Пасторальная планета, не знающая товарно-денежных отношений, уникальный овощ(фрукт?), в общем, уникальное растение - брюка, которая является основой рациона аборигенов, трудолюбивые и добрые люди… К ним приходит цивилизация, ее принесут земляне…
Виталий Забирко
ПРИШЕСТВИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ
"…И ступил я на землю обетованную.
И принёс на неё гордыню и скверну.
И люди приняли их за благо.
…И поведал я им, что есть грех.
И подивились люди, и стали грешить.
И возрадовались.
…И тогда открыл я им тайну покаяния.
И с тех пор они стали грешить и каяться.
А имя моё прокляли."
неБытие, 1, 4-19.
И было лето.
И был полдень.
День выдался знойный, как и предупреждал акве Беструде. Нюх на погоду у него поразительный. Рубашка у Колори намокла от пота, но он старался не отставать от отца. Брюка - растение капризное, требующее ежедневного ухода. Отец работал вроде бы не торопясь: подпушивал мотыкой землю у корня, срезал слабые листья, спелую брюку аккуратно вынимал из гнезда, укладывал её на междурядье, а в гнездо бросал два-три семени и присыпал землёй. Но неспешные на первый взгляд движения отца были настолько размеренными и экономными, что Колори едва успевал относить к дороге спелую брюку и срезанные листья.
В полдень отец распрямил спину, посмотрел на солнце в зените и подмигнул сыну.
- Запарился?
- Немного, - честно признался Колори, смахивая пот с лица. Рубашку он давно снял и повесил сушиться на кол возле дороги.
- Пойдём, переберём листья.
Отец взял мотыку и направился к дороге. На его обветренном морщинистом лице не выступило ни капли испарины.
Перебирать листья после работы в поле было одно удовольствие. Они быстро разложили их на деревянные поддоны: свежие, сочные - на салат; подсохшие, срезанные у корня - на корм скоту; вялые, пожелтевшие - на зимнюю закваску. Когда они полностью рассортировали листья на три аккуратных стожка, на дороге показалась арба Пастролаги. Умел отец точно распределить работу, чтобы успеть к его приезду.
Пастролаги сидел на передке арбы и привычно причмокивал губами, подгоняя айреда. Толстый, неповоротливый айред тянул арбу с видом мученика, смотря на мир унылыми фасеточными глазами. Маленькие жвала беспрерывно двигались, ложнозубы, словно пальцами, месили густую, тягучую слюну, капающую и-зо рта.
Пастролаги спрыгнул с арбы, обменялся с отцом рукопожатием, а затем протянул руку и Колори. Как равному.
- Ты гляди, Нокуме, какой у тебя помощник! - сказал он. Скоро отца по росту обгонит.
Колори за весну сильно вытянулся и был выше своих сверстников.
- А мой оболтус ничем не хочет заниматься, - в сердцах махнул рукой Пастролаги. - Работа отца ему не нравится. Шастает дни и ночи напролёт по Деревне, как малолетка. Шалтай-болтай какой-то.
Нокуме улыбнулся.
- Ты себя вспомни, Пастролаги, - сказал он. - Где тебя только не носило в его годы?
Пастролаги смущённо хмыкнул. В молодости он перепробовал много работ, но ни на одной подолгу не задерживался. Побывал он и в Городе, затем исколесил полстраны, некоторое время отирался в поселениях аквов на Побережье, но нигде не смог найти себе дело по душе. И только к тридцати годам, когда юношеское убеждение о собственной исключительности несколько пообтёрлось, он остепенился, вернулся в родную Деревню и сменил своего отца на работе возчика.
- Да ладно тебе, - отмахнулся Пастролаги, но на лице у него играла улыбка. Чтоб он ни говорил, а в глубине души был доволен тем, что сын пошёл в него неусидчивостью и неугомонностью.
Колори подошёл к айреду и почесал ему холку. Айред заурчал от удовольствия, вытягивая из панциря длинную шею. В его огромных фасеточных глазах отражались тысячи маленьких Колори.
- Кушать хочешь? - тихо спросил Колори.
Урчание усилилось. Теплокровное насекомое есть хотело всегда.
Колори протянул ему несколько желтых листьев. Ложнозубы бережно подхватили подношение, жвала мерно задвигались, перетирая пищу.
- Эй, сынок! - окликнул Пастролаги. - Не перекорми животное! Обленивеет, до Города не доеду.
Действительно, айред за раз мог съесть столько, сколько весил сам, но тогда дня три к нему можно было не подходить. Заставить двигаться сытое животное было невозможно.
Колори отошёл от айреда и стал помогать взрослым. Втроём они загрузили арбу спелой брюкой, а наверх втащили поддон с листьями для салата. Листья прикрыли мешковиной, чтобы не привяли по дороге в Город.
- Перекусим? - предложил отец. Обед с Пастролаги после загрузки арбы был чем-то вроде ритуала.
Они сели на обочине, нарезали ломтями спелую брюку и принялись есть, заворачивая ломти в листья и запивая соком незрелой брюки. В детстве Колори измучил мать вопросами: "А почему в зелёной брюке сок, а в спелой творог? А вяленая брюка, как мясо?" Мать отвечала: "Сок - потому, что брюка зелёная. Творог - потому, что спелая. А похожа на мясо - потому, что вяленая." А как ещё можно ответить на такие вопросы?
- Слушай, Колори, - неожиданно сказал Пастролаги, - зайди вечерком к Малькаве и попроси, чтобы он сшил тебе новые штаны.
- Зачем? - удивился Колори, оглядывая свои, с многочисленными кармашками. - Эти ещё хороши.
- Сделай человеку приятное, - поддержал Пастролаги отец. А то он, как пошил весной Данути свадебное платье, так и сидит теперь без дела. Больно смотреть, как человек мается.
- Ладно, - нехотя согласился Колори, хотя знал, что Малькаве никогда не пошьёт лучше, чем в Городе. Но что поделаешь, если на работу в Городе Малькаве не прошёл по конкурсу, а страсть к шитью одежды у него осталась.
- Когда обратно? - спросил отец у Пастролаге.
- Как всегда.
- Поезжай этой же дорогой. Я почищу поле от старых листьев - к твоему возвращению на арбу наберётся. Будем загружать бродильный чан.
- А не рано?
- Самое время. Лето в разгаре.
Пастролаги согласно кивнул, затем встал, пожал на прощание руки Нокуме и Колори, взобрался на арбу и прицокнул языком. Айред посмотрел на Колори грустным взглядом, утробно уркнул и неспешно тронулся в путь.
- Отдыхай, сынок, - проговорил отец, провожая арбу взглядом. - Сходи на речку, искупайся.
- А ты?
- А я ещё поработаю, - усмехнулся отец. - Иди-иди, на твой век работы хватит.
- Спасибо, - поблагодарил Колори. Он снял с кола рубашку и пошёл через поле, между обработанными рядами брюки. В конце поля он оглянулся. Отец стоял, оперевшись о мотыку, и смотрел ему вслед. Колори помахал рукой, но отец не ответил. Солнце слепило ему глаза.
Во рву, окружавшем поле, чёрным хитиновым бисером блестели спящие стреши. Ночью они чистили брюку от личинок бабочки-брюковницы, поскольку заговор Огородника, отпугивавший от поля всех насекомых и грызунов, на брюковницу не действовал. За оказываемую стрешами помощь отец на зиму сооружал им тёплую землянку, выстилая её сухим мхом. В землянке стреши впадали в спячку, чтобы по весне проснуться и дать новое потомство.
Осторожно, чтобы в ров не осыпалась земля и не потревожила сон стрешей, Колори перепрыгнул ров и вошёл в лес. Предверие леса кишело насекомыми, привлечёнными ароматом брюкового поля, но заговор Огородника не пускал их за ров. Прыжок Колори вспугнул мурашкоеда, лакомившегося насекомыми, и всполошенное животное с визгом бросилось прочь.
Колори наловил скакунцов, завязал их в платок и побыстрее углубился в лес, так как штаны по колено облепили полчища кусучих козяк. Выйдя на тропинку, он выломал ветку и сбил ею козяк, которые уже стали протыкать хоботками ткань и больно жалить тело.
Тропинка привела Колори к речной заводи, где он с удовольствием искупался. Купался он долго и шумно, распугивая сидящих на кромке берега и греющихся на солнце глазастиков. Продрогнув, он выбрался на берег, обсох, оделся и только тогда пошёл вдоль реки к огромному старому дубарю, свесившему над водой ветви. Здесь, прислонённые к корявому стволу дубаря, стояли две удочки, а на суку у воды висело ведро. Колори размотал удочку подлиннее, снял поплавок и, достав из платка скакунца, насадил его на крючок. Спрятавшись за пень, он забросил удочку через кочку растущего из воды остролиста. Верхоглот ни за что не возьмёт наживку, если будешь сидеть на берегу у него на виду. Но, то ли полуденное время было неподходящим для лова, то ли своим купанием Колори распугал всю рыбу, верхоглот не клевал. Скакунцы, потрепыхавшись по глади воды, замирали, и приходилось менять наживку. На мёртвого скакунца верхоглот не реагировал. Наконец седьмой скакунец вдруг канул в воду в маленьком водовороте. и Колори подсек. Удилище согнулось, завибрировало в руках, но тут же легко распрямилось. На крючке осталась лишь нижняя слабая губа верхоглота. Колори переменил место лова и вновь забросил удочку. Здесь клюнуло резко и сразу, но на этот раз Колори подсек осторожно и долго изматывал верхоглота, водя его по заводи, прежде чем вытащил на пологий берег.
- Вот ты где! - раздался за спиной возглас, когда Колори опускал рыбу в ведро с водой.
Колори обернулся. На тропинке стояла Ириси, соседская девчонка. Она была младше на два года, Колори ей очень нравился, и она преследовала его буквально по пятам.
- Привет, хвостик, - буркнул Колори. - Выследила?
- А мне твой отец сказал, что ты на речке, - нимало не обидевшись на "хвостика", выпалила Ириси. - Ты уже искупался?
- Да.
- Давай ещё!
Она скинула платье и осталась нагишом.
- Э ты мне всю рыбу распутаешь! - остановил её Колори.
- А ты что, рыбу ловишь? - Ириси подошла к ведру и заглянула. - Ого, какая большая! Это бубырина, да?
- Это верхоглот. - снисходительно пояснил Колори. Бубырина больше двух ладоней не бывает.
- Слушай, а давай вместе рыбу ловить! Ты меня научишь?
- Куда же от тебя денешься, - ехидно заметил Колори. Только оденься. Взрослая ведь девчонка, а всё нагишом норовишь.
Ириси подняла на него большие глаза.
- А я тебе голой не нравлюсь? - спросила она с неожиданным откровением.
Колори смутился. Иногда вопросы Ириси ставили его в тупик.
- Саприче нравишься, - пробормотал он, отворачиваясь.
- Бр-р… - передёрнула плечами Ириси и стала натягивать платье. - У него взгляд липкий…
Пяти минут хватило Колори, чтобы понять, что Ириси никогда в жизни не научиться ловить верхоглота. Он махнул рукой, поцепил на удочки поплавки и сказал, что ловить они будут бубырину.
- О, бубырина! - запрыгала на месте Ириси. - Я знаю, как ловить бубырину!
Конечно, ничего она не знала. Видела только, как малыши с пристани у Деревни ловят.
На скакунцов бубырина не клевала, и Колори, развязав платок, выпустил оставшихся насекомых в траву. Затем нашёл трухлявый пень, содрал с него кору и из-под неё набрал в платок жирных, неповоротливых черваков. Показав, как цеплять наживку и забрасывать удочку, он усадил Ириси на берегу, а сам отошёл метров на пять по течению и тоже забросил удочку.
Слабое течение сносило поплавок Ириси, она ёрзала вроде бы на месте, перезабрасывая удочку, но на самом деле ёрзанье её было целенаправленным, и скоро она уже сидела рядом с Колори. Только здесь она успокоилась.
- Не клюет, - сказала она, оправдываясь, когда Колори бросил на неё недовольный взгляд.
- Рыбу ловят молча, - назидательно проговорил Колори.
Ириси глубоко вздохнула. Что-что, а поговорить она любила.
Рыбья мелочь надоедливо подёргивала наживку, не в силах заглотить, пока, наконец, не нашлась рыбёшка со ртом чуть побольше, и Колори извлек из воды маленькую, с палец, бубырину.
- С почином! - жарко прошептала на ухо Ириси.
Колори усмехнулся, отцепил рыбку и бросил её в реку.
- Ты что? - искренне возмутилась Ириси. - Такая рыба!
- За "такую" рыбу мне акве Беструде шею намылит, - хмуро бросил Колори. - Пусть растет.
И тут поплавок Ириси ушёл под воду.
- Ой, клюет! - испугалась она. - А что делать?
- Подсекай!
Ириси подсекла так, что удилище согнулось дугой, а затем, распрямившись, со свистом рассекло воздух. Но, странное дело, большая, с ладонь, бубырина сорвалась с крючка не в воду, а шлёпнулась на берег.
Колори рассмеялся.
- Новичкам везёт, - сказал он, ловя трепыхающуюся в траве рыбу.
- Ого какая! - восхитилась Ириси. Глаза её возбужденно блестели. Определенно, рыбалка пришлась ей по вкусу. Она лихорадочно нацепила на крючок червака и забросила удочку.
И пошло-поехало… Клевало у неё постоянно, и нелогично, до безобразия. Ириси уже не сидела, а стояла; забрасывала удочку нахлёстом, подсекала со свистом, но крупные бубырины одна за другой шлёпались на берег.
- Ну… ну давай же, клюй… - возбужденно причитала она. Оп-ля! Ещё одна!
- Да тише ты, - пытался урезонить её Колори. - И не рви так удилище, соскочит с крючка.
- Не учи меня! Завидуешь, что у тебя не клюет?
У Колори действительно не клевало. Несколько раз он передвигал поплавок, изменяя глубину удочки, но это не помогало.
Наконец, сумасшедший клёв у Ириси утихомирился, она немного успокоилась, присела, но глаз с поплавка не сводила. При каждом вздрагивании поплавка она хватала удилище и с трудом сдерживала себя, чтобы не рвануть его вверх.
- Что же ты… - канючила она, уговаривая рыбу. Чего не клюешь? Клюй… Я тебе такого червака поцепила… Жирного!
Колори снисходительно улыбался. Рыбалка (именно как ловля рыбы) потеряла для него интерес, превратившись в увлекательный спектакль.
Сзади из кустов послышался осторожный шорох. Потом ещё. Чуть слышно зашелестели раздвигаемые ветки.
- Слышишь? - тихо спросил Колори.
- Что?
Всё внимание Ириси занимал неподвижный поплавок.
Колори кивнул головой в сторону кустов. Ириси оглянулась и прислушалась. Шорох в кустах повторился.
- Кто это?
- Паця на водопой пришла, - нарочито небрежно сказал Колори.
Паця была безобидным пугливым животным, но из-за огромных клыков, которыми она выкапывала коренья, все девчонки её боялись.
- Ах ты! - всполошилась Ириси, схватила лежавший в траве сук и запустила его в кусты. - Иди отсюда!
- Ой! - донеслось из кустов, и на тропинку выбрался Саприче, сын Пастролаге. Одногодок Ириси, он бегал за ней с таким же постоянством, с каким Ириси искала общества Колори.
- Чего бросаетесь? - обиженно сказал он, потирая огромную шишку на лбу.
- А ты не подглядывай! - рассерженно выпалила Ириси. - Ишь, занятие нашёл!
- Я не подглядывал. Я вас хотел попугать…
- В следующий раз не захочешь!
Саприче примостился на кромке берега, зачерпнул ладонью воду и смочил лоб.
- Да, - сочувственно сказал Колори, - шишак у тебя знатный. Саприче засопел.
- А вы что тут делаете? Рыбу ловите? - Он заглянул в ведро. - А, бубырина…
Саприче пренебрежительно скривился.
- Ты и такую не поймаешь! - возмущенно отрезала Ириси.
- Ну и пусть, - неожиданно легко согласился Саприче. - Зато у меня вот что есть!
Он извлек из кармана квадратик плотной бумаги.
Колори взглянул и обомлел. Квадратик был небольшим окошком в странный мир: мир крошечного зелено-синего моря с микроскопическими барашками волн, накатывающихся на ослепительно жёлтый пустой берег, и пронзительно голубого чистого неба. На волнах покачивался игрушечный кораблик с диковинными четырёхугольными парусами.
- Что это? - изумлённо спросил он.
- Земля. Родная планета пришельцев, - пояснил Саприче.
Пришельцы со звёзд прилетели ещё весной в огромной металлической птице, поселились в Городе, и о них ходили всевозможные слухи, один фантастичнее другого. Пастролаги, часто встречавший их в Городе, рассказывал, что ничем от людей они не отличаются, кроме одежды, но зато ездят на самоходных, как в сказках, повозках, и много у них разных непонятных вещей, с помощью которых они творят чудеса. Были у них говорящие пуговицы, ящики, с двигающимися, как на картонке, картинками, металлические палки и сучья, извергающие огонь и невидимые в полёте кусочки металла… Сами пришельцы были добрыми и любознательными. Они показывали всё, что имели, и интересовались всем, что видели. Они прекрасно рисовали, причём настолько быстро, что стоило только кому-нибудь пожелать иметь свой портрет, как он тут же его получал. Колори и верил, и не верил этим рассказам, но картинка Саприче превзошла все слухи. Действительно, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.
Колори бережно взял картонку. Была она плоская чуть толще обыкновенной бумаги, но изображение на ней казалось объёмным и живым. Колори показалось, что он слышит шум накатывающихся на песок волн. Он осторожно прикоснулся к картинке пальцем, с замиранием сердца ожидая, что палец окунётся в зелено-синюю воду чужого океана, но наткнулся на гладкую поверхность обыкновенной бумаги.
- Слушай, а чем она пахнет? - спросил он, принюхивась.
- Их море так пахнет.
- Да… - только и проговорил Колори. - Это они тебе дали?
Неделю назад Саприче хвастался, что поедет в Город и обязательно повидает пришельцев. И, действительно, его не было в Деревне целую неделю.
- Ага, - сказал Саприче. - Их старший. Его Капитаном называют. Они скоро улетают, но обязательно вернутся. Им понравилась наша брюка, и они хотят с нами дружить. И, как это, тор… торг… ну, меняться. Мы будем давать им брюку, а они нам свои чудесные вещи.
Колори недоуменно выкатил на Саприче глаза.
- Как это - меняться? Если им нужна брюка, то мы дадим столько, сколько им нужно.
- Ну… У них так не принято. Если кто-то из них берёт какую-то вещь, то он обязательно должен дать что-то взамен. Капитан говорил, что и у нас так, только мы настолько к этому привыкли, что не замечаем. Деревня даёт Городу брюку, рыбу, волокно, а взамен получает одежду, обувь, бумагу, железные мотыки…
Глаза Колори совсем округлились. Внезапно он рассмеялся.
- Во даёт твой Капитан! Это что ж, выходит, если у меня случится неурожай брюки, то я буду ходить без штанов? Чушь ты несёшь, Саприче!
- Чушь, чушь! - подхватила смех Колори Ириси.
- Я не знаю, - насупился Саприче. - Капитан так говорит. Обычай у них такой.
- Глупый обычай! - выпалила Ириси.
- Чужие обычаи нужно уважать, - словно оправдываясь, пробурчал Саприче.
Колори только пожал плечами.
- Но я ещё не сказал самого главного, - напыжившись, произнёс Саприче. - Пришельцы хотят взять на Землю двадцать детей, чтобы они там научились обращаться с их чудесными вещами. И я дал Капитану своё согласие.
- Ух ты! - невольно вырвалось у Ириси.
- А ты… - Саприче смотрел на неё во все глаза. - Ты полетишь со мной?
Ириси поперхнулась и захлопала ресницами. Она растерянно посмотрела на Колори и внезапно покраснела.
- Колори, а ты полетишь?