* * *
- Ты должен заставить меня забыть его, - сказала Джоанна мужу.
- Я думал, ты уже забыла.
- К черту! - Джоанна чувствовала злость, раздражение. - Загипнотизируй меня и заставь забыть о нем. Я знаю, ты делал это с некоторыми пациентами.
- Заведи лучше собаку, - посоветовал Кларк.
Джоанна закипела. Они поругались и почти месяц спали в разных комнатах. Тогда-то и вернулись обесцвеченные сны, где Джоанна стоит в белоснежном платье возле ворот своего дома и несуществующая башня привлекает к себе все ее внимание. Башня, вокруг которой летают обесцвеченные вороны.
Джоанна пробиралась к ней постепенно. Каждый раз, каждый сон начиная сначала, но двери открывались, вели в извивающиеся коридоры. Кривые лестницы поднимались все выше и выше. Комната в башне ждала ее. Сон очаровывал, подменял воспоминания. Оказываясь в этом обесцвеченном мире, Джоанна понимала, что все ее воспоминания могут оказаться вымыслом, обманом. И только в башне ее ждет истина. Когда она просыпалась утром, то все это не имело значения, потому что воспоминания, которые были у нее во сне, действительно не принадлежали ей. Но как только начиналась ночь, все повторялось снова и снова. Это раздражало еще больше, чем прежде раздражали воспоминания о Джамиле Харте.
Психотерапевт, с которым познакомил Джоанну Кларк, говорил, что дом, скорее всего, ассоциируется у Джоанны с ее разумом, ее жизнью, а комнаты, куда она заходит, с ее воспоминаниями и переживаниями, через которые она должна пройти, чтобы понять, что для нее действительно ценно.
- Почему же тогда дверь в эту чертову башню похожа на ту, что Кларк привез из Аккры, когда мы год назад ездили в Ганну? - спросила Джоанна, выкуривая сигарету за сигаретой.
- Во время этой поездки что-то случилось? - спросил мозгоправ.
- Нет, но поездка удалась.
- Значит, она вам понравилась.
- Хорошее воспоминание.
- Может быть, вы хотите все вернуть? Чувствуете свою вину? - он еще что-то говорил, но Джоанна уже не слушала его. Она мечтала лишь об одном - снова заснуть и добраться до этой двери, открыть ее, узнать, что там скрыто.
Вернувшись домой, Джоанна долго разглядывала старую дверь догонов, которую привез из Ганны Кларк. Она помнила торговца в Аккре, продавшего им эту дверь. Ему было около сорока, и он был похож на чопорного англичанина, когда убеждал Кларка, что дверь не подделка. После, уже в Новом Орлеане, эксперт, которого пригласил Кларк, сказал, что его обманули. Дверь отправилась в гараж, и никто не вспоминал о ней. Сейчас, глядя на выброшенную дверь, Джоанна думала, что когда-нибудь Кларк так же отправит в гараж и ее. В гараж или на свалку.
* * *
Обесцвеченный сон. Кривые лестницы. Вогнутые стены. Покосившиеся стены. В тишине лишь слышно, как скрипят под ногами старые половицы да за окнами кричат серые вороны обесцвеченного хитрого сна, изменявшего коридоры, чтобы Джоанна не смогла добраться до комнаты в башне. Но Джоанна настырна. Даже когда старая дверь догонов, подлинность которой во сне не ставится под вопрос, не открывается, Джоанна не оставляет попыток пробраться в желанную комнату. Она уже победила часть своего сна. Теперь она изучила этот странный изменяющийся дом и он не может обмануть ее. Она без труда может добраться до двери. Но дверь закрыта. День за днем. Неделя за неделей. Джоанна может лишь смотреть в замочную скважину. Она видит блики людей в масках. Танцы. Кто они? Почему они поселились в ее доме? Кричать, просить, плакать…
Снова и снова, пробудившись, Джоанна отправляется в гараж, чтобы изучить купленную в Аккре дверь. Но у двери нет замочной скважины, нет замка. Джоанна думала об этом несколько дней, затем решила вызвать мастера, чтобы вставил в дверь замок. Теперь у нее был ключ, который Джоанна держала в руке перед тем, как заснуть. Сложнее оказалось вспомнить об этом ключе, когда окажешься во сне. Джоанне это удалось лишь несколько дней спустя. Дом испугался, попытался запутать ее, сбить с пути, но она давно изучила его лабиринты и головоломки. Комната в башне ждала ее. Джоанна нервничала. Руки дрожали. Она с трудом смогла вставить ключ в замочную скважину. Старый механизм заскрипел. Дверь открылась. Но за дверью не было комнаты. За дверью был целый мир, который она видела в Ганне.
Вымирающее племя догонов. Танец в масках. Тощие сухие деревья. Под ногами нагретая солнцем земля. Деревня. Дети. Французская речь. Хижина кузнеца, который делает деги - священные статуэтки. Кузнец показывает Джоанне статуэтку - женщина, держащая в руках полную грудь. Рядом с хижиной кузнеца стоят резные гробы, отображающие жизнь и привилегии людей, для которых они предназначаются. Кузнец говорит, что в каждой статуэтке живет дух Яма. Говорит на французском, но Джоанна понимает его. Кузнец молод и красив. Его лицо кажется Джоанне знакомым. Как и лица детей возле хижины.
- Кто вы? - спрашивает Джоанна, но сон кончается, возвращает ее в реальность.
* * *
Кларк узнал о том, что Джоанна купила билет на самолет до Ганны, уже после того, как она покинула Новый Орлеан. Прямых рейсов не было, и ей пришлось из "Луи Армстронга" отправиться в Вашингтон и уже оттуда в Аккру. Из аэропорта "Котока" она взяла такси на рынок, где Кларк купил дверь догонов. Джоанна не знала, что она ищет, просто верила, чувствовала, что должна быть здесь.
Перелеты отняли много сил, но Джоанна не собиралась останавливаться, отдыхать. Лишь ближе к вечеру, потратив на бессмысленные поиски большую часть дня, она была вынуждена отправиться в отель. Таксист отвез ее в гостиницу "Холидэй". Джоанна сняла стандартный номер для курящих, заплатив за две недели вперед. Она приняла душ и уснула почти сразу. Ей снова приснился бесцветный дом, оставшийся в Новом Орлеане, и несуществующая башня, в которую Джоан нашла дорогу, как бы сильно ни кривились лестницы и ни выгибались стены. Люди в масках кивали ей, узнавая. Джоанна шла к кузнецу. Он встретил ее улыбкой, достал завернутое в тряпку большое зеркало в деревянной оправе и протянул Джоанне.
- Зачем? - не поняла она. Затем увидела свое отражение. Но на поверхности зеркала была не она. Кто-то другой.
Джоанна проснулась в поту. Долго лежала, тяжело дыша, вспоминая свой прошлый визит в Аккру. Тогда они были здесь с Кларком, но… Джоанна вспоминала мужчину, который обознался и долго уверял Кларка и Джоанну, что знаком с женщиной, похожей на нее. Тогда Джоанна рассмеялась и сочла все это случайной нелепостью, сейчас, после странного сна, она начинала думать, что тот мужчина мог оказаться прав. Что если она действительно другая женщина, не та, которой считает себя? Джоанна попыталась рассмеяться над подобными мыслями, но не смогла.
Что если Кларк просто что-то внушил ей, как внушал своим пациентам, что они не алкоголики или что не имеют других зависимостей и проблем? Ведь она видит странные сны, где ее знает красавец кузнец и его дети. Они словно ждут ее. Ждет эта семья. Джоанна разнервничалась.
Она оделась и спустилась в расположенный возле бассейна бар. Сигареты не могли отвлечь. Не помогал и алкоголь. Джоанна познакомилась с мужчиной по имени Шамси. Он не был красив, но у него был приятный бархатный голос и тысячи историй, которые он готов был рассказать, чтобы обольстить остановившуюся в отеле богатую женщину. Джоанна дала ему шанс очаровать себя, но когда они поднялись в ее номер, запаниковала и прогнала.
Она сделала это не ради Кларка, а ради того красавца кузнеца, что ждал ее. Кузнеца и его детей. Ее детей. Именно об этом был следующий сон Джоанны. История о женщине из Ганны, которую похитил психиатр из Нового Орлеана. Он забрал ее из родного дома, оторвал от ее семьи. Он заставил ее забыть свою прошлую жизнь и внушил новые воспоминания. Он научил ее курить и употреблять все эти ненавистные таблетки, которые всегда чудесным образом появлялись в ванной комнате. И еще эти измены! О, как долго она терпела его измены, заражаясь этим ядом, этой чумой, пока не стала такой же.
Джоанна проснулась ранним утром, вспоминая Джамила. Она презирала его, ненавидела себя за то, что отдавалась ему.
- Я должна найти того кузнеца, - прошептала Джоанна, спешно поднимаясь с кровати. - Я должна найти Максуда, - сказала она, не заметив, что дала мужчине из снов имя.
* * *
Долгие дни Джоанна бродила по рынкам и улицам Аккры, расспрашивая о красавце кузнеце по имени Максуд, который изготавливает деги. Кто-то честно признавался, что ничего не знает, кто-то обманывал, брал деньги и обещал устроить встречу. Джоанна приходила в назначенное время, но ее никто не ждал.
На одном из пляжей Гвинейского залива она познакомилась с таксистом, пообещавшим отвезти в поселение догонов. Они выехали за город, затем таксист свернул с Тема-Джасикан-роуд, выбрав безлюдную дорогу. Джоанна молчала. Таксист остановился и велел ей выйти из машины. Он забрал у нее деньги и украшения, не тронув кредитные карты. Джоанна не сопротивлялась.
- Только отвезите меня к догонам, - попросила она. Таксист рассмеялся. Он уехал, объяснив, как добраться до отеля "Шай Хилс Ризорт". - Я все равно найду их, - сказала Джоанна, глядя, как удаляются красные фонари машины.
На следующий день она вернулась в Аккру, провела там чуть меньше недели и, решив, что в столице Ганны ей не смогут помочь, отправилась в глубь страны.
* * *
Кларк Стюарт нашел жену лишь три месяца спустя. Это был город Тамале в северной Ганне. Она бродила по рынку "Абуабу" и продолжала искать свою семью. Она уже не просила помочь ей найти кузнеца по имени Максуд. Нет, она умоляла помочь ей в поисках мужа-кузнеца и ее семьи, которую она вынуждена была оставить. Кларк не знал, узнает Джоанна его или нет, но когда подошел к ней, то услышал обвинения и проклятия. Торговцы переглядывались и потешались над семейной сценой. Нет, не семейной. Джоанна обвиняла Кларка во всех смертных грехах, но не считала своим мужем.
- Вы правда сделали все это? - спросил гид, нанятый Кларком для поисков Джоанны.
- Я лишь купил дверь.
- Ту самую дверь догонов?
- Да, но она оказалась подделкой.
- Весь наш мир - это одна большая подделка.
- Да, но не сходить же из-за этого с ума? - Кларк пожал плечами, дожидаясь, когда Джоанна устанет кричать и они смогут поговорить.
Но Джоанна уже не могла замолчать…
История пятая. Вокзал
Хэнк не был хорошим человеком. Знал, что не был, помнил. Помнил многое, очень многое, но о том, как оказался в окруженном лесами городе, забыл. Сначала он подумал, что все это сон. Но для сна мир был слишком реальным. Черная дорога уходит далеко вперед. Под ногами хрустит щебень. Где-то высоко мечутся рваные тучи. Падают редкие капли дождя. Хэнк чувствовал их на своем лице. Чувствовал холод летней ночи, головную боль, раздражение, усталость…
Вокзал на окраине города. Маленький, старый, убогий. Разбитые окна заколочены фанерой, кассир спит в своей каморке. Скамейки для ожидающих железные, жесткие. Хэнк сел, закрыл глаза. Далекий стрекот цикад, шорох мышей. Собаки не лают. Машины не гудят…
* * *
Утро. Холодное, серое. Сон отступает. Подняться на ноги. Кассира нет. Каморка закрыта. Выйти на улицу. Вокруг хвойные деревья. Мертвый город где-то там, за ними.
- Жуткое место, правда? - спрашивает девушка.
Обернуться. Незнакомка закуривает. Струя белого дыма вылетает из ее рта, разбивается о лицо Хэнка.
- Спроси меня, - просит она.
- Спросить о чем?
- Где мы?
- И где?
- Понятия не имею! - на ее губах улыбка.
Теперь познакомиться, обменяться парой ненужных фраз.
- Странно, правда? - говорит девушка, назвавшаяся Кортни. - Ни машин, не людей. Только деревья, ветер да птицы… И еще эти чертовы цикады! Ты слышал ночью цикад? Ненавижу их. Иногда мне кажется, что они сводят меня с ума… - а потом еще что-то о мертвом городе. Одноэтажные дома гниют, разваливаются. Заборов нет. Лес подступает к постройкам, забирает то, что принадлежит природе по праву.
Хэнк не поверил. Долго бродил по городу. Добрался до заброшенной фермы, где колосилось неестественно желтое пшеничное поле, за которым никто не ухаживал. И больше ничего.
* * *
Дом Кортни. Хэнк не хотел покидать вокзал, но Кортни сказала, что автобус приходит раз в неделю.
- Откуда ты знаешь? - насторожился Хэнк.
- Просто не успела забыть. - В ее глазах появилась грусть.
Она отвернулась, прикурила сигарету. Хэнк увидел, что у нее дрожат руки.
- Как ты оказалась здесь? - спросил он.
- Это важно?
- Возможно.
- Я так не думаю, - на лице Кортни появилась фальшивая улыбка. Она подалась вперед, близоруко заглядывая Хэнку в глаза. - Ты не голоден?
- Я не знаю.
- А я знаю, - Кортни протянула ему руку и повела в свой дом.
* * *
Стены из белого кирпича, массивная дверь. Внутри пыльно. Железная печь у единственного окна. Стол, четыре стула. Кровать одна. Старый сундук наполнен консервами.
- Знаю, что не "Хилтон", - вздыхает Кортни. - Но это единственное кирпичное здание в городе, если не считать вокзал. - Она показывает на консервы. - Все просроченное, но я ела и еще жива.
* * *
Вечер. Стрекот цикад. Выйти на улицу, собрать дров. Поужинать.
- На ночь не останешься? - спрашивает Кортни.
- Нет.
Теперь вернуться на вокзал.
- Подожди! - кричит Кортни. - Вдвоем веселее…
Ночь холодная, неспокойная. Цикады стихают, начинается дождь…
Хэнк проснулся. Тело затекло, болело.
Оглядеться. Кортни спит. Дождь барабанит по железной крыше. В каморке кассира горит свет. Подняться на ноги. Свет погас. Хэнк замер. Здесь есть кто-то еще? Страх. Любопытство. Подойти к окнам каморки кассира.
- Кто здесь? - тишина. - Я видел свет.
- С кем ты разговариваешь? - сонно спрашивает Кортни. Вздрогнуть, выругаться сквозь зубы. - Ты чего?
- Испугался.
- Пошли спать. Одной холодно.
- В каморке кто-то есть. - Теперь взять у Кортни зажигалку, заглянуть в окно кассира.
- Может быть, тебе приснилось?
Промолчать. Стоять, прижавшись лицом к стеклу кассы, вглядываясь в темноту. Желто-синее пламя зажигалки дрожит, рождает чудные тени.
- Ну что, спать? - торопит Кортни.
- Подожди. - Хэнк просунул в окошко кассы руку, пытаясь открыть жалюзи.
- Там темно, - издевается Кортни.
- Знаю.
- И не боишься? Вдруг кто-то сидит там и смотрит на твою руку?
Зажигалка в руке Хэнка нагрелась, обожгла пальцы. Он выругался. За окнами сверкнула молния. Хэнк вздрогнул. Темнота, тишина. Ехидный смех Кортни. Обернуться. Никого. Он один у каморки кассира. Кортни спит на жестких скамейках. Но Кортни здесь, за его спиной. Хэнк слышит ее дыхание, голос. Сердце сжимается. Волосы встают дыбом. Снова сверкает молния. Свет заливает на мгновение все вокруг.
Хэнк обернулся. Никого. Раскат грома. Тишина. Кортни смеется. Нет, не Кортни. Смеется нечто, что сейчас стоит за спиной Хэнка. Настоящая Кортни спит на жестких железных скамейках. Новая вспышка молнии. Хэнк замер, увидев на скамейках рядом с Кортни себя.
* * *
Он очнулся лишь утром на единственной улице мертвого города. Одежда была мокрой. По небу метались черные тучи. Там, где был вокзал, за деревьями, в небо поднимается белый дым.
- Что происходит, черт возьми? - заворчал Хэнк, остановился, отчаянно заставляя себя не вспоминать минувшую ночь. Теперь успокоиться, вернуться на вокзал.
Пожар сожрал часть крыши. Внутри никого.
Хэнк вышел на улицу.
Тропинка к дому Кортни. Где-то далеко звенит ее голос.
- С кем ты разговариваешь? - спрашивает Хэнк.
Кортни вздрагивает, оборачивается.
- Я думала, ты в доме, - бледнея, говорит она.
- Меня не было в твоем доме, - говорит Хэнк.
- Но… Но если ты здесь, то кто там?
- Сходи и посмотри.
- Сам посмотри.
- Я не могу.
- Почему?
- Потому что… - Хэнк пытается не вспоминать минувшую ночь, но… - Да ну к черту!
Он вошел в дом. Никого. Кортни рассмеялась.
- А ведь тебе почти удалось разыграть меня, Хэнк! - сказала она. - Почти удалось.
* * *
Ночью холодно, но если прижаться друг к другу под одеялом, то холод отступает.
- Знаешь, а если вдвоем, то не так и страшно, - шепчет Кортни Хэнку в ухо.
- Еще несколько дней.
- Если автобус придет.
- Бывает, не приходит?
- Бывает, - Кортни обнимает его, прижимается крепче.
Темнота льется из окна, сжирает цвета, предметы. Цикады стрекочут так сильно, что закладывает уши. Сон бродит где-то в пустых коридорах сознания. Хэнк слышит его шаги: монотонные, глухие. Или же не шаги? Кто-то стучит в железную дверь?
- Кортни? - зовет Хэнк. Без ответа. - Кортни, ты слышишь? - дыхание ровное, глубокое.
Затаиться, прислушаться. Минута тишины и новый стук.
Хэнк заставил себя подняться. Не открывать! Но рука уже тянется к задвижке. Все словно сон, где герой наблюдает за собой со стороны. Дверь открывается. Ночь. Стрекот цикад. На пороге стоит незнакомец. Нет. Хэнк знает его. Это и есть Хэнк. Хэнк в доме, Хэнк на улице. Но настоящий Хэнк только один.
Хэнк-самозванец входит в дом, ложится в кровать. Кортни обнимает его, бормочет что-то сквозь сон. Дверь закрывается. Теперь настоящий Хэнк на улице. Вокзал мертвого города ждет его. Больше идти некуда.