Худой поднял меч, целя острием Алексею в грудь и примеряясь, как одним ударом без хлопот и мучений побежденного закончить бой. Клинок уже дрогнул, отправляясь точно в сердце Алексея, когда что-то вокруг изменилось. Словно само время загустело, сделав любое движение, кроме движения мыслей в черепных коробках, невыполнимо сложным. Крепкие захваты, прижимавшие Алексея к земле, разжались. Все почтительно расступились, подчиняясь кому-то невидимому для Алексея. И даже худой человек неуловимым движением опустил свой клинок: только что целил его острием с решимостью быстро убить - и вот уже стоит почти расслабленно, с опущенным в землю мечом, и смотрит спокойно, но чуть настороженно куда-то в сторону. Собрав остаток сил, Алексей повернул голову в том же направлении. Там, шагах в десяти от него, стоял, печально глядя Алексею в глаза, тот самый белый человек, который с оскорбительным безразличием выпроводил недавно Алексея и его спутников из мира ангелов-хранителей.
- Ты не можешь завершить начатое, - сказал он тихим голосом. Бездонно-синие глаза с полным равнодушием продолжали смотреть на Алексея.
- Но мне остался всего один удар, - возразил худой. - Я должен закончить свою работу.
- Нет, - ответил беловолосый так же тихо, но в его словах крылась такая сила, что одним словом он мог бы сейчас сровнять горы. - Не здесь и не теперь вершится высший суд. Его время еще не пришло, и ты не вправе. Подчинись.
Алексей не мог оторвать взгляда от пронзительной сини холодных глаз. Поэтому он не видел, как, почтительно склонив голову, худой человек сделал шаг назад. Его узкий меч исчез в тонкой ладони. Взмахнув, словно крылом, полой длинного плаща, худой человек исчез, оставив на своем месте лишь маленькие, стремительно угасающие смерчики из поднятых в воздух снежинок. А вместе с ним исчезли и остатки его когда-то многочисленного отряда.
Белый человек, не проронив больше ни слова, медленно повернулся. Его одеяния и грива белых волос слились со снегом. Ушей Алексея коснулся тихий голос, пробудивший новые образы и воспоминания:
- До встречи…
А в следующий миг Алексей понял, что остался один в этом мире. И, поняв это, он позволил себе обессиленно потерять сознание.
* * *
Просторная равнина с удивительно густой, словно выведенной лучшими селекционерами травой легко вместила бы любое по своим размерам войско. Вокруг равнины, словно канаты гигантского ринга, высились непроглядной стеной заросли многовековых деревьев. С одной стороны равнины устремлялась в небо удивительная скала, напоминающая торчащую из земли гигантскую руку с раскрытой ладонью. Позади этой скалы, почти у самой кромки леса, темнели круги многочисленных порталов, ведущих во множество разных миров. Противоположная сторона равнины повторяла эту, как зеркальное отражение - точно такая же скала, и ряды порталов позади нее.
Алексей стоял на раскрытой каменной ладони, размышляя обо всем, что происходило с ним и в последние дни, и в прошлом. Получив хороший урок от худого человека, едва не забравшего и саму его жизнь, Алексей не метался больше по мирам, как расшалившийся пацаненок по теплым летним лужам после дождя. Отлежавшись и придя в себя, он скользнул в мир Великих Битв и теперь дожидался своего воинства, чувствуя, как возвращаются силы. Тело стремительно восстанавливалось после тяжелого боя. Вот только разум не находил былого спокойствия. В ушах Алексея все звучал эхом голос: "До встречи…" Он слышал этот голос раньше, вот только теперь не мог вспомнить - где и когда. И еще этот беловолосый вмешался только в самый последний момент, хотя - Алексей знал, чувствовал - мог бы сделать это раньше. Почему? Какой урок он хотел ему преподать?
Когда из порталов начали появляться первые отряды воинства, Алексей спустился навстречу, с волнением всматриваясь в ряды пришедших воинов. Все, что он сказал своим друзьям при последней встрече, оставалось неизменным, но теперь для Алексея вдруг стало жизненно важным узнать, все ли они остались ему верны. Первым из порталов появился громадный Хардар в сопровождении десятка своих телохранителей. И только потом начало выбираться остальное объединенное войско орков и гномов. Не успел орк достигнуть скалы, как со стороны других порталов показался многочисленный отряд могучих черноволосых воинов, идущих налегке и одетых лишь в простые кожаные одежды. Впереди, мгновенно отыскав хозяина глазами, торопился Зур. И Алексей вдруг успокоился. Нет, он не нашел ответов на все кипящие в его голове вопросы, не понял до конца самого себя и своего места в этом мире. Но ему вдруг стало спокойно, как человеку, ощутившему рядом плечи верных друзей. Алексей скользнул со скалы, направляясь навстречу друзьям и успевая еще с высоты заметить, как выходят из порталов могучие воины в кожаных юбках, ведомые стройной "амазонкой"…
Весь день через порталы приходили все новые и новые отряды. Уже все первые помощники Алексея пришли в мир Великих Битв, наполнив сердце его щемящей радостью, а созванные ими со всех миров войска все шли и шли. Но уже давно они не были одиноки в этом мире - с противоположной стороны долины столь же стремительно росло другое войско. Алексей вместе со своими друзьями поднялся на ладонь скалы. Он не боялся грядущей битвы, но все это время в его душе разгорался еле заметный огонек сомнения. И не в силе своей и своего воинства Алексей сомневался сейчас, а в своей правоте, что было для него намного худшим. Он ведь так и не вспомнил, почему отказал в верности своему суверену.
На противоположной скале виднелись несколько точек. Алексей напряг глаза, приближая изображение. Полыхнули белым пламенем над черным камнем скалы белые крылья. Алексей невольно вздрогнул, увидев, как только что приземлившийся на далекой скале человек спрятал свои крылья, слившись в одном ряду с несколькими такими же белыми людьми. Алексею показалось, что он узнает одного из них. "До встречи… - зазвучал в голове голос, обретя вдруг новый смысл. - Не здесь и не теперь вершится высший суд. Его время еще не пришло, и ты не вправе. Подчинись". Алексей перевел взгляд на войско, растущее вокруг скалы с белыми людьми. В его рядах стояли самые разные воины, как и в рядах войска Алексея, и точно так же оно не выглядело войском, порожденным Злом.
- Ты готов, мой возлюбленный господин? - прошептала неслышно для остальных подошедшая совсем близко Эльви.
- Что? - переспросил Алексей, до которого не сразу дошел смысл вопроса колдуньи, настолько он был занят своими мыслями.
Ибо он так и не вспомнил, почему все началось. Но он уже знал, что неуверенность неменьшая беда, чем самоуверенность. И если он проявит сейчас то либо другое, он просто предаст тех, кто поверил ему и пришел сюда по его зову. И потому он тряхнул головой и, повернувшись к своим друзьям, сказал:
- Пора начинать. Мы не станем ждать ни утра, ни дополнительных сил. Такой чудный вечер тоже отличное время для битвы. Решим все сейчас и здесь.
Обрадованные тем, что тревожное ожидание закончилось, все заторопились вниз, чтобы встретить опасности битвы в рядах своих воинов. Алексей остался совершенно один на высокой скале, под которой грозно заревели боевые трубы. Войско строилось, сосредоточивалось, готовилось умереть или победить…
А Алексей напрягся и в последний раз попытался проникнуть в глубины своей памяти, вспомнить, что послужило причиной его бунта. И почему столь многие из разных миров пришли сюда по его зову. Он попытался еще раз нырнуть в глубины того, что все вокруг называли Сутью. Его Сутью…
Неожиданно что-то большее, чем войны отдельных сущностей, коснулось Алексея. Он вздрогнул от неожиданности, замерев и прислушиваясь к своим ощущениям. Он почувствовал себя ребенком, на которого смотрит большой и бесконечно мудрый отец. Он почувствовал, что действительно стоит сейчас над бездной. Только это бездна той ошибки, которую он готов совершить.
И вдруг Алексей понял ВСЕ. Словно великое озарение вдруг нашло на него. Все вдруг стало простым и понятным настолько, что лишь осознание бескрайнего величия этого нового знания удержало его от удивления своим глупым непониманием.
Нет божества, кроме Создателя. Ибо Суть есть благодать его, простершаяся над великим множеством миров. Благодать всеобъемлющая, всепоглощающая. А все сущее лишь частицы ее. И Алексей, и все другие живущие, разумные или нет, и даже нежить, - все это лишь проявления Сути. И бесконечна жизнь в единстве с Сутью. И бесконечно число миров, в которых простерлась Суть. И тот, кто повелевает, должен уметь и повиноваться. Тот, кто повинуется с достоинством, заслуживает права повелевать в будущем.
- Слава Богу, Господу миров, милостивому, милосердному, держащему в своем распоряжении день суда, - зашептал Алексей неожиданно пришедшие в голову фразы. - Тебе поклоняемся и у Тебя просим помощи…
Он ВСПОМНИЛ! Да, он восстал, но не против своего господина. Он восстал против тех, кто олицетворяли Его порядок в этом мире. Против своих сородичей, раз и навсегда разложивших все миры и расы в незыблемом Порядке и определивших каждой расе и виду разумных свое место в строгом порядке миров. Да, наверное, когда-то только они, те, кого потом назвали ангелами, и могли считаться разумными в этом мире. Но с того времени прошли сонмы веков и тьмы тысячелетий. И многие из тех, кто сейчас выходил на битву в его войске, в том, столь давно установленном Порядке чувствовали себя задыхающимися. Они уже поднялись по лестнице разума и духа достаточно высоко, но Высшие отказывались признавать за ними даже шанс на то, что они когда-нибудь станут если не равными, то хотя бы не столь ничтожными. И потому Черный ангел выступил против порядка, установленного его же собственными сородичами. И вздыбил в смертельной схватке тысячи миров и миллиарды разумных существ. И… проиграл. Проиграл, но зародил у тех, кто противостоял ему в той войне, сомнения в абсолюте собственной правоты. Поэтому, даже восстановив Порядок и жестоко покарав отступника, многие из них задумались над мерой его вины и своей правоты. Другие же посчитали его не просто отступником, но тем, кто гораздо опаснее, - смутьяном, не только покусившимся на незыблемое, но и сбивающим с толку других. И потому даже после его изгнания некоторые не оставили попытки раз и навсегда избавиться от предателя…
Алексей поднял голову к высокому небу, не видя его восхитительной чистоты, как когда-то в другом мире, в другой жизни. Так вот что пытался заставить его вспомнить беловолосый… Алексей улыбнулся. Он вспомнил и его настоящее имя. Тогда он был главой его противников, а на суде неожиданно для всех стал главой его защитников. И именно ему он обязан тем, что наказание было не столь суровым, как требовало большинство его сородичей… А в последний вечер перед ссылкой он пришел к нему. Они долго говорили друг с другом. И не только словами… И тот, кто потом получил в Забытом мире имя Алексей, услышал тогда напоследок:
- Да, это наказание, друг мой. Но вспомни: и "наказание", и "наказ" несут в себе один и тот же корень.
А он не исполнил своего наказа…
Взгляд коснулся сознания Алексея. Он мог поклясться, что вновь испытал это ощущение. Как ребенок, почувствовавший внимание наблюдающих за ним исподтишка родителей. Все эти охотники, спутники, события последних дней - все это имело значение лишь для того, чтобы привести Алексея к пониманию. Не от них он бежал все это время, а от собственной гордыни и непримиримости. И именно для избавления от этого его и отправили учить урок в Забытый мир…
Алексей выпрямился, только крылья сейчас не полыхнули черным пламенем за его спиной, как и меч, покоящийся в ножнах смирения где-то глубоко внутри. И даже за подданных своих не просил он сейчас, ибо знал - не будет им наказания за верность и любовь к своему господину. И лишь ему отвечать и за себя, и за поступки тех, кто действовал под его рукой…
- Я готов! - четко выговорил Алексей, ни на миг не сомневаясь, что будет услышан.
Мир качнулся, как будто Алексей соскользнул в бездну, начав стремительное падение. Все слилось в бесконечный тоннель, в который он неудержимо проваливался. Мысли замедлились, растворяясь в мерцающих стенах тоннеля. А в следующий миг свет погас…
Эпилог
Алексей стоял в ночной тьме, пялясь на освещенную огромной луной стену деревьев, охраняющих покой Битцевского парка. Покрутив головой, он постарался вспомнить - что же здесь привлекло его внимание? Но отчего-то это воспоминание никак не находилось в его усталой после тяжелого трудового дня голове.
- Да и пес с ним! - махнул рукой Алексей, так и не вспомнив причины своей парковки в столь странном месте в столь странное время.
Он развернулся и, неторопливо достав из кармана пачку "Парламента", побрел к сыто урчащему у обочины дороги "ауди". Надо поменьше работать - не ровен час, крыша потечет. А у него еще планов громадье в этой жизни. Слишком многое надо успеть. "Ауди", глухо рыкнув, сорвался с места, словно нетерпеливый рысак, дождавшийся хозяина. И через минуту ничто больше не нарушало покоя ночного леса.
* * *
Алексей склонился над кроваткой, с улыбкой глядя на своего крошечного сына. Это, несомненно, самый замечательный и самый красивый малыш во всем мире. Правда, движениями он сейчас больше походил на перевернутого на спину майского жука.
Где-то за окном, у соседей, громко пел Шевчук:
Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь.
Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром.
Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе -
Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте.
- Любишь его? - спросила незаметно подошедшая жена Надюха.
- Как его можно не любить? - ответил вопросом на вопрос Алексей. - Он просто чудо.
- Знаешь, иногда мне кажется, что он все понимает и знает, только сказать ничего не может. Как будто взгляд такой, совершенно осмысленный. А иногда так взглянет, словно нас всех просто ненавидит, - сформулировала свои наблюдения Надя.
Грянул майский гром, и веселье бурною, пьянящею волной
Окатило. Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной!
Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра.
Посмотри, как носится смешная и святая детвора.
- Он не может нас ненавидеть, - усмехнулся Алексей, расслышав последние слова известной песни. - Он сейчас еще святой. В нем нет зла. А нашу любовь он тем более должен чувствовать. Должен видеть, что мы его любим. Может быть, это маленькие дети лучше взрослых чувствуют.
- Ты прав, - кивнула согласно Надюшка, обнимая мужа и чувствуя себя совершенно счастливой рядом с этими двоими мужчинами. - Он ангел. Наш любимый белый ангел.
* * *
Тихий шелест работающего в четверть силы гибридного двигателя убаюкивал, навевая дрему. Да и дорожные повадки "Лексус LS-650" не добавляли бодрости. Словно межконтинентальный лайнер, этот большой автомобиль со всем возможным комфортом нес пассажира по суетливым московским улочкам. Алексею Борисовичу почему-то вспоминались давным-давно ушедшие годы.
- Старею, - буркнул он едва слышно, пытаясь сконцентрировать внимание на прихваченной из офиса перед уходом свежей газете.
Внимание не концентрировалось, вновь и вновь блуждая по прошлому. "Старею" - уже не кокетство перед самим собой. Ведь шестьдесят без малого. Правда, добрые эмоции возвращают молодость. А как эмоциям не быть добрыми, когда жизнь удалась. Дочка в МГУ, отличница, вот-вот закончит. Сын в спорте имя себе заслужил - наград полон дом. Да и с семейным бизнесом отцу оба помогают побольше замов. Алексей Борисович улыбнулся, вспомнив, какими молодыми и счастливыми они с Надеждой были, когда Бог подарил им первенца. Да и сейчас сил хоть отбавляй. Многое сделано, но не меньше еще сделать надо. И планов громадье.
- Эх ты! - охнул Алексей Борисович от неожиданно стеганувшей боли под левой лопаткой.
В глазах зарябило, поплыло…
- Алексей Борисович, что с вами?! - испугался водитель Миша и резко бросил машину к обочине. - Алексей Борисович, вам плохо?!
"Как жаль", - подумал Алексей Борисович, не находя уже сил, чтобы просто ответить своему водителю: "Так рано. Я еще столько всего не успел сделать".
Он в последний раз коротко вздохнул, медленно заваливаясь влево, в приветливые объятия кожаного сиденья. Мир потух, оставив все хлопоты и переживания по ту сторону темноты. И только одна мысль выплыла из темноты внезапно и вроде как несвоевременно: "Я возвращаюсь…"
* * *
Свежий ветер едва ощутимо коснулся щеки, донося волнующие запахи ночного леса. Серебром, чистым, словно свет огромной полной луны, зазвенели колокольчики волнующего смеха.
- Я ждала тебя, мой возлюбленный господин. Хочу разделить твой первый глоток свободы…