И действительно, мошки-мыслишки закружились ещё плотней вокруг Юрия.
- Ну не в школу, так меня бабушка ждёт, - плаксиво взмолился он, разгоняя взмахами рук чёрные точки.
- А нас ждут голодные ложеносцы, и мой сын Вздорник, да вся Брехалово соскучилась по новому вранью, - настойчиво продолжала бабушка.
- Бабушка, не знаю, как вас зовут, ну отпустите меня, пожалуйста, я больше не буду, - захныкал Юрий и упал на колени перед старушкой.
- Ступай, тебя ни кто не держит, а зовут меня Катерина Агнессовна.
- Куда же я пойду Катерина Агнессовна? Ведь свернул с тропинки за малиной и заблудился, - продолжал хлюпать Юрий.
- Вот какой знатный ты врун, тебе уже и ягода манилка показывается.
- Не манилка, а малинка, - поправил Юрий бабушку.
- Правильно такая ягода манилкой называется, ягода-обманка, заманивает тех, кто её видит в чащу, - дружелюбно поясняла Катерина Агнессовна.
- Так, что бабушка, - это волшебный лес? - снова удивился Юрий.
- Волшебный для тех, кто врёт, они могут видеть его и всех обитателей, чем больше врёшь, - тем больше мерещится.
- А я знаю, - протяжно и с надеждой, что ему удалось найти оправдание своим поступкам, воскликнул Юрик, - таких людей фантастами называют, они фантазируют.
- Ну, ты себя с фантастом то не путай, тот любит фантазировать, мечтать, а ты врёшь, вводишь собеседников в заблуждение, не путай мыслишки для обмана с фантазиями и мечтами творчества, - рассерженно ворчала бабушка, - вишь, фантаст нашёлся, пошли, я тебя с Вздорником познакомлю.
И она повернулась к нему спиной, сделав шаг в сторону с намерением двинуться вглубь чащи по одной ей видимой и приметной дорожке, ведущей в деревню с неприятным и жутким названием Брехалово.
Юрий осмотрелся, и ему снова почудилось, что вокруг в небольшом отдалении, всего в несколько шагах, стеной стоят кусты малины, а на них даже листьев не видно сплошь осыпные ягоды. Сам лес изменился до неузнаваемости, деревья необычной формы, не деревья, а мутанты какие-то.
Вот, например, с виду сосна, но только снизу, ствол, лапы, хвоя, а к верху превращается в пальму и перехода зримо не обнаружить. Вот берёза, всё как у берёзы, только вместо серёжек бананы висят. Вот молодой дубок, но вместо жёлудей ягоды шиповника, такие же красные, а на ветвях его сидят птицы, погожи на пеликанов, такие же большие, но лёгкие. Лёгкими потому кажутся, что ветви дубка не прогибаются ни сколечко под их тяжестью.
Сидят такие важные, как истуканы и по очереди приклоняют голову к крылу, а затем раскрывают огромный клюв, распускают мешочек снизу и, резко поднимая голову, словно приветствуя кого-то, кивком отлавливают мошек-мыслишек, словно бабочек сачком.
"Ложеносцы!" - с ужасом пронеслось у Юрия в голове.
Он с надеждой посмотрел на уходящую от него бабушку, которая, не оборачиваясь, махала правой рукой, приглашая его с собой.
Отчаяние от увиденного усиливалось боязнью трудного выбора: остаться в лесу одному или возможностью погостить в неизвестной деревни со странным названием. Он вытянул вперёд руки и сделал несколько мелких шажков на коленях, стараясь догнать, остановить и уговорить старушку:
- Не хочу я, бабушка, с ним знакомиться и дружить, не хочу ни в какое Брехалово, я домой хочу.
- Так ведь, наверное, и он не хочет, а что поделать то, больше с ним никто не дружит.
Бабушка остановилась, словно почувствовала отчаянье мальчишки и повернулась снова к нему лицом.
- А я правду буду говорить, и ему со мной будет неинтересно, - уже с надеждой в голосе заговорил Юрик и встал с колен.
- А ему ещё интересней будет, ты ему правду, а он тебе кривду, весело будет и ложеносцы сыты, - и, отвернувшись от него, будто бы стыдясь своей мимолётной жалости, неторопливо пошла прямо в чащу.
Сел Юрик на траву, уткнул лицо в колени, обхватил их руками и заплакал со словами: - Не буду больше врать и обманывать, никогда не буду!
И тут почувствовал, что всё же сжалилась над ним бабушка, подошла к нему, по голове гладит и за плечо теребит.
Проснулся он от тряски - это мама стоит над ним и успокаивает его:
- Юра, Юра проснись, что с тобой, сон нехороший привиделся?
- Да, мама, сон про вруна. Я теперь никогда врать не буду, буду говорить только правду, пусть ложеносцы голодными останутся.
- Какие ложеносцы? Кто это?
- Да, так, птички одни.
- Опять врёшь и сочиняешь?
- Да нет, мама, правду говорю, так в моём сне птичек звали.
- Ну, если во сне, тогда ладно, спи, давай, - и она поцеловала его в лобик, как маленького.
Он заснул и ему больше ничего не снилось. А утром, когда проснулся, вспомнил всё и решил, что будет учиться жить по-новому, без вранья, и не позволит марать дневник совести.
С тех пор Юрий перестал врать. В школе вступил в клуб друзей пернатых, чтобы узнать, есть ли на самом деле такие птицы ложеносцы. Но к его сожалению или к счастью, он и сам разобраться не мог, таких птичек в природе не оказалось. Юрик не расстроился, но правду говорить не перестал, нашёл себе новое любимое занятие кормить синичек и снегирей зимой салом и семечками, голубей - крошками хлеба. Иногда с друзьями ходил в городской парк и там, на пруду, кормил лебедей кусочками батона, специально купленного для такого случая.
"Когда вырасту, стану…, - однажды задумался он о будущем, и неожиданно для самого себя не стал фантазировать на тему кем быть, а сформулировал лишь одно правило. - Сначала вырасти, и не попасть в товарищи к Вздорнику, кормить ложеносцев, а там уж видно будет, кем стать, ведь у честных и правдивых большой выбор".
"Обычная сказка из новодела, кстати, такое мог прочесть Колян и там, только, вот дневник совести добавили, странный бутерброд - хлеб с сахаром", - комментировала Яна прочитанное.
Но интуиция ей подсказывала, что-то здесь не так.
"Логика отдыхает, - усмехнулась она, - меня из аналитика переделывают в метафизика, ладно доживём до завтра, там посмотрим, чем ещё нас удивят".
Читать ей далее уже не хотелось, и она не заметила, как задремала с такими мыслями.
Глава 20
Утро следующего дня преподнесло приятный сюрприз, на выдвижном сиденье лежал голубой спортивный костюм и необычайно лёгкие и мягкие, из прочного материала, кроссовки. Яна пришла в восторг, отметив про себя, что раньше всегда ровно относилась к вещам. Оказывается, стоит человека лишить чего-то обыденного, привычного, того, чего не замечал или относился к чему без должного внимания, промариновать без этого, а затем вернуть, то человек будет просто на седьмом небе. Вот он и парадокс счастья: чтобы сделать человека счастливым, нужно чтобы он был несчастен иначе…, иначе он просто не заметит своего счастья.
Скинув ненавистную пижаму, она сразу же облачилась в новый наряд. Спортивная одежда пришлась ей по вкусу, придирчиво оглядывая себя в туалетное зеркало, она согласилась, что голубой цвет ей к лицу. Наскоро позавтракав, Яна отправилась в гости к Николаеву, собираясь сразить его своими точеными формами.
Андрей встретил её также во всём спортивном, однако цвет его костюма был бледно-розовым.
- Они, что специально подбирали цвета, - не сдержала удивления Яна.
- Как видишь, - в тон ей ответил Андрей, - да ладно, чёрт с ним, с этим цветом, всё необычайно удобно, а это главное.
Розовый цвет делал его смешным и забавным, похожим на огромную мягкую игрушку, которую хотелось потрепать за уши, дёрнуть за руку и чмокнуть в носик. Яна даже улыбнулась такому желанию, но опомнилась и, напустив на себя строгость, сделала логический вывод:
- Значит, сегодня нас точно повезут на прогулку.
Предположение оправдалось в полной мере, буквально через минуту появились Виталий Петрович и Аня. Сладкая парочка, как окрестил их Николаев, потому как других лиц они с Яной в этом учреждении и не видели, была в светло-зелённых комбинезонах, с пластиковыми вставками на грудных карманах, что говорила о том, что это выездная униформа медперсонала этого заведения.
Краткий инструктаж не отнял много времени. И вот впервые Яна и Андрей переступают порог сдвижной стены, за которым их ждёт что-то похожее на электромобиль без водителя. Они вчетвером размещаются в салоне друг напротив друга, дверь закрывается автоматически, стёкла теряют прозрачность, становясь искусственным источником освещения.
На немое разочарование Яны Виталий Петрович дает обещание:
- Покинем клинику, появится возможность рассмотреть город.
В салоне звучит приятная музыка, автомобиль двигается плавно, без рывков, последние его движение вверх, создавало впечатление, что они перемещаются на лифте. Несколько секунд покоя, щёлканье каких-то механизмов, затем плавно нарастающий гул. Стёкла начали гаснуть и обретать естественную прозрачность. Их взору предстал красавец-город: огромные здания из цветного стекла и бетона, разнообразных дизайнерских форм и исполнений, в принципе ничем не отличались от тех зданий, что оставались в памяти из их реала.
Они летели на магнитной подушке по монорельсовой дороге в составе поезда из платформ, на которых застыли автомобили различных модификаций. Это уже было удивительно. С высоты птичьего полёта просматривались зелённые улицы с малочисленным транспортом, судя по однотипности, общественным. Монорельсовая дорога проходила сквозь небольшие по площади здания, скорее всего, являющиеся парковками и лифтами одновременно.
- У нас личный и грузовой транспорт по городам не ездит самостоятельно, - пояснил Виталий Петрович, - только за городом.
- Как называется город, - спросил Андрей.
- Пригород, - ответил доктор.
- Ну, хорошо, а сам город? - повторил вопрос Николаев.
- Пригород, так и называется, - улыбнулся Виталий Петрович.
Нужный точки маршрута достигли быстро, с платформы автомобиль переместили в лифт, а затем и вниз, где он и был запаркован. С парковки на эскалаторе они очутились на улице прямо перед зданием из красного облицовочного кирпича, точь-в-точь, что и их общежитие. За зданием находился парк.
- Смотри Ян, как у нас, - не упустил данную деталь и Николаев.
Яна сосредоточенно кивнула ему лишь в ответ. Войдя в фойе, Аня направилась к посту охраны, она отсканировала свою карту на кармане комбинезона, и электронный сторож разблокировал ограждение, вызвал для них лифт.
- Мы заказали экскурсию без помех, хотя это услуга и платная, - с гордостью пояснил Виталий Петрович.
На лифте поднялись на последний технический этаж.
- Вот здесь тебя и нашли, - сказал Виталий Петрович.
Технический зал своим размером напоминал их зал из реала, разве только вместо бетонных балок, алюминиевые.
Яна подошла к стене, с которой всё и началось, прикоснулась к ней ладонями, словно греясь, потом двинулась вдоль, туда, где за бетонной тумбой находился пленённый Август. Остальные трое лишь наблюдали за ней. Николаев спросил:
- А меня тоже здесь?
- Нет, тебя в коридоре двенадцатого этажа в женском секторе, - ответил ему доктор. Он делал пометки в свой блокнот.
- А мы там побываем? - не отставал Андрей.
- Конечно.
Тем временем Яна зашла за колонну, и послышался её возглас:
- Ой, здесь кошка!
- Яна не трогайте её, животное может быть инфицировано, - крикнул доктор.
Они вместе с медсестрой быстренько стали перемещаться к Яне, но было уже поздно, та показалась из-за тумбы с кошкой на руках.
- Виталий Петрович, это - Баст, моя кошка, - представила животное доктору Яна.
Она гладила кошку, прижимая её другой рукой к груди, та звонка мурлыкала, признавая хозяйку.
- Исхудала бедненькая, - приговаривала Яна, - как же ты сюда попала?
- Если это действительно ваша кошка, - произнёс Виталий Петрович, - тогда это меняет дело.
- Мы заберём её с собой, и она будет жить у меня, - Яна смотрела доктору прямо в глаза, словно гипнотизируя его.
- После осмотра у специалиста, - согласился Виталий Петрович.
К Яне подошла Аня, кошка перестала мурлыкать, ощетинилась и зашипела, затем перевоплотила свой голос в предупредительный вой.
- Баст, прекрати, ты делаешь мне больно, - пыталась остановить её Яна.
Серое существо, по всей видимости, выпустило когти, которые впивались в руку Яны. Возглас хозяйки никак на неё не подействовал, она продолжала выть и угрожающе урчать.
- Аня, прошу вас, отойдите, пожалуйста, - обратилась к медсестре Яна, - она, наверное, боится вашей униформы, ничем другим я не могу объяснить её поведение.
Действительно, когда медсестра отошла, Баст успокоилась. Её реакция на приближение Николаева была сдержанней, она позволила Андрею даже погладить себя, предварительно обнюхав его руки. Этот феномен заставил Яну переглянуться с Николаевым, им казалось, что они догадываются об истинной причины нелюбви кошки к медперсоналу, вслух оглашать свои выводы они, конечно, не решились.
- Ян, чё в натуре это твоя кошка? - удивился Андрей.
- Сто пудово, - в его же стили утвердительно ответила та.
- Клёво!
Осмотр места нахождения Николаева ничего интересного не дал.
"Коридор - он в Африке коридор", - выразился по этому поводу сам Андрей. Необычным лишь было то, что они не встретили ни одного обитателя данного общежития.
- Мы заказали экскурсию без помех и даже оплатили её особые условия, - повторился Виталий Петрович.
Было понятно, что "больных" всячески изолируют от контактов с обитателями данного города, единственный прокол - кошка.
По возвращении в клинику Виталий Петрович сдержал своё слово, Баст оставили у Яны. Для этого потребовалось небольшая рекомбинация палаты, рядом с туалетом появился специальный сектор-вольер для кошки.
- У нас не принято, чтобы животные находились совместно с людьми в одном жилище. Это нарушает права людей, - пояснила Аня.
Гулять по палате Баст категорически запретили, электронный сторож не пускал её за границы сектора. Видимое ограждение отсутствовало, но приблизиться к незримой черте ближе, чем на пять сантиметров, кошке не позволял страх, в этом и был весь сторож. Яна могла свободно посещать вольер и ухаживать за животным.
На вопрос Виталия Петровича, что кроме кошки дала им экскурсия, Николаев лишь пожал плечами, а Яна задумчиво ответила:
- Мне нужно разобраться с этим внутри себя, что-то там, на этаже есть такое, оно зовёт меня, а что - пока не знаю, возможно, нам ещё раз предстоит побывать там, но уже в определённые временные рамки.
- Ну, что же, в принципе я такого ответа и ожидал, - согласился с ней доктор, - ваше подсознательное ищет выход и не находит его, но уже стучится наружу.
Процесс тестирования снова откладывался.
- Вы уже превратились из попечителя и доктора, скорее в надзирателя и конвоира, - пошутила Яна.
- Надо ждать, время - лекарь, - отбивался Виталий Петрович, - всё у вас будет хорошо.
Яна переглянулась с Андреем, тот кивнул, пришла пара и поупражняться в криптонике.
Идея Яны состояла в том, что нужно согласовать календари, здешний и тот в реале, ведь если их просто удерживают, по указанию Мамонова - это одно, а если это побочно как-то связанно с игрой, то это - другое. У игры есть окончание, где определится промежуточный победитель. Им могут стать "римляне", если они разрушат фрактал фракталов, и "демоны", если они его защитят, но есть временные рамки: двадцать четыре ноль-ноль тридцать первого октября. Вот к этому согласованному времени нужно оказаться на техническом этаже.
Весь день Яна была занята кошкой. Кормила её с рук, гладила, одним словом, соскучилась по общению с любимым животным. К вечеру Николаев прислал новую сказку, с пометкой: "Прочти, это становится забавно! И это не мои мысли".
Баст дремала на мягкой подстилке у своего домика, Яна решила оставить её в покое и почитать.
"Миф о творце, - прочла она название произведения, - что ж, почитаем".
"Создал Демиург подобие себе, и не понравилось оно ему, так как хотелось отличия. Смешал всё заново и задумался, и вместо создания нового, он разбил облако на мелкие части и рассыпал их на Землю. "То части мои бессознательные, пусть они всегда стремятся к единению, чтобы снова стать единым целым. И пусть каждая привнесёт что-то новое, чтобы приятен образ глазу моему стал".
Наделил бессознательное и сознательным, и поместил их вместе в одно тело, чтобы существовали самостоятельно. Связь между собой держали лишь через совесть. Исходила совесть из бессознательного, чтобы влиять на сознательное, пока то не сделает нужный шаг к единению. И назвал он это Человеком.
Но не на всех хватило сознательного, кто-то остался в теле в одиночестве, и назвал он это Природой.
Подглядел Правд, чем занимается Демиург, и понравилось ему это, и решил он украсть части, и построить из них подобие себе. Но только убирал он части бессознательного из тела, увядала Природа, а Человек, лишившись совести, погибал. Тогда он понял, что не взять ему частей из Природы и решил внимательней присмотреться к Человеку. И увидел он, что самостоятелен Человек, но слаба его зависимость от совести. И вступил он в диалог с сознательным самого сильного Человека.
- "Видишь, - говорил он, - какой ты сильный и умный. Ты способен на многое. Оглянись, вокруг тебя одни слабые, ты в ответе за них. Кто приведёт их к единению, как не ты?"
- "Да, единение твоя цель, - подсказывала совесть Человеку".
- "Ты должен стать ещё сильнее, чтобы хватило силы на всех слабых, - твердил ему Правд".
- "Но, как мне стать сильным? - спросил Человек".
- "Я помогу тебе, - убеждал его Правд, - отдай мне своё бессознательное, я понесу его. И тебе станет легче".
- "Бери, - согласился сильный Человек".
И действительно, стал он ещё сильнее и повёл за собой слабых, а чтобы не погиб он без совести наделил его Правд своей совестью. И имел он теперь постоянную связь с Правдом.
- "Ты - творец, - говорил ему Правд, - ты - хозяин природы".
- "Да, это так, - вторила совесть".
- "Ты должен покорить Природу, чтобы ускорить приближение Единения и облегчить путь слабым, - вещал ему Правд".
- "Да, это хорошо, - говорила совесть".
И шёл Человек, покорял Природу. И шли слабые за ним вослед повторяя:
- "Он ведёт нас к Единению".
Но остались ещё сильные, и подсказывала им совесть, что-то не так. И не пошли они за самым сильным Человеком, а стали искать свой путь.
И увидел Демиург, что не складывается Единение, и идут два разных потока бессознательных частей к Единению, но всё дальше удаляясь друг от друга. И задумался он, и разделил их на две равные части, пусть будут два новых подобия, чтобы было возможно их сравнивать.
Одну часть с самым сильным Человеком оставил как есть, а другую лишил плоти. И стала вторая часть неплотной, и связь между собой имела лишь ментальную, и облегчился её путь к Единению, но не ускорился. А Правд перестал видеть второю часть и остался с первой.
И имели две части связь между собой только раз в десять тысяч лет. И только бессознательное могло перемещаться из одной в другую, чтобы была возможность обмена лишь положительным опытом. И назвал Демиург это переходом фракталов.