Москвин: Тогда препятствием является расположение. Передатчик могли передислоцировать в труднодоступный регион, и в результате…
Хелли: Возможное, но маловероятное предположение. Напомню, что наиболее громоздкой частью передатчика является антенна. Это решетчатая конструкция весом от ста до трехсот тонн; ее тяжело размонтировать, крупные детали трудно транспортировать, а их сборка требует немалых средств и квалифицированного персонала. Я не могу представить, чтобы такую конструкцию перевезли на Кавказ или, например, в Антарктиду.
Конопченко: А я могу. Антарктида - это, пожалуй, слишком, а вот Кавказ не исключен. Во-первых, вполне допустимо, что южнорусские степи затоплены, Кавказ превратился в полуостров и из Харькова до гор можно добраться морем - что облегчило бы проблему транспортировки. А во-вторых, современный земной Кавказ - это Чечня. Скажите, чего бы они не сумели сделать в двадцать первом веке? Если б им понадобился радиотелескоп…
Москвин (прерывая Конопченко): А специалисты?
Конопченко: Пфа! Специалисты кучей потянут на пару тонн - и никаких проблем с транспортировкой! Их можно уговорить, купить, украсть…
Директор: Более вероятная гипотеза - что такой передатчик или устройство, которое можно использовать в качестве передатчика, существует в каком-то труднодоступном районе с двадцать первого века. Предположим, что его нельзя дистанционно отключить и до него нельзя добраться. Это значит…
Москвин: …что посылать агентов бессмысленно. Наш человек нуждается не в них, а в оборудовании, адекватном возникшей проблеме. В чем-нибудь легком, но дальнобойном.
Конопченко: Ракетный снаряд "Запорожец". Дальность полета - сорок тысяч километров, автономное программирование цели, вес - восемьсот килограмм.
Хелли: Сто двадцать.
Конопченко: Что - сто двадцать?
Хелли: Такую массу позволяет пересылать импульсный трансгрессор на настоящий момент времени.
Москвин: Ракету "Снегирь" с фризерной боеголовкой можно переслать по частям и смонтировать на месте.
Конопченко: "Запорожец" ничем не хуже "Снегиря". Я полагаю…
ДАЛЕЕ. Следует дискуссия о сравнительных достоинствах российских, украинских, американских, японских и турецких ракет. Резюме: пересылка по частям возможна, но в любой ситуации агент не справится с монтажом двигателя. Директор Андерсон передает слово резиденту Конопченко.
Конопченко (обращаясь к Хелли): Следует ли понимать так, что положение безвыходное? Засылка агентов не приведет к желаемому результату, а перебросить тяжелое оборудование мы не в состоянии?
Хелли: Пока не в состоянии. Работы над импульсным трансгрессором не остановлены, как и подготовка агентов высокого класса. В перспективе мы сможем послать пять-шесть человек и около тонны груза.
Москвин: В перспективе - это когда?
Директор: Через пару лет.
Москвин (поворачиваясь к Директору): Вы понимаете, Свен, что это значит лично для вас?
Директор: Понимаю, Николас. Если в течение недели пятьдесят четвертый не добьется нужных результатов, я подаю в отставку.
ГЛАВА 13
Саймон сидел в командирском кресле перед пультом, напоминавшим гигантскую подкову. В отсеке ГПН царила полутьма; вход казался овальным черным провалом, глубокие тени залегли на полу, сгущаясь в углах, слепые глаза мониторов скрывал жемчужно-серый туман, и только на пульте перемигивались и мерцали немногочисленные огоньки. Снаружи близилась ночь. Волны негромко шуршали у подножия Синей скалы, расстилали на камнях белое пенное кружево, облизывали теплыми губами большой, похожий на спрута, обросший водорослями валун; в небе над восточным горизонтом повисла луна. Ее ущербный диск сиял опаловым бледно-серебристым светом, облака скользили по нему, и чудилось, будто он дымится или исходит снежными хлопьями.
"Скоро, - подумал Саймон, - скоро. Пятнадцать минут, может - полчаса, и разговор начнется. Самый важный разговор, тот, ради которого я прибыл на Землю…" Слова "я все могу" звучали у него в ушах, как эхо собственных мыслей.
Если с ним говорил Джинн, электронный кудесник Сергея Невлюдова, то он действительно мог все. Почти все, поскольку все-таки не обладал божественной прерогативой дарить человеку счастье, любовь или вечную жизнь. Но властью и силой он мог его наделить - огромной властью и неимоверной силой. Всепроникающий, всеведущий, незримый. Владыка компьютерных сетей, повелитель микросхем, электронный демон. Он мог решить любую задачу, непосильную человеческому разуму, найти любую информацию, разглядеть глазами спутников любую точку земной поверхности, поразить ее лазером или ракетой, включить или прервать энергоснабжение, подслушать любой разговор, вырубить станки на заводах, стереть в прах города, дотянуться до самолетов в воздухе и кораблей в море.
Но все это осталось в прошлом, в том прошлом, когда на Земле имелись спутники и самолеты, лазеры и ракеты, термоядерные энергостанции, станки с программным управлением и мириады компьютеров. Здесь таился некий парадокс, который Саймон, дитя электронного века, осознавал с полной и очевидной ясностью. С одной стороны, если верить специалистам и расшифрованным наполовину запискам Невлюдова, разум, подобный разуму Джинна, мог зародиться и существовать не в отдельном, пусть даже сверхмощном, компьютере, но лишь в общепланетной компьютерной сети. Сеть, объединяющая миллиарды электронных устройств, миллионы программ и банков данных, являлась той необходимой средой, в которой мог появиться и обрести самосознание электронный разум. Каналы сети были его нервными стволами, компьютеры - зонами восприятия и переработки информации, состоявшими из бесчисленных нейронов-ячеек, программы являлись его душой, банки данных, библиотеки, каталоги, архивы - памятью. Только сеть была сопоставима по сложности с человеческим мозгом, и только она могла породить и вместить такое невероятное создание, как Джинн. Это было бесспорным - с одной стороны.
С другой - Джинн в настоящий момент прекрасно обходился без сети, которой не было на Земле и в околоземном пространстве. Каким-то загадочным образом он смог продлить свое существование в гораздо более скромной обители, в компьютере "Дзета", класс "Окто-18" - и это казалось таким же нелепым и невозможным, словно попытка вместить человеческий разум в убогую головку мотылька.
Однако это было так.
Возможно, Джинн обладал способностью к самосовершенствованию, коррекции и уплотнению своей структуры?
Возможно. Во всяком случае, на этот счет имелись неясные упоминания в записках Невлюдова, о которых Саймон не позабыл. Там утверждалось, что люди, все человечество в целом и каждый отдельный его представитель, были для Джинна на первых порах не менее загадочными существами, чем электронный разум - для людей. Воспринимая реальность в широком спектре электромагнитного диапазона, он выделял специфический класс объектов, температура которых была относительно высока, стабильна и не являлась следствием таких процессов, как нагревание, трение или прохождение тока в проводниках. Эти объекты, не находившиеся в термодинамическом равновесии со средой и нарушавшие на первый взгляд законы сохранения, вызывали у Джинна чувство (Невлюдов именно так и писал - "чувство"), близкое к любопытству. Он называл их теплыми сгустками.
Однако сам Невлюдов спустя определенный период времени сделался для него Теплой Каплей. Это имя (идентификатор в понятиях Джинна) свидетельствовало о некой интимности их отношений, о том, что Невлюдов выделен из миллиардов других человеческих существ - и даже в какой-то степени о возникшем меж ними взаимопонимании. По мнению Невлюдова, электронный разум прогрессировал и развивался, и это развитие, этот прогресс шли в совершенно ясном направлении: Джинн "очеловечивался". Данный термин Невлюдов поставил в кавычки и подчеркнул, что его нельзя понимать буквально: "очеловечивание" означало, что Джинн учился лучше понимать людей, их природу, язык, психологию и мотивации поступков. Но человеком он, разумеется, не стал.
Эти думы промелькнули в сознании Саймона, сменившись иными, не столь холодными, ясными и четкими; он размышлял то о Марии, чувствуя, как приливает к сердцу теплая волна, то с горестным недоумением о своих погибших спутниках; временами он ощущал гордость и торжество - при мысли, что миссия его завершена, что двери к звездным мирам сейчас распахнутся и не закроются никогда. У ног его лежала раскрытая сумка с костяным ожерельем в расшитом мелкими жемчужинами мешочке, с тетрадью Гилмора и маяком. На обложке тетради расплывались кровавые пятна, но ребристый шар успокоительно поблескивал, будто намекая: все, что случилось, произошло недаром. Не зря!
Он потянулся к тетради. На этот раз она раскрылась на строчках:
Жизнь можно прочитать по кольцам
На срезе павшего ствола.
Лишь человеческое свойство -
Событья облекать в слова.
Кивнув, Саймон опустил тетрадь в сумку. Веки его смежились; некоторое время он сидел неподвижно, вдыхая прохладный затхлый воздух, потом его пальцы легли на пусковой рычажок. Экран над командирским пультом вспыхнул.
"НАВИГАЦИОННЫЙ КОМПЬЮТЕР "СКАЙ".
ГОТОВ К КОНТАКТУ", - возникла надпись.
Саймон с довольной усмешкой полюбовался на нее, подтянул микрофон на гибком металлическом стебле и спросил:
- Где расположен порт информационного обмена?
"ТИП ПОРТА?"
- откликнулся "Скай".
- Универсальный. Связь через проводник очень малого сечения. Диаметр - примерно одна десятая квадратного миллиметра.
Он не был уверен, что "Скай" его поймет и что подобное устройство коммуникации вообще существует у этой древней машины. Но компьютер послушно сообщил:
"УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПОРТ Z-01 - ПАНЕЛЬ КОМАНДИРА.
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПОРТ Z-02 - ПАНЕЛЬ НАВИГАТОРА.
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ПОРТ Z-03…"
- Достаточно, - произнес Саймон. - Связь через порт Z-01.
Негромкий переливчатый звон, алая вспышка сигнала. Потом что-то щелкнуло, защитная крышка приподнялась над контактной точкой, края миниатюрной диафрагмы разошлись, и точка стала пятном. Вернее, отверстием - очень маленьким, однако вполне заметным для человеческих глаз. Саймон вытянул из браслета тонкий проводок, вставил конец в отверстие на пульте и произнес:
- Контакт!
Края диафрагмы сдвинулись. Теперь компьютер в браслете Саймона был напрямую соединен со "Скаем", и это давало множество возможностей: он мог удостоверить свою личность, скопировать и передать любую информацию, использовать голопроектор - а также в случае необходимости программный дешифратор.
На мониторе появилось:
"СВЯЗЬ УСТАНОВЛЕНА.
ОЖИДАЮ ДАЛЬНЕЙШИХ КОМАНД".
- Скопировать все данные исторического характера, - произнес Саймон. - Корабельный журнал, списки команды и пассажиров, информацию о маршруте, приказы, записи совещаний - все, все. - Внезапно он спохватился и спросил: - Есть ли среди запрошенных данных сведения под паролем? Закрытые файлы?
"НЕТ, - ответил "Скай". - ВСЕ ПАРОЛИ И УРОВНИ ДОПУСКА ЛИКВИДИРОВАНЫ".
- Почему?
"СОГЛАСНО РАСПОРЯЖЕНИЮ КАПИТАНА. ВВИДУ ИХ ПОЛНОЙ НЕНУЖНОСТИ".
Саймон кивнул. "Скай" - как все, что в нем хранилось, - в самом деле был не нужен колонистам. Их, вероятно, одолевали иные заботы - о хлебе насущном, домах и убежищах, оружии, переделе власти и борьбе с туземцами.
Алый огонек на пульте мигал в такт его мыслям. Видимо, объемы запрошенной информации были велики - перепись длилась около полутора минут. Бездна документов, не сохранившихся в Старом Архиве или просто не существовавших на бумаге… Но теперь они были сжаты и сложены в самом надежном из сейфов, какие только изобрело человечество, - в молекулярных микросхемах крохотного компьютера.
"ПЕРЕПИСЬ ЗАВЕРШЕНА"
- сообщил "Скай".
- Время! - распорядился Саймон, и на экране зажглось: "23.32".
Двадцать восемь минут до полуночи. На мгновение он закрыл глаза. Смутные фантомы промелькнули под веками: девушка, спящая в Кратерах гипнотическим сном, катер у причала, забитый вооруженными людьми, сухопарая фигура Пако, лицо Марии, темная морская гладь и темное звездное небо, к которому, будто монетка к обсидиановой чаше, прилип серебристый лунный диск. Это видение вытеснило все остальные, и он решил - пора.
Пора!
- "Скай"!
"ОЖИДАЮ ДАЛЬНЕЙШИХ КОМАНД"
- откликнулся компьютер.
- Инициировать "Аргус" в режиме космической радиосвязи. Передать сообщение. Начало: Лунная станция "Сердоликовый Берег". Ричард Саймон вызывает Джинна. Я на связи. Конец. Прием.
По экрану метнулись фиолетовые сполохи, потом зажглась надпись
"КОМАНДА ВЫПОЛНЯЕТСЯ"
и эти слова тут же стали мерцать, будто повторяемый раз за разом призыв к терпению. Десять секунд, двадцать, тридцать, минута, вторая. Саймон похолодел. Такого быть не могло! Или электронный монстр желает поиграть с ним в прятки?
Мерцание на экране погасло, и он приподнялся в кресле, всматриваясь в слова:
"КОМПЛЕКС "АРГУС" В НЕРАБОЧЕМ СОСТОЯНИИ.
СВЯЗЬ С АНТЕННОЙ ОТСУТСТВУЕТ.
ПРИЧИНА - РАЗРЫВ СОЕДИНИТЕЛЬНОГО КАБЕЛЯ".
Саймон скрипнул зубами.
Отсоединили кабель! Там, наверху. На всякий случай или с определенной целью, почуяв, что он интересуется "Полтавой". Крысы! Слизняк Анаконда, Грегорио Живодер и старый хитрый Хайме… Чтоб им сдохнуть в кровавый закат!
Стиснув кулаки, он принялся вылезать из кресла, но вдруг застыл, замер, как изваяние, услышав знакомый глуховатый рокот в динамиках.
- Сядь и успокойся, Теплый Сгусток Ричард Саймон. Я - здесь…
Слова падали в гробовой тишине водяными каплями, шуршали, словно струйки песка, шелестели, как ворох потревоженных ветром сухих листьев. "Сядь и успокойся, Теплый Сгусток Ричард Саймон. Я - здесь…"
- Ты… - выдохнул Саймон, - ты…
- Я ждал тебя. Вчера. Ты не пришел, Теплый Сгусток.
Легкий упрек в голосе? Или шутки воображения?
Саймон вытер вспотевший лоб и опустился в кресло, пробормотав:
- Не пришел, однако не по своей вине. Ты обижен?
- Стоит ли нам обсуждать категории вины и обиды? Ты не пришел, и я связался с информационным модулем "Скай"-"Септем-14" и еще с одним, который движется по околоземной орбите.
"Это он о "Пальмире", - подумал Саймон, прикидывая, что означает слово "связался". - Взял под свой контроль в качестве удаленного терминала? Но для этого связь должна быть устойчивой и непрерывной, что никак не соответствует последним сообщениям "Ская".
- Я перенес в память "Ская"-"Септем-14" частицу своей сущности, - прозвучал спокойный голос.
- Частицу сущности?
- Да. Небольшую часть, однако ее достаточно, чтобы говорить с тобой и принимать решения.
- А остальное? - спросил Саймон, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки. - Где остальное?
- Остальное хранится в модуле "Дзета"-"Окто-18". Этот модуль обладает большей вместимостью, чем "Скай", однако и в нем активирована лишь малая часть моей сущности. Ее основное ядро.
Голос Джинна стих, и в динамиках послышалась ритмическая пульсация, словно вой ветра в каминной трубе. "Смеется он, что ли?" - подумалось Саймону.
- Основное ядро существует в виде капсулы, информационной споры. Я обнаружил, что не могу объяснить эту концепцию подробней. Часть моего интеллекта, которую содержит "Скай", слишком мала для обсуждения таких проблем.
- Мне ее хватит, - сказал Саймон, внезапно успокаиваясь и поудобнее устроившись в кресле. - Думаю, ты сможешь ответить на пару вопросов?
Снова ритмический рокот. Кажется, Джинн и в самом деле смеялся!
- Пара вопросов. Теплая Капля тоже так говорил. И знаешь, что было потом?
- Что?
- Вопросы, разумеется. Не меньше двадцати.
Саймон, потрясенный, приоткрыл рот. Кажется, Невлюдов не ошибался - это создание, призрак, паривший в электронных облаках, воспринял нечто человеческое. Он мог шутить, мог вспоминать, но не холодной памятью машины, а так, как это свойственно разумному живому существу, способному запоминать и факты, и эмоции. Приязнь или неприязнь, грусть и гнев, страх и гордость, злоба, торжество, издевка, юмор. Пусть не вся эта палитра была доступна Джинну, хотя бы часть. Лучшая часть, как надеялся Саймон.
- Спрашивай, - раздался спокойный, ровный голос.
- Ты обладаешь свойством разделять свой интеллект?
- Разделять, расщеплять, объединять вновь, а также… - краткая пауза, - консервировать в сжатом и неактивном состоянии, хотя это не лучший термин. Мой разум не похож на человеческий, он - полихроматичен. Не дерево с единственным стволом, но лес. Очень большой лес, из малых и больших деревьев. Их корни и ветви переплетаются, однако любое дерево можно пересадить в другое место.
- Например, сюда? - Саймон положил ладонь на пульт. - Одно дерево - здесь, а остальные - в "Дзете"? На Луне? На спутнике "Пальмира"?
- Ты понял правильно, Теплый Сгусток.
- Но как ты попал на Луну? Когда? И зачем?
Прерывистая мерная пульсация.
- Пара вопросов, Теплый Сгусток? Только пара?
- Не лови меня на слове, - буркнул Саймон.
- Хорошо. Ты подсоединил к "Скаю" новый информационный модуль, и в нем уже есть ответы на все твои вопросы. Ты доволен?
- Ответы? В моем компьютере? Как это понимать?
- Тебе ответит Теплая Капля. Перед тем, как уйти… - Голос дрогнул, но тут же зазвучал с прежней спокойной силой: - Вы, разумные теплые сгустки, называете это смертью. Так вот, перед тем, как уйти, Теплая Капля оставил послание. Запись, скопированную на нескольких дисках. Вероятно, диски до вас не дошли, иначе ты не задавал бы так много вопросов. Эта запись теперь в твоем информационном модуле. Теплая Капля все объяснит тебе сам, и лучше меня. Ты - человек, и он - человек. Не так ли?
Саймон молча кивнул. Вероятно, его жесты воспринимались незримым собеседником с той же определенностью, что и слова. Здесь, в Главном Навигационном Пункте, его окружали звуко- и светочувствительные устройства, экраны, динамики, микрофоны, голопроекторы, и каждое из них - или все они вместе - могло являться датчиком, оком либо тактильным щупальцем Джинна. Частицей Джинна, обитавшей сейчас в древнем компьютере "Скай". Но даже эта частица, одно из деревьев огромного леса, обладала способностью видеть - не так, как видит человек, но, возможно, гораздо острее и зорче. "Сядь и успокойся, Теплый Сгусток… Сядь и успокойся…" Чтобы сказать такое, нужно не только видеть, но и оценивать ситуацию.
- Будут еще вопросы? - с легким оттенком иронии поинтересовался Джинн.
- Да. Компьютер на станции "Сердоликовый Берег" управляет передатчиком…