- Я здесь лазал за заборы, когда только осваивал Сектор, - признался Момент. - Хозяева всё добро успели вывезти, а что не успели, военные растащили. Нечего тут больше грабить.
Улица закончилась КПП и шлагбаумом, за которым гнила "копейка" со спущенными шинами. Дальше, за изгибом асфальтовой дороги, покачивал зелеными вершинами сосняк.
С дороги пришлось свернуть - она уходила в сторону от их пути, - и снова мох и хватающий за одежду подлесок, буреломы и невидимая опасность. Ноги Данилы ныли, берцы набили кровавые мозоли. Вот бы сейчас в душ, растянуться на кровати и проспать суток несколько! Но - последний рывок… Собрать все силы - и грудью сорвать ленту на финише.
Лес всё не кончался. Момент побежал трусцой, он уже не комментировал искажения, просто предупреждал об опасности и говорил, куда идти. Влада держалась молодцом, не ныла. Путь преградила кривая стена, над которой виднелись крыши и гнулись трубы буржуек.
- Гаражи, - объяснил Момент. - Всё, считай пришли. В городе опасно, я сам схожу все выясню, а вы выбирайте любой и ждите меня там. Одно только меня интересует, бро… Что-то ты мне, помнится, обещал, а?
- В Москве смогу отдать, - сказал Данила, - валютой. Устроит?
Гена молча кивнул и отправился на разведку.
Данила нашел относительно целый двухэтажный гараж с приоткрытыми воротами и, держа Владу под руку, поднялся по лестнице. Наверху обнаружились разложенный диван и старенький стол с двумя табуретками, неработающий электрочайник, упаковка соленых сухариков и пустые бутылки пива под окном. Желудок заурчал - нечеловечески, просто адски хотелось есть. Данила потрогал упаковку - пустая. Влада рухнула на диван, капитан развалился рядом. Девушка заворочалась и сделала вид, что уснула, потом приоткрыла глаза, долго косилась и все-таки спросила:
- А ты правда воевал или соврал?
- Ну, не совсем воевал, - ответил Данила тихо. - В Средней Азии потрошил караваны с героином. Сначала мы его изымали и сдавали начальству, а потом начали сжигать - поняли, что теперь им приторговывают не моджахеды, а наши.
- Хм-м-м… Благородный, значит, вояка. - Влада иронично прищурилась. - Все равно, с кем воевать, да? С мужиками деревенскими, которые никого не трогают, с женщинами? На кого укажут, того и прихлопнешь?
Ее слова ударялись камешками о бетонную стену и отскакивали. Поборов лень, Данила ответил:
- Был приказ взять предводителя контрабандистов, Фиделя, и доставить к Ротмистрову в целости и сохранности, причем вас нам тоже запрещалось убивать. Но для меня - что вы говнюками были, что Ротмистров.
- А если бы зачистить приказали? - не унималась Влада.
Вот настырная! Данила открыл глаз: привстала, нависла над ним, ждет ответа. Сообразив, что не дождется, девушка повернулась спиной и затихла.
Бестию предстоит переправлять через реку, желательно, чтобы она поняла, что никто не причинит ей вреда и лучше выкручиваться вместе. Для этого надо сделать первый шаг к примирению. Данила покосился на сведенные за спиной тонкие руки: запястья багровые, пальцы сцеплены. Он вынул нож, схватил Владу за руку и велел:
- Не дергайся.
Острое лезвие разрезало веревки. Девушка вскочила с дивана прыжком, выставила руки перед собой, собираясь драться. Данила косо ухмыльнулся:
- И что? Целого дня тебе не хватило, чтобы осмыслить происходящее?
Она прижала кулаки к бедрам, но садиться не спешила.
- Ротмистров хочет избавиться от меня и Фиделя. И лишние свидетели вроде вас с Моментом ему тоже не нужны. Я был только его инструментом, что тут сложного для понимания? Враг моего врага…
- Мой союзник. Другом тебя назвать язык не поворачивается. - Влада поглядела на лестницу.
"Зря, ох зря освободил девку! - подумал Данила. - Сейчас бы сгреб ее в охапку и уснул, а теперь следи за ней, напрягайся, она ведь не дура - сразу наутек не бросится, выждет время, расположит к себе, оружием обзаведется… Или все-таки сообразила, что сейчас лучше быть заодно?"
Она потерла запястья, скривилась, сцепила пальцы и хрустнула суставами. Нагнулась, коснувшись пола, распрямилась, вытянула руки над головой.
Данила отметил, что движения у нее отточенные, четкие. Девчонка - боец, это видно, но опыта не хватает. Поднатаскать бы ее…
Влада легла рядом с Данилой и повернулась к нему спиной. Он чувствовал, что засыпает, но изо всех сил старался не спать - надо было дождаться Момента…
ГЛАВА 7
Сектор. Тверь.
Геша Момент любил Тверь и раньше, до того как возник Сектор, и сейчас. До катастрофы он был еще подростком, и в Тверь ездил к папиным родственникам: купание в Волге, рыбалка, костры, дядя Веня, говорливый и улыбчивый… Сейчас город, естественно, был совсем не такой. Но Момент все равно по старой памяти любил его.
Оставив Данилу Астрахана сторожить пленницу, он первым делом отыскал укромное место (сзади - стена дома, впереди - кусты и деревья), уселся на мокрые листья и, прикрывая огонек ладонью, закурил. Без дури Момент по городу шастать не решился бы: утреннее побоище и дневной переход лишили его последних моральных сил, да и физических тоже, и сейчас проводник совсем не походил на того душку и рубаху-парня, которого в Твери знали и любили.
Через пять минут он уже пришел в привычное благостное состояние, расслабился и начал чувствовать Сектор. Ведь Тверь - это еще Сектор. Нужные Моменту люди в центр, к Волге и Барьеру, не совались, жались по окраинам, унылым и панельным, как в любом городе. Сильный ветер с реки, мелкий дождь, темный город… и слабенькие искажения.
Самое знаменитое заведение "теневой" Твери, таверна "Укурка", как раз у искажения и стоит. Как несложно догадаться из названия, на границе укурки - того, что ученые называют "провокатором снижения адекватности". Хозяевам даже тратиться на закупку продуктов не приходится, ну так, по мелочи. Обнесли искажение забором, пускают за умеренную плату. Берут рублями, долларами, "сувенирами" и даже информацией, а также патронами и прочими боеприпасами.
У Момента при себе были и патроны, и информация, да и вообще знали его в "Укурке" и любили. Затушив самокрутку, он поднялся, отряхнул зад и, стараясь не переломать ноги на раскрошившемся асфальте, отправился в таверну.
Слышно ее было издалека: гудел генератор, кто-то пел под расстроенную гитару. Геша остановился, полюбовался открывшимся зрелищем.
Искажение выбрало Пролетарский район, парк Текстильщиков, и заняло южную его часть. Под таверну переоборудовали здание ресторана, построенное незадолго до катастрофы и появления Сектора - двухэтажное, в псевдорусском стиле, отделанное деревом. Правда, отделка пострадала во время стычек с МАС и военными (сейчас-то "Укурку" не трогали, она существовала полулегально - Момент точно знал, что ее хозяина Гарри крышуют чиновники из тренировочного лагеря Минобороны), и местами брус закрыли рекламными щитами, старыми, еще до Сектора появившимися.
Щиты разрисовали в меру силы таланта и чувства юмора самодеятельные художники, по периметру повесили гирлянды, получилось празднично и симпатично. Здесь были и изображение хамелеона в стиле примитивизма, и кубические чупакабры, пятна на шкурах которых образовывали кельтский орнамент, и символическая фигура проводника, напоминавшая Прометея. Правда, вместо орла печень атланта клевал масовец в черной форме… Момент и сам приложил руку к оформлению и до сих пор гордился этой работой. Она называлась (о чем никто не догадывался) "Душа Сектора" и представляла собой неумелую, но старательную копию "Демона поверженного" Врубеля, насколько Момент, бывший в Третьяковке в последний раз в третьем классе, эту картину помнил. Переломанные крылья, руки, ноги, выкрученные невозможным образом, а в центре композиции - глаза, пылающие своеволием. Хорошо получилось, в общем, хотя нечуткие к искусству проводники и ловчие называли полотно "Жертва гравицапы".
Забор, огораживающий искажение, был подсвечен фонариками, и охраняли его люди Гарри.
Момент вышел на освещенную площадку у входа, кивнул вышибале, поручкался, лениво осведомился:
- Гарри у себя?
Вышибала его признал, указал на дверь: проходи, мол, для тебя - на месте Гарри. И Момент вошел в душное тепло таверны. Гардеробщик убедительных габаритов потребовал сдать оружие - он сдал и даже позволил себя обыскать. Дурь гардеробщика не интересовала, а драться Геша умел и руками. В зале горланили, спорили, ели проводники и вольные ловчие, военные и масовцы, мелкие перекупщики "сувениров" и карточные шулеры.
Танцевала на сцене не слишком симпатичная девчонка - лениво, расслабленно. На нее смотрели мало. Но Гарри считал, что без стриптиза таверна - не таверна, а так, одно название. Момент как-то в горячке спора возразил, мол, таверна - это с цыганами, а вот кабак или салун… Но Гарри слово "таверна" очень нравилось. Так и повелось.
Основная движуха происходила не в помещении, а в парке, в искажении. Гарри несколько раз пытался поставить там шатер, чтобы посетителей дождем не поливало и снегом не засыпало, но не получилось - в укурке все начинали хихикать, и что-то построить не было решительно никакой возможности.
В темном углу, нахохлившись, восседал старик Невермор с крючковатым носом, в черном сюртуке. Завидев Момента, старый ворон оживился, сделал этак ручкой, типа присаживайся, бро, побазарим. Невермор скупал "сувениры", сейчас Момент был пуст, поэтому вежливо кивнул и двинул себе мимо него через зал к неприметной двери справа от барной стойки.
Попадались в Секторе ретрограды, считающие туман искажения небезопасным и потому пьющие в баре. Момент и сам не жаловал укурку, вообще сторонился искажений, даже самых невинных. Никто не знает, как Сектор влияет на тебя, пока ты в эйфории валяешься на газоне парка, с восхищением пялишься в небо и хохочешь над тучками. Никто не гарантирует, что ты сам вернешься из этого состояния (в особо сильных укурках народ помирал, находили потом трупы с блаженными улыбками на разлагающихся лицах). Конечно, служащие таверны тебя вытащат - они тренированные, их укурка берет чуть слабее, о долге не заставляет позабыть. И всё же.
Геша присел на высокий табурет, махнул бармену. Сегодня работал Косой, тот понял сразу - нацедил сто граммов вискаря, лед класть не стал. Момент жахнул залпом, утер рот, Косому подмигнул и направился к Гарри.
Здесь тоже была охрана - молчаливые тройняшки, ничем не примечательные, но смертельно опасные. Обыск, тщательный, даже зажигалку забрали, - и дверь распахнулась.
Гарри сидел за столом и что-то писал. Момент остановился на пороге, любуясь.
Преступление это - говорить о хрупком, маленьком (едва ли полтора метра ростом) создании со светлыми волосами, вздернутым носиком и огромными карими глазами в мужском роде. Но тут Гарри была неумолима: попробуй кто назвать ее Аленкой - пулю в лоб, и до свидания. Поэтому Момент и не пытался.
- Гарри, - позвал он чуть более нежно, чем это допускалось между ними на людях, - привет, бро!
Она вскочила, перемахнула через стол, сметя бумаги, и повисла на шее Момента. И разревелась. Момент гладил ее по волосам и с тоской думал, что слишком это для Аленки - все время быть Гарри. Командовать мужиками, держать таверну, ни от кого не ждать помощи и поддержки. Вести бизнес, доказывать всем и каждому, что она - сильная, очень сильная и крутая. Метать ножи, стрелять без промаха…
- Эй, - шепнул Момент, - бро, все в порядке, я тут. Расскажи, кто обидел, я его моментом пришибу.
Гарри помотала головой. Момент крепче сжал объятия.
В прошлый раз они поругались, так поругались, что он еле живым ушел. Гарри сперва кидалась в него подушками, потом до пистолета добралась, а стреляла она метко, и Момент чудом уцелел, и не переставал орать ей, что она - дурища конченая, что пора бы уже наиграться, что нельзя так жить, рано или поздно и таверну прикроют, и саму ее в лучшем случае посадят, а Момент ей передачи носить не хочет, а хочет он, чтобы Гарри наконец образумилась, переехала в Москву, да что там в Москву - валить отсюда надо, он из страны ее увезет, потому что невозможно же…
Невозможно ходить по Сектору, зная, что Гарри могут убить в любой миг.
Невозможно засыпать, зная, что она плачет в подушку.
Невозможно собирать "сувениры", пока она совсем одна.
И тогда Гарри успокоилась и велела ему выметаться. Он хлопнул дверью, ушел и три недели старался забыть о таверне "Укурка" и ее хозяйке.
- Генка, прости! Прости меня! Я думала, тебя уж в живых нет…
Обалдеть! Алена говорит о себе в женском роде. И не ругается. И плачет!
- Что случилось? - Геша осторожно отцепил ее от себя, отвел в угол, усадил на мягкий диван. - Кого убить?
- Меня убить, дуру! - Гарри стукнула кулаком по коленке. - Зачем я в это ввязалась? В последнее время только и слышу, что прикроют таверну, а я что буду делать?
Момент знал, что во внешнем мире ей некомфортно, что Аленка, до того как перебралась в Сектор, подумывала об эмиграции. В России, в нашем времени, в существующей реальности, она просто не могла прижиться с ее вычитанными в книгах идеалами и верой в благородство… И предложить ей Гена мог только одно.
- Гарри, - запуская пальцы в волосы девушки и притягивая ее к себе, сказал он, - ты же знаешь. Только решись - и уедем. Я визы сделаю, деньги есть. Сядем в самолет и улетим, куда хочешь, моментом улетим, бро.
- Хорошо, - она вытерла слезы и улыбнулась, - я согласна. Я много думала и решила: согласна. С тобой уеду. Когда?
Она ждала, конечно, что Момент скажет: "Прямо сейчас", но он не мог так сказать. Поэтому, заранее готовясь к истерике, ответил:
- Думаю, бро, через неделю. У меня дело образовалось, надо его закончить. Не могу я друзей бросить. И мне твоя помощь нужна, Гарри, сам понимаешь…
Нет, истерики не последовало, но Гарри напряглась, отстранилась:
- Ты за этим пришел? Чтобы я тебе помог?
- Не-а, бро, это повод был помириться. Я к тебе пришел, потому что хотел к тебе прийти. Так понятно, бро? Ну и ладненько.
Она снова расслабилась, и Момент перешел к делу:
- В общем, такая, бро, засада. Я тут одного чувачка спас, потом он меня спас, надо его теперь за Барьер вывести, а то его МАС, походу, очень не любит.
- Что за человек?
- Не перебивай, бро, нормальный чувак, туповат, правда, зато надежный. Я так понял, его МАС подставило, а теперь гонится за ним, чтобы устранить. Ну и девка с этим чуваком.
- И ты по своим каналам не можешь?
Момент задумался, заново прикидывая варианты. Одного Астрахана он бы без проблем вывел. Даже с Владой этой Костровой вывел бы, если бы девка шла добровольно. А вот пленницу тащить тем путем… не, не вариант.
Он изложил Гарри обстоятельства, умолчав, правда, что Влада в Москву, мягко говоря, не хочет. Моральные принципы Алены он знал - она бы не стала помогать, узнав, что Бестию связали и силком тащат. Сказал, что у той крыша поехала, пришлось для ее же безопасности связать. Что она не понимает, где находится и что вообще происходит, бредит все время. Сейчас Данила ее сторожит, а он, Момент, отправился помощь искать.
Вот вывести Бестию с другом из Сектора, там еще в Москве немного им помочь - и можно сваливать из "этой страны". Вместе с Гарри.
Момент уже жалел, что связался с Астраханом и именно сейчас, пока Гарри согласна уехать, пока не передумала, нельзя схватить ее в охапку и бежать.
- Давай ты пойдешь с нами? - без особой надежды предложил он.
- Ну уж нет. Если решили уехать, мне надо дела передать. Надеюсь, таверна еще какое-то время продержится. Не могу я все так бросить, неделя мне точно нужна. Ладно, пока мы совсем не отвлеклись, давай подумаем, что делать.
Она поднялась, пересела за стол, развернула карту. Момент встал сзади, заглядывая через плечо Гарри и испытывая смутное беспокойство сродни предчувствию. Нельзя ее оставлять. Нельзя, невозможно… Но надо.
* * *
Даже обычный захолустный городок, да что там - любой район любой столицы небезопасен ночью. Подвыпившие граждане выплескивают агрессию, стайки подростков ищут слабую жертву, девицы - приключений на свою задницу или другое место, полиция - поживы. Самая большая ошибка, которую может допустить мирный (и не очень) прохожий, - расслабиться, попасть под обаяние ночи, поддаться успокаивающему "да я тут живу, я тут каждую собаку знаю". Кстати, собаки, особенно бездомные, тоже опасны. А уж в Секторе, в Твери…
Данила шел замыкающим, Момент - впереди, Влада - в середине. Момент, вернувшись со встречи и обнаружив развязанную Бестию, избухтелся весь, прочитал сбивчивую лекцию на тему "Почему нельзя никому доверять", но Данила его переубедил. Не то чтобы Момент начал доверять девчонке, но здравый смысл подсказывал, что сейчас она неопасна. Ну куда деваться с подводной лодки? Куда она убежит из этого города - кинется к патрулям, к местным бандитам? Нет, сейчас ей надежнее с Данилой и Гешей. Из того и следует исходить.
Когда троица миновала гаражи и предместья, из осенней непроглядной темноты послышались голоса. Несколько человек вяло переругивались. Момент остановился, парочка его догнала.
- Застава, что ли? - спросил Данила. - Или патруль?
- Местные, - шепнул Момент. - Ничего, бро, ща пройдем. Главное, морду безразличную сделай. И Бестию держи крепче, вроде как подпила она и мы ее волочем. - И он, насвистывая, засунув руки в карманы, двинулся к заставе.
Дорогу перегородили, врубили работающий от генератора прожектор. У самодельного шлагбаума стоял "жигуль" с распахнутыми дверцами, в салоне скучали четверо. Заметив Момента, водитель выскочил, направил на проводника автомат:
- Стой! Кто идет?!
- Момент, бро. - Геша поднял руки. - Всё путем, бро, это со мной чуваки.
- Кто такие?
- Проводник новенький, я его, это… Бойцом зову. Ну и девушка. Что, бро, не понимаешь, зачем девушек в город водят?
- А документы у Борца есть? - прищурившись на Данилу и двинув челюстью, поинтересовался охранник.
- Какие документы, бро?! - возмутился Момент. - Мы вольные проводники, не собаки МАС! И Боец он, а не Борец, не путай!
- А форма на нем откуда?
- Дезертир я, - признался Данила. - Документов нет. Обыскивать собираешься?
- Дался ты мне, лапать тебя! Момент, с тебя косяк. Не знал бы тебя - проверил бы, за что его Бойцом прозвали.
- И это, чувак, было бы последнее, что ты сделал в своей короткой, но глупой жизни. - Момент вытащил из нагрудного кармана кисет и бросил охраннику. Тот сцапал мешочек, как лягушка муху. Хоп - и нету.
Шлагбаум поднимать не стали, пришлось подлезать. Данила отметил, что в машине не спали. Доведись прорываться с боем - еще не факт, что получилось бы. Из Влады помощник никакой, оружия ей не дали. Момент… ну да, Геша - вполне себе боец, хоть и наркоша конопляный, но в любом случае шума лучше не поднимать.
- Куда теперь? - спросила Влада. - К Барьеру?
- К реке, бро, топить тебя будем, как тот Герасим свою корову.
- Какую корову? - Влада аж остановилась.
- Свою, чью ж еще? - Момент похлопал себя по карманам и вытащил портсигар. - Классику читать надо. "Му-му".