2
Директору Информационного Центра Генриху Буланову было сорок лет, но его волосы были полностью седыми, бесцветными, точно у альбиноса. Точно так же выглядел и его отец в этом возрасте. Когда Генрих смотрел на старое голофото, то ему казалось, что он видит близнеца. И сейчас в туалетном зеркале отражение было таким же. Только куда более уставшее и придавленное годами. Отчаявшееся.
Генрих включил воду и вымыл руки. Больше рядом никого не было - появилась небольшая возможность побыть в одиночестве. На службе нет ни свободной минуты, дома… дома он почти не бывает. Дети выросли, заняты делом, жена скончалась. Работа и работа, больше ничего. Лишь она спасала Буланова от депрессии, которая с годами только усиливалась.
Посмотрев на свое отражение в зеркале, озаренный ярким светом диодных ламп, ученый не узнал себя. Мешки под глазами. Откуда? Красные глаза, взгляд старческий. Буланов выпрямил спину и одернул на себе комбинезон с эмблемой Информационного Центра. Это не вернет ему лет и растраченных эмоций, но, по крайней мере, надо выглядеть соответственно статусу
Генрих умылся холодной водой, но лучше не стало. Усталость давила.
Надо собраться. Через десять минут начнется секретное совещание, где надо быть в форме. Соберутся трое: он, командующий Службой Безопасности генерал Рэм Лопатин и председатель Объединенного Комитета Ада Сальникова. Им предстояло принять решение, которое изменит судьбу Бастиона навсегда. Даже если результат действий, если план будет принят, окажется отрицательным. Вероятно, полученный на днях радиосигнал - единственный шанс установить контакт с другими выжившими. Не с вымирающими одичавшими бродягами, а с теми, у кого есть потенциал и заинтересованность в объединении. Ради этого стоило приложить усилия, считал Генрих. Пусть экспедиция покажется чистой воды авантюрой, он будет голосовать за. Бастион не может существовать в одиночку вечно. Более того, необходима долгосрочная программа поисков и исследований. У Бастиона все есть для этого. Даже транспорт ученые предоставят - модель вездехода уже выходит на испытания. Почему Объединенный Комитет до сих пор не дал добро? Генрих никогда не понимал бюрократов, а именно ими он считал всех председателей, с которыми ему приходилось иметь дело. Без протокола они и шагу не сделают, все будут просчитывать риски. На этот раз Буланов намеревался дать решительный бой, от имени всего сообщества ученых Бастиона. И если уж радиосигнал, очевидное доказательство существование "братьев по разуму", не убедит руководство, тогда… а вот что тогда? У Генриха не было ответа. Оставалось импровизировать.
Высушив руки и еще раз проверив внешний вид, директор Информационного Центра вышел в коридор, отделанный серым пластиком. Дошел до двери, по другую сторону которой стоял охранник СБ, и вошел в овальный конференц-зал. Сюда допуск имели только высшие чины Объединенного Комитета, и здесь должно было проходить совещание.
До сих пор кроме Генриха, тут никого не было, если не считать по охраннику у каждого выхода. На стенах - исправно работающие голографические интерактивные карты. На них был изображен старый мир, тот, что до Метеорита.
Громадные мегаполисы, монорельсовые дороги, соединившие континенты, космопорты, экологические города, разделенные на секторы, заповедники. Еще чистые моря и океаны. Еще не покрытые до самых вершин плесенью горы. Копии этих карт хранились и в Информационном Центре, и Генрих любил иногда разглядывать их. Прежнего мира он не застал, но его тайной мечтой было когда-нибудь возродиться былое великолепие.
Шанс повернуть историю вспять достаточно осязаем. Плесень отживает свое. Рано или поздно она уйдет и хотя оставит после себя мутировавшую флору и фауну, с этим человек сможет примириться. Новые поколения примут реальность такой, какая она есть. Будут строить, размножаться. Начнут заново, вооруженные сохраненными и развитыми в условиях Бастиона знаниями. Для этого работали все ученые убежища.
Генрих поймал себя на том, что сидит и, словно в гипнотическом трансе, разглядывает карту Евразии, занимающую все стену. Моргнув, он перевел взгляд на бумаги, которые покрывали овальный стол почти целиком. Здесь давно не прибирались. Секретные документы с красной кодировкой (только для высших функционеров), валялись просто как макулатура.
Буланов медленно встал и принялся сортировать документы. Это помогало успокоить нервы, сосредоточиться на главном, но из головы не шел сигнал. С момента обнаружения было зафиксировано десять передач, по две в сутки. Цифры - географические координаты предполагаемого убежища. Это было ясно с самого начала, но никто не думал, что последует за этим.
Все пять дней Бастион отправлял сообщения по указанном направлении, на той же частоте и на всякий случай дублируя на двух соседних. Кто бы ни отправил числа, он явно рассчитывал на ответ. Генрих сам составил послание, и в нем сообщались краткие сведения о составе убежища, расположение, технологический потенциал и другие мелочи. Так же от себя Буланов добавил просьбу о всестороннем сотрудничестве от имени всех бастионцев.
Передача началась три дня назад, но ответ не пришел. График числовых сообщений не менялся. Подтвердилась гипотеза, что всю работу выполнял компьютер и людей, которые могли бы прочесть текст Генриха, рядом просто не было.
Неопределенность длилась до сегодняшнего утра, когда вместо цифр пришло послание, во всех смыслах тянущее на сенсацию. Тот же приятный женский голос сообщил: Бастион услышан, они рады и готовы к всестороннему сотрудничеству. Их мечта сбылась. И далее в таком духе. Но это было не все. В передачу, словно бы для проверки возможностей бастионцев, был вложен зашифрованный простым методом файл. Представлял он из себя последовательность звуковых модуляций, который при переводе их в числовой вид составили весьма немаленький объем данных. К расшифровке прилагался и ключ, что было весьма любезно со стороны новых друзей.
Генрих складывал бумаги по теме, формируя кучки, и почему-то располагал их в шахматном порядке. Он чувствовал себя как человек, впервые принявший четкий осмысленный сигнал из космоса. В его внутреннем кармане лежала распечатка текстового сообщения и вложенного файла. Величайшая тайна мира на сегодняшний день.
Буланов покончил с документами и почувствовал себя немного лучше. Потом подошел к автомату с водой и выпил стакан.
Тут же открылась дверь, через которую он сам попал сюда раньше, и в зал вошли мужчина и женщина. Мужчина в форме СБ, при оружии, женщина, высокая, с чуть сдвинутым набор носом, рыжеватые волосы тронуты сединой. Ее платье было похоже на военную форму и очень ей шло. Рэм и Ада появились ровно в назначенное время.
- Вам, как всегда, не терпится, Генрих Алексеевич, - сказала председатель Объединенного Комитета, быстро указав генералу и директору на свободные стулья.
Они сели так, чтобы оказаться по обе стороны от нее, на торце стола. Ада положила папку с бумагами перед собой и удивленно уставилась на расположенные в шахматном порядке стопочки документов.
- Тут был… некий хаос, - пояснил Генрих, у которого покраснели щеки.
- Спасибо, - сухо бросила Ада. - Лучше займемся делом. Вы сказали, что у вас есть новости и попросили созвать экстренное тайное совещание. Там вот, мы здесь и слушаем вас.
Буланов поднял глаза и встретил тяжелый взгляд генерала Лопатина. Тридцатисемилетний эсбэшник сцепил большие руки в замок и закусил нижнюю губу. По всем признакам, он заранее не одобрял все, что директор ИЦ собирался предложить.
- Никто не знает, кроме группы доверенных людей. Сейчас радиопереговорами занимаются только пятеро, - сказал Буланов, вынимая просто свернутые пополам распечатки из внутреннего кармана.
- Разве? - Сальникова метнула в него холодный взгляд. - А слухи по Бастиону гуляют уже не один день. О сигнале.
Генрих растерянно моргнул.
- Я не знал… Я…
- Теперь это неважно. Рано или поздно нам придется объявить об этом официально, - махнула рукой Ада. - Что у вас?
Генрих утер пот со лба рукавом. Автоматика поддерживала в зале оптимальные атмосферные параметры, но казалось, что тут жарко, как в сауне.
- Итак, почти никто в Бастионе не знает об этом, - сказал ученый. Набрал воздуха и выдохнул: - Пришел ответ.
Лопатин изменился в лице, но железная выдержка не позволили ему выдать эмоций больше, чем на процент. Но пальцы он стиснул до хруста, оставаясь сидеть неподвижно.
Ада взяла распечатку.
- К посланию был прикреплен шифрованный файл и ключ. Здесь вся информация. - Генрих проглотил комок слюны. - Это убежище высокого уровня, настоящий город, технологический рай. Ну, насколько можно судить из этой… презентации, что ли… Они называют себя Остров Ломоносова. У них двадцать тысяч населения и…
- Мегаполис Пермь? На это указывают координаты?
- Да.
- Мы считали, что там никого нет.
- Ошиблись.
- Или нас водят за нос, - сказал Лопатин. - Я не верю всей этой чепухе. Что за Остров Ломоносова? Бред!
- Подождите, генерал - осадил его Сальникова. - Разберемся. - Ее взгляд бегал по строчкам распечатки, а брови поднимались все выше. - Если я хоть что-то в чем-то понимаю, текст напоминает подробный рекламный проспект. Раньше ведь были такие, да?
- Именно, - кивнул Генрих. - Меня это, честно говоря, настораживает.
- Я говорил, - вставил генерал.
- Мы должны проверить.
- Как? - покосилась на директора ИЦ Ада.
- Ну, у нас обширные архивы, много видео и аудиоинформации. Может быть, найдем что-нибудь, связанное с Островом Ломоносова. Я думаю, это нечто вроде "техноинкубатора". Им раньше давали всякие такие имена. Ломоносов - это, возможно, русский ученый восемнадцатого века, а возможно, человек, который основал сам проект. Допустим, бизнесмен. Если в свое время Генерал вращался в тех же кругах, в бизнесе, занимающемся высокими технологиями, в его записях могли остаться сведения.
- Вы правы, - кивнула Сальникова.
- Вы хотите что-то предложить? - спросил генерал. - Ради этого все затевалось?
- Конечно. Сегодня я выступаю от лица всего Научного Корпуса Бастиона, уверен, коллеги меня поддержат. Залог нашего выживания - технологии. Только благодаря им мы до сих пор живы.
- Мы живы благодаря людям, - отпарировал Лопатин.
- Перестаньте. Ваш спор не имеет смысла, но вы раз за разом начинаете снова. Вы похожи на двух щенков, которые не поделили теплое местечко у маминого бока! Я приказываю прекратить! - Сальникова умела приходить в ярость и метать молнии. За глаза ее называли Стальная Фурия. - Продолжайте, Генрих Алексеевич!
- Считаю, мы обязаны снарядить экспедицию. Хорошо вооруженный рейд. И чем быстрее, тем лучше.
Командующий СБ скептически покачал головой.
- Да, я настаиваю! - повысил голос Генрих. - Именно дальний рейд, но не военный, а научный. Солдаты СБ будет охранять моих людей.
- Вы не глава Научного Корпуса, - заметил Рэм.
- Но я исполняющий обязанности, и другого пока нет!
Ада хлопнула ладонью об стол.
- Я сказала - хватит! - С минуту, заставляя спорщиков злобно пыхтеть, она разглядывала бумаги. - Итак. Если мы верим всему, что здесь написано, то, получается, что во многом Остров Ломоносова превосходит нас. Это хорошо. Теоретически мы можем получить от них много полезного в плане технологий, а если объединимся, то сможем совершить прорыв во всех областях.
- Именно! - воскликнул Генрих.
- Подождите. Это безусловный плюс. Тут сказано, что Остров готов принять к себе любого человека, готов теснейшим образом сотрудничать в любой сфере во имя Возрождения. Слово написано с большой буквы, следовательно, имеет гораздо более глубокий смысл. - Сальникова повернула голову к голографической карте на стене. - Возрождение. Если они ставят себе целью вернуть поверхность, то, надо признать, весьма амбициозны. И, надо заметить, умны. Простые благородные идеи сплачивают массы и мотивируют их усилия во имя общего блага.
- Утопия, - не удержавшись, фыркнул Рэм. - Чтобы двадцать тысяч смогли очистить планету?
- Это возможно, - возразил Буланов. - При наличии соответствующих технологий.
Генерал взглядом дал понять, как именно относить к этой идее.
- Но при этом у меня много вопросов. - Ада посмотрела на нервничающего Генриха. - Мы уже говорили об этом, да? Почему они только сейчас вышли на связь? Мы прочесывали эфир на всех возможных для нас частотах больше полувека - и без толку. Я поддерживала этот проект только из уважения к Генералу, к его, так сказать, посмертному завету продолжать поиски. Но вдруг - сигнал. По большому счету, даже ваши умники-коллеги уже не верили в возможность установления контакта. И тут выясняется, что практически у нас под носом существует большая технологическая утопия с поистине поэтическим названием. Что вы думаете, Буланов?
Подобных вопросов он боялся, хотя и тщательно готовил себя к ним.
- Тут надо анализировать… думать…
- Да, как минимум, - сказал Лопатин. - А вы - экспедицию и как можно быстрее. Поверьте вояке, подобные вопросы не решаются с нахрапа. Можно таких дров наломать!
Генрих выдержал его тяжелый взгляд.
- Знаю. Но причин, почему Остров раньше не выходил на связь, может быть много.
- Назовите хотя бы одну, - потребовала Сальникова.
- Представьте. Вы укрылись в самый последний момент. У вас куча проблем. Нас миновали большие потрясения, Ада Вадимовна, но у них могло быть все по-другому. Сколько времени им понадобилось на восстановление, выработку стратегии жизни, идеологии, наконец? Вполне может быть, они там одержимы идеей Возрождения. Она помогает им жить, она же подсказала необходимость поиска других выживших. Да масса причин! - Буланов горячился. - Мы не узнаем, если не попробуем. Если будем торчать здесь и строить догадки!
- Верно, - кивнула Стальная Фурия. - И опять же - почему ответ на наш запрос поступил только сегодня?
Ученый покачал головой.
- Неизвестно.
На этот раз генерал удержался от шпильки. Впервые взяв бумаги, Рэм принялся разглядывать их, причем делал это с таким лицом, словно искал подвох.
- Слишком гладко, - заметила Ада, кивая на распечатку. - Хотите знать мое мнение? Вот оно. - Председатель Объединенного Комитета встала, чтобы размяться. - В записях, которые оставил Генерал перед смертью, содержится прямое указание на то, что мы обязаны вступить в контакт с другой колонией, если она стоит на нашем уровне или выше. Он тоже думал о Возрождении, но эта идея не стала для Бастиона цельной идеологией. Я считаю, что в том наш промах. Генерал был прав. Генрих, я разделяю ваши взгляды. Несмотря на риск, мы обязаны попытаться. Вы, Рэм, возражаете, да, я понимаю, но, помнится, вы благосклонно отозвались об идее программы дальнего поиска и готовы были предоставить своих людей. Почему бы не начать ее с поездки к Острову Ломоносова? Тут есть и свои преимущества: мы точно знаем, каковы координаты нашей цели и что там есть люди. Согласитесь, генерал, все лучше, чем на свой страх и риск ехать в пустоту! - Ада остановилась между столом и картой. - Вчера вечером я обсуждала это с членами Объединенного Комитета. Большинство из них согласны. Должны поехать ученые, но с хорошей охраной.
- Если мне поручат, я возглавлю научную часть экспедиции и установление контакта с островитянами, - сказал Буланов.
До того молчавший Рэм положил бумаги на стол и накрыл их своими ладонями.
- А теперь дайте сказать мне. Вот это уже больно похоже на ловушку.
Ада вопросительно изогнула брови. Генрих удивленно посмотрел на эсбэшника.
- Можете считать меня параноиком, но я отвечаю за безопасность Бастиона в целом и каждого отдельного его жителя, - сказал генерал. - Следовательно, я против экспедиции. По причине того, что мы знаем, куда ехать.
- Кто же нам может готовить ловушку?
- Да кто угодно! Сборище бродяг и бандитов, от которых мы отбивались столько лет. Вам мало?
- Но…
- Я себе вижу это так. Допустим, Остров Ломоносова существовал на самом деле. И существует сейчас. Только посылали сообщение не его жители, а те, кто пришел туда после их гибели. Допустим, мародеры получили полный доступ ко всем ресурсам убежища, и тут их осенило, какую пользу можно извлечь из всего этого богатства. При помощи передатчика можно заманивать в ловушку таких же умненьких чистоплюев, живущих под землей в достатке и комфорте. Почему нет? А, возможно, островитяне заранее подготовили рекламные проспекты и не успели ими воспользоваться. Такая честь выпала их убийцам. И вот мы клюнули на наживку и отправились в путь. Сунули голову в ловушку, оторвав от Бастиона значительную часть профессионалов. Я буду удивлен, если мы просто отобьемся от мародеров и вернемся восвояси. Но мы знаем, каков мир на поверхности. Что может быть за границами исследованной нами области? Короче говоря, я против, - добавил генерал. - Однако если будет голосование Комитета, мой голос, видимо, ничего не изменит.
Сальникова повела плечами. Кто знал ее достаточно хорошо, был в курсе, что этот жест означает раздражение. Председатель вернулась на свое место.
- Один голос за, один против, один колеблется.
- Либо, - не унимался Лопатин, - сами островитяне рехнулись. Может быть, они авторы ловушки и ничего у них нет. Просто хотят нас обчистить.
- Доказательств нет! - возразил Генрих.
- Правда. Но и ваш оптимизм ничем не подкреплен, - осклабился эсбэшник. - У нас обоих только предположения, построенные на профессиональном опыте.
- Я уверен, что это правда, - настаивал Буланов, - вы внимательно читали? Видите список, в котором перечисляются направления, в которых достигли успехов их ученые?
- Ну и что? - спросил генерал. - Вранье.
- Ничего подобного! - На миг Генрих испытал сильное искушение врезать по этой солдафонской физиономии, твердой, грубой, словно вырезанной тупым ножом из дерева. - У меня есть доказательство.
Ада устало потерла виски.
- Ну. Говорите.
Генрих развернул к ним бумаги, пристроив указательный палец у нужной строчки.
- Читайте! Здесь говорится о белой плесени! Они работают с ней, культивируют… Разве не читали?
- И? - спросила Сальникова.
Генрих вскочил.
- Да разве вы не понимаете? Они работают с белой плесенью! А мы, мы считаем ее только мифом, сказкой! Нам до сих пор не удалось ее обнаружить, несмотря на тщательные поиски. Вам ли не знать, генерал, что, помимо основного задания, командиры рейда имеют и секретное. Поиски белой плесени. Она может быть где угодно. Поэтому и каждый солдат имеет четкое предписание докладывать обо всех странностях. А Лабиринт! Основной целью поездки туда была именно белая плесень. Еще во времена Генерала к нам поступили данные, что она может быть там. Понятно, что слухи есть слухи, но мы обязаны проверять любую информацию.
- Не совсем понимаю, - призналась Ада. - Ну белая плесень и что?.. Мы ее разыскиваем, словно она какой-то святой Грааль. Зачем она нужна?
Генрих сжал в руке распечатку.