- Правда ли, что вы, экзоты, принципиально не носите оружие и не применяете его даже для самообороны? И поэтому для своей защиты вы используете наемников типа дорсайцев или заключаете соглашения с политическими группами, подобными альянсу?
- Да, но не по той причине, по которой, как многие считают, мы это делаем, - быстро ответил Мондар, - У нас нет никаких запретов сражаться. Просто возникающие при этом эмоции настолько мешают ясному мышлению, что люди, подобные мне, предпочитают не прикасаться к оружию. Но если вы хотите писать свою книгу по военной тактике или даже иметь и носить оружие…
- Мне кажется, вы меня не поняли, - произнес Клетус, - Ичан Хан мне кое-что рассказал. Когда сегодня утром перевернулась штабная машина, он предложил вам не сдаваться ньюлэндским партизанам живым - по вполне понятным причинам. Вы ответили, что всегда можете умереть. "Мое тело, - сказали вы, - подчиняется только моим приказам".
- А вы считаете, что самоубийство - это форма насилия?
- Нет, - ответил Клетус. - Я просто пытаюсь объяснить вам, почему из меня никогда не получится экзот. В своем спокойствии перед лицом возможных пыток и необходимости самоуничтожения вы продемонстрировали особую форму безжалостности. Безжалостности по отношению к себе - но это только обратная сторона медали.
Вы, экзоты, по сути своей безжалостны по отношению ко всем людям, потому что вы философы, а все философы - люди безжалостные.
- Клетус! - Мондар покачал головой, - Вы понимаете, что говорите?
- Конечно, - убежденно ответил Клетус, - И вы понимаете это так же хорошо, как и я. Учение философов может быть вполне гуманным, но практика, вытекающая из учения, не знает сожаления - вот почему кровопролития и нищета, как правило, сопутствуют воплощению в жизнь философских схем, касающихся благоустройства общества, и воинствующие приверженцы теорий, проповедующие перемены, пролили больше крови, чем кто-либо другой во всей истории человечества.
- Ни один экзот не пролил ни капли крови, - с мягким укором возразил Мондар.
- Конечно, непосредственно - нет, - согласился Клетус. - Но чтобы достичь запланированного вами будущего, вы мечтаете о средствах уничтожения настоящего, такого, каким мы его знаем. Вы можете говорить, что революцию вы заменили эволюцией, но вашей целью по-прежнему является разрушение того, что мы имеем сейчас, - ведь вам надо освободить место. А это предполагает совершенно чуждые мне безжалостность и жестокость.
Он замолчал. Мондар долго смотрел ему в глаза.
- Клетус, вы уверены в своей правоте?
- Да, - ответил Клетус.
Он направился к выходу. Когда его рука легла на ручку двери, он обернулся:
- Но все равно я благодарен вам, Мондар. Мне кажется, вы и ваши единомышленники могут в конце концов встать на мой путь. Но я не пойду вашим. Спокойной ночи.
Он открыл дверь.
- Клетус, - произнес Мондар за его спиной, - отказываясь от нашего пути, вы рискуете жизнью. В том, что вы хотите сделать, задействованы большие силы, чем вы думаете.
Клетус покачал головой.
- Спокойной ночи, - повторил он и вышел.
Он вернулся в гостиную, нашел Арвида и сказал, что им пора уходить. Когда они добрались до места парковки аэрокара, небо над их головами взорвалось молниями и громом, и тяжелые, как градины, капли ледяного дождя полетели вниз.
Они забрались в машину. За те несколько минут, что они провели под открытым небом, их мундиры промокли и теперь прилипли к телу. Арвид завел аэрокар и поднял его с площадки.
- Словно в аду, - пробормотал он, когда они уже мчались через город.
Сидевший за ним Клетус молчал.
Глава 7
Клетус проснулся от ощущения, будто его левое колено зажато мощными тисками и медленно крошится. Тупая неотступная боль разбудила его, на мгновение он стал ее пленником - чувство боли заполнило все его сознание.
Затем он заставил себя взять это парализующее волю ощущение под контроль. Перекатившись на спину, он уставился на белый потолок в семи футах над ним. Он начал с мышц бедер и постепенно приказал всем крупным мышцам рук и ног уменьшить напряжение и расслабиться. Затем перешел к мышцам шеи, лица, живота, и наконец все его тело стало тяжелым и вялым. Клетус лежал, безразличный к слабым звукам, доносившимся из других комнат. Ощущение было таким, словно он плывет, плавно скользя, куда-то вдаль, по теплым волнам океана.
Состояние релаксации, которое он вызвал, уже ослабило жесткую, крепкую хватку боли. Медленно, словно опасаясь пробудить бодрость, которая может вернуть напряжение, он подсунул под спину подушку и приподнялся на кровати. Затем откинул одеяло с левой ноги и взглянул на нее.
Колено воспалилось и распухло. На нем не было никаких темных пятен или синяков, но его разнесло так, что нельзя было пошевелить ногой. Клетус впился взглядом в опухшее колено и принялся за более тяжелую психическую работу.
Мозг его все еще был затуманен, но ему удалось связать болевую реакцию колена с сигналом о боли в мозгу, и он принялся превращать этот сигнал в эквивалент того физического расслабления, которое охватило его тело.
Боль стала блекнуть и наконец совсем пропала. Тогда он начал концентрироваться на реальном физическом ощущении отека, сделавшего ногу неподвижной.
Он вызывал мысленный образ кровеносных сосудов. Затем представил себе, как они всасывают сквозь стенки избыток жидкости, выделившейся в ткани.
Примерно минут десять он не замечал никаких изменений в колене. Потом отек начал постепенно спадать. Теперь ногу можно было хотя бы немного согнуть. Уже хорошо. Он сбросил обе ноги с кровати, встал и начал одеваться.
Клетус как раз застегивал поясной ремень с оружием, когда раздался стук в дверь. Он взглянул на часы. Стрелки показывали без восьми минут пять.
- Заходите, - громко сказал он.
В комнату вошел Арвид.
- Ты рано встаешь, Арв, - Клетус щелкнул пряжкой ремня и сунул оружие в кобуру на поясе. - Ты достал то, что я просил?
- Да, сэр, - ответил Арвид, - Рупор и мины спрятаны в вещмешках. Конусное ружье я не мог засунуть в мешок и прицепил вместе со всем остальным к летательному аппарату, "лошадке", о котором вы просили.
- А сам аппарат?
- Я погрузил его в посланную за вами машину, - Арвид заколебался. - Я просил, чтобы меня отправили с вами, но, согласно приказу, отправляетесь только вы и офицер, отвечающий за эту кампанию. Должен вам сказать… Нам дали лейтенанта Билла Этайера.
- И этот Билл Этайер ни на что не годен, так? - весело спросил Клетус, поднимая своей шлем-коммуникатор и направляясь к двери.
- Откуда вы знаете? - Арвид удивленно взглянул на Клетуса и последовал за ним по длинному центральному коридору пансиона.
Клетус улыбнулся ему, продолжая идти, прихрамывая, но ничего не ответил. Они вышли через парадный вход в туманную предрассветную темноту к машине, ожидавшей Клетуса, забрались внутрь; Арвид сел за пульт управления. Когда машина заскользила над землей, Клетус снова заговорил:
- Я так и думал, что генерал даст мне кого-нибудь вроде него. Не волнуйся об этом, Арв. У тебя сегодня будет полно дел. Я хочу, чтобы ты нашел мне место для офиса и подобрал кадры. Если получится, толкового офицера в качестве управляющего, технический персонал и архивного работника со склонностью к научным исследованиям. Сможешь сразу этим заняться?
- Да, сэр, - ответил Арвид. - Но я не знаю, имеем ли мы достаточно полномочий для этого…
- Еще нет, - признался Клетус, - Но ты не беспокойся. Просто найди помещение и людей, чтобы они были под рукой к тому моменту, когда мы получим разрешение.
- Да, сэр, - повторил Арвид.
Когда Клетус прибыл в транспортную зону, отряд во главе с лейтенантом Уильямом Этайером стоял в полном снаряжении и с оружием в руках, явно готовый к отправлению. Клетус надеялся, что люди уже позавтракали, но спрашивать об этом их командира было бы нетактично, а то и просто оскорбительно. Клетус вышел из машины и наблюдал, как Арвид выгружает "лошадку" и снаряжение.
- Подполковник Грэйем? - раздался голос позади него. - Я лейтенант Этайер, командую этим отрядом. Мы готовы к отправлению…
Клетус обернулся. Этайер оказался низкорослым темноволосым, довольно стройным человеком лет тридцати пяти с клювоподобным носом. Выражение его лица было немного кислым, тон - резким, даже агрессивным, в конце каждой фразы он как-то немного повышался и переходил в подвывание.
- …теперь, когда вы наконец здесь, сэр, - добавил он.
Это заявление граничило с дерзостью, но Клетус проигнорировал его, глядя мимо Этайера на людей за его спиной.
Их было человек восемьдесят; загорелая кожа и видавшее виды снаряжение говорили об опыте. Но вели они себя как-то слишком вяло. Что ж, это понятно: ни один солдат не чувствует себя счастливым, когда прерывают его отдых, ставят под ружье и отправляют в бой. Клетус повернулся к Этайеру.
- Думаю, в таком случае мы начнем погрузку прямо сейчас, не так ли, лейтенант? - произнес он дружелюбно.
- Мы полетим на двух атмосферных транспортных кораблях, - прорычал в ответ Этайер. - Во втором будет находиться мой старшина. Вам лучше отправиться со мной на первом, подполковник.
Он замолчал, увидев "лошадку" - компактный летательный аппарат Клетуса. Арвид как раз включил его; расположенные наверху лопасти с ревом завертелись, и рассчитанное на одного пассажира транспортное средство поднялось в воздух, чтобы своим ходом добраться до корабля. Очевидно, до настоящего момента Этайер не связывал аппарат с Клетусом, да и по правде говоря для такой поездки это была несколько необычная штуковина. Она предназначалась главным образом для инспектирования космопорта и напоминала велосипедную раму, подвешенную продольно на металлических стержнях, а те, в свою очередь, крепились к паре вращавшихся против часовой стрелки лопастей - их приводила в движение атомная турбина. Перед сиденьем Арвид приладил вещмешок Клетуса и конусное ружье - автоматическое оружие, из которого можно было вести как одиночный огонь, так и непрерывный; стреляло оно разрывными, конической формы пулями.
Все это имело не такой уж привлекательный вид, но тем не менее не давало Этайеру повода набрасываться на Клетуса.
- Что это? - буркнул он.
- Это для меня, лейтенант, - весело ответил Клетус. - Вы знаете, что вместо левого колена у меня протез. Я не хочу задерживать вас и ваших людей, если вдруг возникнет необходимость срочной передислокации.
- Да, но…
Этайер все еще хмурился. Но тот факт, что начатое им предложение не было закончено, свидетельствовал о том, что его не слишком богатое воображение никак не могло подыскать достаточно вескую причину для запрета. Да и в конце концов, Клетус был старше по званию. Этайер повернулся и рявкнул на Арвида.
- Затаскивайте его на борт! Быстрее, лейтенант!
Посадка прошла организованно и оперативно. Через двадцать минут они уже скользили над джунглями в сторону ущелья Эттера, на север. Небо за далеким горным хребтом начинало бледнеть; близился рассвет.
- Каковы ваши планы, лейтенант? - поинтересовался Клетус, когда они с Этайером сели лицом к лицу в маленьком носовом пассажирском отсеке корабля.
- Сейчас достану карту, - ответил тот, намеренно избегая взгляда Клетуса.
Лейтенант сунул руку в металлический сундучок, стоящий на полу у его ног, и вытащил карту, где был обозначен район гор вокруг ущелья Эттера, принадлежащий экзотам. Он разложил карту на своих и Клетуса коленях.
- Я расположу линию захвата вот так, - пробурчал Этайер и провел пальцем дугу через джунгли на горных склонах ниже прохода, - около трехсот ярдов вниз. А еще отправлю пару резервных групп высоко наверх, они разместятся с обеих сторон от выхода из ущелья. Если ньюлэндцы пойдут ущельем и продвинутся достаточно далеко вперед по дороге, они натолкнутся на нижнюю точку линии захвата, а резервные группы смогут подойти сзади, и партизаны окажутся в окружении… Разумеется, если они вообще пойдут по этому проходу.
На последнюю фразу лейтенанта Клетус не обратил никакого внимания.
- А что, если партизаны не пойдут по дороге? - спросил Клетус. - Если они сразу же в джунглях повернут налево или направо, как только окажутся по эту сторону гор?
Этайер уставился на Клетуса сначала безо всякого выражения, потом на лице появилась обида, как у студента, который считает, что его намеренно пытаются завалить на экзамене.
- Мои группы поддержки все равно могут успеть раньше них, - произнес он наконец не слишком вежливым тоном. - Остальные же подойдут сзади. В любом случае мы их окружим.
- Какова видимость в этих джунглях, лейтенант?
- Пятнадцать - двадцать метров.
- В таком случае остальной части вашей линии захвата будет трудновато, сохраняя позиции, двигаться вверх по крутому склону, чтобы окружить партизан, которые, вероятно, сразу начнут разбиваться на группы из двух-трех человек и рассеиваться, чтобы пробраться к побережью. Вам так не кажется?
- Тогда нам придется сделать все, что в наших силах, - торжественно возвестил Этайер.
- Но есть другие варианты, - продолжал Клетус, показывая на карту, - Когда партизаны выйдут из ущелья, справа от них будет Бледная река, а слева Голубая река. Эти реки сливаются ниже городка Двух Рек. Это означает, что, в какую бы сторону ни поворачивали ньюлэндцы, они должны будут переправляться через реку. Посмотрим на карту. На Голубой реке только три подходящих места, а на Бледной - всего два, если, конечно, партизаны не захотят прямо пройти через город, но это маловероятно. Итак, противником может быть использована любая из пяти переправ.
Клетус замолчал, ожидая, пока молодой офицер ухватится за подброшенное ему предложение. Но Этайер был, по-видимому, один из тех, кого необходимо тыкать носом.
- Идея такова, лейтенант, - продолжил Клетус. - Зачем пытаться хватать этих партизан в джунглях, в горах у самого ущелья - там, где у них множество возможностей проскользнуть мимо вас, когда вы просто можете подождать их, перекрыв все возможные места переправ, и прижать их к реке?
Этайер недовольно нахмурился, но затем наклонился к карте и стал искать на ней те пять бродов, о которых упомянул Клетус.
- Два брода на Бледной реке, - объяснял дальше Клетус, - ближе всего к проходу. Они же находятся на самом прямом пути к побережью. Если партизаны решат переправляться по Голубой реке, им придется сделать большой круг, чтобы беспрепятственно обойти лежащий ниже город. Ньюлэндцы знают, что вам это известно. Готов поспорить: они рассчитывают на то, что вы попытаетесь остановить их у Бледной реки, если только они вообще задумываются об этом. Поэтому они, вероятнее всего, пойдут в другом направлении и переправятся по одному из трех бродов Голубой реки.
Этайер следил, как палец Клетуса двигался от точки к точке по карте. И выражение его лица становилось все более и более напряженным.
- Нет-нет, подполковник, - запротестовал он, когда Клетус закончил, - Вы не знаете ньюлэндцев так, как знаю их я. Во-первых, с чего бы им вообще думать, что мы их где-то ждем? Во-вторых, они не настолько хитры. Они пройдут через ущелье, разобьются на группы из двух-трех человек, чтобы пересечь джунгли, и вновь соединятся на одной, а может, и на двух переправах Бледной реки.
- Я бы не надеялся на это… - начал было Клетус.
Однако Этайер резко прервал его.
- Да послушайте меня, подполковник! - закричал он, - Они будут переправляться именно в этих двух точках на Бледной реке!
Он потер руки.
- И именно здесь я на них нападу! - продолжал он. - Я засяду у нижнего брода с половиной отряда, а мой старшина у верхнего. Еще несколько человек отрежут им путь к отступлению, и у меня будет славный улов партизан.
- Вы офицер полевых войск, командующий операцией, - сказал Клетус, - поэтому я не хочу с вами спорить. И все же генерал Трейнор предполагал, что вы примете во внимание мои советы, и я думаю, вы не откажетесь подстраховаться на Голубой реке. Если бы я…
Клетус не договорил. Руки лейтенанта, уже принявшиеся было складывать карту, стали двигаться медленнее, потом совсем остановились. Клетус, глядя на опущенную голову своего собеседника, ясно представлял себе его терзания. К этому моменту Этайер уже отбросил в сторону все сомнения относительно своих собственных военных идей. И все же ситуации, в которых действуют старшие чины, слишком рискованны для оказавшегося втянутым в них лейтенанта, вне зависимости от того, у кого на руках все козыри.
- Я могу выделить вам небольшую группу солдат с капралом во главе, - наконец пробормотал Этайер, обращаясь к карте. Он колебался, явно что-то обдумывая. Затем поднял голову, глаза его были хитро прищурены. - Но помните: это ваше предложение, подполковник. Я не могу взять на себя ответственность за отвлечение части моих боевых сил…
- Ну а я бы с большой охотой взял ответственность на себя, - успокоил его Клетус. - Однако, как вы уже заметили, я не полевой офицер и не смогу хорошо командовать войсками во время сражения…
- А, это! - улыбнулся Этайер. - Здесь мы не придерживаемся в точности всех букв устава, подполковник. Я просто прикажу капралу, отвечающему за группу, выполнять все, что вы скажете.
- Все, что я скажу? Вы хотите сказать - в точности то, что я скажу? - переспросил Клетус.
- В точности, - подтвердил Этайер. - Как командир изолированного подразделения, я имею право использовать любого из подчиненных так, как считаю нужным. И скажу капралу, что я временно дал вам статус полевого офицера… Ну и разумеется, будет учитываться ваше звание.
- Но если партизаны действительно пойдут через броды на Голубой реке, - не отставал Клетус, - у меня будет только небольшая группа солдат.
- Не пойдут, подполковник, - Этайер торжественно сложил карту, - Не пойдут. А если вдруг туда и забредет парочка-другая ньюлэндцев, ну, тогда сами найдете наилучший выход. Такой специалист по тактике, как вы, сэр, должен быть в состоянии справиться со столь незначительной задачей.
Плохо скрытая насмешка повисла в воздухе; он встал и, взяв карты, направился в кормовой пассажирский отсек, где находилась половина его отряда.
Транспортный корабль высадил Клетуса и его группу у расположенного выше двух других брода на Голубой реке и исчез в рассветных сумерках, все еще скрывавших западный склон горного хребта между Бахаллой и Ньюлэндом.
Этайер отдал под командование Клетусу долговязого девятнадцатилетнего капрала по имени Эд Джарнки и шестерых солдат. Они оказались на небольшой прогалине, окруженной огромными деревьями, на высоте четырех футов.
Клетус повернулся к солдатам и увидел, что его разглядывают с любопытством. Он ничего не сказал. Только посмотрел на них. Через секунду Джарнки, капрал, не спеша поднялся. Один за другим встали и остальные, кое-как выстроившись в неровный ряд.