* * *
Таверну разнесли основательно: когда хамелеоны прорвались в зал, Косой перевел на них весь запас патронов для "беовульфа", пятидесятый калибр разгромил "Укурку" быстрее, чем порождения Сектора. Гарри, Невермор и Чума палили из чего ни попадя и чудом не поубивали друг друга, зато кабак убили окончательно.
Гарри не переживала - некогда было. В теневой Твери творился форменный ад и локальный армагеддец. Отступая, группа обороны "Укурки" объединилась с масовскими патрулями, солдатами из тренировочного лагеря, проводниками и охотниками-ловчими. Люди, сдерживавшие натиск зверья, временно забыли о разногласиях. Огромной мощности Всплеск угробил всю электронику, среди солдат (новеньких, Сектор не нюхавших) началась паника, армейское руководство пыталось ее подавить.
Из всего боя Гарри запомнила несколько моментов: как погиб Невермор (сердце, должно быть, - старик просто упал и умер, успев в последний раз надавить на спусковой крючок), как Чума разбил рожу офицеру МАС (у офицера отказал мозг, дуралей чуть не повел людей на верную смерть). И как Косой спас ее, Гарри, от подкравшегося сзади хамелеона.
Хамелеонов было такое множество, что реальность уподобилась игре, где самозарождаются, а потом нападают монстры. Причем Сектор оказался изобретательнее людей. Каких тут уродов только не было: человекозайцы, огромные жабы, не пойми какие звери - все гротескные, недоделанные. Попади сюда обычный человек - с ума сойдет. А не сойдет, так поседеет точно.
Оказавшиеся в рядах обороны ловчие расправлялись с хамелеонами быстро и профессионально. Шокеры, которые против тварей наиболее эффективны, после Всплеска сдохли, и ловчие стреляли из дробовиков, а пока хамелеоны замедлялись для регенерации, рубили их тесаками, оставляя драгоценные железы гнить в искромсанных тушах.
Людей вытеснили к реке - естественной преграде, разделявшей Сектор и привычный мир.
На берегу Гарри вынырнула из горячки боя и ужаснулась происходящему.
Что все это значит? Конец цивилизации? Расширение Сектора?
Зверью река не мешала: бросались в ледяную воду вырвиглотки, плыли чупакабры - только головы торчали; шестилапы загребали едва ли не баттерфляем, хренозавры погружались неспешно. Многие тонули, конечно, но большинство выплывало.
Кое-кто из людей попробовал сделать то же самое, но Волга бурлила от подводных тварей, смельчаков утащили под воду и сожрали.
Люди отыскали лодки, началась переправа - нервная и страшная, как все происходящее. В лодки набивались так, что вода почти перехлестывала через борт, гребцы напрягали все силы, пассажиры отстреливались и отбивались кто чем.
Косой впихнул Гарри во вторую лодку. Просто поднял и посадил. Глаза у него были отчаянные, и Гарри показалось, что Косой вот-вот ей что-то скажет, он уже шевельнул губами, но из воды выплыла мерзейшая тварюка, похожая на разожравшуюся амебу, и Гарри отвлеклась, а когда обернулась на Косого, лодка уже отчалила, он стоял на берегу, смотрел, как Гарри уплывает, и молчал.
- Баба в Секторе, - пробормотал незнакомый мужлан и сплюнул за борт.
Гарри сунула ему в лицо пистолет так, что разбила губу, и пообещала:
- Не заткнешься - рыб кормить пойдешь.
- Это же Гарри, - пояснили придурку, - ты на него не наезжай. Мы его сто лет знаем, а тебя первый раз видим.
Мужлан заткнулся и больше не отсвечивал.
Их лодке повезло, без потерь добрались до берега. Ворота в Барьере были открыты, очумевшие от ужаса военные, отстреливая тварей, пропускали всех людей без разбора. Гарри помедлила, взвесила в руке любимый "файв-севен". В Секторе никому дела нет до твоего оружия. Патрули прикормлены, военные крышуют, на нелегальную таверну и ее владелицу закрывают глаза, а уж короткоствол - такая мелочь по сравнению со всем остальным… Но тут другое место. Можно ли за Барьер с оружием?
Ладно бы двустволка, у Гарри есть охотничий билет. Но для пистолета нужны совсем другие документы, и получить их ой как сложно… Выбросить? Оставить? Сектор - территория опытных и сильных, цивил - территория бюрократов, системы. И вероятность попасть в тюрьму за незаконное хранение оружия куда выше, чем вероятность быть убитой хамелеоном.
Ладно. Притворимся напуганной маленькой девочкой. Прилепимся к доброму дяденьке и доберемся до Москвы. А там видно будет.
Гарри сунула "файв-севен" в руку ошалевшему от такого поворота дел солдатику, попросила:
- Только аккуратно используй и чистить не забывай, - и поспешила к воротам в цивилизованный мир.
Конечно же она часто бывала в Твери, за Барьером - закупки, переговоры, встречи с "крышей". Некоторое время у Гарри даже был пропуск, но продлевать его она забывала.
На прилегающих к Барьеру улицах царила неразбериха. Подкрепление на БТР и перепуганные мирные жители, явившиеся узнать, в чем дело, беженцы из Сектора, мечущиеся в толпе, менты… Гарри проворно юркнула в сторону. Здоровенные мужики закрывали обзор, толкались, раз чуть не повалили. С грубой силой не поспоришь - затопчут не хренозавры так люди. Правильнее уйти подальше от беды. Сунув руки в карманы, приняв вид гордый и независимый, Гарри зашагала прочь от Барьера.
Как добраться до Москвы? Будем надеяться, электрички ходят еще, не отменили. Интересно, чрезвычайное положение введут? Гарри проверила, при себе ли паспорт с московской пропиской. На месте. Ладно, если вдруг патруль - хлопать глазами, изображать куклу бестолковую, в Секторе не бывавшую.
У Барьера заорали и застреляли активнее. Гарри прибавила шагу.
На улицах полно военных, все спешат к Барьеру. Если зверье прорвется, никому мало не покажется - ни Твери, ни городам и деревням за ней. Там беззащитные, не привыкшие ко всем этим делам жители, они как вырвиглоток увидят, так со страху поумирают.
Но это не проблемы Гарри.
- Девушка! Да девушка же!
Этого мужика, седеющего кавказца, она видела впервые. И всем бы он был хорош - приятный такой тип, без акцента разговаривает, в нормальной физической форме, - если бы не глаза его: черные и колючие как иголки.
Тем не менее Гарри остановилась и выразила готовность к диалогу.
- Вы Гарри?
- Да, я - он.
- Слава богу! Момент, Геннадий то есть, просил вас отыскать. В Москве с утра говорят об увеличении активности тварей, а тут такое… Пойдемте. Меня зовут Умар, очень приятно познакомиться. - Он вцепился в локоть Гарри и увлек ее за собой, продолжая на ходу, не давая опомниться: - Сейчас быстро сядем в машину и поедем в Москву. Хорошо у меня механика - все автомобили, в которых была электроника, сдохли от ЭМИ, а моя старушка жива. Момент, правда, забыл мне адрес сказать, но вы-то в курсе, да, Гарри? Надеюсь, вы не пострадали? Расскажите, что происходит… Нет, погодите, на бегу не надо, сейчас сядем - тогда изложите.
Машина на ходу - вот это удача! И Гарри поспешила за новым знакомым.
ГЛАВА 6
Москва.
"Евробистро" было обыкновенной московской забегаловкой для пролетариата, гастарбайтеров и просто алкашей. "Тошниловка", "рюмочная" - эти названия подошли бы заведению больше, чем пафосное "Евробистро". Единственной данью "евро" были пошленькие торшерчики на каждом столе - как в дорогих ресторанах ставят свечи, так тут стояли китайские настольные лампы с дурацкими розовыми абажурами. В остальном все было как обычно: запахи прокисшего пива и горелого жира с кухни, грязный пол, залапанные вилки, подносы с трещинами и вялые салаты в пластиковых коробочках…
Войдя, Данила остановился и оценил обстановку. Контингент заведения в этот поздний час составляли все те же рабочие из депо, пара уличных девок и стайка подростков, тупящих в телефоны. За то время, что он просидел в засаде, к посетителям "Евробистро" добавились только полууголовного вида тип в спортивном костюме и кожанке и, разумеется, сам майор Гриценко.
Здоровенный мужик, под два метра ростом, прошедший когда-то отбор в спецназ, за годы кабинетной службы обзавелся пивным брюхом солидных размеров. От постоянных возлияний физиономия его опухла, под глазами набрякли мешки.
Да уж, хорош майор спецназа… Данила переключил внимание на прибандиченного типа. Этот парень в "адидасе" мог быть подстраховкой - а мог и не быть. При том количестве спецназовцев, что майор взял с собой, он должен был чувствовать себя спокойно и в одиночестве. Опять-таки капитан звал его поговорить, и мотива устраивать войнушку в "Евробистро" вроде как не было. Но на всякий случай Данила сел так, чтобы видеть и майора, и "спортсмена".
- Вечер добрый, - сказал он.
- И тебе привет, - хмуро буркнул Гриценко. - Пива хочешь?
- Нет. Лучше кофе.
- Кофе-то, оно лучше… - Майор махнул рукой официантке. - А мне нельзя. Сердце шалит. На ночь кофе напьюсь - совсем вылетает. Я лучше пивком побалуюсь.
- Ты сюда пришел на здоровье жаловаться или алкоголизмом хвастаться? - язвительно спросил Данила.
- Слушай, капитан! - мигом вызверился Гриценко. - А ты не слишком оборзел?! Я тебе, можно сказать, услугу оказываю, задницей своей рискую! А ты тут подкалывать меня будешь?
Данила невозмутимо разорвал пакетик и высыпал сахарный песок в принесенный официанткой кофе.
- Надо еще кофе заказать. На вынос. Штук десять, наверное.
- Зачем? - удивился майор.
- Попроси, чтобы отнесла парням в фургоне. На улице сыро, мерзнут ведь…
Майор Гриценко стал похож на спущенный футбольный мяч. Морда у него сморщилась, а брови поползли вверх.
- Ты их заметил? - удивился он, выворотив и без того толстые губы.
- Да их трудно не заметить, - хмыкнул Данила. - Вы б еще полковой оркестр сюда привели и заставили играть наш гимн.
- Тогда… - По лбу майора пошли морщины, отображая напряженную работу мысли. - Тогда на хера ты сюда приперся?
- Поговорить, - невозмутимо сказал Данила.
- Поговорить… Ты, я смотрю, капитан Астрахан, вообще умом тронулся. Ты хоть понимаешь, что ты в розыске? Ты в курсе вообще, что происходит?!
- А ты меня просвети, майор.
- В общем, так! - выдохнул Гриценко. - Ты объявлен дезертиром. Твой отряд числится пропавшим без вести. Отдел внутренних расследований занимается фактом перестрелки на подпольном складе некоего Цыбулько. Менты ищут кого-то очень на тебя похожего, отметелившего пару их ребят на Ленинградском вокзале. Ротмистров бегает вторые сутки - и Гаевского на уши поставил, и всех ребят настропалил. Тебя велено брать живым или мертвым. По неофициальной наводке, предпочтительнее мертвым. И про Тверь странные слухи ходят - дескать, ночной прорыв там был позавчера, наших людей чуть не утопили, патрульный катер взорвали… А теперь ты мне скажи, зачем пришел. Сдаться хочешь?
- Не совсем. Поговорить.
- Во дурак… - сморщился сильнее прежнего Гриценко. - О чем поговорить? Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо вляпался? Сдайся сам, добровольно, приди с повинной - глядишь, не шлепнут тебя при попытке к бегству, до трибунала доживешь. А там разберутся… может быть…
- Да нет, - хмыкнул Данила. - Спасибо, конечно, но трибунал в мои планы не входит. Я хочу о Ротмистрове поговорить…
Словно услышав фамилию Ротмистров, лампочка в настольном торшере мигнула, и на пару секунд все "Евробистро" погрузилось во мрак. Никто даже выругаться не успел, а электричество появилось снова, загудела кофемашина; правда, лампы загорелись в полнакала.
- А чего о нем говорить? - испуганно понизив голос, спросил майор. - Тебе-то какое дело до Ротмистрова?
- Это он меня подставил, - ответил Данила.
- Ну да! - не поверил Гриценко. - Прямо-таки подставил! Делать ему больше нечего, как капитана Астрахана подставлять!
- У него бизнес в Секторе.
- Ну и что? У всех бизнес в Секторе! У последнего, мать его, прапорщика на КПП - и у того бизнес в Секторе! Блин, да даже у твоего папаши, по слухам, есть бизнес в Секторе…
- Папаша тут ни при чем, майор. Я сейчас говорю про Ротмистрова. Он подставил меня и мою группу. Я из-за него потерял троих бойцов. Хороших, проверенных бойцов.
Майор засопел обиженно. Свет мигнул еще, а из-под пиджака Гриценко раздалось характерное потрескивание радиопомех - видимо, Московское сияние усилилось и рация не выдержала. Похоже было, что в Секторе серьезный Всплеск и волны все-таки докатились до Москвы. Если эффект будет идти по нарастающей, скоро повышибает всю электронику… и спецура останется без связи. А спецназ без связи - это не спецназ, это очень много крутых парней, которые ни хрена не знают, что им делать дальше. И появится менее призрачный шанс свалить из "Евробистро" по-быстрому.
Данила решил чуточку продавить ситуацию. Поднять ставки, так сказать.
- И что ты задумал? - спросил майор. - Отомстить? Вывести негодяя на чистую воду? Данила Астрахан против МАС? Совсем ополоумел? Да тебя в бараний рог скрутят! В порошок сотрут!
- Не бзди, майор, - сказал Данила презрительно. - Мне нужен Ротмистров. Где его найти?
- Пошел ты, капитан! - сплюнул Гриценко и сунул руку под пиджак то ли за оружием, то ли за рацией.
- Уверен? - зловеще уточнил Данила. - У меня реакция побыстрее твоей будет.
По рыхлой физиономии майора пробежала капелька пота, поросячьи глазки еще быстрее забегали. Сидевший за стойкой "спортсмен" в тренировочных штанах заметно напрягся. Все-таки подстраховка, понял Данила.
- Слушай сюда, - с нажимом сказал он. - У тебя есть один шанс выйти отсюда живым. Сам понимаешь, терять мне нечего. - Лампа на столе начала мигать в такт его словам. - Либо ты рассказываешь мне, где Ротмистров, и я спокойно ухожу… либо начинаешь дурить, и меня положат твои бойцы. Только ведь до тебя я по-любому доберусь раньше, чем вон тот шкаф среагирует. А потом хоть трава не расти… Расклад понятен?
- Если я солью Ротмистрова, - сказал заметно побледневший майор (похоже, до него наконец дошло, что он сидит на расстоянии протянутой руки от своей возможной смерти), - мне не жить. Это же МАС. Ты знаешь. Это система, она меня перемелет в мелкий щебень. Против системы не попрешь. Лучше сдайся, Астрахан. Ты же всю жизнь в погонах, ну должен же ты понимать, что одиночка против системы не выстоит…
- Где… я… могу… найти… Ротмистрова? - раздельно, тщательно выговаривая каждое слово, спросил Данила. - Отвечай или убью тебя прямо сейчас.
И майор не выдержал. Слабоват оказался боевой офицер Гриценко.
- У него лаборатория в Лыткарино. И особняк там же. Сплетни ходят, он там левый биотин бодяжит.
- Спасибо, - кивнул Данила. - Вот так бы сразу.
Теперь надо уходить, и желательно тихо, без стрельбы и беготни. Но стоит выпустить майора из поля зрения, как он тут же отдаст приказ убрать собеседника. Капитан Астрахан для него теперь не просто дезертир, а еще и свидетель его предательства вышестоящего руководства.
Вырубить Гриценко, а потом "спортсмена"? Рвануть к черному ходу? Рискованно - могут заметить с улицы. Допустим, радиосвязи нет из-за помех. Но есть ведь и резервные способы. Та же осветительная ракета. Или сирена.
Свет опять мигнул. А это шанс! Если свет вырубится более или менее надолго, все можно будет сделать в темноте. До "спортсмена" три шага, запасной выход - на пять часов, семь шагов, дверь открывается наружу, дальше будет коридор и наружная дверь, которую Данила взломал загодя… Можно рискнуть!
Но свет, как назло, больше не пропадал. Хуже того - где-то на улице взвыла сирена и захлопали одиночные выстрелы.
- Это еще что такое? - привстал майор.
- Сиди! - одернул его Данила, фиксируя взглядом "спортсмена". - Что в Секторе происходит сегодня?
- Да вроде бы… - Гриценко замялся. - В утренней сводке было что-то про нарушения этих… флуктуаций… И в Твери ЧП какое-то, но там постоянно ерунда непонятная творится.
Значит, сводку ты не читал, майор. Совсем прогнил. На службу забил, кроме взяток и левого бизнеса в Секторе, ничем не интересуешься. И самое поганое, что таких, как ты, - большинство. Если это система, ну ее в топку, такую систему… Лучше уж быть одиночкой.
И вот тут свет окончательно погас. Наконец-то! Только воспользоваться подвернувшейся возможностью Данила не успел. За окном, совсем близко, загрохотала автоматная очередь, взвыла и тут же смолкла автомобильная сигнализация, бахнула граната. После чего раздался звук, которого капитан уж никак не ожидал услышать в Москве, - пронзительный вой шестилапого волка.
Что это творится?!
Данила вскочил со стула.
С громким звоном разлетелась витрина "Евробистро", и с улицы донеслись женский визг, стрекот чупакабр, одиночные выстрелы.
- Прорыв! - взвыл майор, пытаясь забиться под стол. - Это прорыв!!! Звери в Москве!
"Спортсмен" вскочил со стула, рванул из-под кожанки пистолет. В кого он собирался стрелять, Данила не понял и на всякий случай ушел подальше с линии огня, прихватив с собой стул.
Свет в кафешке вдруг вспыхнул ярче прежнего. С улицы через разбитую витрину в "Евробистро" входила… вползала?.. пробиралась совершенно немыслимая пятнистая тварь. Таких тварей не бывает в природе. Таких тварей не бывает даже в Секторе: абсолютно несимметричная, с вытянутым черепом, разной формы лапами, деформированным телом, местами голая, местами заросшая шерстью…
Хамелеон!
Тот самый пресловутый хамелеон! Оборотень! Тварь, способная замаскироваться под любое живое существо!
Данила никогда не видел хамелеона живьем и меньше всего ожидал повстречать его в Москве. Хамелеоны были редкостью, но именно из их желез добывали биотин.
Данный конкретный источник биотина обманчиво медленно крался по "Евробистро", шевеля жвалами и трансформируясь прямо на глазах. Пощелкивали, выпрямляясь, суставы задних лап, вминался череп, с хрустом деформировались лицевые кости. Хамелеон пытался принять облик собаки…
Тут у посетителей, до сих пор пребывавших в ступоре и оцепенении, не выдержали нервы. Завизжали девицы, их вопль подхватили дети, до того игравшие в отважных охотников Сектора, а мужики из депо деловито перехватили пивные бутылки за горлышки, готовясь к драке.
"Спортсмен" выстрелил. Грамотно выстрелил, красиво - сдвоенным в центр массы и контрольным в голову. Все три раза попал. Все три раза без толку: раны на пятнистом теле хамелеона затягивались быстрее обычного. Мгновенно затягивались.
Хамелеон - до сих пор медлительный, как улитка, - стремительным броском сократил дистанцию между собой и стрелявшим и одним ударом лапы проломил "спортсмену" голову.
Тут уже заорали все, хором, включая майора Гриценко. И только Данила молча перехватил стул, выставив ножки вперед.
Он вспомнил, как когда-то давно, в юности, занимаясь рукопашным боем, услышал от тренера, что стул - лучшее останавливающее средство в ближнем бою. Даже на арене цирка, когда выступают львы и тигры, дрессировщик всегда старается держать под рукой свободный стул - на всякий случай. Да и деды наши на медведя с рогатиной ходили…
Майор Гриценко дергал за рукоятку пистолета, силясь вырвать его из оперативной наплечной кобуры. Майор не расстегнул хлястик, и пистолет выдергиваться отказался.
- Не-не-не-не!!! - заверещал майор в истерике, когда хамелеон начал к нему приближаться - снова медленно, но неумолимо.