Григорий Арсеньевич внимательно оглядел кабину. Она рассчитана была на семь пассажиров, но ныне пять кресел пустовали. На самом деле для управления Диском было достаточно и одного человека, но существовало множество подсистем, для управления которыми требовались отдельные операторы.
- Катерина, пересядь. Тебе придется заняться системой обороны. Так как прорываться будем днем, то нас наверняка обстреляют зенитчики. Как только взлетим повыше, включишь защитное поле… Ну, что, готова?
Катерина кивнула.
Тогда Григорий Арсеньевич надавил на другую кнопку пультика, и часть купола диска над головой стала прозрачна, а потом где-то далеко загудели пневмотяги. Крыша помещения стала складываться, словно гармошка. Если честно, то это была, пожалуй, одна из самых опасных операций. Больше всего барон боялся, что механизм за долгие годы испортился и не сработает должным образом, но демоны все делали делали, как говориться, "на века".
Неожиданно в открывшемся отверстии показалось две головы. Патрульные оставшиеся на крыши с удивлением рассматривали открывшееся помещение и диск. Лица их вытянулись от удивления. Потом один из них что-то закричал, но Григорий Арсеньевич звуков снаружи не слышал. Он видел лишь как медленно открывается и закрывается рот человека, и даже попытался понять, что тот кричит, но так и не разобрал. На пульте один за другим загорелись изумрудные огоньки - диск готов к полету.
Перевести рули в вертикальное положение, дать вертикальное ускорение. Рывок и они вылетели из Ангара, на несколько мгновений зависнув над крышей. Наверху над головой раскинулось бездонное серое небо, словно нарисованное на огромном куске ватман, а под ними во все стороны протянулись обледеневшие крыши замороженного, задавленного блокадой Ленинграда. Вдали в серой дымке возвышался потускневший купол Исакия, черным казался шпиль Адмиралтейства и повсюду висели небольшие аэростаты.
Григорий Арсеньевич с ловкостью дал рычаги на себя. Управлять диском было ненамного труднее, чем трактором. Главное подняться на высоту более километра, а там нужно лишь указать нужную точку на объемной карте близлежащего пространства. Конечно, существовали и другие более удобные способы для маневрирования и управления кораблем, не даром в диске было семь кресел, но Григорий Арсеньевич предпочитал не заморачиваться, к тому же сам он подробностей управления всеми приборами не знал, а хоть и понятные надписи над каждой ручкой, кнопкой и переключателем не слишком облегчали задачу.
На прозрачной крышке диска заискрились вспышки. Вначале Григорий Арсеньевич не понял в чем дело, а потом догадался: по ним стреляют. Конечно, обычные оружейные пули не могли пробить удивительный металл, но, с другой стороны кто его знает… "Лучше не рисковать", - решил Григорий Арсеньевич и еще раз взглянул на Катерину. Та, похоже, не заметила вспышек, она любовалась панорамой города.
- Готова? - поинтересовался Григорий Арсеньевич.
Девушка встрепенулась, словно до этого была глубоко погружена в себя.
- А?
- Я спрашиваю: готова?
- Да, да, конечно, - затараторила Катерина.
- Тогда вперед! И помни: стрелять только в крайнем случае. Во-первых не стоит сбивать наших, а во-вторых не нужно демонстрировать, на что способен этот аппарат.
- Вы уже говорили об этом…
- Говорил… Главное, чтобы та запомнила, - и, взявшись за рычаги, Григорий Арсеньевич заложил крутой вираж, а потом уже где-то над Невой, он краем глаза заметил вспышку - огонь столбом ударил в небо.
- Что это, Григорий Арсеньевич?
- Вот и погибло наше Убежище.
- Но…
- Нам нужно лететь дальше Белый город ждет нас, - и насвистывая "На сопках Манчжурии", Григорий Арсеньевич повел Диск вверх, поднимаясь по широкой спирали.
Город уже стал набором кукольных домиков - объемной картой, нанесенной на гигантский живой глобус, когда откуда-то снизу наперерез метнулось два истребителя. По скорости они не могли сравниться с диском, но тот мог набрать нужную скорость лишь в верхних разряженных слоях атмосферы. Быть может, это можно было сделать и много ниже, но Григорий Арсеньевич об этом ничего не знал.
А истребители догоняя открыли огонь. Прозрачный колпак превратился в настоящее соцветие рассыпающихся искр.
Какое-то время Григорий Арсеньевич и Катерина сидели молча, а потом неожиданно девушка вскрикнула:
- Посмотрите! Он что с ума сошел.
Григорий Арсеньевич изогнувшись посмотрел на приборную доску перед девушкой. Трехмерный экран синего свечения ясно показывал траектории истребителей и диска, и совершенно ясно было, что одна из боевых машин развернувшись, летит прямо на диск.
- Решил пойти на таран! - фыркнул Григорий Арсеньевич.
- И…
- Я с эти разберусь. Ты лучше держись покрепче.
Щелчок и перед Григорием Арсеньевичем возникла та же картинка, что и перед Катериной. Если честно он ожидал чего-то подобного, не могло выйти так, чтобы все получилось гладко, наверняка Судьба вопреки всему подстроила им какую-то каверзу. И вот теперь навстречу им несся истребитель. Григорий Арсеньевич был далеко не уверен, что диск выдержит такое столкновение. Единственный способ уклониться от столкновения, в последний момент поставить диск "на ребро". Маневр рискованный, но в данном случае риск оправдан. Григорий Арсеньевич впился руками в рычаги управления так сильно, что костяшки пальцев побели. "Секунда… еще секунда… Вот оно", - он всем своим весом навалился на рычаги, и почувствовал как пол уходит у него из-под ног…
Глава 1
ГДЕ-ТО В ПРИБАЛТИКЕ
Лето 1942
Парашюты рванулись,
Приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу - дивизии
"Эдельвейс"
И "Мертвая Голова".М. Анчаров
"Баллада о парашютах"
В этот раз с самого начала все пошло наперекосяк. Во-первых Шлиман настоял на группе, а с группой Василий Кузьмин никогда не работал, во-вторых пришлось впервые в жизни прыгать с парашютом, а прыжок выходил затяжным. Не всякий опытный парашютист решился бы на такое. И в-третих - погода. Над Балтикой бушевал шторм. Летчики не хотели поднимать машину в воздух, но был приказ сверху и тут хоть кол на голове чеши, а пришлось подчиниться.
А что самое главное: ему категорически не понравилась "команда" - хмурые, угрюмые люди, больше смахивающие на уголовников, а не на героев-диверсантов. Встреть он такого в темной подворотне, шарахнулся бы. Да и имен никто кроме их начальника Павла Александровича Кашева не имел. Гвоздь - здоровенный, сутулый детина с выпирающей вперед нижней челюстью и лбом, как у питекантропа. Бешенный, чаще его называли просто Бесом - маленький вертлявый цыганчик с золотой серьгой в ухе. Сема сам себя шире, но не толстый, а широкосный, руки как ноги нормального человека, ноги - столбы. За спиной у него поговаривали что он с одного удара быка остановить может, и, судя по размеру кулаков, этому верилось. Сам же Кашев выглядел и вовсе непримечательно: обычное лицо, обычные глаза, маленькие круглые очечки - сельский учитель, да и только. Такого увидишь на улице и тут же забудешь, о том что видел.
Сам же Василий всеми силами рвался в Ленинград. Он хотел разыскать Катерину, которая, только появившись, тут же вновь пропала. Он хотел защищать город, ставший ему родным и ныне задыхающийся в тисках блокады. О жизни в осажденном Ленинграде ходили чудовищные слухи, и тем не менее город держался… Однако сколько Василий не рвался на берега Невы, начальство решило по другому. Проверки, переподготовки… Как будто он мог разучиться стрелять или забыть приемы джиу-джитцу. А теперь эта усадьба в Прибалтике - штаб квартира Балтийского отделения Аненербе.
Что знали в штабе об этой усадьбе? Почти ничего. Раньше считали те места гиблыми на манер Помераневских болот. Там частенько пропадали люди, да и с капищ язычников, что местами возвышались на островках посреди топей, и свечение исходило, и музыка дьявольская порой доносилась. Потом еще при Екатерине Великой построил там усадьбу один барин - отпрыск знаменитых Херасковых. И тут уж началось вовсе несусветное. Первые несколько лет барин прожил в имении, словно какой отшельник, а потом, как помер, всякое злое началось твориться в округе. То младенца скрадут, то урожай неведомо отчего враз сгинет, то среди скота падеж. А потом слух пошел, что не умер барин вовсе, а живет себе в заколоченной усадьбе и Зло на округу наводит. Приехали ревизоры из Петербурга, ходили, бродили, так ничего и не нашли, но нечисть с того времени поутихла. Однако стоит только молодой матери зазеваться, ее ребенок тут же исчезнет, или пастух недоглядит - у всех коров молоко кислыми будет. В общем нечисть говорят озоровала там аж до войны, но по тихому озоровала. А как немцам эти места отошли, то в усадьбе тут же обосновались эмиссары Аненербе. Вот и хотело начальство товарища Шлимана это гадское гнездо разворошить и заодно узнать, чем там господин Вилигут и иже с ним занимаются. Ну, а кто Вилегута лучше всех знает - Кузьмин. Конечно, если бы был жив Григорий Арсеньевич - ныне Шлиман и остальные считали его мертвым - то речь о кандидатуре начальника разведотряда не шла бы…
И вот теперь, стоя у открытого люка, Василий гадал, чем закончится это очередное задание. Перед ним лежала гудящая тьма, где не было ни верха, ни низа. Обжигающий ветер шумел в ушах и, не смотря на теплый комбинезон, пробирал насквозь. Василий все еще мешкал, обдумывая, стоит ли прыгать, когда инструктор неожиданно толкнул его, и, непроизвольно сделав шаг вперед, Василий вылетел из люка, и задохнулся, с такой силой ветер ударил ему в лицо. А потом это удивительное ощущение легкости и внутренней пустоты. Разбросав руки и ноги в стороны, Василий замер, наслаждаясь свободой падения. Тут же все посторонние мысли остались позади и разум сосредоточился лишь на одном: как выжить? До скольки нужно сосчитать, прежде чем рвануть кольцо? До ста пятидесяти? Чего-то многовато. Василий посмотрел на землю, но ничего не увидел: под ногами лежал толстый слой облаков. Не смотря на ночное время, они были хорошо видны и казались настоящей твердой поверхностью. На мгновение появилось ощущение, что вот-вот, и он ударится обо что-то твердое. А потом когда ноги Василия коснулись белой взвеси, какой-то импульс пронзил все его тело. Пора!
Сгруппировавшись, Василий принял вертикальное положение, потом рванул за кольцо. В первый миг ему показалось, что парашют не сработал. Как это там бывает: был неправильно сложен и не раскрылся, а в следующее мгновение он почувствовал страшный рывок и повис на ремнях, точно беспомощная кукла. А вокруг… вокруг, теперь было "молоко" - настоящий туман. И мир вокруг превратился в нечто нереальное. Удивительно, если бы Василий знал, как все это будет, может тогда он занялся бы парашютным спортом, а не изничтожением нечисти под флагом ГУГБ.
А потом "молоко" стало редеть и внизу, прямо под ногами оказался лес, а за ним дом - большой такой дом зажиточный, и Василия несло прямо на него. Он огляделся, но своих товарищей в небе не увидел. Может виной тому облака, а может то, что он промедлил во время высадки, и теперь ему придется пешком добираться до объекта. Но что самое неприятное, это - дом… Василий начал дергать за стропы, но это ни к чему хорошему не привело, наоборот, он едва не запутался в мягких шелковых нитях. Потом черепица дома оказалась совсем рядом. Рывком расстегнув замки парашюта Василий буквально свалился на крышу, а его парашют подхваченный ветром полетел дальше. Пересек поле за домом и повис на одной из огромных елей.
Василий на несколько мгновений застил, проверяя все ли на месте и переводя дыхание. Посадка получилась на удивление удачной. Даже самому не верилось, что воздушное приключением обошлось без особых происшествий. Вот только понять бы, где остальные. Василий уже было потянулся за планшетом с картой, чтобы определить собственное местоположение, как внизу, в доме раздались крики. Кричали на каком-то неизвестном языке. Потом из дома выскочило трое мужчин в черной форме с белыми повязками - настоящие полицаи. Криками подбадривая друг друга, они побежали в сторону парашюта.
- Вот гнидушки… Эк неловко вышло, - пробормотал сам себе под нос Василий. Выходит, неудачно он высадился. Однако как бы то ни было, придется дом "зачистить". Ему нужно иметь хотя бы пару часов форы, чтобы смыться… Тут мысли его замерли, потому как из облаков показался второй парашютист, и падал он прямо в объятия полицаев. Было слишком далеко, чтобы Василию удалось рассмотреть, кому из разведчиков так не повезло, однако нужно было что-то делать.
Для стрельбы расстояние было слишком большое. Нет, конечно, Василий мог и с крыши "снять" полицаев, но мог и промахнуться, а тут рисковать не стоило. Сейчас ему товарищу не помочь будет, как бы он того не хотел, а потому… пусть они его возьмут, а он подождет всю компанию в доме.
Повернувшись на сто восемьдесят градусов Василий, стараясь ступать не слышно, подобрался к краю крыши. Задний двор был пуст. Очевидно, все внимание обитателей дома было приковано к тому, что сейчас происходило на поле, с другой стороны дома. Всех… если не считать огромной собаки, которая выбравшись из будки с недоумением уставилась на незваного гостя, явившегося с небес, наконец, набрав побольше воздуха, она уже собиралась разлаяться, когда тонкий стилет Василия пробил зверю горло. Собаку, конечно, было жалко, но если приходится выбирать между жизнью зверя и человека…
Неслышно спрыгнув во двор Василий на мгновение замер, держа наготове огромный охотничий нож. Однако, похоже, никто не заметил его появления. Что ж, на это он и рассчитывал.
Несколько шагов и он уже замер, прижавшись спиной к стене возле двери. Мысленно сосчитав до трех, Василий осторожно приоткрыл дверь. Как он и ожидал, внутри оказалось темно и никого не было. Он осторожно проскочил в дом и начал пробираться между мебелью, осторожно выставив руки вперед, а потом замер заметив полоску света пробивавшуюся из-под двери, ведущей в горницу. Значит ему, скорее всего, нужно именно туда. Еще пара шагов и он, чуть толкнув дверь, заглянув в щелку. Перед ним открылась большая гостиная. Он не видел помещения целиком, но того, что разглядел, ему вполне хватило, чтобы составить общую картину: в центре большой комнаты стоял стол, за ним камин, возле которого возилась полная женщина. А за столом в расхлестанном мундире сидел немецкий офицер; толстый пожилой полицай сидел напротив его за столом, лицом к двери, за которой скрывался Василий. Еще один полицай стоял согнувшись чуть подальше у окна, пытаясь разглядеть, что происходит на поле перед домом.
"Да, с одним ножичком эту компанию не взять", - пронеслось в голове у Василия. В первый момент он потянулся было за револьвером, но потом передумал. Врагов в комнате могло оказаться много больше… Тогда… С тяжким вздохом он снял с пояса гранату, взвесил ее на ладони, опустившись на колено, рывком сорвав кольцо и аккуратненько катнул гранату по полу, а потом выпрямившись встал у двери.
Грохнуло страшно. Дверь, ведущая в гостиную слетела с петель, комната наполнилась едким пороховым газом. Выхватив револьвер Василий ворвался в гостиную. Выстрелом добил толстого полицая, потом пристрелил еще одного, который находился в дальнем углу - раньше Василий его не видел. Пулей снес пол черепа умирающей у камина женщине. Полицай, что был у окна, видимо и так был мертв. Закончив с предателями Василий подступил к истекающему кровью немецкому офицеру. Ловким движением перевернул его на живот и ремнем живо стянул руки за спиной.
И тут пуля ударила в стену рядом с его головой. Обернувшись, он увидел в дальнем конце комнаты девушку, почти девочку с пистолетом в руке. Она целилась в него, но рука ее дрожала. Выстрел и пистолет вылетел у нее из руки, а она схватилась за простреленную ладонь. Василий хотел было прикончить ее, но в последний миг сдержался, подошел и что есть силы врезал ей по лицу, так что она отлетела к стене и медленно осела на пол. В первый момент Василий испугался: что-что, а убивать девушку в его планы не входило, а потом нагнулся проверил пульс. Все в порядке, она была жива. "Ладно, потом разберемся", - решил он, тем более, что с улицы доносились крики тех, кто тащил к дому неудачного парашютиста.
Встав у двери, ведущей на крыльцо, Василий выглянул. Троица стояла у крыльца. Двое полицаев держали избитого Кашева, а третий уперев дуло пистолета ему в затылок, что-то кричал.
Василий действовал почти автоматически. Вскинув револьвер он надавил на курок. Говоривший полицай замолчал на полуслове и словно подрубленный повалился назад, так и не выстрелив в затылок пленному. "Стрелять надо сразу, а если станешь болтать, то никогда так и не выстрелишь", - еще в детстве учил Василия батька Григорий - ныне Григорий Арсеньевич Фредерикс. Двое оставшихся полицаев еще не поняли, что произошло, а последняя полу Василия пробила сердце того, что стоял справа. Что ж патроны кончились. Очередной раз собачка ударила по пустой гильзе, и Василий мысленно выругался. Почему он не стал считать выстрелы? Может всему виной убитая, а точнее добитая им женщин? Но у нее же была проломлена голова. Он ничем не мог ей помочь, и тем не менее, теперь счет шел на доли секунды и оставалось лишь блефовать.
Пинком распахнув дверь Василий вышел на крыльцо и встал перед полицаем, поигрывая револьвером, так, словно тот был заряжен.
- И что будешь делать дальше?
Наступило напряженное молчание, потом Кашев резко, без помощи рук поднялся на ноги и неуверенной походкой направился к крыльцу.
- И ты, мил человек иди сюда, - продолжал Василий. - Только винтовочку свою там на земле оставь. Да, не бойся, не заржавеет, мы ее потом подберем.
Двигаясь неуверенно и не сводя взгляда с револьвера в руках Василия, полицай не спеша присел, положил винтовку в траву, потом поднялся и задрав руки подошел к крыльцу.
- Ты руки то опусти, - приказал Василий, а потом добавил. - Только глупостей не делай, не шали. Лучше скажи, далеко ли отсюда до усадьбы Мечурайтисов?
Полицай закачал было головой, но Василий тут же снова взял его на прицел.
- Кажется, ты забываешься. Ты есть кто?.. Предатель Родины. Таких, как ты, надо сразу к стенке ставить, а вот я проявляю гуманизм… - но договорить он не успел.
Развязавшийся Кашев подошел к полицаю и со всего маха дал ему под дых, так что тот аж вдвое согнулся, а потом с размаху, смачно врезал по зубам, так что пленник повалился в траву, да так и остался лежать.
- Ты чего прибил его?
- Нет, долг отдал, - растирая запястья проворчал Кашев, потом подошел к полицаю, присел над ним, перевернул его на живот и быстрыми, профессиональными движениями стянул ему руки за спиной. - Гады, хотели за меня тысячу рехсмарок слупить с фашистов.
- Да, жадность до добра не доводит, - и Василий по прежнему оглядываясь из стороны в сторону начал перезаряжать револьвер.
- Должен сказать спасибо. Во время ты подоспел.
Василий только кивнул.