Снова зазвонил телефон. Он встал и снял трубку.
Вежливый голос сказал:
- Говорит Аллен, из лаборатории двойников. Мы еще не получили от вас никаких известий.
- Да, - сказал Джеймс. - Я…
- Я просто хочу сказать вам, чтобы вы не беспокоились. Я совершенно упустил это из виду.
- Да, - сказал Джеймс.
- Этот экземпляр мы изготовили по-новому, - сказал Аллен. - Эксперимент, только что разработанный нами. Мы впрыснули ему медленно действующий яд. Еще одна предосторожность. По всей вероятности, излишняя, но нам нужна полная гарантия. Так что не беспокойтесь, если он не появится.
- Я уверен, что он придет, - сказал Джеймс.
Аллен захихикал.
- Двадцать четыре часа, - сказал он. - Как мина, как запал.
- Спасибо, что вы сообщили мне об этом, - сказал Джеймс.
- Рад стараться, - сказал Аллен. - Спокойной ночи, мистер Джеймс.
Джон Уиндем
(АНГЛИЯ)
Хроноклазм
Первое сообщение, полученное мною о Тавии, было абстрагировано от нее самой.
Как-то утром на Хай-стрит в Плайтоне ко мне подошел пожилой джентльмен, совершенно незнакомый. Он вежливо, жестом, выдававшим в нем иностранца, приподнял шляпу, поклонился и представился:
- Меня зовут Дональд Гоуби, доктор Гоуби. Я был бы крайне признателен вам, сэр Джеральд, если б вы уделили мне несколько минут. Очень сожалею, что приходится вас беспокоить, но дело крайне спешное и важное.
Я внимательно посмотрел на него.
- Мне кажется, произошла ошибка, - сказал я ему. - У моего имени нет приставки, даже такой незначительной, как "сэр".
Он был удивлен.
- Ай-ай-ай! Простите меня. Такое сходство!.. Я был уверен, что вы сэр Джеральд Ляттери…
Теперь пришел мой черед удивляться.
- Я действительно Джеральд Ляттери, - сказал я, - но мистер, а не сэр.
Он слегка смутился.
- Ай-ай-ай! Конечно! Как глупо с моей стороны!.. Здесь, - он оглянулся, - нет ли здесь такого местечка, где мы могли бы переговорить конфиденциально? - спросил он.
Я колебался лишь одно мгновение. Было совершенно очевидно, что этот джентльмен человек интеллигентный. Может быть, адвокат. Во всяком случае, он не собирался просить у меня денег или что-нибудь в этом роде. Мы были недалеко от "Быка", и я повел его туда, в гостиную. Он отказался от моего предложения выпить, и мы сели.
- Так в чем же дело, доктор Гоуби? - спросил я его.
Он замялся; было заметно, что он смущен. Затем он заговорил с таким видом, будто бросился в воду.
- Это связано с Тавией, сэр Джеральд… гм… мистер Ляттери. Мне представляется, что вы, вероятно, не отдаете себе отчета в том., гм… до какой степени создавшаяся ситуация… гм… чревата последствиями. Дело не только в моей личной ответственности, хотя, как вы понимаете, это меня тоже очень тревожит. Дело в результатах, которые даже нельзя предусмотреть. Она должна - действительно должна - вернуться прежде, чем произойдет какая-нибудь большая беда. Она должна вернуться, мистер Ляттери!
Я смотрел на него. В том, что он говорил серьезно, не приходилось сомневаться: он и в самом деле был очень расстроен.
- Но, доктор Гоуби… - начал я.
- Я понимаю, что это для вас значит, сэр, однако умоляю вас уговорите ее! Не только ради меня и ее семьи, но… но ради всех! Нужно соблюдать величайшую осторожность. Невозможно предвидеть последствия даже самого незначительного поступка. Порядок и гармонию необходимо сохранить. Если даже одно-единственное зернышко упадет не в должное место, никто не сможет сказать, что из этого выйдет! Поэтому я умоляю вас уговорить ее…
Я вынужден был прервать его. Я говорил мягко. О чем бы он там ни болтал, было ясно, что все это он принимает близко к сердцу.
- Одну минуточку, доктор Гоуби! Боюсь, что произошла ошибка. Я не имею ни малейшего представления… О чем вы говорите?
На его лице появилось тревожное выражение.
- Вы!.. - начал он и замолчал, думая о чем-то и хмурясь. - Вы хотите сказать, что еще не встретились с Тавией? - спросил он.
- Насколько мне известно, это именно так. Я никогда даже и не слыхал ни о ком по имени Тавия, - уверил я его.
У него перехватило дыхание. Мне стало жаль его, и я повторил свое предложение насчет выпивки, но он отрицательно покачал головой. Однако вскоре он несколько пришел в себя.
- Мне так неловко, - сказал он. - Действительно, произошла ошибка. Пожалуйста, примите мои извинения, мистер Ляттери! Вы, наверное, считаете, что я пьян? Мне трудно объяснить, Разрешите мне попросить вас забыть об этом. Совсем забыть! Пожалуйста!
Вскоре он ушел, и вид у него был очень печальный.
Он озадачил меня, но уже через два - три дня я выполнил его последнюю просьбу… Так по крайней мере мне казалось.
* * *
Впервые я увидел Тавию года два спустя. Конечно, я тогда не знал, что это была она.
Когда я вышел из "Быка", на Хай-стрит еще был народ. Я почувствовал, что кто-то на другой стороне улицы наблюдает за мной. Я поднял голову, и наши взгляды встретились. Глаза у нее были карие…
Она была высокая, стройная и красивая - не просто хорошенькая, а нечто большее. И я продолжал смотреть.
На ней была довольно обыкновенная шерстяная юбка и темно-зеленый джемпер. Туфли, однако, у нее были довольно странные, на низком каблуке, но какие-то замысловатые; они не подходили к остальной ее одежде. Что-то еще резало глаз, хотя в тот момент я не понял, что именно. Только потом я сообразил - прическа. Прическа ей очень шла, но была совершенно несовременной. Вы скажете, что волосы есть волосы и что существует бесконечное множество вариантов причесок. Но дело обстоит не так просто. Есть какой-то общий стиль времени, перекрывающий текущую моду. Посмотрите на любую фотографию, снятую тридцать лет назад… Ее волосы, как и туфли, не гармонировали со всем остальным.
Несколько мгновений она стояла, застыв, не улыбаясь. Затем, словно еще не совсем проснувшись, она шагнула вперед, чтобы перейти улицу. В этот момент пробили часы на базарной площади. Она бросила взгляд наверх; внезапно выражение тревоги появилось на ее лице. Она повернулась и бросилась бежать по тротуару, как Золушка, за последним автобусом.
Я сел в машину, раздумывая: за кого она меня приняла? Я был совершенно уверен, что никогда прежде ее не видел.
На следующий день бармен в "Быке", поставив передо мной кружку пива, сказал:
- Одна молодая женщина спрашивала о вас, мистер Ляттери. Она вас нашла? Я сказал ей, где вы живете.
Я покачал головой.
- Кто такая?
- Она не назвала себя, но… - И он описал мне ее - девушку с другой стороны улицы. Я кивнул.
- Я ее видел. Мне хотелось бы узнать, кто она, - сказал я.
- Ну, она-то вас знает! "Это мистер Ляттери был здесь некоторое время тому назад?"-спрашивает она. "Да, - говорю, - он". Она кивнула и задумалась. "Он ведь живет в Бегфорд-холле?" - говорит. "Нет, мисс, - говорю, - Бегфорд-холл принадлежит майору Флакену. Мистер Ляттери, - говорю, - живет в Четкомб-коттедже". Тогда она спрашивает меня, где это, и я ей говорю. Надеюсь, все в порядке? Мне она показалась очень милой барышней.
Я успокоил его:
- Она где угодно могла узнать мой адрес. Но странно, что она спросила о Бегфорд-холле - это именно тот дом, который мне бы хотелось иметь, если б у меня когда-нибудь завелись деньги.
- Тогда, мистер Ляттери, вам надо поторопиться разбогатеть, потому что старый майор уже доживает свое, - сказал бармен.
Все это ни к чему не привело. Для чего эта девушка хотела узнать мой адрес, я не знал, во всяком случае за этим ничего не последовало, и вся эта история вылетела у меня из головы.
Примерно месяц спустя я снова увидел ее. У меня появилась привычка ездить верхом раз или два в неделю. Мы ездили с одной девушкой, по имени Марджори Креншо. А потом я отвозил ее домой в машине. Ехать нужно было по узкому шоссе, между насыпями, где едва-едва могли разойтись две машины.
Однажды, миновав крутой поворот, я должен был затормозить и прижаться к обочине - встречная машина, объехав пешехода, шла посередине шоссе; она чуть не зацепила меня. Тут я посмотрел на пешехода и увидел, что это была та самая девушка. В то же мгновенье и она узнала меня и встрепенулась. Я увидел, как она заколебалась, а потом, видимо, решилась заговорить со мной и пошла к машине. Но тут она заметила Марджори, сидящую рядом со мной. И, очень неискусно изобразив, что и не собиралась подходить к нам, пошла в сторону. Я включил скорость.
- Кто это? - спросила Марджори голосом, пронзительным от природы, и тоном, по ее представлению, вероятно, проницательным.
Я сказал, что не знаю.
- Но зато она-то вас знает, - сказала Марджори, не поверив мне.
Меня раздражал ее тон. В любом случае ее это не касалось. Я не ответил.
Она не хотела оставить эту тему.
- Мне кажется, что я ее прежде не видела в наших краях, - сказала она спустя некоторое время.
- Может быть, она здесь отдыхает. Я не знаю ее, - сказал я. - Здесь много отдыхающих.
- Не очень-то убедительно это звучит, если еще учесть, как она на вас смотрела.
- Мне не нравится, когда меня считают или называют лжецом, - сказал я.
- О, мне казалось, что я задала вам самый обычный вопрос. Конечно, если я сказала вам что-нибудь неприятное…
- Мне также не нравится, когда делают намеки. Может быть, вы предпочитаете пройти пешком оставшуюся часть пути? Здесь уже недалеко.
- Понятно. Простите, что я вам помешала. Жаль, что здесь слишком узко и вы не сможете развернуть машину, - сказала она. - Прощайте, мистер Ляттери.
Оказалось, что развернуть машину все же можно, если воспользоваться въездом в какую-то усадьбу, но я так и не увидел девушку, когда вернулся на то место. Марджори возбудила у меня интерес к ней, и я надеялся, что догоню ее. Кроме того, хотя я не имел ни малейшего представления о ней, я испытывал к ней чувство благодарности. С вами, наверное, это тоже бывало - вы вдруг ощущаете облегчение, хотя раньше не подозревали, что вам тяжело…
* * *
Наша третья встреча была совершенно иной.
Мой коттедж стоит в узкой долине, поросшей лесом. Он расположен в стороне от других четырех или пяти коттеджей, в самом дальнем конце лощины. Покрытые вереском холмы круто поднимаются с обеих сторон. Несколько узеньких полосок пастбищного луга подходят к самым берегам реки. Рощицы, сохранившиеся от прежних лесов, отделяют луга от вереска.
Именно в ближайшей из рощиц однажды днем, когда я разглядывал свой огород, раздумывая, не пора ли показаться росткам бобов, я услышал треск хрустящих под ногами веток. Мне понадобился лишь один взгляд, чтобы выяснить, в чем дело. Ее выдали светлые волосы. Какое-то мгновенье мы смотрели друг на друга, как и в прошлый раз.
- Гм… Здравствуйте, - сказал я.
Она ответила не сразу, продолжая смотреть на меня. Потом спросила:
- Здесь есть еще кто-нибудь?
Я посмотрел вдоль дороги, а затем на вершину противоположного холма.
- Никого не вижу, - сказал я.
Девушка развела руками кусты и осторожно вышла, оглядываясь по сторонам. Она была одета точно так же, как в первый раз, если не считать того, что волосы были растрепаны ветками деревьев. На голой земле ее туфли выглядели еще более необычными. Она, казалось, немного успокоилась и подошла ближе.
- Я… - начала она.
Сверху раздался мужской голос. Ему ответил другой. Девушка замерла.
- Они идут! Спрячьте меня где-нибудь, побыстрее, пожалуйста! - в испуге сказала она.
- Гм… - начал я.
- Быстрее, быстрее! Они идут, - торопила она меня.
Она выглядела очень встревоженной.
- Пойдемте-ка в дом, - сказал я и повел ее к коттеджу.
Она быстро пошла вслед за мной, и, когда я закрыл дверь, она задвинула щеколду.
- Не дайте им схватить меня. Пожалуйста! - умоляла она.
- Послушайте, в чем дело? Кто это "они"? - спросил я.
Она не ответила. Ее взгляд остановился на телефонном аппарате.
- Вызовите полицию, - сказала она. - Быстро вызовите полицию!
Я не знал, что предпринимать.
- Разве у вас нет полиции? - спросила она.
- Конечно, у нас есть полиция, но…
- Тогда, пожалуйста, вызовите ее.
- Но послушайте… - начал я.
Она стиснула руки.
- Вы должны вызвать, пожалуйста! Побыстрее!
Она выглядела очень обеспокоенной.
- Хорошо, я вызову полицию. Но давать им объяснения будете вы, - сказал я, беря трубку.
Я привык к темпам работы связи в этих сельских краях и терпеливо ждал. А девушка не привыкла. Она стояла, сплетая и расплетая пальцы рук. Наконец меня соединили.
- Алло, - сказал я, - это Плайтонский полицейский участок?
- Плайтонская полиция, - донесся ответный голос. И в это время на посыпанной гравием дорожке послышались шаги; затем последовал громкий стук в дверь. Я передал трубку девушке и пошел к двери.
- Не впускайте их, - сказала она и перенесла свое внимание на телефон.
Я колебался. Снова послышался властный стук в дверь. Нельзя же просто стоять у двери и не впускать людей! А кроме того, привести к себе в дом молодую девушку, запереться и никого не впускать?!.
Когда стук раздался в третий раз, я открыл дверь.
Вид человека, стоявшего на крыльце, поразил меня. Не лицо его, нет. Вполне нормальное лицо человека лет двадцати пяти. Его одежда… Я не был подготовлен к тому, чтобы вдруг увидеть нечто вроде облегающего трико для катания на коньках, поверх которого надет широкий жакет, доходящий до середины бедер и застегивающийся на стеклянные пуговицы, - наряд странный, во всяком случае в Дартмуре, в начале летнего сезона. Однако я сумел взять себя в руки настолько, чтобы спросить, что ему понадобилось. Он не обратил на это никакого внимания и продолжал стоять, глядя через мое плечо на девушку.
- Тавия, - сказал он, - иди сюда!
Она, не переставая, что-то быстро говорила по телефону. Человек сделал шаг вперед.
- Спокойней, - сказал я. - Во-первых, мне бы хотелось узнать, что здесь происходит.
Он посмотрел прямо на меня.
- Вам не понять, - сказал он и поднял руку, чтобы оттолкнуть меня.
Я всегда знал, что очень не люблю людей, которые говорят мне, что я чего-нибудь не понимаю, и которые хотят столкнуть меня с порога моего собственного дома. Я провел хороший аперкот в солнечное сплетение, а когда человек сложился пополам, я спустил его со ступенек и захлопнул дверь.
- Они едут, - произнес голос девушки позади меня. - Полиция едет.
- Если б вы хоть рассказали мне, - начал я, но она подняла руку.
- Осторожней! - крикнула она.
Я обернулся. За окном стоял еще один человек, одетый так же, как и тот, который еще с хрипом ловил ртом воздух возле крыльца. Я снял со стены свое двенадцатидюймовое ружье, достал из ящика стола несколько патронов и набил магазин. Затем я шагнул к двери.
- Откройте дверь и спрячьтесь за нее, - сказал я ей.
Она послушалась, но на ее лице было написано сомнение.
Второй мужчина наклонился над первым. По дорожке к дому шел третий. Они увидели ружье. Произошла немая сцена.
- Эй, вы там, - сказал я, - либо быстренько убирайтесь, либо вам придется поспорить с полицией. Что вы выбираете?
- Но вы не понимаете!.. Чрезвычайно важно, - начал один из них.
- Хорошо. Тогда можете остаться и объяснить полиции, насколько это важно, - сказал я и сделал знак девушке, чтобы она снова закрыла дверь.
Мы смотрели через окно, как двое мужчин поднимали задыхающегося третьего…
* * *
Полицейские были не особенно милы. Они нехотя записали, как выглядели эти люди, и довольно холодно распрощались с нами.
Девушка рассказала полицейским так мало, как только могла, - просто, что ее преследовали трое странно одетых мужчин и что она обратилась ко мне за помощью. Девушка ответила отказом на предложение отвезти ее в Плайтон в полицейской машине, так что она все еще была здесь.
- Ну, а теперь, - предложил я, - вы, вероятно, объясните мне, что в конце концов происходит?
Она сидела молча, устремив на меня свой пристальный, прямой взгляд, в котором был оттенок… Печали? Разочарования?.. Во всяком случае, какой-то неудовлетворенности. Я подумал, что она заплачет, но она сказала тихим голосом:
- Я прочла ваше письмо… И теперь… Я сожгла свои корабли.
В смущении пошарив по карманам, я нашел сигареты и закурил.
- Вы… гм… прочли мое письмо, и теперь вы… гм… сожгли корабли? - повторил я.
- Да, - сказала она. Она отвела взгляд и начала рассматривать комнату, ничего в ней не видя.
- А вы даже не узнаете меня! - сказала она.
После этого полились слезы.
Несколько мгновений я сидел в полной растерянности. Потом я решил, пока она выплачется, пойти в кухню и поставить чайник. Мои родственницы всегда рассматривали чай как панацею от всех бед, так что я взял чайник и чашки и вернулся в комнату.
Она уже пришла в себя и сидела, уставившись на незажженный камин. Я поднес спичку. Она наблюдала, как разгорались Дрова, с видом ребенка, который только что получил подарок.
- Прелестно, - сказала она, как будто огонь в камине был какой-то диковиной. Она снова оглядела комнату. - Прелестно, - повторила она.
- Не разольете ли вы чай? - предложил я, но она покачала головой и наблюдала за тем, как это делаю я.
- Чай! - сказала она. - У камина!
Это было совершенной истиной, но не было ничем примечательным.
- По-моему, настало время нам познакомиться, - предложил я. - Меня зовут Джеральд Ляттери.
- Конечно, - сказала она, кивая головой. На мой взгляд, это был не совсем подходящий ответ, но она продолжила: - Я Октавия Ляттери, обычно меня зовут Тавия.
- Тавия? - что-то смутно мелькнуло в моей памяти. - Мы с вами родственники? - спросил я.
- Да… очень дальние, - сказала она, странно посмотрев на меня. - Ох, - добавила она, - как это трудно!
Вид у нее стал такой, будто она вот-вот снова заплачет.
- Тавия?.. - повторил я, пытаясь вспомнить. И тут мне вдруг представился смущенный пожилой джентльмен. - Конечно же! Как его звали? Доктор… доктор Боги или что-то в этом роде…
Она внезапно замерла.
- Не доктор ли Гоуби? - спросила она.
- Вот-вот, правильно! Он меня спрашивал о Тавии. Это о вас?
- Его здесь нет? - спросила она, оглядываясь, будто он мог спрятаться в углу.
Я сказал, что с тех пор прошло года два. Она успокоилась.
- Глупый старый дядя Дональд! Как это на него похоже! И вы, конечно, ничего не поняли?
- И сейчас понимаю не больше, - заметил я, - хотя могу поверить, что даже дядя способен разволноваться, потеряв вас.
- Да. Боюсь, что он очень расстроится, - сказала она.
- Расстраивался! - поправил я. - Это было два года назад.
- Ах да, конечно! Вы все еще не поняли?
- Послушайте, - сказал я ей. - Один за другим люди говорят мне, что я чего-то не поиимаю. Это я уже знаю. Это единственное, что я действительно понял.
- Да, пожалуй, мне лучше все объяснить. С чего же мне начать?
Я дал ей подумать, не отвлекая ее. Наконец она сказала:
- Вы верите в предопределение?
- Нет.