Долговязый сержант отрешенно откинулся на спинку сиденья; его макушка почти упиралась в потолок, а снятая с головы фуражка лежала на коленях поверх штуцера, направленного стволами в противоположную дверь. Обычно при взгляде на него люди сначала ловили себя на мысли: "С этим парнем что-то не так" - и только потом обращали внимание на неприятно-серый оттенок кожи и неестественную для живого человека неподвижность.
И действительно - Фольг не был "живым" в полном понимании этого слова; он был тронутым. Поразившая сержанта в давней перестрелке сущность не убила его, а лишь слегка изменила; вероятность такого исхода не превышала одного шанса на тысячу, но Фольг оказался счастливчиком. Правда, везение его скорее заключалось не в том, что он избежал поездки в крематорий, а в том, что сохранил прежнюю работу. И вот уже за это ему следовало благодарить не слепую усмешку судьбы, а инспектора Крамера.
Он и благодарил. Цепной пес, ага…
- На казино "Колесо Фортуны", - произнес я, расстегивая плащ, - сразу перед закрытием будет совершен налет. Вам нужен фургон прачечной "Росинка".
- Нам? - с неприкрытым сарказмом поинтересовался Петр Крамер и поправил шляпу, на миг открыв моему взгляду рану, оставленную давным-давно угодившей в его затылок сущностью. Сержант Фольг был не единственным тронутым в этом автомобиле.
Прикрыв рот ладонью, я зевнул и уточнил:
- А вы против?
Инспектор на миг задумался, потом покачал головой:
- Нет, не против. - И поинтересовался: - Кого ждать?
- Боевиков Саливана.
- Поехали, - скомандовал Петр, и сидевший за рулем парень легко пробудил дремавшую в двигателе сущность. Патрульный автомобиль плавно тронулся с места и, разбрызгивая грязную воду из луж, покатил по ночным улицам.
Я на всякий случай ухватился за ручку над головой, но водитель уверенно вписывал машину в повороты и ни разу не дал повода для беспокойства.
- Виктор, как думаешь - дело серьезное? Стоит привлекать штурмовой дивизион? - спросил Крамер некоторое время спустя.
- Я бы привлек.
- Понятно. - Петр надолго замолчал, а когда темные громады офисных зданий остались позади и вокруг замелькали неоновые витрины развлекательных заведений, уточнил: - Тебя где высадить?
- У казино.
- Хорошо. - Он с силой прикусил зубами кончик сигары и за всю поездку не произнес больше ни слова.
Я тоже. Все так же молча выбрался из остановившегося перед казино автомобиля и отправился прямиком в бар.
- Содовой и самую капельку виски, - попросил бармена, но тот, как обычно, переврал запрошенную пропорцию с точностью до наоборот.
Ладно, сойдет.
Встав со стаканом в руке у балюстрады, я оглядел с высоты второго этажа игровой зал, не заметил ничего подозрительного и занял столик у окна. На улице вновь начал моросить дождь, курившие перед центральным входом таксисты разбрелись по автомобилям, мимо медленно прокатила патрульная машина.
Все как обычно, все как всегда. Надеюсь, так оно и останется.
Сол Коган прикатил часа через полтора. Недобро глянув на меня, он уселся напротив и махнул рукой официанту:
- Виски! - а когда перед ним выставили тумблер с налитым на пару пальцев напитком соломенного цвета, нахмурился и скомандовал: - Бутылку, лед и что-нибудь горячего на стол. Живо!
- И содовой принесите! - добавил я.
- С тебя новая камера и ремонт покрышки, - заявил Коган.
- Запиши на мой счет.
- Знаешь, Виктор, вот без этого вполне можно было обойтись! - поморщился Сол и распечатал бутылку выдержанного виски. - Взяли их уже?
- Без понятия, - пожал я плечами. - Теперь это не моя головная боль.
- Надеюсь, и не моя, - хмыкнул Коган, вновь наполняя стаканы. Предупредительный официант тут же подхватил сифон и долил мне содовой. - Свободен, - отпустил его Сол. - Свободен, свободен! - повторил он. - Дальше сами.
- Не волнуйся, - зевнул я, прикрыв рот ладонью. - Крамер все сделает в лучшем виде.
- Очень на это надеюсь.
- За тобой должок.
- Сочтемся.
Мы выпили, почти сразу принесли горячее, и на какое-то время стало не до разговоров. А когда только-только обсудили последние новости, бутылка подошла к концу, и я поднялся из-за стола.
- Увидимся, Сол.
- Может, продолжим в номере? - традиционно предложил гангстер. - Вызову девочек, а?
- Не стоит, - столь же традиционно отказался я.
- Тогда провожу.
Мы спустились на первый этаж, и тут у игровых столов послышался какой-то шум.
- Что за дела? - всполошился Сол.
Я перехватил его метнувшуюся под полу пиджака руку, стиснул мускулистое запястье и потребовал:
- Спокойней!
И точно - это был не налет, просто охрана выдворяла из игрового зала какого-то дебошира.
- Виктор! - завопил вдруг тот. - Виктор, скажи им!
- Знаешь его? - удивился Коган.
- Знаю, - подтвердил я и попросил охранников: - Будьте добры, отпустите.
- Уберите руки! - потребовал Карл Верст, поправил очки в тонкой золоченой оправе и заюлил: - Виктор, произошло какое-то нелепое недоразумение…
- Никакого недоразумения, - присоединился к нам начальник охраны. - Этот человек находится в черном списке комиссии по надзору за азартными играми. Ему запрещено здесь играть.
- Как и в любых других заведениях, - добавил Коган.
- Но это простые формальности!
- Из-за этих формальностей у нас могут отозвать лицензию.
- Да никто не обращает внимания на такую ерунду! - всплеснул руками Карл. - Послушай, Виктор, у меня были определенные проблемы с комиссией, но они остались в прошлом!
- Давай-ка поднимемся в бар, - предложил я, не желая вести разговор на всеобщем обозрении.
Мы вернулись на второй этаж, и Коган сразу потребовал три порции виски. Я тяжело вздохнул, но от выпивки отказываться не стал. Пара лишних глотков теперь уже точно не повредит.
- Виктор, - вновь начал нудить Верст, - ты же знаешь, я не могу без карт…
- Слушай, Карл, я еще мог понять, когда ты сломал нос крупье! Погорячился, с кем не бывает. Но в прошлый раз ты влетел на семь тысяч, и мне пришлось договариваться с казино о внесудебном соглашении. Тогда было чертовски непросто убедить их пойти на мировую! - Я глотнул неразбавленного виски и уставился на Карла. - Ты понимаешь, что реально мог загреметь на каторгу?
- Виктор, сейчас все не так! Я работаю в предвыборном штабе Ланфорда, деньги больше не проблема! Вот, смотри! - И Верст раскрыл бумажник, набитый крупными купюрами. - Деньги есть! Ты же знаешь - без карт я просто слечу с катушек! Я уже подал документы в комиссию по играм, но эти бюрократы все никак не исключат меня из черного списка!
- Я его в зал не пущу, - твердо заявил Сол Коган. - Виктор, хватит одного доноса…
- Да послушайте! - взмолился Карл. - По всем опросам выходит, что Ланфорд на выборах даст мэру под зад. Разве вам не нужен хороший друг в мэрии? В долгу ведь не останусь! Виктор, ну пожалуйста…
- За что ты отвечаешь в предвыборном штабе? - задумчиво уставился я на Верста.
- Работаю с профсоюзами, занимаюсь социальной политикой. Ты же знаешь, мы делаем ставку на пролетариат!
Коган подавился виски, похлопал меня по плечу:
- Удачи в этом нелегком деле! - и отправился восвояси.
- Ну, Виктор…
Карла начала бить крупная дрожь, и я спросил:
- На чем сидишь?
- Я?! - возмутился в ответ тот. - Ни на чем! Просто немного кокаина, чтобы расслабиться. Ты же понимаешь, эта предвыборная кампания…
- Ладно, есть вариант, - вздохнул я, вовсе не уверенный, что впоследствии не придется об этом пожалеть. - Но ты должен пообещать одну вещь…
- Что угодно! Только скажи!
- Мне не нужно "что угодно". Мне нужно, чтобы ты не играл в долг. Только на наличные, которыми располагаешь.
- У меня на счете лежит три тысячи. И открыт кредит. Я тебя не подведу!
- Если влипнешь, подведешь не меня. Подведешь себя. - И я протянул Карлу визитку бара "Фонарь". - Эти люди шутить не будут, с ними я тебе помочь уже ничем не смогу.
Верст зябко поежился, но визитку тем не менее взял.
- Гангстеры? - уточнил он.
- Типа того, - подтвердил я. - И раздробленные коленные чашечки будут твоими наименьшими проблемами, если влипнешь в долги.
- Никаких долгов.
- Ладно, спроси Эрика Роя - это хозяин. Скажешь ему, что от меня.
- И все?
- Да.
- Спасибо, Виктор! - затряс мне руку обрадованный Карл. - Спасибо огромное!
Спрятав визитку в бумажник, он опрометью выскочил из бара; я покачал головой и отправился следом. Спустился на первый этаж, вышел на улицу и остановился рядом с курившим на крыльце Коганом.
- Все же уходишь? - спросил он.
- Да, - подтвердил я. - Увидимся.
- Не пропадай…
Я пожал ему руку, поднял воротник плаща и зашагал по тротуару. Дождь стих, небо прояснилось, и не было никакого желания возвращаться домой.
Да и смысл? На часах - четверть седьмого; Анна спит и видит сны, зачем ее будить?
И я свернул в сторону городского парка. Прошелся по безлюдной аллее, выбрал скамейку на берегу тихого пруда и, закурив, начал наблюдать, как восходящее солнце подсвечивает алыми отблесками длинные перья полупрозрачных облаков и верхнюю, расплывавшуюся блеклой радугой грань Вечности. Ночь никак не желала сдавать свои позиции, небо по-прежнему темнело бездонной синевой, но с каждой минутой утро незаметными, едва уловимыми мазками светлых красок меняло ситуацию в свою пользу.
Все же рассвет - удивительно красивая штука, а уж после полбутылки виски он и вовсе волшебен…
ГЛАВА 2
Утро не задалось.
Когда человек приходит домой после бессонной ночи, обычно единственное, что его по-настоящему интересует, - это как бы поскорее очутиться в постели; я исключением не был. Ну в самом деле, почему бы не вздремнуть, если впереди свободный день?
Суббота!
Но нет же - обязательно разбудят…
- Виктор! - растолкала меня Анна. - Тебя к телефону.
- Кто там еще? - пробормотал я, с трудом отрывая голову от подушки.
- Этот, из "Фонаря". Эрик Рой.
Сон как рукой сняло.
Рой?!
Неужто Карл и у него начудить успел?! Вот и помогай после этого людям!
Я откинул одеяло и прошлепал босыми ногами на кухню. Там взял лежавшую на столе рядом с телефонным аппаратом трубку и произнес:
- Алло!
- Виктор, ты кого ко мне отправил?
- А что такое? - обреченно выдохнул я в ответ.
- Этот чудик просадил за ночь семь сотен и ушел довольный, будто дорвавшийся до титьки младенец!
Я посмотрел на часы и поморщился:
- Эрик, ты звонишь в такую рань лишь за тем, чтобы сообщить о столь радостном для тебя событии?
- Уже восемь! - заявил Рой. - Нормальные люди давно встали!
- Не путай нормальных людей и людей обычных, - поморщился я и попросил: - Ладно, выкладывай, чего хочешь?
Эрик помялся, потом несколько неуверенно сказал:
- Виктор, мне не нужны проблемы, понимаешь? А любая заминка с возвратом проигрыша - это проблема почище занозы в заднице. Такие вещи очень плохо сказываются на бизнесе. Поэтому если скажешь, сколько твой приятель может позволить себе проиграть, мы заранее исключим вероятность привлечения специалистов по взысканию задолженности…
- Хорошо, узнаю. Это все?
- Да.
- Не звони больше в такую рань.
Я повесил трубку и, страдальчески морщась, помассировал виски.
- Что-то случилось? - забеспокоилась подруга.
- Ерунда, - отмахнулся я. - Поспать не дали.
- Кофе сделать? - предложила девушка.
- А ты не опаздываешь?
- Для тебя у меня всегда найдется время! - рассмеялась Анна. - Яичницу?
- Было бы здорово.
Я отправился в ванную комнату, забрался под душ и какое-то время просто обливался холодной водой, пытаясь прийти в себя. После вытерся, обернулся махровым полотенцем и вернулся на кухню.
- Поспал бы еще, - предложила стоявшая у плиты Анна.
- Посплю, - кивнул я, любуясь девушкой.
А полюбоваться было чем. Даже в бесформенном домашнем халате она могла дать фору любой модели, а уж когда наряжалась в узкую юбку, блузку и облегающий жакет, от нее и вовсе глаз было не оторвать.
Высокая, светловолосая, с тонкими чертами лица и спортивной фигурой, Анна Соркин благодаря состоянию отца входила в список самых завидных невест города, но свадьбе с каким-нибудь богатеньким франтом и роскошному пентхаусу в центре предпочла работу обозревателя "Осеннего вестника", меня и скромную съемную квартиру в далеко не самом престижном районе города.
Мне было хорошо с ней. Думаю, ей со мной тоже.
- О чем задумался? - обернулась девушка, словно почувствовав пробежавший по спине взгляд.
- Так, - покачал я головой. - Ерунда, - и зевнул. - Да, кстати! Прочитал твою статью, просто какой-то провидец этот Волин!
- Или везунчик, каких свет не видывал, - рассмеялась Анна, выключила плиту и с отвращением просунула руку в длинную перчатку, прорезиненную ткань которой расчертили серебристые алхимические формулы. Девушка неуверенно взялась за ручку встроенного в стену хранилища, и я поспешил подняться из-за стола.
- Что достать? - оттеснил ее в сторону.
- Молоко, - попросила подруга. - Жуткая штука, до сих пор никак не привыкну.
- С перчаткой-то какие проблемы? - Я запустил руку в заполненное безвременьем нутро хранилища, нашарил бутылку молока и выставил ее на стол.
- Страшно, - созналась Анна и пожаловалась: - Тебе хорошо, а меня просто дрожь бьет, когда что-то доставать приходится.
- Привыкнешь.
Заполненные безвременьем хранилища были последним достижением алхимической мысли. И, надо сказать, достижением весьма удобным - помещенные туда продукты сохраняли все свои первоначальные свойства, не нагревались, не остывали, не портились. Свежая выпечка могла пролежать так год и при этом остаться мягкой и теплой, будто только достали из печи.
Удобно? Удобно. Но еще более дорого.
Не окажись у меня хороших знакомых в алхимической мастерской, где клепали эти чудо-агрегаты, подобную покупку я бы не потянул даже в кредит.
Анна добавила в кофе молоко, переложила яичницу из сковороды на тарелку и убежала одеваться.
- Как прошла ночь? - уже из комнаты крикнула она.
- Пообщался с Крамером, - ответил я, убирая запотевшую бутылку обратно в хранилище.
- Брр, - поежилась забежавшая за сумочкой Анна. - Жуткий тип.
- Скажешь тоже!
- Хорошего человека Могилой не назовут.
- Это да, - усмехнулся я.
Прозвища к инспектору и в самом деле прилипли не самые благозвучные. За глаза его звали Могилой и Мигренью; откуда это пошло - понятия не имею. Не то чтобы причин называть так Петра не было вовсе, скорее уж их имелось слишком много.
- Все, пора бежать! - Анна поцеловала меня в щеку и посмотрелась в зеркало. - В девять оперативка у главного редактора, еще накраситься успеть надо.
- Ты и так там самая красивая.
- Только там? - возмутилась подруга.
- И там, и вообще.
- Нет предела совершенству!
- Счастливо.
- Чао, любимый! - Девушка послала мне воздушный поцелуй, выпорхнула в прихожую, и почти сразу оттуда послышался стук захлопнувшейся двери.
Расслышав явственный щелчок замка, я спокойно отпил кофе, отставил кружку в сторону, но только взялся за нож и вилку, как начал надрываться телефонный аппарат.
- Да? - раздраженно рявкнул я в трубку.
- Виктор, ты дома? - послышался несколько нелогичный в этой ситуации вопрос.
- Слушаю тебя, Алекс, - сбавил я тон. И раз уж справился с искушением утопить рычажки телефона, то вынужден был поинтересоваться грядущими неприятностями: - Что опять стряслось?
Именно - стряслось, и никак иначе.
Алекс Бриг был моим хорошим другом, и, пребывая в здравом уме и трезвой памяти, он никогда бы не стал названивать в восемь утра, чтобы просто поболтать о пустяках. Всем моим друзьям и даже просто знакомым давно известно, чем чреват столь опрометчивый поступок. Мне ведь вовсе нетрудно нанести ответный визит вежливости часика так в два ночи… или в три…
Но Алекс Бриг ко всему прочему был еще и профессиональным медиатором, а человеку, который решает чужие проблемы, сводит между собой нужных людей и сглаживает конфликты, обычно совершенно безразлично, сколько на часах времени, если требуется избавить от неприятностей очередного клиента.
Так оно и оказалось.
- Ты мне нужен, - прямо заявил он.
- Да что ты говоришь? - хмыкнул я и вновь отпил кофе. - Может, скажешь для начала, что именно стряслось?
- Поговорим на месте. Такси тебе я уже вызвал.
В трубке раздались короткие гудки, я опустил ее на рычажки и задумчиво пробормотал:
- Ну ты, Алекс, молодец…
Пробормотал и отправился одеваться. Беспокоить меня по пустякам Бриг обыкновения не имел, да и долетавший из динамика вой сирен на заднем плане вряд ли был случаен.
У кого-то из клиентов Алекса проблемы с полицией, и он рассчитывает, что я смогу помочь? Не знаю, не знаю. Но ехать придется в любом случае.
В конце концов, зачем еще нужны друзья?
Когда спустился во двор, такси уже стояло у парадного; только забрался на переднее сиденье, и автомобиль без промедления тронулся в путь.
- Куда едем? - уточнил я.
Таксист выдернул из-за солнцезащитного козырька мятую бумажку и прочитал адрес:
- Береговая, тридцать восемь.
- Старый Берег? - прикинул я.
Этот застроенный фешенебельными особняками район слыл пристанищем богатеев, чьи интересы обслуживали лучшие адвокаты города, поэтому дело было точно не в пьяном вождении или унции кокаина, найденной у сынка какого-нибудь биржевого воротилы.
Нет, стряслось что-то серьезное. Бриг из-за ерунды суетиться не станет.
- Старый Берег, да, - кивнул таксист и замолчал, неведомым профессиональным чутьем сразу определив во мне полицейского.
Так и ехали - молча, и только когда вдоль дорог потянулись живые изгороди, водитель опустил боковое окошко и озадаченно пробормотал:
- Тридцать три, тридцать пять, тридцать семь, а дальше? Где тридцать восьмой-то?
- С другой же стороны, - подсказал я. - Он же четный!
- Я понимаю, что четный, - хмыкнул таксист и припарковался у тротуара. Вылез из машины, прошелся по улице, разглядывая номера на почтовых ящиках, но вскоре вернулся обратно. - Нет такого дома.
- А вот поворот, может, там?
Водитель пожал плечами и направил автомобиль в замеченный мной узкий проезд, но минут через пять лавирования меж высоких заборов мы уперлись в запертые ворота и пришлось сдавать назад.
- Почтальон едет, - указал я. - Спроси.
Таксист выскочил наружу, выслушал совет велосипедиста и вновь уселся за руль.
- Говорит, дорогу застроили, надо объезжать, - пояснил он и, пробудив заточенную в двигателе сущность, направил такси в указанном почтальоном направлении. Минут через десять сбросил скорость и недоуменно хмыкнул: - Тридцать девять есть, тридцать шесть есть. А тридцать восьмого нет!