Ормон присоединился к Маколлу, ведшему свою группу - Мак-Веннера, Домора, Ларкина и Рильке - вверх по крошащимся внутренним лестницам на третий этаж, осматривая шлаковый склон. У разбитого окна здесь располагалось девять терриконовцев, наблюдавших в скопы за пологими склонами Террикона.
Призраки заняли позиции рядом с ними.
Ларкин и Рильке, оба вооруженные снайперскими лазганами, устраивались осторожно. Рильке спрятал ствол своего оружия в отрезок трубы, выступавший из стенки. Ларкин маскировал свою винтовку кипой пустых мешков.
Домор взял у Маколла скоп, установил его на треноге в тени окна и приблизил механический глаз к скопу. Он видел дальше и яснее, чем кто-либо в форте.
Ормон собирался задать Маколлу вопрос, но обнаружил, что тот и Призрак по имени Мак-Веннер исчезли.
Маколл и Мак-Веннер незаметно двигались вдоль Террикона, укрывшись плащами. Углеподобный рудный мусор был влажным и скользким. Они были не под защитой Щита, и ночной дождь поливал их с неба, скапливаясь в лужи.
Они настроили скопы. За Терриконом на два километра тянулось открытое плоское пространство, дальше были разбомбленные трущобы. Обложной дождь затопил грунт стоячей водой, по ней бежала рябь, так что ливень делал ее похожей на мятый лист олова. Видимость была скверной, облачность нарастала.
Послышался звук. Мак-Веннер снял лазган с предохранителя, а Маколл пополз вперед.
Это было пение. Хорал. Доносящийся от вражеских расположений, из громкоговорителей и вещателей, мерзостный гимн Хаоса звенел в ответ триумфальным песнопениям в улье.
Он стал громче.
Маколл и Мак-Веннер содрогнулись.
Позади, на складе, Ормон торопился по зову мочевого пузыря.
Ларкин на своей позиции напрягся. Он был изможден нервотрепкой в сегодняшней битве и отправился с людьми Маколла только потому, что был высококлассным снайпером.
Стоило ему закрыть глаза, как ему виделось лицо, лицо зойканца.
А теперь снизу, через склоны Террикона, доносились их хоралы.
Зойканская дрянь пела имя, снова и снова повторяя каноном.
Наследник Асфодель… Наследник Асфодель…
Глава одиннадцатая
НАСЛЕДНИК
Убейте нас! Убейте всех нас! Во имя Терры, пока он не…
Запись последней передачи с Рикса V, первого из "унаследованных" миров
Уровень Суб-40 был почти в километре под землей, в глубине Главного хребта. Бронированная клетка лифта доставила Гаунта вниз на последние триста метров, погрузив его в подземный мир темного, влажного камня, спертого воздуха и зарешеченных натриевых ламп.
Он вошел в подземный вестибюль, где грунтовые воды капали с труб на потолке на рокритовый пол, а над кучами заплесневелого мусора болтались ржавеющие цепи. Вдоль одной стены тянулся ряд деревянных стоек с кандалами, привинченными на высоте запястья. Стена позади стоек была вся в пулевых отверстиях и непонятных пятнах.
Гаунт подошел к адамантиевому люку с желтыми метками. Рокритовые бункеры стояли по обе стороны люка, пустые, не считая высоко подвешенного почтового ящика.
Когда он подошел, автоматические прожекторы показались над люком, включились и залили его бело-голубым светом.
- Назовитесь! - проскрипел голос через вокс-передатчик.
- Полковник-комиссар Ибрам Гаунт, - отрывисто ответил Гаунт и затем предъявил свой личный номер.
- По какому делу?
- Просто откройте люк.
После небольшой паузы огромная металлическая створка со скрежетом открылась. Гаунт зашел и оказался перед новым люком. У него за спиной захлопнулся первый, прежде чем второй открылся.
Внутри западни обнаружился коридор, ведший в комнату обыска с открытым душем и низкими столиками для досмотра личного имущества. Натриевые лампы придавали зловонному затхлому воздуху ледяной холодок.
Охранники показались из боковых бункеров. Все были укавэгэшниками в черных рубашках, черных фуражках, графитово-серых брюках и черных ботинках. У каждого на руке была оранжевая повязка, на черных кожаных ремнях портупей болтались полицейские дубинки и наручники. Они были вооружены полуавтоматическими дробовиками.
- Гризмунд, - лаконично сказал Гаунт. Он позволил обыскать себя и передал болтер. Двое охранников провели его через череду решетчатых дверей с дистанционными электрозамками по аскетичным, выкрашенным красной краской коридорам блока тюремных камер. От открытой канализации доносилась навязчивая аммиачная вонь с привкусом замшелых камней и влажного грунта. Любой звук подхватывало эхо.
Гризмунд и четверо его офицеров делили просторную общую камеру. Они все еще были в горчично-коричневой униформе нармян, но фуражки, пояса, погоны и шнурки были конфискованы.
Гризмунд встретил Гаунта у двери камеры. Укавэгэшники отказались открыть, так что пришлось говорить через решетку.
- Я рад видеть тебя, - сказал Гризмунд. Он был бледен, в его глазах темнел гнев. - Вытащи нас отсюда.
- Расскажи, что произошло. Своими словами, - сказал Гаунт.
Гризмунд помолчал, потом пожал плечами.
- Нас направили в Вейвейр. Благодаря полному идиотизму организации Штаба домов дороги оказались блокированы. Я повел свою колонну к воротам через промышленный сектор, свернув с шоссе. Следующее, что я вижу, - на меня накидывается УКВГ.
- Нарушил ли ты хоть один прямой приказ?
- Меня направили в Вейвейр, - повторил мужчина. - Мне велели двинуться по магистрали GH/7m. Когда я не смог воспользоваться ею, я попытался выполнить первичную задачу и достичь указанной линии фронта.
- Ты ударил офицера УКВГ?
- Да. Он первым вытащил оружие, без какого-либо повода.
Гаунт помолчал минуту.
- Такое впечатление, что этим ублюдкам и не нужно, чтобы мы сражались за них, - прорычал Гризмунд.
- Уязвлена их гордость. Неадекватность их командной системы сегодня предстала во всей красе. Они ищут, на кого свалить вину.
- В жопу их, если хотят повесить все на меня! Это бред! Штурм не поддержит тебя?
- Штурм слишком занят, пытаясь угодить всем сразу. Не волнуйся. Я не дам этому затянуться и минутой дольше, чем нужно.
Гризмунд кивнул. С громким топотом, многократно повторенным эхом влажной тюрьмы, комиссар Тарриан ворвался в сопровождении солдат УКВГ.
- Комиссар Гаунт. Вам здесь не место. Нармянское неподчинение - это дело дисциплинарного пересмотра УКВГ. Вы не вмешаетесь в вергхастианскую военную юстицию. Вы не будете беседовать с заключенным. Мои люди проводят вас к лифту.
Гаунт кивнул Гризмунду и зашагал с конвоем укавэгэшников, на мгновение поравнявшись с Таррианом.
- Вы совершаете ошибку, о которой пожалеете и вы сами, и ваши кадры, Тарриан.
- Это какая-то угроза, Гаунт?
- Вы комиссар, Тарриан, или, по крайней мере, должны им быть. Вам должно быть известно, что комиссары не угрожают. Комиссары действуют.
Гаунт позволил выпроводить себя из тюрьмы.
Тридцать третий рассвет уже наступил, страшный ливень обрушился на сам улей, наружные трущобы и луга. Маршал Кроу завтракал в своем кабинете рядом с комнатой совещаний, когда зашел Гаунт.
Длинный сумрачный кабинет был обшит деревом и увешан обрамленными в золото портретами предыдущих маршалов. Кроу сидел во главе длинного лакированного стола из красного дерева, читая инфопланшет и поглощая завтрак с подноса. Задняя стена комнаты была выполнена из армированного стекла и открывала вид на Коммерцию и Колонну Щита. Подсвечиваемый сероватым утренним светом через огромное окно за спиной, Кроу превращался в темный, нависший над столом силуэт.
- Комиссар.
Гаунт отдал честь.
- Маршал. Обвинения, предъявленные нармянским офицерам, должны быть сняты немедленно.
Кроу поднял взгляд и наклонил благородную беловолосую голову к Гаунту, словно орел, оценивающий ягненка.
- Потому что?..
- Потому что они исключительно глупы, а их последствия слишком предсказуемы. Потому что нам нужны офицеры такого ранга, как Гризмунд. Потому что любое наказание станет весьма негативным сигналом для нармянских частей и всей Гвардии: улей Вервун совершенно не ценит помощь иномирских сил.
- А как насчет второй точки зрения? Вы сами ее слышали: одно правило - для улья, другое - для Гвардии?
- Мы оба знаем, что это не так. Действия Гризмунда вообще, по сути, неподсудны, а УКВГ из кожи вон лезет, чтобы обвинить его по всем статьям.
Я вообще не уверен, что это так называемое "неповиновение" имело место. Трибунал отметет обвинения, но даже довести до трибунала - вредоносно. Честь нармян и Гвардии будет задета лишь слегка, а вот УКВГ будет выглядеть глупо. - В последний момент Гаунт удержался от того, чтобы сказать "еще глупее".
- Люди Тарриана очень старательны. Они не созовут трибунал, если есть шанс, что он сорвется.
- Я знаком с подобными "судами", маршал. Как бы то ни было, это возможно, только если позволить им самостоятельно проводить слушание.
- Это их прерогатива. Военная дисциплина. Это работа Тарриана.
- Я не позволю УКВГ проводить слушание.
Кроу положил вилку и воззрился на Гаунта так, словно тот только что оскорбил его родную матушку. Он поднялся на ноги, утирая рот салфеткой.
- Вы… не позволите?
Гаунт стоял на своем.
- Эдикт 4378б Имперского Комиссариата утверждает, что любое расследование всякой деятельности, компрометирующей дисциплину в Имперской Гвардии, должно проводиться Имперским Комиссариатом непосредственно. Не планетарными органами. Это вне компетенции Тарриана. Это не должно рассматриваться УКВГ.
- И вы прибегнете к этому постановлению?
- Если придется. Я старший по званию имперский комиссар на Вергхасте.
- Эта интерпретация закона будет убийственной. Снова поднимутся все конфликты между Империумом и планетарным самоуправлением. Не доводите до этого, Гаунт.
- Боюсь, я вынужден, маршал. Я не новичок в военных слушаниях. Я лично разыщу и приведу все зафиксированные прецеденты, которые понадобятся, чтобы бросить Тарриана, его сброд и его никчемное дело ad bestias.
Адъютант Вервунского Главного влетел в комнату позади Гаунта.
- Не сейчас! - рявкнул Кроу, но парень не убрался. Он протягивал инфопланшет кипящему от злости маршалу.
- В-вы… вы должны увидеть, сэр, - заикаясь, выпалил он.
Кроу выхватил планшет из рук адъютанта и мельком глянул в него. То, что он увидел, полностью завладело его вниманием. Глаза его сужались по мере того, как он медленно перечитывал.
Кроу протянул инфопланшет Гаунту.
- Прочтите сами, - сказал он. - Наши наблюдатели на Южной Куртине улавливали это с рассвета.
Гаунт просмотрел сияющий экран с записями настенной охраны.
- Наследник Асфодель, - пробормотал он и оглянулся на Кроу. - Я советую освободить Гризмунда немедленно. Нам понадобятся все наличные силы.
Гаунт и Кроу вышли из кабинета и вместе понеслись в огромный контрольный зал Штаба домов. И нижний, и верхний этажи бурлили деятельностью. Гололитические проекции фронта сияли в воздухе, поднимаясь из зубчатых линз в полу, а воздух пульсировал эфирами вокс-кастеров, молитвами астропатов и клацаньем когитаторов.
Стайка людей Муниторума, работники Вервунского Главного и технические операторы бросились к маршалу, стоило ему зайти, но он отослал всех и сразу же прошел к железному верхнему ярусу, звякая ботинками по металлическим ступенькам. Вице-маршал Анко, генерал Штурм, комиссар Каул и генерал Ксанс из Севгрупп уже собрались вокруг огромного схемного стола. Бесшумные сервиторы, снабженные бионикой, и невозмутимые полковые адъютанты ожидали в стороне. Вокс-пикт-дрон жужжал над командным штабом. Гаунт задержался на верхней ступеньке, осматриваясь.
- Каул? - спросил Кроу, подходя к схемному столу.
- Не имею подтверждений. Невозможно подтвердить, лорд-маршал.
Кроу повертел свой инфопланшет.
- Но это точная запись вражеского эфира? Они скандируют это под воротами?
- С самого утра, - ответил Штурм. Он выглядел сонным, а его серо-золотая вольпонская форма помялась, как будто он в ней спал. - И не только скандируют.
Он кивнул, и сервитор открыл вокс-канал. Треск, почти нечленораздельный шум разнесся по комнате.
- Вокс-центр отфильтровал сигнал. Имя повторяется на всех частотах как голосовой узор, а также как машинный код, арифметическая последовательность и сжатое пикт-изображение. - Штурм умолк. Дрожащей рукой он потянулся к чашке кофеина на краю схемного стола.
- Всестороннее вещание. Они явно хотят, чтобы мы знали, - сказал Гаунт.
Каул оглянулся на него.
- Они хотят, чтобы мы боялись, - язвительно бросил он. - Всего несколько часов назад вы хвалили мои способности в информационной войне. Можно предположить, что неприятель не менее искусен в этом. Это может быть пропаганда. Деморализующее внушение. Они могут использовать имя, просто чтобы вызвать ужас.
- Возможно… но нет сомнений, что необходима настоящая харизма, чтобы обратить улей размером с Феррозойку. Наследник Асфодель ею обладает. После Бальгаута его судьба и дальнейшее место пребывания неизвестны.
Анко намеренно проигнорировал Гаунта и повернулся к Каулу:
- Вы были на Бальгауте, Каул. Что это за существо?
Каул открыл рот, но Гаунт перебил его:
- И Каул, и я служили на Бальгауте. Насколько я помню, комиссар был дислоцирован на юго-западный континент, вдали от главной битвы за Олигархию. Я же столкнулся с силами Наследника лично.
Кроу перевел взгляд глаз, полуприкрытых тяжелыми веками, на Гаунта.
- И?
- Наследник был одним из старших офицеров Архонта Наджибара, самостоятельный военачальник, лично руководивший миллионной армией. Он был одним из главных командиров, которых Наджибар собрал в свою огромную дружину, формируя таким образом могучую силу, захватившую Миры Саббаты, Император его побери. Несмотря на дурную славу остальных вождей - мразей вроде Скары Шолена, Нокада Прокаженного, Анакванара Сека, Куакса Безглазого, - Наследник Асфодель остается самым зловещим. Его основной целью как до, так и после того, как Архонт Наджибар приобщил его к пакту, было "наследовать" один имперский мир за другим и возвращать их к тому, что он называет "истинной природой" Хаоса. Его жестокость неизмерима, его зверства ошеломляют, а его личную харизму трудно переоценить. И, за исключением разве что Сека, он, пожалуй, самый выдающийся стратег среди командования Наджибара.
- Звучит, как будто ты почти восхищаешься ублюдком, - фыркнул Штурм.
- Я не позволяю себе его недооценивать, генерал, - холодно ответил Гаунт. - Это разные вещи.
- И он может быть здесь? Это может быть больше, чем тактическая уловка? - спросил Анко, не сумев скрыть дрожь в голосе.
- Наследник бежал с Бальгаута вместе со всеми выжившими вождями, после того как магистр войны Слайдо убил Архонта. Это может стать его первым явлением с тех пор. Зойканские силы окружили нас ловко и быстро, а для усиления эффекта использовали как нагнетание неизвестности, так и внезапность. То и другое - тактические приемы, которым, насколько я знаю, Наследник отдает предпочтение. Более того, он обожает военные машины. При доступе к фабрикам и заводам улья Феррозойки увиденные нами причудливые боевые машины - это именно то, что я ожидал бы от него.
Кроу помолчал, переваривая информацию.
- Есть предложения? Гаунт?
Но хитроумный Гаунт уступил Каулу, прекрасно видя, как бесится комиссар из-за того, что "выскочка" комиссар-полковник завладел инициативой.
- Я хотел бы услышать соображения комиссара Каула о том, как распорядиться этой информацией.
Каул жадно вцепился в брошенную ему кость.
- Мы не можем скрыть всестороннее вещание, поэтому его необходимо дискредитировать. Всем военным, муниципальным и цеховым учреждениям в улье Вервун, а также и избранным представителям гражданского населения и Легислатуры необходимо внятно и убедительно сообщить, что это пустопорожняя пропаганда. Нужно приготовить заявления для информационных экранов, опровергающие вражеское вещание. Я предлагаю нам ответить собственным вещанием. На данный момент должно хватить простых повторений "Наследник мертв".
- Начинайте работу. И держите меня в курсе. - Кроу дождался, пока Каул выйдет, потом повернулся к Штурму и Ксансу: - Боевая готовность остается в силе, но теперь я хочу, чтобы все армейские ресурсы были на позициях. Никаких резервов. Мы должны встретить следующий удар во всеоружии.
Оба генерала кивнули.
- Я полагаю, пересмотр настроек коммуникационной сети уже произведен, генерал Штурм?
- Новые настройки частот и новые коды были выписаны всем подразделениям. Путаница, как в прошлый раз, не повторится.
Гаунт надеялся, что Штурм не врал. Он просмотрел генеральские правки, и они выглядели разумными, хотя, разумеется, оделили Вольпонских Аристократов и Вервунский Главный наиболее доступными эфирами.
- Вы еще не обдумали мое предложение навязать бой снаружи Стены? - спросил Ксанс.
- Непрактично, генерал, - ответил Кроу.
- Мы видели, как Вервунская механизированная бригада была уничтожена в лугах, - добавил Штурм.
- Да, но теперь они бы окопались и были бы прикрыты руинами наружных трущоб. Стратегия, выдвинутая Нэшем, Гризмундом и Гаунтом, сегодня выглядит более оправданной. Севгруппы и Нармянская бронетанковая могли бы неожиданно выступить в поддержку пехоты и ударить неприятеля в лоб.
Гаунт слушал, пораженный. Он впервые слышал план Ксанса. Очевидно, Штурм, Анко и Кроу приложили для этого все усилия. И явно не было совпадением то, что Ксанс озвучивал его теперь, в присутствии Гаунта.
- Нет! - рявкнул Штурм, не справившись с яростью. - Мы не станем разбавлять наше сопротивление здесь, разбрасываясь людскими ресурсами и техникой. В ходе рейда наружу неизбежны потери.
Ксанс покачал головой и покинул зал, даже не отдав честь.
Штурм бросил сердитый взгляд на Гаунта.
- Даже не думай поддержать Ксанса, Гаунт. Имперские силы в улье Вервун не пойдут в наступление ни сейчас, ни в ближайшем обозримом будущем.
Гаунт кивнул, отдал честь и вышел. Он знал, когда стоило спорить, а он и так уже достаточно подставлялся в последнее время.
На закате зойканцы возобновили периодические бомбардировки, обстреливая Куртину бессчетными снарядами и ракетами, больше чтобы раздразнить, чем чтобы нанести серьезный ущерб. Башенные батареи отвечали огнем, только когда видели цель.
Зойканские наземные силы, подбираясь к Стене, обстреливали ворота из окопов и траншей. На Сондарских вратах корпус Вервунского Главного под началом капитана Карджина поднял бронированные купола вращающихся электрических турелей и прошерстил землю за стеной вихрями огня.
Новые защитные укрепления на Вейвейрских вратах принимали первые удары. Раздалось характерное клацанье минометов, обстреливающих каменные стены, и клубы пыли поплыли на солдат на бруствере.
Фейгор вертел скопом, выискивая мишень в пустоши трущоб, и вскоре разглядел струйки дыма, вьющиеся над замаскированными минометами.