Но не та, которую ощущаешь сквозь рокот турбин в предрассветном небе, когда несёшься над рекой, а совершенно мёртвая. Сильно и прерывисто забилось сердце у самого горла, противная струйка пота скользнула по виску. Я раздвигал крыльями невесомую белёсую хмарь, всё сильнее проваливаясь к земле, и лишь слышал собственное тяжёлое дыхание и шипенье кислорода в маске.
Метнул взгляд на топливомер - в норме. Температура масла в норме. Но обороты на нуле. Что за чертовщина?
Катапультироваться? На сотни миль вокруг - ни одной живой души. Если только здесь не шныряют "Красные волки". Или настоящие. Как я доберусь до авиабазы?
Говорят, полёт для лётчика - несколько часов скуки и пару секунд ужаса. И такие секунды я и переживал сейчас. Время замедлилось, стало вязким, растянулось как резиновая лента. И на одном конце был я, а на другом - моя жизнь.
Я бросил джет в отвесное пике. Он падал в полной тишине как камень. Только не испугаться, не сдрейфить. Я кричу, кричу не от ужаса, а чтобы выровнять внутричерепное давление, и не дать лопнуть барабанным перепонкам. Набираю побольше воздуха в лёгкие и ору, потому что нужно.
Земля стремительно нарастает, притягивает магнитом, сливаясь в серое неразличимое месиво. Видеть себя со стороны я не мог, но почему-то представлял отстранено, как серо-голубая стрела в полной тишине падает вниз и вниз. А пилот, то есть я, даже не пытается отвернуть.
Секунда, другая растянулись на века. Уже нет возможности катапультироваться - скорость слишком высока. И, кажется, даже мой ангел-хранитель закрыл глаза от ужаса, не понимая, что я делаю. Заглохшая турбина нехотя набирает обороты от плотного потока воздуха, прокачивает в камеру сгорания негодное топливо.
И вдруг - кабину наполнило рёвом до краёв, залив душу горячей душной радостью - движок завёлся, и я резко взял ручку управления на себя, едва не чиркнув крылом по крыше заброшенного здания.
Резкая боль обожгла виски, от страшной перегрузки я ослеп, и лишь рефлекторно выровнял машину. Бросил взгляд на приборы - ничего не вижу. Полная тьма. Затошнило, вязкой кислотой обожгло рот.
Лётчик может летать без ног, с протезами, но не может летать без глаз. Он должен видеть хотя бы приборы, а я не видел даже их. И никто, никто не мог сказать мне, куда я лечу.
И когда я уже прощался с жизнью, сквозь плотную тьму проступили очертания приборов на панели, и я прозрел на левый глаз. Выровнял машину и понёсся на опасной малой высоте к авиабазе.
Вот уже на горизонте прорисовался высокий "стакан" диспетчерской вышки с обветшалым балкончиком наверху, и я начал снижение, сбрасывая скорость. Я потерял стереоскопическое зрение, и определить точно, сколько осталось до взлётной полосы, не мог, вёл только на рефлексах.
Погода испортилась, снежная дымка закрутилась в розовую муть, сквозь которую едва пробивались тусклые лучи солнца. Облачная кисея расступилась, и я с облегчением увидел сереющие среди белоснежной пустыни взлётно-посадочные полосы. И тут волосы зашевелились у меня на затылке. На полосе прямо по курсу торчал высокий столб с перекладинами разной длины - длинной, средней и короткой, украшенные мигающими огоньками, как новогодняя ёлка. Откуда это взялось? Когда взлетал, этого не было - я помнил точно. Не паникуй, не паникуй - успокаиваю себя, и лихорадочно пытаюсь вспомнить, что это такое.
А МиГ всё ближе и ближе и вот-вот воткнётся к чёртовой матери в это выросшее из ниоткуда препятствие. Мозг работает на пределе, пытаясь лихорадочно вытащить из памяти, что это может быть. И вдруг пронзает мысль - а что мне напоминают эти странные огоньки "святого Эльма"? Ну, конечно!
И в последний миг, когда я уже должен был врезаться, столб с огнями "лёг" на землю, превратившись в бегущие огоньки - наземные мигающие маяки, указывающие место посадки.
Когда самолёт остановился, я ещё некоторое время сидел в кабине, сорвав кислородную маску, впитывая всем телом неподвижность и твёрдость опоры под собой. Отодвинув фонарь, с трудом вытянул тяжёлое тело и спустился вниз по лестнице. Отдышался и потряс головой. Закрыл один глаз, потом другой. Правый глаз по-прежнему ничего не видел.
- Герр майор, как вы? - голос Гюнтера звучал с сильным беспокойством.
- Аллес ин орднунг, Гюнтер. Всё в порядке. Спасибо.
Я сделал пару шагов и замер на месте. Развернулся.
- Гюнтер, а как твоя спина?
- Спина? - он растерянно заморгал. - А что с ней?
- Ну, твой племянник сказал, что у тебя радикулит или что-то вроде этого?
- Племянник? Герр майор, я не иметь племянник. Я есть один в семье.
- А почему тебя не было в ангаре в полдень?
- Мне прислать приказ полковник Дресслер получить на складе запчасти. Вот.
Перед моим носом обозначился мерцающей голубоватой рамкой экран. Я бросил взгляд, и всё понял. Эти мерзавцы воспользовались тем, что Гюнтер плохо знал английский и подделали приказ Дресслера. Я хорошо знал его электронную подпись, а Гюнтер - нет.
- Ясно, - я ободряюще похлопал напуганного техника по плечу.
Хотел добавить, чтобы Гюнтер взял на анализ топливо из подвесных баков, но тут же понял, что результат знаю заранее - Штефан специально залил керосин не той плотности, вот турбина и отказала. Броуди, как настоящий читер, сделал всё, чтобы я проиграл, но, несмотря на все финты, я вышел победителем этого поединка. И в душе заиграла бравурная мелодия.
- Герр майор, вы плохо выглядеть. Идти к врачу?
Чем же здесь в игровом мире может помочь врач? Обычно в играх по уровням разбросаны аптечки - нашёл пару штук и опа - здоровье в норме. А здесь?
Я дотащился до своей ячейки, разделся и после душа упал на кровать, уставившись одним глазом в потолок - сколько раз я изучал его двумя глазами и не замечал, как странно он смотрится, когда видишь только одним. Вроде те же потеки, трещинки, паутинка в углу - а нечто незнакомое и пугающее.
Заскрипела клетка, малыш Люк вылез, перебежал ко мне, уселся на грудь. Горячий шершавый язычок заскользил по моей коже. Я прикрыл устало глаза, расслабился и с удовольствием ощущал, как пробегают по телу волны приятной дрожи от его прикосновений. Мысли спутались, и я провалился в полудрёму. Очнулся резко - снилось, что спускался по широкой каменной лестнице, и нога соскользнула в темень, бездну. Вздрогнул всем телом и проснулся.
Я присел на кровати, потянулся за графином с водой и чуть не выронил из рук. Правый глаз видел! И почти также чётко, как левый. От радости я вскочил, схватил в охапку малыша и стал подбрасывать его к потолку. Он не испугался. Наоборот, начал радостно гукать. А оказавшись на полу, тут же юркнул под кровать и выкатил маленький мячик - уселся рядом, как щенок с умильной физиономией - мол, поиграй.
"Здоровье восстановлено на 100 %", - возвестила система.
Оказывается, теперь у меня есть магический хорёк, который возвращает здоровье. Прекрасно, так что к врачу я решил не ходить.
Любой лётчик побаивается врачей, медкомиссий - строгие эскулапы могут найти болячку даже у самого здорового парня. Был у нас в полку один мужик - отличный пилот. Как медкомиссия - трусил так, что у него подскакивало давление. Здоровый мужчина, рослый, в плечах и груди широк безмерно, еле в кабине истребителя помещался. А как идти на осмотр к врачу - бледнел, краснел, потел, руки дрожали, шатало его из стороны в сторону, будто на казнь его ведут. Чуть не списали молодца.
Завибрировал коммуникатор и на экране возникла миловидная физиономия Мартина Келлера, адъютанта Дресслера.
- Господин майор, вам следует явиться в кабинет полковника Дресслера, - быстро договорил он и отключился.
Мысленно я чертыхнулся - Дресслеру наверняка доложили о нашей дуэли с Броуди. Правда, кто это мог сделать? Хаббард ведь тоже погиб.
Когда я добрался до кабинета Дресслера, предсказуемо обнаружил там не только полковника, но и Шмидта.
- Майор, - генерал хмуро смерил меня взглядом, будто обдумывал, каким способом лучше казнить: посадить на кол или четвертовать. - Расскажите нам об инциденте с Питером Броуди.
- Мы случайно встретились в столовой, он высказался обо мне нелестно. И я… ну я ударил его.
- Мы это знаем. Свидетели утверждают, что вы вызвали его на какую-то дуэль…
- Нет, это Броуди вызвал меня на дуэль…
- Это ещё что такое? - генерал, развернув массивную голову, бросил взгляд на Дресслера, который лишь скривился.
- Воздушная дуэль, насколько понимаю. Да, майор?
- Да. Это было предложение Броуди. Мы отлетели на побережье. Я там показал фигуры высшего пилотажа. Потом вернулся на базу. Всё.
Почти правда - я действительно демонстрировал высший пилотаж. Но в бою. А для чего, вы думаете, он нужен? Для авиашоу?
- Нет, не всё, - генерал взглядом пытался высверлить во мне дыру. - Вы вернулись, а вот Питер Броуди - нет.
- Не вернулся? Это странно, - я сделал усилие, чтобы голос звучал нейтрально, хотя врать умел паршиво.
И генерал не поверил:
- Вы что-то не договаривается, майор.
- У меня там отказал двигатель…
Дресслер выдохнул трёхэтажное матерное ругательство, которое, скорее всего, означало, что он испугался за меня. Тяжело задышал, побагровела даже шея. Я стал опасаться, что старика хватит удар.
- И как же вы смогли вернуться на базу в таком случае?
- Я отправил самолёт в отвесное пике, турбина завелась. И я смог вернуться. Может быть, у Броуди случилось то же самое, но вернуться он не смог.
- Почему вы не сообщили об этом сразу?
- Виноват, господин генерал. Я как раз шёл в господину полковнику, чтобы доложить, - соврал я второй раз.
Дресслер хмыкнул и отвёл глаза.
- Это просто немыслимо, майор, - проворчал генерал. - За это, весьма короткое, время, что я пробыл здесь, вы проявились себя как нарушающий все мыслимые и немыслимые правила и законы пилот.
Он тяжело встал, заложив руки за спину, медленно прошёлся по кабинету, погруженный в свои мысли. Я с напряжением ждал, какое страшное наказание он придумает для меня. Мысленно перебирал все виды казни и пыток, которые знал, накручивая себя всё сильнее и сильнее.
Шмидт остановился напротив меня, поднял хмурый взгляд блеклых глаз, заставив меня съёжиться до размеров лилипута.
- Значит так, майор, - выдал он, наконец. - Раз Броуди не вернулся, тогда вы… - я затаил дыхание и думал, что грохнусь в обморок. - Вы, как первый пилот, командир экипажа, будете управлять транспортным самолётом, и доставите меня и моих людей назад. Всё понятно?
- Но, господин генерал… - лицо Дресслера вытянулось так, что мне стало его жалко.
Он заткнулся и лишь как-то по-стариковски обмяк в кресле.
Кольнула досада, что придётся бросить здесь всё - ребят, изучение орбитоплана. Но система не дала времени на раздумья:
"Вы открыли новый летательный аппарат: Локхид C-130 Геркулес.
Тип: Многоцелевой военно-транспортный самолёт.
Максимальная скорость: 320 узлов.
Дальность: 2050 миль.
Практический потолок: 33 тысячи футов.
Экипаж, чел.: 3 (два пилота, бортинженер)".
Я ошалело уставился на него, пару мгновений переваривая услышанное.
Вместо наказания - меня наградили поездкой на Экватор? Чёрт возьми, я обожаю эту систему!
Глава 9
Итальянский ресторан
На встречу с членами экипажа транспортника я шёл с каким-то нехорошим предчувствием - понимал, что примут меня настороженно. Возможно, даже враждебно, но обнаружил скорее унылое равнодушие. Немолодой мужчина с солидной сединой оказался бортинженером Гордоном Хаттоном, а белобрысый пацан - вторым пилотом, Богданом Сосновским. Хотелось, чтобы было наоборот, но, увы.
- Я бы хотел узнать, какие проблемы испытывал экипаж во время перелёта сюда, - первым делом спросил я, когда мы встретились в комнате пилотов. Отсюда со второго этажа комнаты пилотов открывался отличный вид на лётное поле, серые ленты взлётно-посадочных полос, ангары с самолётами. И это немного подбадривало.
- Всё есть в бортжурнале, - буркнул Хаттон.
- Я посмотрел его, - как можно дружелюбнее сказал я. - Но хотел узнать от вас, как от членов экипажа, с которыми нам придётся работать вместе.
- Да все как обычно - обледенение, болтанка, отказ датчиков уровня масла, невыпуск шасси, закрылок, турбулентность, грозовой фронт. И так далее, - лениво бросил Богдан. - Ничего интересного.
- Богдан, я бы хотел, что ты помог мне.
- Зачем вам все это? - зевнул парень.
- Затем, что я - военный пилот, пилотировал лёгкие истребители, много разных типов. Ещё штурмовики, бомбардировщики. Но никогда такой тяжёлый самолёт, как С-130, - я решил честно об этом сказать им.
Хотя это было не совсем так - всё-таки я лётчик-испытатель и летал почти на всех типах самолётов, но знал прекрасно, как трудно после лёгкого истребителя, у которого все движения, что называется прямо за ручкой (реагирует он сразу на любое движение) пересаживаться на транспортник с огромной инерцией.
- О, Господи, - Хаттон бросил на меня странный взгляд, в котором я уловил насмешку и брезгливость. - О чем вы, Макнайт? Если вы действительно лётчик, загрузите из системы навыки пилотирования. Чего дурака валять?
- Какие навыки? - не понял я.
Они переглянулись и синхронно посмотрели на меня, как на полного идиота. Безумно захотелось дать обоим в морду. Ненавижу подобного издевательского отношения.
- Откройте меню в вашем коммуникаторе и загрузите навыки пилотирования любого доступного вам самолёта, - спокойно объяснил Хаттон.
Я тут же последовал его совету и действительно обнаружил, что система за баллы предлагает загрузить навыки пилотирования С-130. Сто баллов - базовые, пятьсот баллов - продвинутые. За две тысячи баллов я мог стать асом.
Ничего себе! Оказывается тут ничего не нужно делать, только зарабатывать баллы. И вспомнил, что игнорировал выполнение множества миссией, где мог бы заработать эти проклятые баллы - особенно зачистка уровней подземного города под нами. Убить три десятка бандитов и пожалуйста - ты уже можешь спокойно стать продвинутым пилотом С-130. Так какого черта генерал назначил командиром меня? Когда это может сделать любой?
Я вскочил с места. Встал перед окном, сложив руки на груди, словно пытался отгородиться барьером от издёвок. И мрачно стал изучать двух своих подопечных, мучительно обдумывая, как расспросить их подробнее обо всем и не утерять последние остатки собственного достоинства.
- Алан, вы действительно не знали об этом? - во взгляде Хаттона я заметил даже сочувствие или жалость.
- Нет, не знал, - буркнул я. - Какого черта Шмидт назначил меня вашим командиром, когда им мог стать любой?
- Ну, не любой, - подал голос Богдан с какой-то даже обидой. - Неопытный пацан освоить не сможет даже за баллы. Да и мозги иметь надо. Но вообще здесь громадные возможности. И это здорово! Я поэтому и стал играть в эту игру, что могу здесь стать, кем захочу.
- Игру? - вырвалось у меня. - Какая же это игра? Это же…
- Макнайт, как вы попали сюда, если ничего не знаете? - удивился Хаттон. - Прежде чем загружать игру, надо было прочитать руководство. Или хотя бы пролистать.
Какое руководство? Что он несёт? Загадки и туманные намёки все сильнее злили меня.
- Хаттон, а вы почему стали играть?
- Надоела рутина, - признался он. - Захотелось попробовать нечто интересное, натянуть на себя личину другого человека.
- А кем были в той жизни? Если не секрет?
- Был? - он удивлённо поднял седые брови. - Я и сейчас работаю менеджером по продажам. Зарабатываю, что называется и на реальную и на виртуальную жизнь.
- То есть? Вы можете покинуть эту игру и вернуться к своей жизни?
- Конечно, а вы, Макнайт, разве нет?
- Каким образом?
- Очень просто, - объяснил Хаттон. - Вызову в меню "выход" и вернусь. Вот так.
Он вытянул запястье, что-то набрал на коммуникаторе. Контуры мужчины замерцали - он исчез, но в то же мгновение появился вновь.
"Выход?" - я мучительно вспоминал все пункты меню в системе. Может быть, я что-то пропустил? Я набрал код и быстро просмотрел все возможности - выбор летательных аппаратов, навыки, время действия. Много всего.
- Нет, у меня этого нет, - покачал я головой. - Не знаю почему.
- Ну, вы - "Стёртый", значит. Забыли видать. Ну, это знаете как, - начал объяснять Богдан, видно заметив мой недоуменный взгляд. - Скажем, человек смертельно болен. Знает, что жить ему недолго и тело ему физическое ни к чему. Он просто даёт согласие на перенос своего сознания сюда, а тело его уничтожают после этого.
Холодная струйка пота проскользнула у меня под мышкой, когда вспомнил запах горелой плоти во время Перехода. Они уничтожили моё тело специально? Но зачем?
- Ладно, пусть так, - я постарался взять себя в руки. - А скажите, мне вот интересно. Как определить, кто здесь игрок, кто "Стёртый", а кто непись?
- Ну, это трудновато, - почесал в затылке Хаттон.
- Да просто всё, - воскликнул Богдан с оттенком превосходства. - Я давно понял. У неписей коммуникатор - липовый. Они не могут им пользоваться. А игроки - могут. Ну и "Стёртые" тоже, конечно.
Я дотащился до стола, почти рухнул на стул и потёр лицо руками. Самое страшное в моем положении было то, что я не мог даже умереть здесь. Система тут же вернула бы меня к жизни - я больше не принадлежал себе. Люди мечтают о бессмертии, но мысль о том, что я вечно буду болтаться в этом ледяном аду, лишала душевных сил.
- Ну ладно, ребята, - наконец, сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как всегда уверенно и твердо. - Вы как хотите, но учиться пилотировать "Геркулес" я буду сам. Без всяких систем и баллов. Вот так.