Кольм, тоже опасаясь визита, как со стороны конфедератов, так и от иной "дружественной" державы, в последний момент решил усилить эскадру четыремя крейсерами ПКО - силой, которая была способна отразить удар практически любой группы легких сил. Вообще, эти утыканные зенитными орудиями, как ежики иглами, корабли обычно использовались для прикрытия конвоев, но здесь и сейчас они тоже были очень кстати. Да и в классическом бою от них, случись что, пользы будет немало - крейсер остается крейсером, и мощь орудий главного калибра у этих кораблей оставалась достаточно серьезной.
Рассыпавшись по системе, корабли ожидали противника, а он все не появлялся. И лишь в последние часы, когда транспортные суда, нагруженные под завязку, уже наминали разгон, на радарах имперских кораблей появились характерные засветки. Это была эскадра конфедератов, и она с ходу начала построение для атаки.
Там же. Рассеянное скопление M50 в созвездии Единорога.
Звезда VG-832 Мопс.
Год 3285-й по земному летоисчислении.
Как ни странно, бросок к Тортуге, проведенный регулярным флотом Конфедерации, фактически был организован частным лицом. Ну, не то чтобы совсем частным, это все же был крупный чиновник, но права распоряжаться силами военного флота он не имел абсолютно никакого. Но благодаря своим связям он смог сподвигнуть относительно небольшую эскадру конфедератов на нанесение удара по наглецам, захватившим и к тому времени, как эскадра подоспела к месту действа, подорвавшим Тортугу.
Самое интересное, что заместитель министра финансов Конфедерации и олигарх планетарного масштаба Янек Захлич относился к Империи вполне лояльно. Будучи человеком неглупым, он не верил пропаганде и не зомбировался в беседах с теми, кто Империю ненавидел, а имея доступ к информации, составил для себя непротиворечивую и весьма близкую к истине картину мира. Захлич всерьез рассчитывал, что когда-нибудь этот период бессмысленной конфронтации, выгодной только единицам, пройдет и можно будет относительно мирно сосуществовать и даже в чем-то интегрироваться. Несколько раз побывав в Империи, он только утвердился в своем мнении, и, пожалуй, со временем приняв такой политический курс, он попробовал бы баллотироваться в парламент Конфедерации, а потом и вовсе попытаться сесть в кресло президента или кого-то из его замов.
Увы, все закончилось, когда Захлич узнал, что его дочь сдуру понесло на Тортугу как раз в тот момент, когда туда же решил наведаться имперский флот. Дочь вообще была его слабым местом, балованным ребенком, которому позволялось почти все. Ну, решила она поразвлечься - так когда еще развлекаться, как не в молодости? А репутация ее отца удержит на расстоянии всяких хамов лучше, чем орудия какого-нибудь крейсера. И тут - на тебе! В сети прошла информация, полученная от капитанов нескольких кораблей, успевших бежать с Тортуги, о том, что новейший имперский линкор, до того несколько раз замеченный на территории Конфедерации, ведет штурм пиратской цитадели и имперцы, что закономерно, побеждают. Пираты? Да что ему до тех пиратов, плюнуть на них и растереть, пусть хоть все они передохнут. Тем более никаких дел с ними Захлич не имел, потому что и не нуждался в услугах откровенного криминала, а также был достаточно умен, чтобы понимать: потом это может выйти боком. Однако сейчас его дочка, которую давно надо было поучить ремнем по мягкому месту и заставить взяться за ум, оказалась прямо в центре событий.
Иллюзий по поводу того, что пираты отобьются, Захлич не строил. Максимум, что они смогут выиграть, - это временную передышку, чтобы успеть эвакуироваться. Эвакуироваться самим, со своими людьми, а на гостей им будет плевать. И все их имущество - в данном случае транспортные средства - будут присвоены. У Леоны телохранители были, только они вряд ли что смогли бы сделать против своры пиратов, что попробуют в тот момент убраться с Тортуги. Он не строил иллюзий по поводу того, что ждет его дочь - в лучшем случае ее захватят или пираты, или имперцы. А в худшем... В худшее он отказывался верить.
Этот день стал для Захлича не только днем предынфарктного состояния, но и днем, когда он в первый раз почувствовал, какую силу успел набрать. Еще недавно он и помыслить не мог, что ему удастся подчинить себе военных, однако количество долговых обязательств и поручительства его хороших и не очень друзей позволили заставить президента Конфедерации очень внимательно выслушать его пожелания, а присутствующих в том же кабинете адмиралов скрипеть зубами, но вслух браво рапортовать, что да, они совсем не против проучить зарвавшихся имперцев, устраивающих беспредел в зоне жизненных интересов их государства. Словом, уже через час Захлич вылетел на быстроходном курьерском корабле для того, чтобы лично наблюдать за спецоперацией.
Разумеется, в военном деле он был не силен, но, во всяком случае, мог, стоя на мостике за спиной непосредственных участников, проследить, чтобы они и впрямь хоть что-то сделали, а не отсиживались, по обыкновению, на базах, в сотый раз проверяя, каждый ли гальюн начищен до блеска. Подобное уже бывало - вступать в открытый бой с имперским флотом большинство военнослужащих Конфедерации не горели желанием.
Правда, когда новоявленный командующий прибыл на место базирования эскадры, он еле удержался от того, чтобы не схватиться за голову. Два линкора предыдущего поколения, еще не подлежащие списанию, но пригодные нести уже только патрульную службу во внутренних мирах, а уж никак не на границе. И не менее новый авианосец с урезанной авиагруппой. Три крейсера и десяток эсминцев - тоже отнюдь не шедевры кораблестроения. Всему этому утильсырью было место в патруле на самом спокойном участке между протекторатом Великой Британии и Французским Алжиром, а уж никак не в бою. Однако выбора не было - там была его дочь, и Захлич готов был сейчас в одиночку, на том же курьере, выйти против всего имперского флота, чтобы ее вытащить.
К его удивлению, хотя корабли были так себе, но команды их оказались вполне на уровне. И бригадный генерал Маккормик, командовавший ими, тоже был настроен весьма решительно, да и офицером, насколько мог судить Захлич, оказался очень компетентным. Правда, он отнюдь не выглядел столь браво, как те высокие, мужественные джентльмены, регулярно вещающие с экранов. Образ идеального офицера, растиражированный средствами массовой информации, был вполне конкретен, а этот невысокий, коренастый и плотно сбитый человек больше напоминал прораба с какой-нибудь стройки. И говорил он коротко, резко, называя вещи своими именами. Тем не менее его указания исполнялись по команде "Бегом!", а команды своего командира боготворили. Как выяснилось, ждали только прибытия самого Захлича, и корабли пошли в бросок, как только он перешел на борт флагмана.
В боевой рубке высокое начальство вежливо, но непреклонно запихнули в кресло и порекомендовали, не мешать. Захлич психовал, но усилием воли сдерживался, понимая, что сейчас помочь ничем не сможет, а вот помешать - запросто. Тем более корабли и так разгонялись с предельным для их не слишком больших возможностей ускорением. Так что он сидел на месте, литрами вливая в себя кофе и слушая, как сердце то ли от напитка, то ли от нервов колотится о грудную клетку.
И все же они опоздали. Когда флот вошел в систему, на месте Тортуги расплывалось огромное, издали различимое облако каменного крошева. Захлич еле сдержался от того, чтобы не схватиться за голову, и это не осталось не замеченным генералом Маккормиком, единственным, пожалуй, человеком на борту флагмана, знающим, что толкнуло важного чиновника в эту авантюру.
- Шанс еще есть, - повернувшись к Захличу, сказал бригадный генерал. - Видите вон те отметки на экране? Техника не позволяет дать большее разрешение, но засветки двигателей имперских кораблей весьма характерные. Возможно, они взяли пленных, и если нам повезет, то мы успеем их перехватить.
Захлич только кивнул и больше не вмешивался в процесс, только сидел, вцепившись в подлокотники, и шевелил губами - то ли посылал проклятия на головы имперцев, то ли молился или делал то и другое одновременно. Тем временем эскадра, форсируя двигатели, устремилась в погоню за им-перцами, хотя генералу Маккормику уже было ясно: его противником будет не одиночный корабль, а достаточно мощное соединение, значительно превосходящее его собственное.
Имперцы не торопились бежать, и это говорило о том, что боя они не боятся, поэтому спокойно подстраиваются под свои транспортные корабли. И если они обратят на эскадру Маккормика внимание, то реальный шанс выиграть бой достаточно низкий, как бы даже не стремящийся к нулю. И все же долг гнал генерала вперед - его предки сражались и погибали за свою страну поколениями, на небольшом фамильном кладбище было не более десятка могил. Остальные утонули в море, погибли на полях сражений, сгорели в звездолетах... Безрассудных храбрецов среди них хватало, а вот трусов не наблюдалось, и потому генерал был намерен сделать то единственное, что сейчас мог, - нанести имперцам максимально возможный урон. Ну а то, что это действие вольно или невольно было одобрено членом правительства Конфедерации, было ему только на руку, и, пользуясь такими раскладами, он был намерен выполнить свой долг до конца, хотя и понимал всю опасность своего решения.
* * *
Вряд ли ему стало бы легче, если бы он знал, о чем думает его визави, расположившийся по другую сторону прицела. Командор Демин уступал Маккормику в размерах звезд на погонах, зато превосходил его и в количестве, и в качестве кораблей, которые были под его началом. Сейчас он предавался неспешным и в чем-то даже философским размышлениям на тему того, стоит ли ему вступать в бой.
С одной стороны, огневая мощь его эскадры позволяла рассчитывать на быструю победу. С другой же - решительность противника наводила на мысль, что здесь что-то нечисто. Ну, не отличались генералы Конфедерации особой прытью. Однако на этот раз их действия были на редкость активными и смелыми, притом что с той стороны не могли не понимать, что имперцы сильнее. Получается, или там полные психи, или же у них есть какой-то туз в рукаве, о котором имперцы представления не имеют. В обоих случаях бой мог оказаться чреват серьезными повреждениями, а то и потерей части кораблей.
А ведь у Демина была сейчас огромная добыча, а главное, чрезвычайно ценная информация. Терять все это по воле случая ему не хотелось совершенно, поэтому драться он не жаждал. К тому же выходило, что конфедераты, даже если они из кожи вывернутся, догнать имперские корабли и выйти на дистанцию ведения огня до прыжка не смогут. Комплексами по поводу того, за кем останется поле боя, имперцы не страдали, предпочитая драться там, где это выгодно, и не вступать в сражение, если подобное могло оказаться чересчур опасным, не имея в том серьезной необходимости. Людей они берегли и отнюдь не собирались класть их ради такой эфемерной величины, как престиж, тем более что заработать его победами намного быстрее, чем потерями.
В общем, немного подумав, Демин решил не связываться, а просто разогнаться и уйти в прыжок. Сейчас им приходилось тащиться, подстраиваясь под возможности транспортных кораблей, но фора во времени была значительной, и никаких особых проблем в малом ускорении Демин не видел. Однако оказалось, что он рано успокоился. Видя, что они никак не успевают догнать имперцев всей эскадрой, конфедераты выпустили с авианосца группу драккаров. Эти небольшие кораблики могли выдать ускорение намного большее, чем тяжелые корабли, а значит, имели неплохие шансы догнать их. Вряд ли они, конечно, смогли бы причинить хоть какой-то ущерб боевым кораблям, их должны были расстрелять еще на подходе. Но теоретически они могли дотянуться до какого-либо транспорта и, стреножив его, добиться, чтобы имперцы приняли бой. Это был неприятный расклад, и угрозу требовалось срочно парировать, поэтому Демин отреагировал незамедлительно. Крейсера противокосмической обороны чуть снизили ускорение, и вскоре, немного отстав от главных сил, оказались на пути истребителей противника. У тех не было времени обходить внезапно образовавшийся перед ними щит, и они попытались прорваться. Результат был закономерен - четыре крейсера ПКО выставили на пути атакующих драк-каров практически непроницаемый огневой заслон, и несколько смельчаков, идущих впереди, огненными брызгами разлетелись по космосу. Остальные, безуспешно попробовав приблизиться и получив, очевидно, приказ отходить, начали разворот. Лишь одно звено, непонятно каким чудом проскочив сквозь огонь, рвануло дальше, явно намереваясь исполнить свой долг. Демин мысленно выругался, так же мысленно обозвал артиллеристов крейсеров криворукими идиотами, однако внешне остался абсолютно спокоен. Да и что ему было нервничать? Пара драккаров, как бы ни были хороши их пилоты, погоды не делали, тем более им предстояло еще пробиваться к цели сквозь огонь всей эскадры. В принципе так и получилось: уже через минуту ведомый был сбит огнем зениток оказавшегося на его пути эсминца и вспыхнул огненным клубком. Ведущий, правда, оказался покрепче и сумел проскочить, но лишь для того, чтобы встретиться с дежурным звеном, спешно поднятым с авианосца. На том его удача и закончилась - против четырех имперских машин в одиночку не попрыгаешь. Правда, когда его драккар уже разваливался на части, пилот успел катапультироваться и был подобран проходящим мимо эсминцем, тем самым, который сжег его ведомого. Демин этого не одобрял, но и не осуждал - в конце концов, лихой пилот и впрямь заслужил уважение, а командир эсминца столь виртуозно сработал силовым захватом, что не потерял скорости и не сбил строй. Оставить же его означало фактичсски обречь на смерть. Даже если пилота будут искать, то найти человека в скафандре за пять часов, на которые была рассчитана система жизнеобеспечения, крайне сложно. Конечно, плевать на какого-то чужака, но, с другой стороны, сегодня мы, а завтра нас. Появление же еще одного пленного эскадра стерпит.
ГЛАВА 14
Конфедерация. Созвездие Скорпион.
Звезда OGLE-2005-BLG-390L. Пограничная база "Меерсон-Брава".
Два года до текущих событий.
Перевод на другое место пришел спустя пару месяцев после аварии с транспортником. Александре и еще нескольким пилотам было приказано прибыть на орбитальную базу "Меерсон-Брава" для возможного дальнейшего прохождения службы. И хотя формулировка казалась донельзя странной, приказ следовало выполнять. Впрочем, Сашка оказалась ему даже рада – появился шанс сменить обстановку, а то еще немного, и она на базе начала бы бросаться на людей.
Вокруг базы наблюдалось некоторое оживление. У причальных шлюзов мельтешили небольшие транспортные боты, чуть в стороне по хитро запутанной траектории нарезали круги патрульные драккары и истребители типа "Фантом", словно их пилоты сдавали какой-то сложный экзамен. Что собственно так и было.
Александра на следующий день после прибытия заполнила какой-то хитромудрый тест, прошла немного странное испытание на симуляторе драккара, а потом в свою очередь нарезала множество кругов на "Фантоме" по импровизированному полигону. И попыхтеть, и поволноваться ей пришлось, пожалуй, не меньше, чем в тот злополучный аварийный день.
После завершения испытаний (тех пилотов, прибывших с Сашкой, отправили обратно) прошедших их собрали в самом большом зале на базе. Около пятисот пилотов расселись в креслах, а перед ними на возвышение вышел бригадный генерал Брайан Рассел.
– Господа военные, – начал он после небольшой паузы, когда все разговоры стихли и взоры обратились к нему, – Думаю, для вас не станет открытием, что последние двадцать лет Конфедерация Земных Миров сдает позиции на мировой военной арене. На нас напирает Исламский Союз, который благодаря своему теократически настроенному правительству и подготовке военных кадров в большинстве своем как шахидов – готовых принять мученическую смерть на войне против врага, в любой момент может начать военные действия, не считаясь с потерями. Но это не так страшно, как другой соперник. Больше всего нас давит Империя. Ни для кого не секрет, что в небольших локальных конфликтах мы уже потеряли не один кусок территории. Их военные раз за разом устраивают на границах провокации, а потом в ходе разворачивающегося конфликта стягивают силы к границе и… Чтобы отстоять свое нам требуется соотношение сил – один к трем. То есть против одного имперской боевой единицы нам требуется противопоставить три своих. Это печально господа.
Похоже, что все это генерал говорил искренне. Такие слухи в последнее время все чаще и чаще муссировались среди военных, их Сашка не раз слышала. Однако кто выступал за эскалацию конфликта, сказать было трудно: местами начинали имперцы, а местами и сами конфедераты. Каждый случай следовало рассматривать сугубо индивидуально.
А генерал продолжал:
– Чтобы эффективно противостоять нашим соперникам… я даже не побоюсь слова – вероятным противникам, учебное авиационное командование по приказу штаба ВКС и боевого командования разработало новую систему подготовки пилотов, а наши яйцеголовые – модернизировали вооружение. Вас отобрали как лучших, и теперь предлагают принять участие в эксперименте, – тут он поморщился, словно ему не нравилось то, что произнес. – На добровольцах будет опробована специальная система подготовки, новые технологии в вооружении. Большего я пока сказать не могу, это является военной тайной. Участие в новом проекте добровольное, и те, кто пожелают вступить в него будут в полной мере ознакомлены со всеми его особенностями. Однако после ознакомления вы уже не сможете сдать назад, вас посветят в государственную тайну и отказ будет равносилен невыполнению приказа. Отказавшихся после ждет трибунал, с последующим отбыванием тридцатилетнего тюремного срока. – Такое заявление вызвало тихий ропот среди пилотов. Еще неизвестно, что от них потребуют, но провести лучшие годы за решеткой, мало кого прельщало. Генерал же закончил показывать кнут и начал щедро раздавать пряники. – Согласившихся же, ждет карьера в лучших рядах ВКС, звание и возможность послужить стране на передовой. Знайте, вооруженным силам нужны такие новые пилоты. На принятие решения вам отводится час. Всех, кто пожелают принять участие – прошу оставаться в этом зале, те, кто окажутся – покиньте его. Через час я вернусь и мы продолжим.
С этими словами генерал покинул зал, а знакомые меж собой пилоты занялись обсуждением перспектив. У Александры здесь знакомых не было, однако она в надежде обвела взглядом зал, вдруг кто да попадется.
Девушка уже отметила для себя, что приглашенными все сплошь были молодые пилоты, обладающие малым боевым опытом, но имеющие максимально-хорошие характеристики по здоровью, скорости реакции, и уже успевшие так или иначе отличиться по службе. Например, те двое, что прибыли сюда с ней и не прошли отбор, обладали куда более внушительным послужным списком, равны по скорости реакции, но были старше ее на пять-семь лет. Так что надежды встретить знакомого по выпуску не были напрасны.