- Ну и молодец, - заключил Костя. - Леха, надо проверить оружие после купания и просушить возле вентиляции.
Вернувшийся Бугров сказал:
- Слушайте внимательно. Мы внутри укрепрайона, противник не ожидает нашего появления именно здесь. Выйдя наружу, окажемся прямо у Саркофага. По трубопроводу нужно достигнуть лестницы и подняться на первый ярус. Рядом стоит башенный кран. Лабус, идешь замыкающим, прикрываешь огнем.
- Понял.
- Вопросов пока нет? Тогда продолжаю…
Я смотрел на офицера, стараясь не выдать удивления. Он изменился. Теперь передо мной стоял не робот - живой человек. Немного угрюмый, с глухим голосом и малоподвижным лицом, но - человек. В отличие от того же Германа, который напоминал подвижный манекен. Костя с Аней тоже ощутили перемену, оба поглядывали на Бугрова и недоуменно хмурились. Понимали: что-то не так, но не могли пока сообразить, что именно.
Офицер достал мокрый лист бумаги, присев, расстелил на полу и поманил нас. Аня встала возле ниши, чтобы согреться, а мы с напарником прислонили оружие к решетке и вернулись к Бугрову.
- Смотрите внимательно, - сказал он. - Саркофаг накрывает третий и четвертый энергоблоки. В этом углу - схема воздуховодов под вентиляционной трубой. Там узел, где сходятся трассы из обоих энергоблоков, от него идет магистральный вентиляционный туннель, дальше развилка, где расходятся пять труб. Мы сворачиваем в ту, что слева, потом три небольших помещения технических кладовых и перекресток - идем направо.
- Поплыла твоя схема, - меланхолично заметил Лабус, снимая жилет. - И бумага порвалась.
Бугров выпрямился.
- Единственная возможность добраться до трубы - двигаться очень быстро. Как только появимся на поверхности, про нас станет известно всем. Если замедлимся хоть ненадолго, противник подтянется со всех сторон, тогда конец. Пока что штурмовики не знают, где мы, вынырнем у них в тылу, главное, чтобы они не успели сменить позиции. По трубопроводу достигаем здания, на первом ярусе двигаемся прямо, по лестнице поднимаемся на второй, снова прямо, опять лестница - третий ярус. С него последняя лестница выводит на крышу Саркофага. Там есть покатые места у стен, не упадите. По Саркофагу бежим к вентиляционной трубе.
- Труба, - со значением повторил Костя и разгладил усы.
- Нужно залезть на нее. Наверху техническая площадка, где смонтирован лебедочный механизм, катушка с тросом. Стравливаем трос, спускаемся. Вопросы?
- Надо еще подсохнуть - вот какой у меня вопрос, - сказал Лабус и пошел к нише с решеткой.
Я надел шлем и попытался загрузить БТС. Картинка не развернулась, вместо нее побежали строчки букв и цифр, что-то едва слышно защелкало. Раздался треск, мигнула надпись
ERROR
Потом уже на русском, крошечными буквами:
…проверка…
…проверка…
…проверка…
Последнее слово погасло, несколько секунд темноты и тишины, и возникла жирная рамка. В ней проступило:
МЭП [модуль электронного позиционирования]
…готов к работе
ТУМ [тактический универсальный модуль]
…готов к работе
ЦП [центральный процессор]
…готов к работе
МНС [модуль нейронных связей]
…готов к работе
МСК [модуль соматического контроля]
…готов к работе
Последняя надпись почему-то была красной. "Эй, эй!" - чуть не сказал я вслух. МСК ведь должен быть отключен. Что там говорил Бугров возле дома Доктора? МЭП занимается иконками объектов, ТУМ просчитывает расстояния и высвечивает векторы направлений, МНС выводит информацию в кору головного мозга, ЦП считает для всех остальных… А МСК? Эта штука опасна, она как-то там связана с "сомой", то есть телом, и может наделать бед.
Не видя никакой возможности отключить модуль, я пошел к проему, возле которого неподвижно стоял Герман.
В голове раздался щелчок. Мгновение темноты - и проекция БТС привычно развернулась в панораме моего сознания. Красные значки наполняли ее.
Глава 21
Докладная записка начальника блока "В" руководителю экспедиции:
В рамках научной программы изучения аномальных явлений, а также их побочных продуктов (артефактов) установлен следующий факт: имеется возможность скрещивания побочных продуктов. Данный процесс позволяет создать принципиально новую схему оружия, не содержащего поражающих элементов, способного к избирательному действию (только к мутагенным формам жизни или только к людям). Самым весомым доводом к продолжению исследований в этом направлении является возможность начинять уже существующие боеприпасы таким видом оружия. Принято решение: данный вид оружия именовать "спайка" либо "сборка". В целях безопасности проекта прошу…
Шкала целей налилась алым, будто заполнилась кровью. За проемом на мощных опорах протянулись три плотно прилегающие друг к другу горизонтальные трубы, впереди они изгибались к Саркофагу. В том месте была развилка, влево шли другие трубы. До земли - метра два. Справа открытая площадка, там стоит башенный кран, дальше - бетонная черепаха Саркофага, над ней торчит полосатый цилиндр, окруженный дисками.
Впереди бежал Герман, потом Бугров, я, Лабус, Аня. Мягкий изоляционный материал пружинил под ногами. Я двумя руками держал винтовку перед грудью. Шел мелкий дождь со снегом, порывы ветра бросали в лицо влагу и ледяную крупу.
Красные треугольники быстро приближались со стороны Саркофага. Я не поворачивал головы, но видел краем глаза вывалившую из-за крана толпу бюреров. Потом в проекции мигнул кружок, погас, разгорелся вновь… Иконка где-то вверху - почему вверху, где находится объект?
- Снайпер на кране!!! - заорал я, толкнув Бугрова. Мы почти добрались до развилки, где стоял агрегат вроде того, за которым монолитовцы прятались, когда выскочили из подбитого танка: железный кожух, вентили, манометры, - только этот был побольше, с массивными выступами по бокам. Звук выстрела не долетел до трубопровода, но Герман дернулся и полетел головой вперед - в него попали.
Бугров упал позади агрегата, через мгновение я очутился рядом, отпрыгнул, позволяя Лабусу спрятаться за укрытием, схватил Аню и дернул к себе. И тут же пуля впилась в изоляцию трубы, другая ударила в кожух, он загудел.
- Бюреры! - выдохнула Аня. - Тут нельзя оставаться, они сюда бегут.
На плече Германа была рана. Вскинув арбалет, он развернулся, поставил локти на край кожуха и выстрелил. Коротким резким движением взвел оружие - скрипнули пружины, щелкнул фиксатор рычага, выстрелил второй раз - опять взвел, третий… В это мгновение первая стрела достигла крана, а по металлу ударила пуля снайпера, и Герман спрятался.
Цель была слишком далеко. Сектант засел на железной коробке кабины, монолитовец не попал в него, всадил стрелы ниже. Силы взрывчатки не хватило, чтобы разрушить металлическую конструкцию - когда прогремели взрывы, кран и не шелохнулся.
Бугров попытался выстрелить из гранатомета, но пули залязгали по агрегату рядом с его головой, и он растянулся на трубе.
- Сиди здесь! - прошептал я Ане. Протиснувшись мимо офицера, выглянул сбоку от кожуха. По усеянному снежной пылью асфальту к нам бежали бюреры. Мимо пронесся камень, я отпрянул. Герман поднял арбалет, собираясь открыть огонь по карликам. Прилетевший по крутой дуге кусок асфальта врезался в его шлем и взорвался черным крошевом. Монолитовец начал заваливаться на спину, зрачки поползли вверх и скрылись под веками.
Камни барабанили по трубе. Бюрерам осталось подойти лишь немного ближе, чтобы метать снаряды точно в цель, - тогда конец, нас просто закидают. И не высунуться никак…
Бугров толкнул Германа в спину, усадил ровнее. Боец мотнул головой, несколько раз хлопнул ладонью по шлему. Аня вскрикнула - камень попал ей в живот, - легла в углублении между трубами, поджав ноги, чтобы снайпер не увидел из-за кожуха. Болт чиркнул по шлему Лабуса, и напарник зарычал.
- Леха, подсвети цель! Остальные - прикройте!
Я транслировал картинку в его нашлемный целеуказатель. Герман улегся на боковую трубу и через короткие промежутки выпустил несколько стрел. Бугров, сидящий спиной к кожуху, поднял "Сааб" над головой, обратив стволом к крану, выстрелил не глядя. Лязг ударявших в металл пуль и метательных снарядов на несколько мгновений смолк, и тогда Лабус вскочил.
Застучал "Миними" - напарник выпустил в будку весь магазин одной длинной очередью. Граната из "Сааба" пронеслась мимо крана, но Бугров вдавил кнопку дистанционного подрыва на блоке прицела, и начиненный электроникой взрыватель разнес боеприпас на сотни осколков. Они накрыли кабину. Снайпер не успел снять Лабуса, пули из пулемета добрались до сектанта - черная фигурка кувыркнулась через край будки и полетела вниз. Бугров в этот момент перебросил через агрегат две ручные гранаты.
- Мапупа тебе! - рявкнул Лабус, скалясь. Взрывы гранат и арбалетных стрел разбросали бюреров, камнепад вокруг нас прекратился, хотя из-за крана бежали новые карлики.
- Откуда здесь столько бюреров?! - крикнул Костя. Перезарядив пулемет, он вслед за Бугровым и Германом побежал дальше. Подняв Аню на ноги, я крикнул ему в спину:
- Наверное, их использовали для выгрузки ТВЭЛов!
Мне пришло это в голову, когда мутанты только появились из-за крана. Тепловыделяющие элементы хранились в помещении с таким уровнем радиации, что ни один живой организм не выдержит. А бюреров Кречет принудил дистанционно перегрузить ТВЭЛы и потом оставил на станции как дополнительную защиту.
Герман на бегу повел арбалетом в сторону башенного крана, карлики разбежались. Трубопровод тянулся прямо, Саркофаг приближался - отвесная стена, над ней массивные "ступени" и покатый край крыши.
Мы почти поравнялись с краном, когда я заметил в толпе карликов самого рослого. Он поднял руки, и остальные взвыли.
Туча, состоящая из кирпичей, камней и арматуры, поднялась в воздух.
- Ложись! - заорал я, сбив с ног Аню, упал. Загрохотало, трубы затряслись. Меня ударило по спине, по шлему, в поясницу, опять в шлем…
Грохот смолк. Я встал на колени, покачнулся, вскочившая Аня поддержала меня под локоть. Рядом матерился Лабус: осколками брошенного бюрерами стекла разрезало пулеметный ремень, ему пришлось отстегнуть обрывки, чтобы не мешали. Бугров держался за голову, оглушенный Герман пытался подняться и раз за разом падал.
Толпа карликов шла за рослым вожаком. Он опять вскинул руки над головой. Рыжий от ржавчины контейнер медленно воспарил над асфальтовой площадкой, развернулся и полетел к трубам, набирая скорость. Герман выстрелил, стрела взорвалась в паре метров от здоровяка. Тот отшатнулся, летящий в нас контейнер будто напоролся на невидимую стену, дернулся в сторону, опять понесся к трубам.
Он вломился в них немного впереди, стенка смялась, ржавая коробка застыла на мгновение и рухнула. Мы упали. Бюреры взвыли - и трубопровод затрясся, наращивая амплитуду, Лопнула одна из несущих опор, со скрежетом стала надламываться другая. Я поднялся, широко расставив ноги, направил на вожака винтовку, не устоял, свалился опять. Лабус дважды выстрелил, а потом его швырнуло спиной назад, он едва не сорвался, выпустил пулемет - тот полетел на асфальт.
- Мать!!! - взревел напарник, от ярости колотя кулаком по изоляции. Бугров, попытавшийся выстрелить, получил куском арматуры в лицо и растянулся на трубах. А те качались все сильнее, опоры стонали, выламываясь из креплений. Лопнула вторая штанга, третья накренилась и рухнула, основанием выворотив кусок асфальта.
Герман сунул арбалет в чехол, перекатился через трубу и спрыгнул. Растянулся на асфальте, вскочил, хромая, побежал к толпе карликов,
- Огонь! - крикнул Бугров и начал стрелять.
Я дал короткую очередь, Лабус выхватил пистолет. Все равно что палить, раскачиваясь на детских качелях: руки дергало вверх-вниз, ствол то подбрасывало к небу, то тянуло к земле. Перед глазами мелькнула площадка с краном, ушла из поля зрения, возникла опять. Герман, стреляя из арбалета, бежал к толпе карликов, а те валили ему навстречу. Я свалился на бок, кое-как поднялся на колени. Вдруг одна труба глухо загудела, по ней побежала круговая трещина. Герман ворвался в толпу мутантов, расшвырял их, вокруг него образовалось пустое пространство. Качка внезапно прекратилась - трубы застыли.
- Дальше, бегом! - Бугров, вскочив, за шиворот поднял Аню, поволок вперед.
Прямо перед Германом появился вожак. Монолитовец всадил в него стрелу, брюхо здоровяка разорвало… это была последняя стрела, как я понял спустя мгновение.
Мы побежали, я повернул ствол к площадке, стреляя на ходу, стараясь не зацепить фигуру в черном. Герман отбросил арбалет, выхватил пистолет и нож. Карлики окружили его. Монолитовец пристрелил одного, второго, ударил ножом сверху, пробив клинком череп, выдернул, полоснул наотмашь. Сделал еще несколько шагов, двигаясь будто по вязкому болоту, все медленнее… Бросил пистолет и поднял высоко над головой серебристый контейнер.
Бугров крикнул, падая:
- Закрыть глаза!
Я в очередной раз повалился на трубу, зажмурился, накрыл голову руками. Взрыва не было - полная тишина, только белый свет мягко коснулся плотно сомкнутых век и угас.
И когда он исчез, смолкли вопли бюреров и грохот выстрелов - лишь снежная крупа еле слышно шелестела о трубопровод да завывал ветер у стен Саркофага.
- Вперед, - приказал Бугров.
Мы вскочили. Большинство карликов валялись вокруг крана, некоторые стояли на четвереньках, четверо брели куда-то, шатаясь, слепо шаря перед собой руками. Посреди кучи тел лежала фигура в черном комбинезоне.
- Что это было? - крикнул сзади Лабус.
- Артефакты, - не оборачиваясь, ответила Аня. - Аномальная граната, в ней око, кровь камня и еще кое-что…
Проекция очистилась, я видел лишь четыре красные иконки, медленно отползающие от нас. Впереди зеленая сетка изгибалась под прямым углом и тянулась вверх - мы достигли Саркофага.
* * *
Бугров и Аня стали подниматься, я убрал винтовку за спину, с разгона прыгнул на поручни. Когда преодолел несколько перекладин-ступеней, лестницу тряхнуло - внизу то же самое проделал Лабус.
До крыши первого яруса добрались быстро. Пробежали по ней, снова прыжок - начались ступеньки второй лестницы. Стало холоднее, ветер усилился. Все повторилось: короткая перебежка - прыжок - лестница. Пологий скат, железные скобы на нем…
И впереди открылась крыша Саркофага. Бугров с Аней ждали за бордюром на краю. Монолитовец скомандовал:
- Курортник, за мной. Замыкающий Лабус,
Мы побежали. Вокруг раскинулись бесконечные бетонные поля, скаты и высокие бордюры, вентиляционные колодцы, карнизы… да уж, здесь есть где спрятаться. Бугров свернул под прикрытие кирпичной башенки, я прыгнул за ним, обернулся - Лабус с Аней не отставали. Жестом приказав нам остановиться, монолитовец выглянул из-за угла. Сверху донеслось сухое и какое-то болезненное, астматическое карканье, Бугров не обратил на него внимания, а мы втроем машинально подняли головы. От крыши башенки к бордюру вдалеке тянулся ржавый прут, там в ряд сидели тощие вороны и мрачно пялились на нас.
- Сто раз ее на фотках видел, а не думал, что такая здоровая, - пробормотал Лабус.
Он имел в виду вентиляционную трубу, которая возвышалась над всем окрестным пейзажем. Полосатый красно-белый цилиндр был окружен каркасом жесткости, состоящим из штанг и шести горизонтальных дисков.
- Почему встали? - спросил я.
- Штурмовики могут быть где угодно, - ответил Бугров, не оборачиваясь.
Лабус напомнил ему:
- Ты говорил, мы в тылу у них появились, они нас вообще прощелкали.
Монолитовец оглянулся. Его лицо расцвело, лоб разгладился, мне даже показалось, что узкие прямые губы едва заметно изгибаются - офицер улыбался.
- Скорее всего, штурмовиков здесь нет, но лучше перестраховаться.
- На проекции пусто, - сказал я. - Хотя после того бассейна с водой БТС может глючить.
Бугров выглянул опять и наконец решил:
- Это ненадежное укрытие, надо переместиться. За мной!
Может, оно и было ненадежным, но башенка хоть немного прикрывала нас от ветра. Как только мы побежали, сразу стало холоднее. Ветер уже не просто дул - бил мощными резкими порывами, сек лицо каплями и снегом. Ступни утопали в мутно-белой поземке, стелившейся по крыше, как плотная, дрожащая на ветру простыня. Белесая сухая крупа горками накапливалась у бордюров и стен. По небу совсем низко неслись облака - казалось, верхушка трубы погружена в них.
Низко пригнувшись, мы взобрались по скошенной части крыши. Пробежав немного, свернули. Ветер нес снежную пелену, норовил сбить с ног. Бугров тремя длинными прыжками вырвался далеко вперед. Нам осталось преодолеть последнюю небольшую лесенку у самого основания трубы.
На пути откинулась крышка люка, и тут же почти в центре проекции БТС зажегся красный кружок. Высунувшийся по пояс сектант с серебристым шевроном на плече направил автомат в спину Бугрова, но я с разбегу налетел на монолитовца, выбил оружие. Нога зацепилась за крышку, я упал на самом краю крыши. Оттолкнув Аню, Лабус врезался в стоящую вертикально крышку, придавил сектанта и сам не удержался на ногах.
Я заскользил по мокрой наклонной поверхности, Втянув ноздрями воздух, попытался рывком выбраться наверх, не смог, съехал почти на метр, глянул через плечо - далеко в серой пелене виднелись присыпанные снегом контейнеры и асфальтовые дорожки между ними.
Напарник упал, ударившись о люк, приподнялся, схватился за крышку и несколько раз сильно толкнул, ударяя застрявшего в проеме штурмовика.
- Лабус! - проорал я. - Аня!
Пальцы скользили, я съезжал. Бугров побежал обратно, не рискуя стрелять на таком расстоянии из "Сааба": осколки могли задеть всех.
Монолитовца в распахнутом люке видно не было, он провалился. Аня бросилась ко мне, Лабус, отпустив крышку, тоже. Проехав на животе, они ухватили меня за руки и потащили.
Когда Бугров подбежал к люку, оттуда возникла фигура штурмовика. Сильным ударом он сбил офицера с ног, тот упал, тут же вскочил и ударил Бугрова кулаком в челюсть; монолитовец опрокинулся навзничь. Штурмовик бросился на него, Бугров поднялся, и в холодном зимнем свете тускло блеснули лезвия ножей.
Лабус с Аней почти вытащили меня наверх, когда в люке возник второй штурмовик.
- Пригнитесь! - заорал я.
Встав на колени, выхватил "файв-севен". Костя растянулся на крыше, дернул Аню вниз, и я начал стрелять над их спинами, сжимая пистолет обеими руками. Голову штурмовика защищал шлем, но на такой дистанции остроконечные пули пробивают кевлар. Шлем вмялся, от него разлетелись влажные розовые ошметки с белесыми осколками височной кости. Я продолжал стрелять, пока сектант не упал. Над крышкой люка показался третий, взмахнул рукой и скрылся. К нам покатилась ручная граната. Костя крутанулся на одном колене, отфутболил ее - глухо стукаясь о бетонные выступы, граната закатилась куда-то за бордюр. Аня начала приподниматься, но я подбил ее руки, уложив обратно. Громыхнуло, взвизгнули осколки. Лабус крякнул и схватился за плечо.
- Зацепило? - крикнул я, вставая.
Он рыкнул что-то, прижимая ладонь к ране, перекатился за бетонный выступ, неподалеку.
- Давай к нему! - крикнул я Ане. - Спрячься!