Сумму вознаграждения я зарядил хорошую и не отступил от нее ни на шаг. В конце концов чинуша сдался и выписал еще один бланк в бухгалтерию.
– Так бы и сразу, – резюмировал я. – От вас еще гранаты и боеприпас, тогда беремся.
– Гранаты-то зачем?! – чуть ли не взвизгнул администратор. – У вас же только разведка!
– Предоставьте судить об этом специалисту.
Требуемое мне все-таки выписали, а потом строго вопросили, когда ожидать результатов.
– У нас еще пара дел образовалась. Их разгребем и приступим.
– Не затягивайте.
– Как только, так сразу! – уже выходя, бросил через плечо я. – Бывайте здоровы.
Кажется, это было последнее задание, что я от администрации базы взял, – мутит от этой сволочи! Выйдя из кабинета, сплюнул и матерно выругался – так, чтобы и козлу в кабинете было слышно. Хотя он не поймет – ругался-то по-русски.
Спустившись по лестнице, вышел на улицу и наконец вздохнул полной грудью, выгоняя из легких затхлый воздух присутственного заведения. Кстати, на ресепшене они секретута на секретутку заменили – хоть это радует, а то мог бы не сдержаться и пристукнуть.
Зашел в "приют", забрал оттуда индейцев и повел в медпункт.
– Бриан, тебе тоже с нами, – распорядился я.
– А мне-то зачем?
– Мышцу качать будешь. Зря, что ли, пункты зарабатывали.
– У меня и так достаточно, – напрягши внушительный бицепс, заявил рыжий.
– Значит, мозги подправим. Ты с командиром не спорь, я тебе плохого не посоветую.
Пока шли, пояснял ирландцу, как хочу потратить деньги.
– Бриан, у нас сейчас больше ста двадцати тысяч. Будем считать, что ровно сотня – остальное на карманные расходы. Четверть твоя – что хочешь, то и делай. А вот еще четверть я собираюсь на оздоровительные мероприятия пустить. Плюс семьдесят реалов, их пополам и туда же. Возражения не принимаются – будем подымать физические кондиции до упора. Вернее, на сколько денег хватит… Я свою часть тоже в это вложу, а ты решай сам – давить не буду. Но на старость копить я в данной ситуации смысла не вижу.
В медцентре я попросил вызвать Франсуа.
– Привет, док. Вот тебе пациенты, – показал я на индейцев. – Им восстановительные процедуры по полной программе. Распоряжение сверху должно было поступить.
– Если распоряжение есть, не вижу сложностей.
– У меня к тебе еще вопрос. Психологическую реабилитацию провести возможно? Они здорово натерпелись.
– Память можно почистить, но не выборочно. Убрать какой-то временной отрезок. Правда, у искусственной амнезии большая погрешность – очень легко лишнего прихватить.
– Другие варианты есть? Чтобы память не стирать?
– В принципе, техника позволяет сделать так, что негативные воспоминания будут восприниматься как плохой сон.
– Подойдет. Действуй. В полный курс это входит или надо доплатить?
– Входит, – неохотно отозвался Франсуа.
– Теперь с нами. Бриану операцию на зрение… и остальное, что в комплекте. Потом общефизические модернизации. Неплохо бы силовую выносливость поднять. Но упор на реакцию и координацию. На какую сумму ориентироваться, сейчас скажу. И с ним поговори, возможно, доплатить захочет. Кстати, ты по какому курсу талеры берешь?
Док сказал. Хрен с ним, торговаться не буду, вроде нормальные расценки. Вообще-то, забавная тут ситуация с денежной системой. Наверное, единственное, что удерживает курс доргской валюты от взлета на недоступную высоту, это то, что большинство сотрудников на базах и шахтеры получают зарплату в пунктах. Они, конечно, очень ценны, ведь медицинские услуги оплачиваются только в реалах, но обычных развлечений за виртуальные деньги здесь не купишь – вообще почти ничего не купишь. Людям приходится менять реалы на талеры.
– Теперь, что касается меня – прокачиваем по максимуму. У меня порядка шестидесяти пяти тысяч. Сейчас прикинем, сколько это в реалах будет… По степени важности: координация – насколько возможно, реакция, выносливость, повышенная регенерация… Если денег останется, чтобы физическую мощь подтянуть, то и ее крепить.
Доктор грустно вздохнул и огорошил:
– Не получится. В полном объеме закончить первичный комплекс тебе обойдется примерно в пятьсот пунктов. Даже меньше – мы с тобой много работали. После него будешь примерно на уровне ветеранов-коммандос, тех, кто денег на апгрейд не жалел. Хотя с твоими данными, может, и повыше. Плюс ты с самого начала платные процедуры в капсуле проходил. Следующий этап модификаций – еще нолик прибавь: требуемые препараты стоят на порядок дороже. Если в талерах брать, любая операция выражается шестизначной цифрой, и это не предел…
– Жаль, коли так. Но таких денег у меня нет и даже не предвидится.
– Первичный курс – это уже очень много, на всю планету полностью прошедших его людей, наверное, только пара сотен наберется – миллионеров тут пока нет.
– А управленцы на базах? Наверное, неплохо зарабатывают?
– Зачем им на специальные возможности тратиться? Идеального здоровья вполне достаточно – они в долголетие деньги вкладывают. Это как раз и есть самые дорогие усовершенствования. Кому-то из высшего руководства двести-триста лет жизни уже обеспечено. И вполне реально этот срок продлить…
Понятно, эти не за страх, а за совесть "инкам" прислуживают. Вернее, за долгую жизнь. С совестью там напряженка.
– Все же интересно, сколько надо потратить, чтобы до уровня десантуры дотянуть?
– Накопишь порядка миллиона – сравняешься. Но учитывая, что они с "легкой" планеты, я даже не представляю, какие суммы в их модернизацию надо было вложить!
– Ладно, пойдем в капсулы укладываться. Надолго это дело?
– Модификации достаточно серьезные, поэтому часов десять-двенадцать.
Хм, зря я, оказывается, номер выбивал – в капсулах переночуем.
– А индейцев моих сколько лечить?
– Не знаю, в зависимости от тяжести повреждений. Диагностировать надо. Но регенерация глаза примерно столько же времени занимает.
* * *
На следующий день мы закончили дела на базе. Индейцы дали показания (хороши бы мы были, если бы вчера память им откорректировали), а мы с Брианом внесли свою лепту подробностей. Целая комиссия послушать собралась. По рукам ходили фотографии, и поначалу на меня посматривали с ужасом и отвращением. Но когда индейцы изложили свою историю, а я предъявил снятый медицинским диагностом список обнаруженных у них повреждений (специально Франсуа распечатать попросил), накал страстей немного сник, вернее, поменял полярность. Возмущенные возгласы раздавались уже по отношению к действиям бандитов. Правда, неприязненных взглядов в мою сторону стало не намного меньше. Но меня это совершенно не трогало. Кто эти приспособленцы, чтобы кого-то осуждать? Твари продажные, да и только.
Покончив с формальностями, я получил в комендатуре затребованный боеприпас, и мы отбыли на мое теперь ранчо в горах. Решения остаться жить там индейцы не поменяли. Кстати, после лечения и реабилитации они разительно изменились. Да какое там, просто невероятная разница с теми покалеченными, забитыми существами, что я нашел в плену у бандитов! Пару раз я замечал на лицах детей улыбки, чего еще вчера представить было решительно невозможно! А Абби оказалась очень симпатичной женщиной. Правда, страх из ее глаз еще не ушел. Ничего, со временем окончательно в себя придет.
Переночевав в бунгало, мы с ирландцем засобирались в обратную дорогу, нас ждут дела в Монреале, а потом – следующий рейд. За остающихся индейцев я старался не беспокоиться. Вероятность появления в этих местах другой банды очень мала. Хищников значительно крупнее медведя в горах нет (это мне Абби сама и рассказала). Оружия у них море, и пользоваться им индейцы умеют прекрасно. Кроме того, мустанги охрану несут, а мы постараемся наведываться почаще. Жить я собираюсь преимущественно здесь. Но в степенных ранчеро себя пока не вижу. Вообще не вижу, если честно. Засесть тут и заняться, к примеру, скотоводством – это значит смириться с ситуацией и похоронить саму мысль о том, что на Гекате надо что-то менять. До доргов мне сейчас не добраться, но надо выжидать – думать, прикидывать, информацию собирать и ловить шансы, а пока можно от банд окрестности почистить – тоже дело полезное.
* * *
Оказывается, город уже ждал своих героев… После нашего победоносного похода на врага в "Журналь де Монреаль" вышла новая статья "Дикая охота" про бесчеловечные преступления русских "охотников за головами". Ирландцев почему-то упомянуть забыли. Хотя на одной из представленных на развороте фоток рядом с насаженной на кол головой бандита красовалась довольная физиономия Бриана.
Кто-то на базе инфу обстоятельно сливает, вон даже фотографии в газету угодили.
Пожалуй, действительно пора "Дикую охоту" устраивать! По местным меркам, я уже вправе писаку пристрелить – увлекся лишенец и очень много наврал. Как жив-то еще с такой тягой к преувеличениям? Или это заказная статья – за ним кто-то стоит? Надо будет и этот вопрос прояснить.
Все же убивать никого не буду, под угрозой расстрела газетчиков раком поставлю и использую по назначению. Имеется в виду, как прессу… хотя и это звучит двусмысленно. В общем, как рупор… Правда, рупор из газеты тоже можно свернуть. Одним словом, газета – полезная вещь, из нее можно сделать много нужных вещей, включая кораблик или панамку, но я не о том – хотел сказать, что запуганная, ручная пресса может понадобиться для выноса мозга окружающим. То есть формирования у населения нужных взглядов. Как сильные мира сего ее всегда и использовали. Так называемой "свободной прессы" в природе не существует.
Еще "замечательная" новость – после этой статьи Лаура дала мне отставку. При этом бросила в лицо возмущенное:
– Зверь!
В общем-то, черт с ней. Любимой женщиной она не была, но все равно обидно. И что ее там так зацепило? Но спрашивать и оправдываться не буду – умерла так умерла. Если умишка не хватило из других источников информацию получить, а далеко идущие выводы сделаны только на основании статейки в прессе… не велика потеря – бабье с куриными мозгами мне ни к чему. Или это был только повод от меня избавиться? Впрочем, какая теперь разница, хотя как честная "давалка" она была хороша, не отнять… Переживу. Но вот в редакцию прямо сегодня наведаюсь. Достали уже!
Отправив Бриана в оружейный к Андрею – починять пулемет, я заглянул к шерифу, но того на месте не оказалось. Несущий трудовую вахту помощник сообщил, что Эрл отбыл по делам и ожидать возвращения можно не раньше чем завтра.
Потом я посетил мэрию, где получил полагающуюся нам премию. Правда, деньги мне чуть ли не швырнули. Не сделали этого наверняка только из боязни нарваться на неприятности. Настроение было окончательно испорчено. С таким только разборки и устраивать. Так тому и быть.
Забаррикадироваться в редакции еще не успели, но явно готовились к осаде. Видать, кто-то уже стукнул, что мы появились в городе. Запертая дверь меня не остановила – ударом ноги я вынес ее вместе с косяком.
Оказывать сопротивление и отстреливаться сотрудники не пытались, наоборот, стремились разбежаться с дороги. Одного пытающегося спастись, но в панике не сообразившего, куды бечь, я отловил за шиворот, встряхнул и поинтересовался, кто здесь главный и где его можно найти. Пойманный, закатывая глаза, обмяк. Настаивать не пришлось – начальника моментально сдали. В воздухе пахнуло дерьмом. Я брезгливо выронил из рук вонючего чмошника и направился к лестнице. Забавно: такого понаписали, что сами во все поверили, и теперь жидко гадятся от ужаса. Да уж, тут явно не воины собрались.
Владелец, он же директор шарашкиной конторы, он же главный редактор, заседал на втором этаже. Некоторые газетчики пытались спастись именно там. Последний из тех, кто успел скрыться в кабинете начальника, захлопнул дверь перед самым моим носом. В помещении разнесся его панический вопль:
– Он уже здесь! Что же вы, стреляйте!
Я благоразумно отступил за угол. Правильно сделал, через пару мгновений дверь начали дырявить выпущенные с той стороны пули. Дождавшись, когда народ израсходует боеприпас или ему надоест палить, я испустил душераздирающий стон и уронил на пол этажерку с кипами старых газет. Из-за двери раздалось настороженное:
– Кажется, убили?!
Выждав несколько секунд, я шагнул к двери, успел увидеть в пулевой пробоине расширяющийся от удивления глаз и пнул замок ногой. Тот не выдержал, дверь распахнулась, а кто-то с грохотом улетел внутрь комнаты.
Следом я забросил в помещение гранату и доходчиво пояснил:
– Ахтунг! Граната!
Суета и крики там начались неимоверные. Послышался звон разбитого стекла – это кто-то, похоже, решил из окна выпорхнуть – лети, голубок, стань голубем… почтовой газеты. Я спокойно зашел в кабинет, подобрал гранату и вернул ее на место в разгрузке. Ну не настоящий же штурм было устраивать – бросать гранату с выдернутой чекой я не планировал. Этим и так хватило. На полу, пытаясь забиться в какие-нибудь щели, копошилось три человека. Еще один притворялся мебелью, спрятавшись за шкафом.
Потом была бойня… в миниатюре. Для достижения требуемого настроя в умах я слегка отпинал присутствующих, не отделяя "агнцев от козлищ" – не место и не время, и вдребезги разнес кабинет. Крушил без фанатизма, но с удовольствием – возникла настоятельная необходимость спустить пар. А на ком еще это делать, как не на людях, виноватых в том, что меня так в городе встретили?!
Директора этого болота я опознал уверенно. А чья еще задница может торчать из-под самого большого стола? Неужто он кому-нибудь другому такое козырное местечко мог уступить? Его я оставил на сладкое.
Насытившись разрушениями, я извлек начальство из-под стола и ударом револьверного ствола вышиб ему зубы. Заодно проверим одно любопытное утверждение: "Говорят, у потерявшего зубы только свободнее язык".
– Кто статью писал? Он тут? Я понимаю, что со стволом во рту говорить сложно, ты пальцем ткни.
Дрожащая рука указала на одного из присутствующих. На секунду отвлекшись от директора, я подошел к лежащему на полу телу и ударом ноги сломал репортеришке челюсть. Ничего, зато руки целы, написать опровержения эта травма не помешает.
– Теперь с тобой, – вернулся я к начальнику. – От кого материал получали и кто заказ на статью давал? Или это была полностью ваша инициатива?
– Самуэль Скотт, – прошамкал тот окровавленным ртом.
– Это тот, который по делам колонистов? Я ничего не путаю?
Директор кивнул.
– Надо же, я не знал, что его Самойлой кличут – Скотт и скот… Давай-ка поподробнее.
Мы побеседовали. Выяснилось интересное: информацию в газету Скотт сливал собственноручно и освещать события в таком вот ракурсе тоже рекомендовал именно он. Зачем, спрашивается? Чтобы против меня общественность настроить и держать на коротком поводке, как злобного монстра? Наверное… Других соображений в голову пока не приходит. Ладно, потом подумаем, что с ним делать.
– Какая у вас отпускная цена на тираж? – неожиданно сменил тему я.
Мне ответили.
– Значит, моральный ущерб мне штрафом в десятикратном размере от стоимости тиража компенсируете. Учтите, это я с вами еще очень по-божески обошелся. Мог бы и в двадцатикратном взять, статей-то две было, – ухмыльнулся я. – Теперь о другом: чтобы избежать иска за клевету… – Демонстрируя, какой именно будет иск, я навел револьвер ему в лоб. – Вам придется напечатать несколько статей уже по моему заказу. Возражения есть? – Директор промолчал. – Резюмирую, возражений нет. Давайте обсудим подробности.
Договоренностей мы достигли…
Чтобы у читающего прессу народа не случилось разрыва шаблона, на публикации опровержения настаивать я не стал – исподволь надо к нужным мыслям подводить. Запланирована была целая серия статей с постепенным повышением градуса тепла. Вплоть до неприкрытого восторга и всеобъемлющей любви к русским героям (раз уж и Бриана в русские записали, пусть так и будет). Материал я обещался предоставить.
Напоследок, используя расхожие штампы (так этой братии привычнее будет), еще раз припугнул:
– Если что-то пойдет не так, жить будете плохо… и недолго. В общем, не стремитесь попасть в некрологи других изданий. Наверное, даже на том свете обидно будет, если ваша газетенка сгорит, а конкуренты "жареными фактами" воспользуются.
Утром я держал в руках свежую газету. Новая статья называлась нейтрально и вполне прилично – "Вольные стрелки". В таком же нейтральном стиле была выдержана: русские, конечно, пришли, но не стоит впадать в отчаянье. Немного зверствуют, но в пределах нормы и наказывают все же по справедливости. Если не хотите, чтобы наказали вас, – ведите себя хорошо. Не такие, оказывается, и плохие эти русские парни, даже героические, местами…
В конце статьи (мелким шрифтом) редакция ненавязчиво извинялась перед читателями за невольное искажение фактов: мол, материал был сырой и из-за головотяпства несознательных сотрудников пошел в печать без соответствующей проверки, но теперь мы исправились и вещаем только чистую правду.
Потянет. Могут ведь, когда захотят… и если хорошенько простимулировать. Недаром в изначальном смысле слова стимул – это острая палка погонщиков скота…
С новым рейдом мы решили не затягивать: раньше сядем – раньше выйдем. Поэтому на дело отправились в тот же день. Для начала посетили угольный разрез и поговорили с охраной. Ничего толкового разузнать я не рассчитывал, просто было интересно посмотреть на место, где вполне мог оказаться сам. Но криптонитовый уголь здесь добывали открытым способом, а работали исключительно вольнонаемные (если так можно назвать людей, которым просто некуда больше податься). Шахты, где вкалывали каторжники, находились в другом месте.