Почему они всегда говорят "твои"? Сама ведь на круизере ездить будет…
- Черные такие, блестящие, старик с мальчишками.
- Старик черный и блестит? - умело сострил я.
- Дурак, - сразу надулась Ленни.
А че, не прикольно?
- Майку давай, на улицу пойду, - не стал я спорить.
- Зачем тебе майка, там дождь льет как из ведра!
Какова логика, а!
Внизу, возле маленького вьетнамского мастера, заявившегося в сопровождении трех мальчишек в возрасте от десяти до лет двенадцати и сейчас выступающих в роли помощников, уже пританцовывал Пельмеш.
Готовые багажники лежали на расстеленном под тентом полиэтилене.
Соседствующие с круизером велосипеды Пельмеш, чтобы те не мешались, бесцеремонно выволок прямо под дождь. Хорошая работа! Должны подойти с первого раза, никакой отсебятины, это местная конструкция. Я их и подсмотрел на другом мотоцикле, особенно понравились ячеистые гнезда для ружей. Не теряя времени, подручные мастера тут же начали сноровисто прикручивать багажники на посадочные места вытащенными из карманов хромированными болтами, умудряясь при этом не попадать под струи, тут и там стекающие с тента. А сам мастер, наплевав на работу, повернулся ко мне и зарядил длинную зажигательную речь по-вьетнамски, опасно помахивая перед моим носом большим деревянным молотком.
На этом языке знаю только два коротких слова и потому беседу поддерживал вяло, изредка вставляя первое:
- Кам он, кам он! - исправно повторял я слово "спасибо". И это ровно половина моего вьетнамского лексикона.
Но мастер все не унимался, продолжая меня уговаривать и подвигать на неведомое.
- Слушай, Пельмеш, спроси ты у него, чего он конкретно хочет? - наконец не выдержал я. - Не понимаю ни слова из того, что он говорит.
Услужливый Пельмеш, неплохо владеющий английским языком, во вьетнамской мове оказался немногим грамотней меня. Выслушав старика очень внимательно, он заявил:
- Очень древний язык, не понимаю. Наверное, этот старикан последний человек на земле, кто его помнит.
- Ясно… Лингвист хренов.
Тем временем к нам подошел Джай - настало время выезжать, - молча встал рядом, с легкой усмешкой наблюдая за скорбными попытками межнационального общения.
А что, если они говорят на языке Британской империи?
Я высказал свой уточняющий вопрос на английском языке. Старик сразу перестал бормотать и заинтересованно посмотрел на одного из своих огольцов. Тот важно кивнул: ему положительно, а мне отрицательно. Гениально. Что ж, повторим вопрос еще раз, уже персонально этому чертененку.
Мальчик не понял. Я отрепетовал фразу трижды и разным ушам. Они вновь не поняли.
Наконец самый старший из пацанов неожиданно спросил:
- Do you speak English?
Вот это да! Чего молчали-то!
- I am speaking English, - очень ровно и громко сказал я.
Мальчик повернулся к своим, что-то быстро втер им по-вьетнамски, и все тут же успокоились. Старик наконец-то перестал вещать, перехватил молоток и аккуратными ударами окончательно посадил багажники на места.
- Чего хотел от меня этот чертов дед? - раздраженно спросил я у индуса.
- Он предлагал тебе хороший дисконт, если ты закажешь у него еще один комплект.
- А-а-а… А что сказал пацан?
- "Они не говорят по-английски", - задумчиво вымолвил Джай.
- Что?
- Парень сказал, что вы не говорите по-английски. И вопросы отпали. Понял?
- Цо, - безнадежно кивнул я, использовав остаток словарного запаса.
Через десять минут все дела были закончены.
Учитывая то печальное обстоятельство, что к месту стоянки "Клевера" добираться нам придется под субтропическим дождем, готовились мы тщательно. Остатки личных вещей тщательно упаковали в гермомешок, через голову напялили на себя синие пластиковые накидки, ужасно неудобные. И что? Сразу после всех этих масштабных приготовлений дождь прекратился и больше не начинался, показалось солнце и синее небо.
Упаковались мы, и Zicke повезла Джая с вещами на причал, к моторке, а я пока сердечно попрощался с хозяйкой и с зареванным Пельмешом.
- Ты ведь вернешься, Тео?
- Обязательно.
- Ты ведь возьмешь меня в плавание, когда вернешься?
Не только мальчикам из города Тобольска снятся дальние страны и походы Ермакова войска.
Я не знаю, кто и как по сему посылу посчитает, но уверен: будущее этого мира за ними, вот такими безбашенными романтиками. И хрен с ней, всей прочей мотивацией.
- Обязательно возьму. Вырастай, Пармеш.
Все свои карточки, кроме одной, оставленной на память, я вручил пацану, как и последний швейцарский квот, парню на удачу.
Свой крайний пеший поход по Шанхаю я потратил на фотографирование гроздьев маленьких домишек и щелей узких переулков этого чудесного города, решил забить карточку полностью. Пусть там памяти не останется. Останется другая.
Мы с индусом поплывем на "Гугле", а Ленни покатит на мотоцикле - я пока остерегусь. Достаточно ровная подготовленная грунтовка тянется по берегу километров на двадцать, но говорят, что можно проехать и гораздо дальше. От кромки берега до дороги всего-то метров двадцать-тридцать, поэтому мы всегда сможем видеть друг друга.
Наконец, коротко посигналив на прощанье, мы тронулись, бросив последний взгляд на изломанную линию невысоких городских крыш. Рейн тих и спокоен, фарватер впереди несложен, дождь кончился - отличный старт. Я сидел за румпелем и вполне успевал следить за низким черным мотоциклом. Поворот реки, изгиб дороги, все.
Прощай, Юго-Восточная Азия.
Словно кусок сердца оставил.
На берегу возле "Клевера" нас уже ждал шкипер.
- Парни! Сегодня один из самых знаменательных дней моей жизни!
Маурер бодр, подтянут и свеж, в красивой капитанской форме - впервые вижу такого нарядного. Понять его несложно - ведь именно сейчас для Ули начинается настоящая свобода. Топливо есть, и его много, припасы загружены, экипаж, после перерыва, собрался вместе. Все ясно и понятно, цель намечена, маршрут известен. Да и в принципе ведь теперь мы ни от кого не зависим, кроме самих себя.
Рядом с мотоботом пришвартован "Меконг", Мустафа выгрузил последний заказ и теперь просто провожает старого друга.
Первым делом мы легко и просто, под восторженные восклицания шлангующего шкипера, вкатили на борт черный круизер. Потом привычно повозились с "Гуглем" - втаскивать катер на корму мотобота всегда непросто, даже имея мощную лебедку и направляющие из толстых сосновых досок, с некоторых пор постоянно закрепленных на палубе. Потом посидели в кают-компании, повозились со схемами и примитивными лоциями.
Поговорив с кем-то по рации, к нам вернулся Джай.
- Тормозим отплытие!
- Че там такое?
- Шефы едут.
Я полез за оптикой и вышел на палубу.
Вскоре мы и без бинокля увидели небольшую колонну, уверенно двигающуюся к стоянке. Впереди шел черный трехдверный "Паджеро", хорошо всем известная персональная машина Святого Сакды. Сразу за ним катил крепко подлифтованный огромный угольно-синий "Лэндкрузер" личной охраны профессора. В верхнем люке через прицел турельного пулемета оглядывал окрестности крепкий швейцарский боец в бронике, сфере и с большими "пылевыми" очками на лбу.
Елки-палки, неужели это "максимка"! Ну точно, только без привычного легендарного щитка и колесной станины. Таким родным на меня повеяло…
"Усталость забыта, колышется чад…"
Машины синхронно остановились, на траву выскочила охрана, а за ней Тхирасак Сакда в скромном гражданском костюмчике и Субедар в крутой "цифре".
К профессору первым подскочил Джай, они о чем-то тихо заговорили.
Главгуркха же принял доклад братьев о несении службы, что-то переспросил, ответил им с нескрываемой усмешкой и отрицательно покачал головой. По выражению глаз несчастных Бишну и Харилала я понял суть - парни в последнем отчаянном порыве просятся с нами. Наверняка не в первый раз получая и безжалостный отказ.
Прощальная речь профессора была предсказуема, наполнена "разумной и взвешенной политикой" и "здравым смыслом". Самое интересное началось после нее.
- Уважаемые господа, - обратился Сакда к нам с индусом. - Я обязан предусмотреть самые разные варианты развития событий, в том числе и негативные. Вы взрослые опытные люди и, я ничуть в том не сомневаюсь, воспринимаете такие реалии правильно. Нам очень важно, чтобы русское правительство получило эту информацию, поэтому приготовлены два идентичных пакета. Там находятся индикаторы торгового, а следовательно, и политического интереса, прошу вас, откройте и посмотрите.
В первом конверте, лежащем в пластиковом файле на молнии, находился кусок ткани и небольшая пачка цветных фотографий. А-а, это понятно! Это я знаю, слышал.
За Шанхаем, выше по Брахмапутре, левый берег притока весь зарос шелковицей, по правому берегу - белой, по левому - черной, там шанхайцами и были найдены первые бабочки тутового шелкопряда. Пока бабочек достаточно мало, и они стоят дороже, чем алмазы на старой Земле. Строительство большой оранжереи под шелковицу, позволяющей разводить бабочек шелкопряда зимой, фактически заканчивается, рядом с ней встанет шелковая фабрика Шанхая. В начале лета каждая самка откладывает 500 или больше яиц. Они прекрасно сохраняются на куске бумаги или одежды до следующей весны, когда вновь начинают распускаться листья шелковицы. Из положенных в инкубатор яиц появляются крошечные червячки. Их помещают на поднос с сорванными листьями шелковицы, обеспечивая постоянство питания в течение шести недель.
Куриные яйца через канал анклавы получают, а вот подобное по какой-то причине невозможно.
Первые образцы шелковой ткани были изготовлены в опытном цехе, образец таковой и был вложен в конверт. Я далек от проблем ткацкой и одежной промышленности, но подозреваю, что фактор обладания Шанхаем технологией получения натурального шелка очень важен, как цивилизационный момент.
К тому, что находится во втором конверте, я не был готов совершенно…
Никаких образцов.
Только фотографии, семь штук.
Что тут? Ага… На фоне ярко-белой стены твердыни Нью-Дели несколько совсем молодых жеребчиков пасутся, прогуливаясь по зеленому лужку. Вот это номер! У индусов есть лошади! Их еще мало и они маленькие, ничего, время скажет свое слово. Лошади! Вот это мне было отлично понятно. Это реальный козырь.
После получения всех мыслимых инструкций и пожеланий, эмоциональных прощаний и последних подарков мы наконец расстались с провожающими и отправились в долгий путь.
Никлаус встал к штурвалу, Маурер с индусом отправились разглядывать мотоцикл, а Ленни завалилась в каюту спать - есть у нее такой дар: Zicke может спать сколько угодно, в любом месте и в любое время. Надо признать, что такая запасливость приносит свои плоды, Ленни может очень долго оставаться бодрой вообще без сна.
Я же спустился в кают-компанию, где вновь принялся изучать неприбранные пока документы - наброски и списки, схемы и графики.
Четырехсменное дежурство для мужиков, хм… Ладно.
Ночью не идем. Правильно.
Остановки, так сказать, только по требованию.
Списки провианта: в основном пшеничная мука и прочие сыпучие. Чай и кофе. Масло, примитивный тростниковый сахар, соль, ее мало - в дефиците, солончаков пока не обнаружено. Мясо и рыбу будем добывать по ходу движения. А если пара антилоп? Холодильник на судне имеется, но гонять только ради него судовой двигатель как-то стремно… Хотя мини-генератор есть, совместим.
Дальше идем.
Ах, Ули, ах ты, старый хрен! Ничего себе алкоголем затарился!
Шкипер не эстетствовал, фирменного спиртного в красивых бутылках еще немного осталось в базельских запасах, потому он взял на борт лишь два сорта таиландской выпивки "на разлив". Местный ром Sang Som - это что-то среднее между виски и ромом настоящим, - и для любителей экстрима и новых ощущений - водку, а точнее, самогон под названием Lao Khao, настоящая "огненная вода", не каждому покатит. И все равно крепости в нем, вопреки заветам Менделеева, всего тридцать пять градусов… Неучи. Своеобразен вкус у хороших сортов этого самогона, чувствуются сильные тона копченого риса с тонами сухих белых грибов. Идеально подходит к отварной рыбе под зеленым крошевом и с тайской заправкой - рыбный соус, лимонный сок, сахар, жареный чеснок, красный перец.
Вполне зашибись.
Отдельно просмотрел список специй. Все правильно, выполнено согласно указаниям. Как повар скажу: все можно упустить из виду, только не пряности и приправы. С таким набором я способен соорудить королевский стол из любых имеющихся продуктов. Что и намерен сделать сегодняшним вечером: соскучился по готовке.
С оружием, я считаю, у экспедиции все нормально.
К пулемету имеется восемьсот патронов, двести мы уже извели на тренировки экипажа. Винтовка только у меня, есть пистолет-пулемет, отобранный у "виксов", и два "томми", второй принадлежит Джаю, по шестьсот патронов на автомат. Мужики были настроены брать вагоны и контейнеры боеприпаса, но я такие вредные порывы зарубил на корню: не в книжке суперменской - и поважнее грузы есть. У нас не военная миссия, мы крепости брать не собираемся. Избаловались в канонадах…
Схемы и кроки предстоящего пути малоинформативны, местные рыбаки ходят не очень далеко, а редкие морские рейды проходят по одним и тем же фарватерам, берега промысловиков мало интересуют. Мы знаем, что по пути встретятся несколько крошечных поселений, но кто и чем там живет, достоверно не известно.
Там посмотрим, может, где и причалим.
Закончив с бумагами и убрав их в настенный сейф, я с трубкой вышел на палубу.
Теплый ветер пах экзотическими дальними краями, по крайней мере, так мне казалось. Глубоко подышал, наслаждаясь запахами, - теперь можно и покурить немного.
Никаких серьезных опасностей я пока не вижу.
К чисто теоретическим погоням и засадам экипаж морально готов.
Мутные рассказы о встречающихся ниже Шанхая береговых пиратах большого доверия не внушают. А еще больше веселит пара упоминаний рыбаками-болтунами о каких-то чудовищных хищных птицах небывалого размера, живущих на вершинах гор и способных одним ударом убить крупную антилопу. Ну-ну… Пока что единственное необычное существо, замеченное в этом мире, - огромный супергризли доисторического вида, периодически появляющийся вдоль лесных дорог, фиг завалишь просто так. Посмотрим.
Нас ждут южные моря и океаны. Один пока что уж точно ждет.
А назову-ка я его Средиземным, на правах "картографического первооткрывателя"! А че, звучит - Средиземный Океан… Кто-то против?
Ну, тогда - вперед.
ГЛАВА 13
Вниз по Великой реке. А на таких реках плавание скучным не бывает
Первый сюрприз: ниже по течению никто не собирается излишне баловать восточной почтительностью далеких швейцарцев, как и всех европейцев в целом, - могучую реку, после слияния потоков привольно раскинувшую свое русло на равнине, тут все называют Гангом. Великим Гангом. И никак иначе. О чем нам и сообщил первый же встреченный владелец рыбацкой джонки.
Заранее я об этом не задумывался, и в голову не пришло уточнять у местных: Рейн и Рейн. Ан нет, не отдали. И правильно сделали, нечего.
Поэтому, потратив на обмен мнениями всего минуту, штурман нанес на путевую карту-лоцию новую легенду гидронима.
Поначалу нас часто пытались тормозить и озадачивать.
Тот самый неопределимого возраста вьетнамец на джонке, сообщивший нам некоторые ценные сведения о водной обстановке ниже по течению, для остановки мотобота даже выкинул заранее заготовленный белый флаг - вот как дело поставлено у опытных людей. Подлетел лихо под парусом и сразу же после обмена информацией в переводе индуса попросил нас принять и выполнить небольшой заказ.
- Мы не будем возвращаться в Шанхай, по крайней мере, в ближайшее время, - сообщил рыбаку капитан.
- А куда же вы направляетесь? - ничуть не смутившись, тут же поинтересовался азиат.
- В Россию, - самостоятельно ответил Джай.
- Ого! В таком случае примите "русский" заказ! - обрадовался потенциальный клиент.
Я, если честно, растерялся.
- А что бы он хотел получить? - с интересом спросила Ленни.
Джай перевел, вьетнамец задумался всего на секунду.
- Автомат Калашникова! - радостно выпалил он.
- Ты хочешь быть хитрее старой обезьяны? - ехидно поинтересовался переводчик.
Поняв, что попытался сгоряча отхватить лишнего, рыбак опять задумался и почти тут же выдал новый запрос:
- Тогда знаменитые русские сапоги!
Все посмотрели на меня.
- ??? - вот все, что я смог ответить.
- Мой дед рассказывал нам, своим неразумным внукам, какие хорошие сапоги можно было купить у русских ракетчиков, - мечтательно пояснил вьетнамец. - Старший брат еще донашивал.
И я еще раз зауважал предков. Круты же мы были…
А у Маурера по-коммерчески азартно заблестели швейцарские глаза - капусту можно тут хорошую рубить, собирая заказы по берегам.
Интересно, что сейчас в Новой России с сапогами? Тачают?
Вскоре нас еще пару раз остановили с подобным предложением.
Оживает и копится рынок спроса на Ганге.
На реке всегда есть интересное.
В самом начале пути мы довольно долго наблюдали необычный природный феномен: на протяжении двадцати километров воды двух рек практически не смешивались. Двуцветная широкая лента течет к океану, чистые горные потоки Рейна прижимаются к правому берегу, желтоватые воды Ганга - к левому, и извилистая серебристая грань их слияния такая четкая, что отлично видна с борта мотобота. Красота, если использовать правильно: хочешь искупаться в теплой водичке - причаливай к левому берегу. Надо набрать чистой воды на готовку? Тогда правь к правому.
После слияния потоков среди водной глади появилось много лесистых и "лысых" островов и островков, вдоль восточного берега зазмеились предательские песчаные отмели, а вдоль правого тут и там - зализанные каменные глыбы самых удивительных форм, торчащие из воды.
Судовой ход достоверно не определен, Мустафа дал Мауреру лишь рисованные ручкой кроки начального участка, нормальную лоцию реки никто не составлял, судно идет бодро лишь благодаря опыту и интуиции капитана.
По мере движения к океану правый берег Ганга постепенно повышался, береговые обрывы росли и росли, постепенно переходя в череду холмов, а дальше к югу начнутся самые настоящие горы, что нам было известно заранее. Тут и там среди странной субтропической тайги возвышаются скалы-утесы, грозно поднявшиеся из недр ввысь каменные исполины из кристаллических пород, гранитно-сиенитовые останцы, порой складчатые, напоминающие слоеный пирог. Некоторые из них, распушившись на вершинах шикарными кронами огромных деревьев, поднимаются над поверхностью земли на высоту за сотню метров. Но в основной своей массе береговые склоны не отвесны, и по ним вполне можно подняться наверх. Пробовали мы пару раз, да плюнули: тут слишком много предательских оползней, а в высокой траве - змей.
Моторных лодок на реке больше не видно, лодок на Великом Ганге вообще мало.