Албазин, конец мая 7146 (1638)
Построенный на месте посёлка безвестного князька Албазы острог ангарцев потихоньку распространял свою власть на амурские берега. Как и в случае с казаками Хабарова, Степанова и других, менее известных ныне первопроходцев. Единственно, тем людям мешала излишняя прямолинейность, да ненужная жестокость в отношении амурцев. Недальновидная политика казачьих отрядов лишь толкнула местные народы в объятья своих врагов - маньчжуров, не принеся казакам никакой выгоды, кроме малого количества шкурок несчастных животных. Сейчас же людей Сазонова, как и в былое время, людей Хабарова, дауры называли братьями. И Алексей не желал того, чтобы это положение изменялось. Под его контролем Шилгиней становился местным князем, а не просто князьком нескольких деревенек. Даже два солонских поселения прислали в Албазин своих делегатов, чтобы, увидев высоких бородатых ангарцев и крепость ими построенную, принести клятву верности князю Шилгинею и далёкому великому князю Соколу. Сазонов понимал, что многие из этих клятв не стоят по верности и времени на них потраченных, но из тех поселений, на которые уже можно было опереться, набиралось под шесть сотен воинов, в основном - неплохих лучников. Теперь оставалось ждать помощи из Ангарии.
В начале прошлогоднего лета к берегам Байкала ушёл небольшой отряд Бекетова, а началу же этого лета Сазонов ждал пополнения людьми и боеприпасами. Заряды к ружьям постепенно убывали, их пытались экономить, но как тут сэкономишь? Разведка солонца Бомбогора уже дважды приходила к самому Албазину и только услужливый шёпот местного старейшины выдавал разведчиков, которые рядились в личину очередных страждущих принести дары князю Шилгинею и уверить того в своей лояльности. Ясно, что многого отправленные назад разведчики не расскажут, но про огнестрельное оружие албазинцев и их возникшую ниоткуда крепость на месте небогатого поселения, Бомбогор узнает. Да можно быть уверенным, что он уже это знает, а вскоре и заинтересуется настолько, чтобы самому прибыть под рубленые стены острога. И тут надо его правильно встретить, в идеале лучше было бы договориться с ним, но, с другой стороны ангарцам нужно было оседлать Амур до океана. А как это сделать, если Амур перекрывал своими владениями этот солонский князь? Значит, кому-то придётся уступить. Сазонов знал, что ангарцы этого точно не сделают. Владение двумя великими реками Сибири даёт огромные преимущества в будущем.
- Товарищ майор! Рад видеть тебя в добром здравии, Алексей Кузьмич! - Сазонова облапил Олег Васин, снова вернувшийся на берега Амура из Ангарии.
С ним пришло и три десятка воинов, в основном это были юноши из числа переселенцев, да некоторое количество казаков, была и пара молодых тунгусов. Ангарцев в Албазине стало почти семьдесят человек. А Бекетов и Усольцев с остальными казаками остался на берегах Байкала в Порхове. Сразу после дружеских объятий Васин, вернув лицу обычно серьёзное выражение, уже официальным тоном доложил:
- На Шилке, в нижнем течении при сплаве наткнулись на чужих казаков. Говорят, с Якутска. Атаманом у них был Максим то ли Перфильев, то ли Перфирьев. Он говорит, что уже бывал на Ангаре, да на Уде.
Сазонов, задумавшись на пару секунд, озабоченно проговорил:
- Да-да, помню. Он про Бекетова ещё спрашивал, мол, у вас этот убийца или нет.
- Так вот, он теперь шарится в этих краях. С ним человек тридцать было. А рожи, скажу я тебе, у всех лихие. Я уж думал, точно будет перестрелка.
- А как разошлись, мирно ли? - нахмурился Сазонов.
- Да, - кивнул Олег, - всё нормально прошло, слава Богу. Сначала, конечно, похватали оружие. Но Максим своих быстро успокоил, а потом к нам вышел. Один вышел, просто поговорить. Я ему и сказал, что мы на Амуре мол, стоим.
- Хорошо, ещё придётся, видимо, с ними столкнуться, - сказал Сазонов. - Чего ещё интересного слышно?
- Соколов говорит, что оседлать Амур хорошо бы - тогда, почитай, прямая дорога от океана до Байкала, от Шилки только посуху переть. Там бы ещё не зимовье, а посёлок организовать. Вот только…
- Вот только людей-то нету! - закончил за Олега Алексей и кивнул на сколоченные ящики, длиною больше полутора метров, что амурцы снимали с оленей прибывших в Албазин ангарцев. - А это что?
- Ангарки, новая нарезная версия и патроны. Радек всё-таки упростил конструкцию, для более массового производства, а то с прежними ружьями мороки много, а толку - чуть. Зато теперь до трёх сотен стволов за год можно будет делать и уже на новых станках. И это уже не ружья, а самые настоящие винтовки, пока однозарядные.
Ружья же, изготовляемые ранее, теперь изымались, чтобы подвергнуться полной переделке. Использовались заново стволы, не делать же работу ещё раз! Использовали и кое-какие детали спускового механизма, пружину. Пока Сазонов оглядывал новое оружие, Олег обратил внимание на маячившую за спиной майора фигурку девушки-даурки, которая ещё до отбытия отряда Бекетова, как помнил Васин, неотступно следовала за Сазоновым.
- Алексей, - осторожно начал Олег, - а ты ещё… с ней?
- Ну да. Сэрэма - хорошая девушка. Надо бы её окрестить побыстрее и венчаться у отца Кирилла. Чего время терять?
- Будешь ты время терять, - усмехнулся Олег и рассмеялся. - А Карп, ты его за этим позвал сюда?
- Кого позвал? - опешил Алексей. - Карп с вами?
Оказалось, что отец Кирилл, оставив церковь на своего старшего сына, и, будучи в Новоземельске, да встретив там Васина, вызвался в обратный поход на Амур. Прослышав о мирных и уживчивых даурах, которые, ко всему прочему, ещё и землепашцы, отец Кирилл заявил, что должен непременно привлечь их к вере Христовой. Дабы не прозябали бы они в невежестве, а приняли веру православную в своих сердцах. Видя такую решимость священника, никто не пытался ему возразить, а полковник, даже наоборот был в восторге от этой идеи, но Васину наказал отца Кирилла всячески оберегать.
- Не все миссионеры, приходя к туземцам, выживали. Некоторых даже кушали, как и капитана Кука. Так что, смотри Олег! - говорил он тогда двухметровому морпеху.
- А что же ты не смотришь за ним? Где отче-то наш, единственный на всю Ангарию? - ехидно спросил Сазонов.
- Опа, только что был у пристани! - воскликнул Васин, обернувшись.
А Карп уже высматривал место под часовню. Да, чего-чего, а в работоспособности отцу Кириллу не отказать. Отмахиваясь от суетившегося вокруг него детины-морпеха, который решил сразу втолковать священнику о мерах его личной безопасности, Карп, забравшись на небольшой холм уже в удовлетворением поглядывал окрест, приложив ладонь ко лбу. Наконец, вполне удовлетворившись, он окрестил землю вокруг и, сойдя с холма, перекрестился ещё раз. Ну а далее, не обращая внимания на Олега, пошёл в деревню, что немного отстояла от острога - знакомиться с будущей паствой. Васин махнул рукой и, подозвав двух парней с винтовками на плечах, приказал им сопровождать священника. Правда, посоветовал им держаться от него чуть поодаль, но и глаз с него не спускать.
- Алексей, пушек взяли только две, иначе не довезли бы, ей Богу! - когда Васин вернулся к Сазонову, он уже осматривал привезённые группой Олега припасы. - Оленей оставили у Шилки, в зимовье. Шесть тунгусов с ними.
- Пушечки, чую, скоро пригодятся, - негромко сказал Алексей.
Сазонов рассказал про солонских разведчиков, что они отправили взашей, на что Олег, несколько поморщившись, сказал лишь:
- А зачем отпустил? Не проще ли, - и показал характерный жест ладонью по шее.
- Не проще! Князь солонов всё равно отреагирует на наше усиление, прямо или через третьи головы, но отреагирует и теперь, после вашего появления, чем раньше - тем лучше.
Пушки установили на переносных лафетах в двух башенках, что стояли по диагонали. Одна из них смотрела на реку, а вторая - на сбитую конскими копытами и ногами амурцев широкую тропу вдоль реки.
- Солонский князь не трус, он гордый. Но с ним хорошо мир иметь, - прижалась к Алексею Сэрэма.
Однако правильно было сказано - ежели хочешь мира, то готовься и к войне. Этому принципу Сазонов следовал буквально. Он немедленно принялся за изучение конструкции новой ангарки, найдя её предельно простой и эргономичной. Единственным минусом стало лишь небольшое количество нового оружия, всего двадцать четыре ствола. Половина из них - переделанные ружья.
Ночью, после очередной порции любовных утех, Сэрэма прижалась горячей щечкой к влажной от пота груди Алексея и в который раз зашептала об устье великой реки Амур, где жила её семья. Там, где Амур изливается в океан широким потоком. А за полосой океанских вод лежит Я ун мосир - наша земля, родной остров утара Нумару - отца Сэрэмы. Кузнец Нумару, после ссоры с нишпа Варойо, вождём его рода, ушёл на северную часть Я ун мосир, а затем и на Амур. Там жила родня Нумару. Там же родилась и Сэрэма и оба её брата. И там же она была похищена дикарями-сумэренкур. Грязные и дурно пахнущие, в одежде из рыбьей кожи и босые, они утащили её в свои убогие жилища и вскоре отдали Сэрэму солонскому князьку, который, в свою очередь, обменял девочку даурам. Даур Мингит, у которого она жила целый год в услужении, подарил несчастную девушку юному князьку Албазе. К счастью тот словно не замечал очередную жену, так ни разу не разделив с нею своё ложе. К счастью для Алексея, потому что для самой Сэрэмы это было довольно оскорбительно - считаться женой, но ни разу ею не побыв. Албаза же всё время проводил с другими, более старшими жёнами. Теперь Сэрэма поняла, как ей повезло, ведь её Алексей очень обрадовался тому, что его женщина не досталась прежде никому из мужчин. А сегодня Алексей сказал, что должна стать его женой! А ещё приехал старик, который поженит их по закону, принятому у народа её будущего мужа. Но до свадьбы она должна будет принять новую веру, также принятую у народа Алексея. Он же при этом объяснил ей, что её личное дело принимать ли эту веру всем сердцем или оставаться со своими богами, что сотворили этот мир - пасэ камуя. Но для того, чтобы их единение не вызывало сплетен среди единокровных с её мужем людей, Сэрэма нужно было пройти обряд посвящения в таинство новой веры у того худого, жилистого старика.
- Для меня важнее быть с тобой, Алёша, - говорила тогда Сэрэма, - а Бог, он един. Просто у него много названий и воплощений.
Карп остался доволен увиденным. Всё, начиная от глинобитных домов, поделенных на светлую и тёмную половины, от удобных отхожих мест и кончая условиями содержания скота, говорило о том, что народ сей крепкий и хозяйственный. Сами дауры были низкорослы, но крепки телом, в отличие от тунгусов имели они и растительность на лице - у многих мужчин была довольно густая борода, что для русского взгляда было приятно. Отец Кирилл с явным удовольствием предвкушал значительное увеличение своей паствы.
Засурье, Нижегородчина. Конец мая 7146 (1638)
Раннее утро на Волге, по-над рекой стелется белёсый клочковатый туман, уже вжимаясь в берега, где прильнули ветвями к воде кучно растущие ивы. Солнце греет чуть-чуть, начинается день, ногам зябко ступать по холодной росистой траве. Ивашка пробирался к реке - умыться, да ещё раз приглядеться к островку, к которому плавали все большие мальчишки деревеньки. Хоть и прохладно было, но от воды, казалось, шло тепло. Закатав штаны, Ивашка вошёл по колено в воду и с удовольствием принялся умываться, шумно отфыркиваясь. Поначалу незаметный для уха звук постепенно добавлялся к плеску воды и мальчишка завертел головой, отыскивая источник неясного шума. Ничего необычного видно не было, однако шум нарастал. Подалече всхрапнул конь.
"Стук копыт" - понял Ивашка, удивлённо пробормотав:
- Кто это с утра-пораньше коня выпустил?
Распрямившись, Ивашка внимательно оглядел поле - коня видно не было. Тут взгляд его упал на берег.
- Пресвятая Богородица! - из исчезающей утренней дымки вынырнула под мерное постукивание копыт первая лошадь, за ней вторая, третья. Всадники в лисьих островерхих шапках. Конная колонна начала разворачиваться веером, выходя на засеянное ячменём поле. Крупные капли упали с подбородка замершего мальчишки, Ивашка, не отводя глаз с надвигающейся беды, начал пятиться.
"Замирили же татар давным-давно, никак! Откель они?"
Пятился он, покуда не свалился оземь, наступив на мокрую корягу. Только теперь Ивашка со всех ног припустил к деревеньке, закричав:
- Татары! Татары!
Улепётывающего мальчишку легко нагнал один из всадников, со смехом оторвав его от земли и рывком перекинув через седло. В нос ударило конским потом. Татарин вскоре посадил Ивашку на коня более привычным пареньку способом и показав ему пальцем, не балуй, мол, принялся раздавать команды своим людям, окружавшим деревню. Небольшая, всего с десяток дворов, деревенька, с одной стороны прикрытая густым лесом, а с другой - широкой балкой, обезлюдела за каких-то полчаса времени. Однако, на этот раз татары никого не рубили и ничего не жгли. В деревне осталось лишь полтора десятка стариков, все остальные были уведены в сторону Васильсурска. Туда же тянулось и ещё с десяток небольших караванов испуганных, ничего не понимающих людей.
В Васильсурске крестьяне Засурья к горестному их изумлению были буквально проданы стрелецкому начальнику из Казани. Как и остальные несчастные, засурцы, вместе со своими пожитками, были согнаны на лодии, как и остальные крестьяне. Через некоторое время, когда люди расположились на палубах и прекратились жалобные и гневные выкрики крестьян, караван из двенадцати речных судов неспешно взял курс на Казань от пристани хиреющего городка на Волге, давно потерявшего свою значимость граничной крепости.
- Тятя, что деется? - спрашивал Ивашка отца. - Куда мы плывём?
- И не пытай меня о сём, Ивашка. Главное, что живот свой сохранили, а там посмотрим, что дале будет, на всё воля Божья, - отвечал отец, прижимая к себе заплаканную мать, без чувств лежащую на тряпье.
Ивашка с явным неудовольствием отметил отцову покорность судьбе. Присев на мешок, мальчишка подпёр голову кулаком и хмуро оглядывал медленно проплывающие мимо волжские берега, которые с каждым часом отдаляли его от родных мест.
Ангарское княжество, июнь 7146 (1638)
Итак, минуло ровно десять лет с того момента, как нога гражданина Российской Федерации первый раз ступила на столь далёкую сибирскую землю. Причём, далёкую не только географически, но и сильно отстающую во времени от той Земли, что они покинули. Было совершенно неясно, является ли этот мир прошлым их родного мира или это лишь слепок, параллельная реальность, одно из многих зеркал той Земли, что они знали. Земли, такой родной и кажущейся доброй, несмотря на все те мерзости, что там творились. Сейчас они не вспоминаются, а пропавший мир ассоциируется только с домом, семьёй и друзьями, с любимым человеком или тем делом, что занимало тебя всего, но в той, прошлой жизни. Эта жизнь началась внезапно и резко, с чистого листа. Здесь неважны были личные проблемы, они казались столь чуждыми и мелкими, по сравнению с общим желанием выжить в условиях, которые подкинула им судьба. Потом людям захотелось не просто выжить, но и защитить себя, а потом и заявить о себе. Сейчас же, спустя десять лет они уже думали не о том, чтобы просто жить в своём новом мире, ставшем им вторым домом, а идти вперёд.
В отсутствие доступной к добыче нефти, ставка в экономике княжества автоматически падала на каменный уголь, запасы которого представлялись пока неисчерпаемыми. Уголь из-под современного Черемхово уходил в коксовые печи Железногорского рабочего посёлка. Там же пустили и первую мартеновскую печь в этом мире, с принудительной подачей воздуха от гидропривода. Чугуном её снабжали несколько плавилен железной руды. Постепенно посёлок разрастался, на Илим приходилось отправлять всё больше специалистов и работников. Но людей всё равно не хватало. Тунгусов же привлекать на работы, кроме погрузочно-разгрузочных, было невозможно. Они могли, устрашившись фронта работ, просто откочевать на сотню километров и вспоминать жаркий цех лишь как одно из воплощений жилища злых духов и их человеческих слуг. Так что пока они работали, свозя на оленях богатую руду Железной горы к плавильням - и то хорошо.
Небольшой прокатный стан позволял накапливать заготовки для будущего строительства от арматуры до стальных лент. Попутно, фосфаты, применявшиеся при производстве стёкол при взаимодействии с коксом и песком, дали возможность получать при сильном нагревании белый фосфор, при дальнейшей перегонки его в фосфор красный появилась возможность производить фосфорную массу для спичек, столь необходимых для абсолютно всех жителей Ангарии. Радек, тут же распорядился ставить отдельное помещения для небольшой бригады спичкоделов, разглядев в этом производстве немалую выгоду от возможного экспорта в Московию.
- Будет греметь в Европах не шведская спичка, а ангарская, - ухмылялся профессор.
Отмечать десятилетие пребывания экспедиции на Ангаре люди собрались в клубе ангарского кремля. Днём было жарко, поэтому окна открыли настежь. Накрытые скатертями столы, заставленные разнообразной снедью и питьём, стояли двумя длинными рядами. Более всего это походило на традиционное собрание одноклассников. В зале царила непринуждённая обстановка, смешки и группки по интересам, стенгазеты и аппликации, развешанные по стенам, всё это было как там… дома. Соколов не хотел превращать встречу в отчётное собрание с лозунгами и обещаниями. А просто всем вместе приятно провести вечер. Несмотря на то, что среди собравшихся до четверти присутствующих было из группы Корнея Миронова, никакой скованности у них не было. Новички быстро влились в ангарское общество, практически не отличаясь от россиян. Отличались лишь миры, откуда люди попали в Прибайкалье.