Ну ладно, я его предупредил. В крайнем случае с памятью Василия Севастьяновича поработают наши суггесторы. Или не с памятью… И не суггесторы… Ликвидаторы.
Ключи Синягин не оставил, замки пришлось взламывать. Впрочем, для конструкции столь внушительных размеров оказались они мелкими и несерьёзными, легко поддавшись лезвию складного ножа.
Крышка поднялась. И я разочарованно вздохнул…
4
Чемодан оказался доверху завален бумагами, лежавшими кучей, без какой-либо системы. Вырезки из книг, газет и журналов, пожелтевшие машинописные тексты, фотокопии и ксерокопии архивных документов - старых, дореволюционных, и относительно недавних…
М-да, разобраться в этой груде с лёту не удастся. Я взял наудачу одну вырезку (вернее, вырванную из книги страницу), бегло прочитал обведённый карандашом абзац:
"Слышу я, лежит надо мной тяжёлое, слышу тёплое над лицом, и слышу, забирает он в пасть всё лицо моё. Нос мой уж у него во рту, и чую я - жарко и кровью от него пахнет. Надавил он меня лапами за плечи, и не могу я шевельнуться. Только подгибаю голову к груди, из пасти нос и глаза выворачиваю. А он норовит как раз в глаза и в нос зацепить. Слышу: нацепил он зубами верхней челюстью в лоб под волосами, а нижней челюстью в маслак под глазами, стиснул зубы. Начал давить. Как ножами режут мне голову; бьюсь я, выдёргиваюсь, а он торопится и, как собака, грызёт - жамкнет, жамкнет. Я вывернусь, он опять забирает. "Ну, - думаю, - конец мой пришёл".
Перевернул - на обороте рукописная пометка: Л. Толстой, "Четвёртая русская книга для чтения". Вот уж не знал, что у Льва Николаевича есть этакие натуралистичные, в духе Стивена Кинга, описания.
Василий Севастьянович тоже порылся в чемодане. Спросил удивлённо, держа в руках тоненькую потрёпанную книжечку:
- И за это людей убивают? За это???
Книга вышла двадцать лет назад в издательстве "Детгиз", в серии "Моя первая книжка", стоила в те времена пять копеек и именовалась "Маша и медведь". Как же, читали: не садись на пенёк, не ешь пирожок… Действительно, хранить такую сказку - повод для убийства не слишком веский.
Проще всего подумать, что Синягин был маньяком, безобидно свихнувшимся на медвежьей теме. Валил в одно кучу всё, что хоть как-то касается косолапых… И зацепил невзначай ниточку, ведущую к чему-то серьёзному и опасному. Однако моё недолгое знакомство с ним никак не позволяло поставить диагноз "старческое слабоумие". Излишняя самоуверенность - да, этим старый грешил. Переоценил запасы пороха в своих пороховницах…
Но при чём тут Маша и её медведь? Даже при самом смелом полёте фантазии я не мог предположить, что в наивной сказочке есть прямой намёк на происходящие в Лесогорске события…
Запустив руку поглубже в рыхлую бумажную кучу, я нащупал нечто вроде картонной папки. Точно, вот и тесёмочки-завязки. Ещё одна, и ещё… Вытащил первую на свет божий - пожелтевший картон, в углу дата - 1969 год. По крайней мере часть своего архива Синягин содержал в порядке. Как тогда понимать остальной кавардак? Лихорадочно искал какую-то информацию и не успел разложить бумаги обратно по папкам? Теперь уже не узнать…
Василий Севастьянович вскочил, потянулся к "Громовержцу". У меня, скажу не хвастаясь, рефлексы оказались получше: я уже стоял в углу, укрывшись за русской печью, держа наизготовку револьвер - и горько жалея, что карабин остался в кабине Росинанта.
Причина, вызвавшая нашу столь бурную реакцию, была проста - в горнице на несколько секунд стало чуть-чуть, но темнее. Или на безоблачном небе не пойми откуда объявилась тучка, закрыла солнце и тут же бесследно исчезла, или… Или кто-то заглянул в окно, застав нас за изучением архива Синягина.
Заглянул - и всё. Секунды шли. Ничего не происходило. Никто не пытался войти, никто не попробовал атаковать через окно… Я безуспешно напрягал слух. Эх, отчего я не поступил в Академию, не окончил её и не получил СКД-вакцинацию…
Выжидать дальше не имело смысла. Может, соседка решила зайти за солью, увидела чужого - и заробела?
Но, выйдя на крыльцо, соседку мы с Василием Севастьяновичем не обнаружили. Торопливой походкой в сторону реки уходили два мальчика-подростка - в тёмной одежде словно бы с чужого плеча. Временные…
Мы переглянулись и молча вернулись в избу. Я стал торопливо укладывать бумаги обратно в чемодан. Василий Севастьянович больше не проявлял к ним интереса, о чём-то глубоко задумавшись…
- Лодку одолжите? - спросил я, кое-как застегнув искалеченные замки.
- За реку собрался?
- Да. Сплаваю затемно на разведку, не всё же им к нам ночью в гости ходить.
- Вместе поплывём, - решительно сказал старик. - Давненько не был на медвежьей охоте…
5
Я в очередной раз заглянул в дуло револьвера. Пожалуй, достаточно… Полтора часа кропотливой работы алмазным надфилем - и твердосплавной перегородки в стволе как не бывало.
Теперь пора заняться боеприпасами. В качестве тигля я решил использовать фаянсовый заварной чайник, аккуратно отколов у него носик. Загрузил в испорченную кухонную утварь все наличные запасы серебра, обнаруженные в тёткиной квартире после тщательных поисков: три "нэповских" полтинника с изображением мускулистого пролетария-молотобойца, две цепочки, колечко и чайную ложечку…
Поставил всё это хозяйство на газовую конфорку, от души надеясь, что выдаваемая ею температура окажется достаточной для плавки серебра… Школьный курс химии, каюсь, начисто вылетел у меня из головы.
Пока моя импровизированная мартеновская печь медленно нагревалась, я занялся архивом Синягина. Попробовал отыскать жемчужные зёрна в этой куче…
Обнаруженную Василием Севастьяновичем детскую книжицу я отложил в сторону - уж в ней-то жемчуг никак не найдётся… А спустя пару минут раскопал вторую, точно так же изданную книжонку: "Три медведя". Следующей будет "Лиса и медведь", не иначе… Потом "Медведь-половинщик", а потом ещё что-то в том же духе, в русском фольклоре немерено сказок про топтыгиных…
Зачем, чёрт возьми, Синягин коллекционировал такую макулатуру?
Однако чуть позже выяснилось, что внимание старика привлёк лишь ещё один образчик народного творчества: "Ивашка-медведка". Страницы с этой сказкой оказались выдраны из какого-то сборника. Трепетным отношением к книгам старый оперативник явно не отличался…
Затем я раскопал действительно интересный документ: рукописный рапорт штабс-капитана Виленского жандармского дивизиона Клемчинского своему начальнику, графу Бенкендорфу. Не оригинал документа, конечно, - фотокопию. Датирован был рапорт 1831 годом.
Разбирать почерк жандарма пришлось долго - изобилие стилизованных завитушек, старые правила орфографии и длинные, неудобочитаемые фразы отнюдь не облегчали задачу. Неизвестно, какими оперативными и прочими талантами обладал Клемчинский, но способность к писательству среди них точно отсутствовала.
Дочитав, задумался… Едва ли произошедшая много лет назад в мятежной Польше история выдумана Клемчинским в целях произвести положительное впечатление на начальство. Бенкендорф, наоборот, мог усомниться в том, что подчинённый трезво и адекватно воспринимал происходившее…
Но если штабс-капитан сочинил свой рапорт не после многодневного запоя, то придётся признать: о потенциальных противниках - в данном случае о Морфантах - наша Контора информирует младший оперативный состав более чем скупо. В лучшем случае. В худшем - сама не до конца информирована…
За такими печальными размышлениями я вертел в руках "Машу и медведя". Изображённый там простодушный Михайло Потапыч в лаптях, крестьянских портах и зипуне ничем не напоминал кровожадную тварь из рапорта Клемчинского. Машинально я отложил книжечку, машинально взял "Трёх медведей", скользнул глазами по тексту…
И тут меня осенило - как, наверное, осенило в своё время Синягина. Я торопливо схватил "Ивашку", торопливо вчитался. Так и есть! Это ведь не три сказки! Но цельная история, искусственно разбитая на три части… Единая фабула проста: заблудившись в лесу, девушка попадает в жилище медведей - и с удивлением убеждается, что живут они совсем как люди… Хозяева застают её, девушка остаётся жить с ними. В самом прямом смысле сожительствует с медведем, потому что после того, как ей обманом удаётся бежать, у неё рождается сын, Ивашка-медведка. Интересный мальчик, обладающий феноменальной силой: дёрнет сверстника за руку - рука прочь, дёрнет за голову - голова прочь. Такому Ивашке выворотить половицы и разломать на куски железную койку в хибарке Синягина - раз плюнуть. Самое любопытное, что поэтичная сказка идеально стыкуется с жандармским рапортом, облечённым в сухие казённые формулировки… И с другим документом - с записанной по памяти беседой участкового оперуполномоченного НКВД Синягина с геологом, бродившим по тайге в тридцатые. Бродившим неподалёку отсюда (по сибирским меркам) - километрах в трёхстах. В общем, первые выводы назрели…
Из раздумий меня вывел запах нагревшегося металла, всё сильнее доносившийся из кухни. Чёрт! Совсем забыл про серебро на плите…
Увы, осваивать ремесло литейщика не пришлось. Серебряные предметы в чайнике почернели, но переходить в жидкое состояние решительно отказывались. Температуру плавления кухонная плита не выдавала… Формы для отливки, сделанные из собранной на берегу глины, не пригодились.
Пришлось заняться холодной ковкой. После двухчасовых стараний на столе лежали пять неровных комочков металла, способных кое-как заменить пули. Калибр их был значительно меньше, чем у револьвера, - дабы пороховые газы не разнесли хрупкий силлуминовый ствол. Ладно, большая убойная сила тут не нужна, достаточно пробить шкуру - а там уж серебро начнёт свою губительную для Морфанта работу…
За окном смеркалось. Пора собираться, Василий Севастьянович будет ждать меня в условленном месте на берегу через час после заката.
Бросив взгляд на разложенные по полу стопочки бумаг, я усомнился: а ну как Морфанты, нашедшие пристанище в посёлке временных (в этом я почти не сомневался), наведаются на этот берег, пока я произвожу разведку на том? Наведаются за архивом? Модернизированная мною дверь для существа с медвежьей силой и человеческим умом - преграда пустяковая. На усыпляющий газ тоже надежды мало: я понятия не имел, как он может подействовать на тварь, чей метаболизм весьма отличен от людского…
На подготовку тайника где-нибудь вдалеке времени не оставалось. Но я давно заметил, что чуть ли не половина квартир в тёткином доме пустует, - и решил использовать при нужде сей факт. Нужда, пожалуй, пришла… Пора доставать из багажа набор отмычек.
Нельзя сказать, что ремеслом взломщика я владею в совершенстве, - лишь на втором этаже обнаружилась входная дверь, простенький замок которой удалось открыть достаточно легко. Судя по толстому слою пыли, никто не появлялся здесь очень давно. И не появится, надеюсь.
Вскоре чемодан переселился на два этажа ниже. На всякий случай я обильно опрыскал лестницу снадобьем, способным напрочь отбить чутьё у самой талантливой собаки-ищейки. Теперь, как любит выражаться доктор Скалли, даже полевой агент ничего не унюхает…
6
- Зачем вы-то впутались в эту историю? - негромко спросил я. - Местные жители вообще про временных даже разговаривать не желают. Живут по принципу: мы вас не трогаем, и вы нас не троньте…
Василий Севастьянович перестал грести. Капли воды с замерших вёсел беззвучно скатывались обратно в реку.
- Не тронут, думаешь? Может, до поры и не тронут… А вот сына моего, Фёдора, тронули. Три года назад. В тайге его нашли, точь-в-точь как учителя школьного - хоронить в запаянном гробу пришлось. Зимой дело было, на медведя-шатуна грешили… Я все ноги исходил по лесу, зверя отыскивая, - ни следочка, как в воздухе растаял. Потом только понял, где искать надо было…
- Вербицкий сам на вас вышел?
- Не выходил он на меня… Хоть и знал, что с Фёдором дело нечисто. Скользкий был человек учитель, играл и вашим, и нашим. Ну и доигрался. Вот друг его правильным мужиком оказался…
И старик вновь мерно задвигал вёслами, считая разговор законченным.
Интересно, интересно… Не знаю, как там "вашим", а вот "нашим" покойный резидент никаких сигналов не отправлял… Либо "наш", получавший сигналы, не совсем "наш". Расследование движется по какому-то замкнутому кругу, в какую сторону ни пойдёшь - возвращаешься к засевшей в филиале крысе… Пора подумать о крысоловке. Завтра прибывают полевые агенты, думать придётся не в одиночестве.
Нос лодки мягко ткнулся в береговой песок. Причалили мы поодаль от посёлка временных - в километре выше по течению.
- Как думаешь берлогу найти? - поинтересовался Василий Севастьянович, извлекая из чехла "Громовержец".
Я не стал скрытничать. И так старик знает слишком много, без промывки памяти дело не обойдётся.
- Берлогу с лёту вычислить не надеюсь… И в одиночку соваться внутрь не хочу. Оценю расположение посёлка, подходы… Завтра прибывают профессиональные охотники на странных зверей. Надо собрать как можно больше информации для облавы.
- Охотники… - протянул Василий Севастьянович. - Значит, не врал старый хрыч - имеются такие…
Старым хрычом был для него Синягин? Сам-то тоже не из молоденьких…
Я снял карабин с предохранителя, опустил на глаза прибор ночного видения. Шагнул на берег.
- С Богом! - напутствовал меня старик. - Не геройствуй там дуриком…
- Да какой из меня герой… Услышите пальбу - не ждите, отплывайте. Обернётся дело плохо - к лодке прорываться не буду, попробую уйти вплавь.
- Смотри, Серёга, даром что июнь - вода ледяная. Хватанёт судорога - мигом сыграешь в Чапая.
- Ничего, приходилось и зимой плавать… - ответил я, от души надеясь, что открывать купальный сезон в Кети всё же не придётся. И пошагал в сторону посёлка временных.
Дела минувших дней - IV
Граф Браницкий
Польша, Бронино, август-сентябрь 1831 года
Отрывки из рапорта штабс-капитана Клемчинского графу Бенкендорфу А. X., шефу жандармов и начальнику III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Любопытно, что рапорт вопреки тогдашней субординации отправлен в обход непосредственного руководителя - начальника Виленского жандармского дивизиона полковника Берга. Орфография оригинала приведена в соответствие с современными правилами написания.
(вводная часть рапорта опущена)
…Для проверки сообщения в сторону Бронинской пущи выдвинулся Атаманский казачий полк под командованием генерал-майора Кузнецова, каковым и был обнаружен арьергард неприятеля. Не сомневаюсь, что у Вашего Превосходительства имеется исчерпывающая информация о ходе воспоследовавшей за сим баталии, посему немедленно перехожу к докладу об исполнении поручения Вашего Превосходительства.
Следующим утром, 6 дня августа месяца, я выступил в направлении замка графа Ксаверия Браницкого, имея во временном подчинении команду в составе казачьего урядника Сугареева и 26 нижних чинов. В три часа пополудни в избранном якобы для привала постоялом дворе "Рудна Марийка" у меня состоялась встреча с лично известным Вашему Превосходительству агентом Лотосом, краткий отчёт о коей прилагается для Вашего рассмотрения. В видах предотвращения нежелательного разглашения беседа проходила в общем зале, на французском языке, под видом разговора двух случайно встретившихся незнакомых людей благородного сословия. Среди прочего Лотос подтвердил информацию о том, что молодой граф Ксаверий получил за последние месяцы 3 или 4 письма из Варшавы, от известного Вашему Превосходительству государственного преступника Иоахима Лелевеля, именующего себя "председателем Патриотического комитета". О содержании сих писем агент Лотос мог лишь догадываться, но не сомневался в их подстрекательском характере. После чего агент Лотос сообщил мне своё приватное мнение, совпадающее, по его словам, с мнением других близко знавших графа Ксаверия персон. Граф Ксаверий Браницкий, по уверениям Лотоса, совершенно утерял былой интерес к политике и к прожектам восстановления Речи Посполитой после своей женитьбы, воспоследовавшей в августе позапрошлого, 1829, года. И к событиям, имевшим место после ноябрьского выступления врагов престола в Варшаве, отнёсся равнодушно. На мой вопрос о политических симпатиях молодой графини Элеоноры Браницкой агент Лотос затруднился с ответом. По его словам, брак графа Ксаверия рассматривался в обществе как полнейший мезальянс (в оригинале последнее слово написано по-французски) и послужил причиной резкого сокращения круга знакомств молодой четы. Сам Лотос лишь дважды встречался с графиней, сколько-либо приватных бесед с ней не имел и опасается строить досужие домыслы о…
(две следующие страницы рапорта опущены)
…граф заявил неудовольствие по поводу обыска, произведённого казаками подчинённой мне команды в костёле местечка Бронино (подробности обыска и опись изъятого изложены рапортом на имя полковника Берга от августа двенадцатого дня сего года). В ответ мною были изложены резоны, вызвавшие вышеупомянутый обыск, вполне удовлетворившие графа Ксаверия. Имя агента Лотоса, сообщившего про тайный склад оружия мятежников, мною не упоминалось.
При нашей беседе присутствовала графиня Элеонора, но участия в разговоре не принимала, лишь сказала мужу два или три слова по-польски, позволив мне тем самым допустить, что ни русским, ни французским языками графиня не владеет.
Внешность графини заслуживает отдельного внимания Вашего Превосходительства. Высокая, мужеподобная, не менее одиннадцати вершков роста, очень крупного телосложения. Черты лица, укрытого густой вуалеткой, мне разглядеть не удалось. Тем не менее можно было сделать вывод, что граф женился на женщине низкого сословия, отнюдь не прельстившись красотой невесты.
Вечером того же дня у меня состоялась очередная секретная встреча с агентом Лотосом. После получения оговорённого вознаграждения за предыдущую информацию Лотос сообщил следующее: граф Ксаверий, вопреки предшествующим наблюдениям, поддерживает связь с мятежниками и врагами престола, каковая связь осуществляется через графиню Элеонору. Согласно последним данным, полученным Лотосом, она не живёт в замке, бывая там наездами, и почти постоянно находится в охотничьей усадьбе, расположенной в 11 верстах, на опушке Бронинской пущи. Означенная усадьба ранее весьма часто посещалась покойным отцом графа Ксаверия и им самим в видах охоты, но в последние три года забава сия совершенно заброшена графом.