– Боюсь, что вы меня неверно поняли. – Улыбка на лице капитана неожиданно превратилась в довольно злобный оскал. – Вы в данный момент являетесь единственным живым подозреваемым в деле о бунте на линкоре "Антарес-6", и если не будете сотрудничать с нами, то судьба ваша сложится так, что вряд ли найдутся желающие ей позавидовать…
– Смотрите кассету, – ответил Виктор. – Меня зовут Джафар Абу-Наср Ибн-Мухаммед Аль-Фараби, и больше я вам ничего не скажу!
Имя маски должно было тем или иным способом достигнуть ушей руководства СЭС. Тогда появится шанс, что агента вызволят, не отдадут его на растерзание. Хотя только в этот момент Виктору впервые пришла в голову тягостная мысль, что его могут просто-напросто сдать, и от нее на душе стало предельно муторно.
Но внешне он продолжал так же беззаботно улыбаться.
– Еще раз настоятельно прошу вас подумать. – Капитан стал серьезен. – Кого вы покрываете? Ваших сообщников? Но они же мертвы! Тогда кого? Какой смысл в молчании!
"Очень даже большой, – подумал Виктор, – а если бы ты узнал, кого я прикрываю, ты бы очень сильно удивился".
– Господин капитан, – неожиданно вмешался в беседу совсем забытый десантник, – разрешите применить методы физического воздействия?
Капитан размышлял недолго.
– В ограниченных пределах, – сказал он после минутной паузы, – и смотрите, чтобы никаких следов!
– Так точно! – обрадовано ответил десантник, после чего Виктор был развернут вместе со стулом и оказался лицом к тонированному бронестеклу. В своей броне офицер напоминал чудовищное насекомое, которое вздумало притвориться человеком.
– Ну что, скажешь все? – прорычал он.
– Зря вы это, – печально вздохнул Виктор.
Первый же удар заставил его зашипеть от боли. Десантник бил резко, профессионально, и так, чтобы не осталось никаких синяков. Голова Виктора моталась, точно фрукт на ветке во время шторма, ребра, казалось, хрустели.
– Хватит, хватит. – Капитан вовремя прекратил избиение, опасаясь, что подчиненный войдет в раж. – Не хотите ничего рассказать, Джафар?
Виктор яростно затряс головой. От боли он не мог говорить.
– Ладно. – Капитан досадливо крякнул. – Дастин, отведите его в камеру и пока больше не бейте. А вы, мистер Аль-Фараби, помните, что мы в любой момент можем вернуться к беседе!
– Я запомню, – прохрипел Виктор, с трудом вставая со стула.
Подталкиваемый двумя хмурыми конвойными, он был препровожден через весь корабль к самой нижней палубе. Тут было полутемно – экономили энергию, и помимо служебных помещений имелась крошечная грязная камера, предназначенная для содержания всякого рода бунтарей.
– Как тебе новая квартира? – неожиданно проявил чувство юмора офицер-десантник. – Устраивает? Виктор не удостоил его ответом.
Лязгнула запираемая дверь, за ней прозвучали голоса, и Виктор остался один.
– Вот так и спасай Землю, – сказал он, оглядывая убогое помещение, где из всех предметов мебели имелся универсальный санузел да еще кровать, – сразу упрячут в кутузку. Оказывается, только в сказках героев любят самые красивые девушки, а деньги сами лезут им в карман…
22 сентября 2221 года летоисчисления Федерации
Земля, военная база 22
Солнечный свет показался таким ярким, особенно после тусклого светила Новой Америки, что Виктор невольно прищурился и на мгновение остановился.
– Шагай! – Его грубо подтолкнули в спину, да так, что он едва не слетел с трапа, ведущего от люка к земле.
Но он даже не обиделся на конвоира. Потому что он был дома. На Земле. Мог полной грудью вдыхать воздух, в котором запах горячего цемента причудливо смешивался с принесенным из-за пределов космопорта ароматом трав, мог видеть синее бездонное небо.
Судя по жаре, сели они где-то близко к экватору.
Спустившись на землю, Виктор нос к носу столкнулся с капитаном. Тот замер, точно статуя, и взирал на своего пленника с нескрываемым отвращением.
– Прощайте, господин Аль-Фараби, – сказал он. – Жаль, что вы так ничего и не сказали. Этим вы усугубили свою участь…
Виктор жалко улыбнулся. За время полета его еще дважды водили к командиру корабля. И тот продолжал допросы, надеясь, что террорист сообщит что-нибудь ценное, чего нельзя извлечь из кассеты.
Виктора ждал толстый, похожий на сосиску полицейский аэрокар, раскрашенный в сине-белый цвет.
– Постарайтесь не потерять его по дороге, – сказал офицер десантников, сдавая пленника на руки спецназовцам конвоя.
– Не потеряем, – проворчал старший из них, внешне отличающийся от коллеги только цветом шлема – у полицейского он был синим. – Залезай.
Виктор артачиться не стал. Пролез в низкий люк и оказался в небольшой, формой напоминающей коробку камере, рассчитанной от силы на четверых. Вслед за ним внутрь забрались двое конвойных.
– Пристегнись, – сказал один из них, показывая на свисающие из стены ремни, – а то мы полетим быстро, ты можешь упасть и разбить лицо, а отвечать придется нам!
Полицейские заржали, точно жеребцы, дорвавшиеся до кобылиц, а Виктор молча плюхнулся на сиденье, такое жесткое, словно его задумали как орудие пытки, и пристегнулся.
– Куда меня везут? – спросил он, и тут же ремни натянулись, удерживая отброшенное инерцией тело, – аэрокар стартовал с ускорением мяча, по которому пнули с нерастраченной злобой.
– Узнаешь, – флегматично ответил один из полицейских, тот, который велел пристегнуться. Несмотря на расслабленную позу, он не выпускал из рук оружия и вдобавок сквозь тонированное стекло шлема внимательно следил за пленником (в этом Виктор не сомневался). – А в полете тебе лучше молчать, а то можешь получить хороший шанс откусить себе язык!
Судя по виражу, в который вошла летающая машина, боец спецназа не преувеличивал. Виктор вцепился руками в сиденье, и в голове мелькнула мысль: уж не сумасшедший ли расположился на месте водителя?
Но он благоразумно удержался от этого вопроса.
24 сентября 2221 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Брава островов Зеленого Мыса
– Где я? – После многочасового путешествия Виктор чувствовал себя, прямо скажем, неважно. Сначала его везли на аэрокаре, потом посадили в стратоплан без иллюминаторов, в темном чреве которого он промаялся несколько часов. Но на этом его злоключения не кончились. После стратоплана пришлось еще немало времени провести в самом обыкновенном транспортере, вроде тех, что используются на Новой Америке.
Разве что в кузове этого драндулета было нестерпимо жарко, чего в колонии не бывает в принципе. Он казался самому себе сардиной, которую прямо в банке выложили на солнцепек…
Когда наконец Виктора извлекли из транспортера, ему не дали оглядеться, чуть ли не пинками прогнали через неширокий двор, окруженный бетонным забором. Открылась массивная дверь, и пленник очутился в помещении, до ужаса похожем на самую обычную контору.
За столом здесь сидел человек – чернокожий, невысокий и плотный, в форменной бежевой рубашке и фуражке. Ему-то Виктор и осмелился задать свой вопрос.
– Вы в месте содержания "Зеленый Мыс", – чуть ли не ласково улыбнувшись, сказал человек в форме и обратился к конвойным: – Документы давайте, чего встали!
Виктор ощутил, как ровный доселе пол слегка закачался у него под ногами. Места содержания заменили существовавшие в прошлом многочисленные тюрьмы, СИЗО, поселения и прочие элементы правоохранительной системы, предназначенные для насильственной изоляции одних людей от контактов с другими.
По большому счету, "Зеленый Мыс" был той же тюрьмой, только в рамках новой концепции борьбы с криминалом, возникшей лет двадцать назад, здесь предполагалось гуманное отношение к преступникам. В том числе запрещалось употреблять слова, негативно влияющие на самооценку заключенных, – тюрьма, камера, зона…
Но Виктора удивило не то, что он попал за решетку. Он ожидал, что окажется в подобном месте. Проблема была в том, что так называемое место содержания предназначалось для особо опасных преступников и находилось на одном из островов архипелага Зеленого Мыса, откуда сбежать практически невозможно.
Разве что превратиться в рыбу и проплыть несколько сотен километров до Африки.
Виктор ожидал, что угодит куда-нибудь в Европу, где Служба удосужится ему помочь. Судя по всему, СЭС еще не узнала о своем агенте, оказавшемся в столь неприятной ситуации. Или боссы Службы решили пожертвовать пешкой?
От этой мысли Виктор слегка похолодел и даже не сразу сообразил, что к нему обращаются.
– Ваше имя? – уже раздраженно переспросил человек в форме.
– Джафар Абу-Наср Ибн-Мухаммед Аль-Фараби, – поспешно ответил Виктор.
– Так, руку сюда, – тюремный чиновник указал на небольшой сканер, лежащий на столе.
Так, они явно собрались снять отпечатки. Идти на это Виктору не хотелось, но деваться было некуда.
– Так, готово. – Обладатель фуражки, похоже, вновь пришел в хорошее настроение. – Теперь прошу раздеться!
– Что? – не понял Виктор.
– Сдайте одежду!
Вместо изрядно потрепанной формы ВКС, которую чиновник с брезгливым видом сложил в какой-то ящик, свежеиспеченному заключенному выдали шорты, рубаху с коротким рукавом и сандалии размера на три больше, в каких не то что бегать, быстро ходить не получится. Все вещи были белыми, как первый снег.
– Отлично, – сказал хозяин фуражки, когда Виктор облачился во весь этот наряд, – словно давно у нас живешь…
Он нажал кнопку, и дальняя стена, в которой не было никакой двери, вся целиком поползла в сторону, издавая приглушенный гул. Отъехав примерно на метр, она остановилась, обнажив коридор, в котором стояли двое охранников в бежевых рубашках и брюках, с дубинками в руках.
– Забирайте его, – сказал чиновник. – Третий блок, пятнадцатые апартаменты.
"Апартаменты, – подумал Виктор, – вот как теперь называют у нас камеры. Все для того, чтобы не ранить нежные души заключенных. Скоро начнут их на "вы" называть и в лучших гостиницах селить…"
Но мысли его оказались преждевременными. Едва стена, заменяющая дверь, с гулом встала на место, один из охранников, низкорослый и чернявый, похожий на итальянца, от души врезал вновь прибывшему дубинкой пониже спины.
– С вселением, – сказал он, – и учти, что любые нарушения правил у нас караются очень жестоко!
– А каковы правила? – спросил Виктор.
– Ты их узнаешь на практике. – Второй охранник многообещающе улыбнулся и помахал дубинкой, на его могучих руках вздулись бугристые мышцы. – Времени на это у тебя будет предостаточно. Гости, живут у нас подолгу, нравится им тут, должно быть…
И оба охранника разразились дурашливым хохотом.
"Еще одни шутники по мою душу, – подумал Виктор горестно, – впору начать скучать по серьезным людям!"
26 сентября 2221 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Брава, островов Зеленого Мыса
Негромкий, но назойливый звонок известил Виктора, что к нему в камеру, то есть в апартаменты, сейчас войдут, и он обязан принять положенную в таких случаях позу– лицом к стене, ноги расставлены, руки на затылке.
В случае, если узник будет застигнут в каком-то другом положении, его ожидает порция побоев, которые стыдливо именуются "исправительными мероприятиями". Это правило Виктор успел хорошо узнать.
– Выходи. – Судя по голосам, сегодня опять дежурили чернявый любитель шуток и его мускулистый приятель. – Пора на свидание…
"На свидание?" – Виктор слегка удивился, недоумевая, кто именно может к нему прийти. Но спрашивать не стал и спешно покинул апартаменты – жилую комнату без окон и примыкающий к ней с противоположной от входа стороны крошечный санузел.
Его повели по угрюмому, темному коридору, который освещали редкие тусклые лампы, выглядевшие мушиными насестами с многовековой историей.
Сначала Виктор думал, что они направляются к входу, через который он попал сюда позавчера. Но коридор, ведущий к подвижной стене, остался позади, и вскоре узника втолкнули в узкую, как и все здесь, металлическую дверь.
Внутри, с одной стороны небольшого стола, сидел человек. Округлое, холеное лицо, безупречный костюм, подвижные серые глаза – все выдавало в нем адвоката. Однако Виктор сразу насторожился, ощутив, что не может прочесть эмоций, спрятанных за этой маской.
Такого не было давно, чуть ли не со времен обучения в школе СЭС.
– Садись вот сюда, – сказал чернявый охранник, указывая на стул по другую сторону стола, – и не вздумай бузить!
– Не беспокойтесь, я смогу за себя постоять, – широко и холодно улыбнулся "адвокат". Так мог бы улыбаться айсберг, в тишине холодной ночи подкрадывающийся к "Титанику".
Охранники вышли.
– Добрый день, мистер Аль-Фараби, – сказал "адвокат", – я ваш официальный защитник. Вы можете звать меня мистер Халиходжич…
Руки его, вопреки ровному, спокойному тону, резво двигались сами по себе. Виктор с легким изумлением смотрел, как из кипы документов, легших на стол, с ловкостью фокусника был извлечен листок, на котором красовалась немного корявая, от руки сделанная надпись: "Здравствуй, Локи. Привет от Загоракиса".
Теперь все стало ясно. Перед Виктором был офицер СЭС, причем куда более опытный, чем Зеленский. Оставалось только дивиться оперативности, с которой сработала Служба.
– Вы обвиняетесь в терроризме, захвате государственного имущества и еще во многом, в общем – по десяти статьям. – Халиходжич продолжал говорить, а руки его уже демонстрировали новый листок: "Нас прослушивают, но камер здесь нет". – Сейчас мы с вами должны выработать линию защиты. Вот вам листок и ручка, чтобы вы могли записывать свои мысли…
Виктор получил кусок писчего пластика и дешевую лазерную ручку.
"Если хочешь что-то спросить – просто напиши", – еще один маленький транспарант был предъявлен государственным защитником, пока он монотонно рассказывал о том, что процесс начнется не раньше, чем через полгода, и пройдет прямо здесь, в "Зеленом Мысе".
Начало письменной "беседы" Халиходжич заготовил заранее.
– И что, есть какие-то шансы выиграть дело? – угрюмо спросил Виктор, изображая мрачного, ни во что не верящего заключенного.
– Я бы не хотел быть пессимистом, – бодрым тоном сказал фальшивый адвокат, – но шансы не очень велики…
"Сегодня ночью ты должен бежать" – прочел Виктор очередную фразу и скорчил преувеличенно недоверчивую мину. Даже не пришлось писать на полученном листке: "Как?"
Халиходжич ехидно ухмыльнулся и, не переставая говорить нечто бессмысленное о том, что необходимо представить себя жертвой обстоятельств, подтолкнул к Виктору несколько листков.
"В три пятьдесят ночи место заключения будет обесточено, – прочитал Виктор. – А то, что у тебя в руках – план "Зеленого Мыса", на нем показан путь бегства. Изучай, но не забывай поддерживать разговор!"
Виктор, впившись взглядом в листки, время от времени подавал вялые реплики, отвечал на вопросы, одновременно втискивая в память каждый изгиб коридоров, каждую стену и пост охраны. Оказалось, что без электричества "Зеленый Мыс" теряет половину хваленой закрытости. Только вот о том, что даже замки на дверях обесточены, никто из спящих узников не узнает.
За исключением одного.
Расчет командования СЭС, решившего помочь агенту именно таким образом, оказался очень тонким – кто заподозрит государственного адвоката в том, что он поможет бежать террористу из дикой колонии?
"А что дальше?" – написал Виктор на своем листке, вернув план. Основные черты и нужные детали он запомнил, осталось только воспользоваться этим знанием на практике.
"За стеной тебя встретят", – ответил Халиходжич стремительным росчерком, вслух же сказал:
– Ну, пожалуй, мы все обсудили. Мне пора. Надеюсь навестить вас где-нибудь через месяц, когда вернутся следователи с Новой Америки.
Должно быть, он подал сигнал, так как дверь за спиной Виктора распахнулась и через нее проникли охранники.
– Идем, – сказал мускулистый. – Пора на место!
– Всего хорошего, – зло буркнул Виктор в сторону адвоката, всем видом показывая, что беседа с ним приятных эмоций у него не вызвала.
27 сентября 2221 года летоисчисления Федерации
Земля, остров Брава, островов Зеленого Мыса
Полезной привычки просыпаться точно в нужный момент, которой гордятся практически все агенты специальных служб, Виктор так и не выработал в силу того, что оперативному работнику СЭС предполагалось обходиться в принципе без каких-либо привычек.
Так что в ночь перед побегом ему пришлось самым банальным образом не спать. Это оказалось весьма трудно: дрема норовила слепить ему веки. Виктор, покачиваясь, сидел на койке, и его то и дело подмывало переместиться в лежачее положение.
Момент, когда погас мерцавший в апартаментах свет, он чуть не прозевал. Чуть слышно щелкнуло что-то в удивленно отключившемся замке, и Виктор встрепенулся, обнаружив себя в полной тьме.
Не тратя ни мгновения, он легко соскочил на пол и, не надевая несоразмерных сандалий, юркнул в коридор. Тут было темно и тихо, точно в безлюдной пещере, только доносящийся из соседних апартаментов храп нарушал иллюзию.
Виктор знал, что у него есть максимум полчаса до того, как персонал "Зеленого Мыса" разберется с источником неполадок. Бесшумно, как привидение, он побежал направо, к расположенному у выхода из коридора посту охраны.
Там царила паника. Слышались раздраженные голоса. Чернявый, судя по всему, пытался вызвать начальника смены, но связь приказала долго жить вместе со всем остальным. Его мускулистый товарищ громко ругался.
Снабдить охрану фонариками никто не озаботился. Разве может отказать освещение в двадцать третьем веке?
Мускулистый заметил мелькнувшую во тьме тень и успел даже приоткрыть рот, прежде чем ему на шею обрушился рубящий удар. Тяжелое тело мешком рухнуло на пол, а Виктор уже прыгал, нацеливаясь на чернявого.
Вскоре тот валялся рядом с приятелем.
Забренчали, меняя владельца, ключи. Перегородки между блоками запирались самыми обычными, не электрическими замками. С первым из них Виктор справился буквально за полминуты.
Промчался еще одним коридором и здесь, вместо того чтобы свернуть налево, к входу в место содержания, двинулся направо, туда, где, если верить памяти, должны находиться кухня и продуктовый склад.
Для того чтобы попасть в пределы кухни, Виктору пришлось преодолеть два коридора, полных кромешной тьмы, три решетки и один пост охраны. Мимо этого он проскользнул незамеченным. Доблестные стражи слишком увлеклись беседой: оба жаловались на полную горестей жизнь. Расслабившись, охранники уже мало обращали внимания на то, что происходит вокруг.
На кухне беглеца окутали густые жирные запахи. Казалось, что их можно черпать ложкой и разливать по тарелкам. Судя по питательности жратвы, которой кормили заключенных, повара так и поступали.