6.
- Ну, так что вы решите? - спросил Атхей. - Мне выбирать нечего. Когда эвакуация Емс-Самзы закончится, я уеду на родину. Это же не моя страна. А как считаете вы?
- Ты трус! - крикнул Айскин. - Ты думаешь лишь о том, чтобы выжить! А как же остальные, Защитник?
- А разве ты не хочешь жить? Может, я и трус, но не дурак. Айтулари конец. Знаешь, сурами - это больше, чем просто дикие твари. Они сильнее, чем мы и люди. И я не собираюсь жертвовать своей жизнью ради уже обреченных. Я хочу победить. Пусть я пока не знаю, как, но для этого я сначала должен выжить. Я сам знаю, что это мерзко и что мой план глуп. Это план улитки. Но что вы сами можете предложить?
- Я не знаю, - Айскин закусил губу. - Но прятаться, как червяк, я тоже не буду!
- Как знать, как знать… Ты не видел сурами. Я видел. Но я не хочу ссориться с тобой.
Айскин отвернулся. В этот миг он и сам не мог понять своих чувств.
- А ты? - Атхей повернулся к Эльту.
- Я с тобой. И к чёрту Председателя с его "благословенной землей"!
- И ты тоже! - Айскин почти кричал. - Вы что, сговорились?
- Успокойся, Айс. Я думаю не о себе. Мне нужно сохранить Янгуту. Я люблю её, понимаешь? Знаешь, сегодня я впервые обрадовался, что у меня нет семьи. Нам, сиротам, надо заботиться лишь о друзьях и… любимых. И ради неё я сделаю всё, что сочту нужным, понял?
Юноша отвернулся и пошел прочь. Весь мир в этот день обернулся против него. Даже друзья - единственное, что у него было - предали его. После этого даже смерть казалась уже не такой страшной.
Но, когда он вернулся на площадь и увидел длинные вереницы молодых добровольцев, его охватил внезапный и постыдный страх. К тому же, его острые глаза не пропустили и того, что никому из записавшихся не выдавали оружия. Потом он услышал переданные шёпотом подробности вторжения - от крестьянина, окруженного кучкой испуганных горожан. Они совпадали с рассказом Суру. Слишком совпадали, чтобы быть просто паническими слухами.
Тогда Айскин Элари вернулся в свою комнату, заперся в ней, и, растянувшись на постели, затрясся в рыданиях. Успокоившись, он застыл. Ему не хотелось ничего. Единственное, о чём он мечтал - чтобы весь мир за пределами его комнаты перестал существовать.
Глава 2: День
1.
Элари проснулся с тяжёлой головой. Судя по солнцу, было уже далеко за полдень - он и сам не заметил, как рыдания перешли в глубокий сон. Теперь и страх стал таким же - мутным и тяжёлым. Он включил радио, но там царило мертвое молчание - казалось, всё уже кончено и он остался последним человеком. А если и нет, молчание радио всё равно пугало - властям нечего было сказать.
Наспех приведя себя в порядок, Элари вышел на улицу. Сидеть в четырёх стенах, ожидая врага, было просто невыносимо. Он не знал, что навсегда покинул свое уютное жилище.
А когда узнал, не очень огорчился.
2.
Ему сразу бросились в глаза происшедшие перемены. Город опустел. Все следы организованного властью ополчения бесследно исчезли. Все, кто имел дом, заперлись. Попадавшиеся навстречу редкие люди были сосредоточены и суровы. Почти все они тащили тяжёлые мешки. Пару раз Элари видел, как опустошались магазины - не грабились, а именно опустошались. Люди молча, толкаясь, расхватывали и выносили вещи, даже не думая за них платить. Им никто не мешал. Казалось, в городе больше не осталось власти. Повсюду раздавался стук молотков - жители спешно чинили заборы, забивали досками окна и двери. Элари это показалось диким - он знал, что сурами не удержишь никакими запорами.
Наконец, он добрался до центральной площади. Она почти опустела, на ней осталось всего несколько сот человек, наблюдающих за мрачной процессией - одетые в парадную форму гвардейцы выносили пышно украшенный гроб. Они словно не замечали окружающих, всецело поглощённые своим делом.
Айскин узнал, что это - похороны главнокомандующего Ханмэя. Он застрелился два часа назад. Эта новость повергла его в ужас. Раз уж сам главнокомандующий, самый близкий друг Председателя, прирожденный воин и офицер, лучше всех знавший положение дел и находившийся в наибольшей безопасности, решил покончить с собой, значит всё уже кончено. Всё.
Он больше не решался расспрашивать, но собравшиеся говорили друг с другом и на него обрушился шквал панических слухов. Судя по ним, председатель Гантай-Кев заперся в своих апартаментах - он был мертвецки пьян. Так что власти в городе действительно не было. Его оборона разворачивалась как бы сама собой.
В Лахоле удалось собрать лишь половину от ожидаемых пятнадцати тысяч добровольцев - да и те, в основном, лишь баррикадировали выезды из города, мешая и без того немногочисленным беженцам укрыться в нём. Лишь полторы тысячи ополченцев получили оружие: четверть винтовок в городском арсенале оказалась негодной. Те, кому их не досталось, вооружились стальными прутьями и тому подобным хламом, вплоть до мотыг.
Что же до сражения под Гумьей, то сведения поступали самые противоречивые. Одни уверяли, что сурами разгромлены, другие - что селение осаждено и что огромные орды идут прямо на город. Эти последние ссылались на слова экипажей нескольких броневиков, сумевших вырваться из кольца. Элари заметил один такой броневик - он стоял возле дворца Председателя. Возле него собралось несколько десятков человек, в основном ополченцев, вооруженных чем попало. Некоторые из них уже успели побывать в бою и Айскин узнал одного из них - крепкого юношу в белой рубашке и чёрных брюках. Его звали Яршор. Бритый наголо, с грубыми чертами лица, он резко выделялся среди лохматой столичной молодёжи. Элари подошел к нему.
Яршор не сразу заметил приятеля, но всё же заговорил - и за несколько минут сбивчивого разговора Элари узнал очень много. В сражении под Гумьей армия Гантай-Кева ещё не была разбита - её загнали в безвыходный мешок. Основные силы сурами двинулись на Лахолу. Остановить их было нечем. Город был обречён.
3.
- Нас было десять тысяч, - возбуждённо рассказывал Яршор. - Десять тысяч на трехстах грузовиках. Нас собрали со всей страны и послали в Атымью, хотя у нас почти не было оружия, - винтовки были только у солдат, да и тех собралось всего тысячи три. В бою мы были разбиты и рассеяны. Каковы потери, я не знаю. Из кольца вырвалось всего несколько сот человек, из них половина раненых. У сурами есть винтовки, огненные стрелы, горшки с маслом. Стреляя из засад, они уничтожили почти все наши машины, в них сгорела большая часть боеприпасов. Они преследуют уцелевших ополченцев, те в панике разбегаются. Армия тоже бежит. Ей никто не командует, солдатам не подвозят патронов, - а без них наше оружие практически бесполезно. С сурами невозможно сражаться. Их во много раз больше. Армейцы расстреливали их тысячами, но их несчетные орды. Они лезут на смерть, не боясь ничего. Их стрелы отравлены - одной царапины достаточно, чтобы человек начал гнить заживо. У нас нет никакой брони и потери огромны. Их пращники разбивают черепа за сто шагов. Единственный шанс с ними справиться - держать их на расстоянии ружейным огнем. Если дело доходит до рукопашной - людям конец. Нам говорили - средний человек весит семьдесят килограммов. А средний сурами - сто двадцать. Они просто здоровее, сильнее нас в десять раз, понимаешь? И это не люди. Их труднее убить. Боли они словно не чувствуют. Даже кровь из ран у них почти не идет. Они чудовища. Чтобы справиться с ними, оружия мало. Надо что-то ещё… более сильное. Те, кто понял это, догадались вовремя смыться - и то еле-еле успели. Теперь нам остается только спрятаться и ждать - может быть, Метрополия всё же решит прислать помощь…
Элари растерялся. Ему не хотелось уходить из города, - он совершенно не представлял, куда идти и чем там жить, но понимал, что единственно верное решение - плюнуть на всё, и на свой страх и риск пробираться к западному берегу моря. Потом он вспомнил аналогичные рассуждения Эльта и предложил немедленно пойти к нему. Ненависти к другу он уже не испытывал, но его дом был пуст - пара, несомненно, уже перебралась в Емс-Самзу и Яршор привел его к Шухтунгорту. Начальник учебных мастерских, в которых в приюте работали Элари и Яршор, был невысоким, полным, почти лысым пожилым мужчиной с круглым лицом и маленькими собачьими глазами. Характер у него был совершенно не воинственный и последние события напугали его до смерти. Он совершенно искренне полагал, что ему необходима охрана. Двое крепких юношей подходили на эту роль как нельзя лучше, хотя он и не мог предложить им оружия. Элари, тоже совершенно искренне, послал его к чёрту и отправился прямо в Емс-Самзу. Там для него могла найтись не лишенная смысла работа и относительно надежный приют. Таким образом, его проблемы будут улажены, - пусть и на время. О своём будущем он теперь предпочитал не думать.
4.
Разыскав Суру в Емс-Самзе, он стал невольным свидетелем спора друга с послом Жителей Пустыни Эккенаем Юмзином, едва замечавшим простых смертных с высоты своего положения. Элари вежливо склонил голову и терпеливо ждал, пока посол не удалится. Суру с облегчением перевёл дух.
- Мне едва удалось убедить его, что оставаться здесь бессмысленно. Здание не приспособлено для обороны. Здесь собралось уже больше трехсот наших. Я не хочу приносить их в жертву непонятно чему. Короче, посол приказал перебраться в Си-Круану. Сражение под Гумьей проиграно. Через сутки сурами будут здесь.
- Но ты вооружил ваших юношей, у тебя здесь уже тридцать шесть стрелков, целый взвод! - возмущенно заявил Элари. Суру усмехнулся.
- Острые глаза. Еще мне удалось раздобыть броневик, шесть ручных и три станковых пулемета. Но что я могу сделать там, где не справилась вся армия Айтулари? У меня в арсенале было тридцать семь винтовок, из них одна снайперская. Ах да, ещё мой собственный пистолет. Ты думаешь, этого достаточно, чтобы остановить минимум сто тысяч голодных сурами? У нас всего десять тысяч патронов и вовсе нет гранат. Ты подумал, как вывести отсюда детей? А вещи, мебель, документы, припасы, библиотека, наконец? Как вывезти всё это в Си-Круану? Главная дорога забита, а окольные почти непроходимы. Дожди…
Элари промолчал. Он только что видел эту дорогу - она напоминала выставку машин. Всякому, кто захочет проехать отсюда к Ай-Курьех, придется потратить много часов - если у него, конечно, есть машина…
- Ладно, к чёрту вещи, - решил Суру. - У Емс-Самзы есть пристань для катеров. Их тут не меньше дюжины - все войдем. Мы поплывем вверх по Супра-Кетлох - и быстрее, и проблем меньше. Ты тоже. Это приказ.
- Нет, - Элари отвернулся. - Во-первых, я не твой солдат. Во-вторых… я должен защищать свою страну. Я не хочу бежать из неё, как трус!
- Да? Ты хочешь умереть? Знаешь, раз уж я спас твою жизнь, то, полагаю, отвечаю за неё и теперь. Так как?
- Я остаюсь.
- Ну и дурак. Надеюсь, остальные так не думают.
5.
Другие так действительно не думали… в большинстве. Большая часть собравшихся в Емс-Самзе с энтузиазмом восприняла приказ посла. Они деловито, как муравьи, перетаскивали коробки и ящики с документами в катера. В здании решило остаться всего человек тридцать - местные работники, которых Жители Пустыни страшили больше сурами. В их числе оказались и Эльтифарг Кари со своей подругой. Янгута была напугана, но старалась ничем не выдавать своего страха. Они собрались все вместе в большой комнате, заставленной столами - раньше здесь был учебный класс для детей дипломатов. Споры не утихали. Кое-кто предлагал, пока не поздно, присоединиться к уходящим, вторые предлагали положиться на тайные убежища здания, третьи молчали. Элари был среди них. Ему было всё равно, что решат остальные - он чувствовал, что не может никуда больше идти. Это высокое здание - гораздо более широкое и массивное, чем городские, с толстыми, как у крепости, стенами и немногочисленными окнами казалось ему идеальным убежищем - может быть потому, что Суру тоже решил остаться здесь или ему это приказали в качестве наказания за своеволие - точно Элари не знал. По крайней мере, присутствие лейтенанта давало оставшимся надежду - хотя теперь его "армия" состояла из трёх солдат, сорока местных добровольцев и шести брошенных за ненадобностью джипов. На всех было четыре ручных пулемета и дюжина винтовок - остальное забрали ушедшие. Впрочем, группа добровольцев притащила полсотни старых, но вполне исправных пистолетов - вероятно, захваченных в разграбленном или брошенном полицейском участке.
Больше всего юношу терзала неизвестность - радио Айтулари молчало, словно там уже никого не осталось в живых. В посольстве была своя радиостанция, но слишком слабая, чтобы связаться с Ленгурьей. Она, правда, могла принимать радиопередачи Метрополии, - но в них о вторжении сурами в Айтулари просто не сообщалось. В её новостях говорилось о чём угодно - о добыче угля, о нашествии картофельной совки, о погоде - но только не о том, что за морем гибнут шестьсот тысяч человек. Правда, большая часть этих тысяч была парализована страхом - они не смели даже бежать.
Но чудо всё же случилось - без просьбы Председателя Ленгурья направила на помощь Айтулари флот: линкор, три тяжелых крейсера, несколько эсминцев - и девять сотен лёгких десантных судов, которые могли забрать разом девяносто тысяч человек…
Эта помощь была совершенно бесполезной - спасательная армада могла прибыть лишь через пятнадцать суток - но новость о ней странным образом развеяла душивший юношу страх. Она давала хоть какую-то надежду выжить, пусть и призрачную. Тут же ожило радио Айтулари, сообщив, что армия Председателя полностью мобилизована и состоит теперь из трёх дивизий, включая в себя тридцать восемь тысяч солдат и около тысячи единиц автотехники. Также сообщалось, что вооружено восемь тысяч ополченцев. Все эти силы развёрнуты для защиты столицы и смогут продержаться до прибытия помощи из Метрополии. Суру поблизости не было и Элари не мог выяснить, в какой степени всё это соответствует истине - да ему не очень и хотелось это знать.
В своей короткой жизни он пока видел немногое. Он никогда не был за пределами Айтулари - и не надеялся побывать. Где-то там, в устье огромной реки Ирнау, по сравнению с которой Супра-Кетлох была просто ручьем, стояла столица Ленгурьи - девятимиллионная Тар-Ратта. Её колоссальные бетонные здания возвышались среди парков и каналов. По реке плавает множество кораблей, в столице через неё построено несколько гигантских, в милю длиной, мостов, подвёшанных на тросах…
Элари долго представлял, как смотрит на этот город с великого моста, восхищаясь его красотой, размышляя о себе и о своем мире прекрасным ясным вечером. А Жители Пустыни? У них тоже есть города, правда, далеко не столь величественные. По рассказам Суру их столица, Байгара - это трёх-пятиэтажные дома из красного кирпича, с деревянными перекрытиями и высокими крышами, без стёкол в окнах. Её населяло шестьдесят тысяч Жителей Пустыни, - и это был их крупнейший город. Всего их народ насчитывал около двухсот тысяч - он был очень невелик, но столь же сплочён. Суру рассказывал, что в Байгаре живет их молодой правитель, Атхим Ир. Он обитал в замке, - четырёхэтажном кирпичном кубе за высокой стеной с башнями. Его любимая - Иситтала Меттхай-Ир, высокая крепкая девушка, красивая и жестокая, всюду следовала за ним…
Чудесные новости и мечты о неведомых землях не просто отвлекли Элари, они словно повернули в его голове невидимый переключатель - он просто не мог долго бояться и после долгих часов страха его охватило возбуждение и жажда деятельности. В конце концов, даже в самом худшем случае сурами будут в Лахоле лишь через сутки. Элари сам не знал, чего ему хочется, - но он больше не мог сидеть в душной комнате, набитой испуганными людьми. Когда он выбежал на улицу, никто и не подумал его остановить.
Глава 3: Вечер и ночь
1.
Два часа на улицах Лахолы сделали Элари почти прежним. Теперь он уже не очень верил в неизбежную гибель Айтулари. Конечно, он не мог забыть о том, что их всех ожидает, но смотрел на вещи уже не столь мрачно. Предстоящая осада казалась ему необычайно интересным предприятием, и даже возможная смерть уже не казалась страшной. Здесь был его дом, его родина, его друзья - а вместе трудно бояться.
Он встряхнул своей растрепанной гривой, падавшей ему на плечи, и улыбнулся, чувствуя себя странно лёгким и свободным - на нем была лишь короткая зеленая туника и сандалии. Эта одежда нравилась ему гораздо больше, чем рабочая, или даже военная форма. Он взял её в разбитом магазине - просто выбрал по вкусу и надел, и никто не помешал ему, хотя это легкомысленное одеяние стоило больше его месячной зарплаты. Он знал, что совсем скоро больше не сможет так ходить, - а может, и вообще дышать, - но весь этот последний день принадлежал ему. Лахольскую молодежь трудно заставить делать то, что ей не нравится, и если она решила провести последний день мира в веселье - что ж…
Элари знал, что ему не стоило уходить из Емс-Самзы - на тот случай, если Суру и остальные всё же решат покинуть её, - но он должен был увидеть этот последний - на многие годы, если не навсегда - мирный день. Он совершенно не представлял, что станет делать потом, когда сурами окажутся здесь. Впрочем, это ничуть его не волновало. Пока он просто шёл по улице, наслаждаясь теплым ветром и царившим повсюду оживлением. Не верилось, что это - последний день. Никто не пытался остановить его. Он мог пойти куда угодно - в любое место, до которого только мог добраться.
Не долго думая, Айскин направился на юг - в государственные жилые районы. Эти унылые кварталы почему-то казались ему наиболее уютными. Он жалел лишь о том, что ему не с кем разделить свою радость. Его работа позволила ему завести пару близких друзей, но у него не было девушки - хотя он вовсе не был к ним равнодушен. Но разделить с девушкой свою жизнь - как Эльту с Янгутой… ему просто пока не встретилось такой. Элари порой злился на свою разборчивость, но поделать ничего не мог.
Он замедлил шаг. Навстречу ему брела группа молодежи - человек десять, вперемешку смуглые и белокожие лица, улыбки, смех…
- Эй, зелёный, - обратилась к нему стройная девушка с русыми кудрями до плеч, в куцем белом платьице и босая, - ты мальчик или девочка?
Элари широко улыбнулся.
- Мальчик.
- Годится.
Она потянула его за руку.
- Пошли с нами.
- Куда? - спросил Элари, уже идя бок о бок с ней.
- В парк. Говорят, там собираются все наши… сколько тебе лет?
- Восемнадцать, - юноша улыбнулся.
- Врун! Скажи ещё, что ни разу не целовался! - она рассмеялась.
Элари - тоже. Он не согласился бы разделить с этой девушкой свою жизнь, но этот день - да.