназначенном для ссылки мире, с трехдневным запасом пищи и воды, двумя сменами соответствующей условиям одежды и ножом с лезвием не длиннее двадцати сантиметров.
- И какой у нас ближайший подходящий мир, лейтенант?
- Полагаю, Мутикки.
- Однако если в меня выстрелят из "станнера", я буду несколько часов без сознания. Еще час или даже два, с учетом всех формальностей, уйдет на то, чтобы созвать трибунал. Где мы окажемся к тому времени, лейтенант?
- Неподалеку от Мелаквина.
- А Мелаквин, - Проуп снова повернулась к нам, - тоже мир, официально предназначенный для ссылки преступников.
- Его нет в регистрационном каталоге, - возразила я.
- Много чего нет в регистрационном каталоге, - злорадно усмехнулся Хакви.
Я изо всех сил постаралась сохранить спокойное выражение лица, но живот у меня свело. Капитан имела вид старшей сестры, заставшей младшую за неприличным занятием.
- В приказе, полученном мной от Высшего совета, упоминается, что некоторые разведчики различными способами пытались… уклониться от этой миссии; однако все лазейки заделаны, поверьте. Выбирайте сами. Мы можем высадить вас на Мелаквине как преступников, а можем - как разведчиков, обеспечив всем необходимым снаряжением, которым располагает "Палисандр". А теперь, если хочешь стрелять, давай. Сейчас пять утра, и я наконец-то смогу поспать.
Ярун с силой опустил мою руку и тут же вытолкнул меня за дверь. Она закрылась за нами, и я услышала, как захихикал Хакви.
- Я отнесу "станнеры" на место и запру их, - сказал мой напарник. - Это был ребяческий план.
Он медленно зашагал по коридору; на каждом шагу "станнеры" постукивали его по бедру. Привалившись к переборке, я пыталась не думать о том, с каким наслаждением вмазала бы кулаком по чьей-то физиономии.
СВИТА АДМИРАЛА
Адмирал Чи высунул из двери лазарета голову. Он все еще был без брюк, в одних лишь голубых спортивных трусах.
- Ты охранник? - спросил он.
- Нет.
Он выскользнул в коридор - наверное, люди по-прежнему находились в кабинете Вересиана, предоставив адмирала себе самому.
- Они думали, я не уйду, - с огромным удовлетворением заявил Чи. - Они думали, что если заберут мои брюки, это остановит меня, - он пренебрежительно фыркнул в сторону лазарета. - Ничего не вышло, так ведь? Знаешь, почему? Потому что я адмирал, и люди гораздо больше смущаются, видя мои голые телеса, чем я, демонстрируя их. Смотри.
Он повернулся и приспустил трусы, демонстрируя свои тощие ягодицы. Я отпрянула, чисто инстинктивно, и старик довольно закудахтал.
- Высокое звание имеет свои привилегии, Рамос! Ты смутилась, а я нет. Ты так ужасно покраснела… почему-то только одной половиной лица.
Я была слишком ошеломлена, чтобы реагировать. Он болен или он просто слишком зол? Адмирал между тем указал на голубые листья, нарисованные на ближайшей двери.
- Что это за дерево?
- Палисандр, - ответила я, все еще до конца не придя в себя.
- Палисандр… Что-то знакомое.
- Так называется наш корабль.
- Я знаю, как называется корабль! - рявкнул Чи. - Это была просто шутка.
- Прошу прощения, сэр.
- Что за той дверью?
- Не знаю, сэр.
- Почему не знаешь?
- Потому что я разведчик, сэр. Нам мало куда разрешено заходить на корабле.
- Какой же ты разведчик, если проторчала тут шесть лет и до сих пор не обследовала корабль?
И снова он застал меня врасплох: откуда ему известно, что я уже шесть лет на "Палисандре"? Его мысли, однако, тут же перескочили на другое.
- Ты хоть знаешь, где здесь камбуз?
- Да, сэр.
- Веди меня туда; хочу перекусить. Грибы в горячем шоколаде… ела когда-нибудь? Режешь их, поджариваешь и заливаешь шоколадом. Они похожи на зонтики, утонувшие в грязи. Тебе понравится.
- Не думаю, что нам следует идти на камбуз, сэр.
- Почему?
По какой-то причине было приятно говорить "нет" адмиралу; в особенности этому адмиралу.
- Предполагается, что о вашем присутствии здесь никто не должен знать, сэр. Приказ Высшего совета. Если вы отправитесь на камбуз, вас могут увидеть члены экипажа… ночная смена часто заглядывает туда.