Глава 9
ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ
14 декабря, 00 часов 20 минут.
АЗО, Трансантарктические горы.
Гигантские пласты льда в два-три километра толщиной покрывали Трансантарктический хребет почти "до пояса" - горы стояли сурово и нерушимо, закованные в холодный панцирь.
Летом, когда стихали ветра, у их подножий восставала первобытная, немыслимая тишина - ничто живое не могло угнездиться на мёрзлых, продутых склонах. Здесь было царство камня и льда.
Полярной ночью или в долгие сумерки, когда сияет месяц, трудно бывало отделаться от ощущения, что ты перенесён на иную планету.
Так оно и шло до самого начала восьмидесятых годов, когда в Трансантарктические горы пожаловали антаркты-землепроходцы, получившие в надел АЗО и сами себя прозвавшие "льдопроходимцами".
За одну ночь выросли "бумтауны" Тил-Маунтин, Пенсакола, Уитмор, Харлик, Сентинел, Тэйлор-Вэлли. От шоссе ""Мак-Мердо" - Южный полюс" стали прокладывать ответвление вдоль горного хребта - ровняли бетонной твёрдости заструги, укладывали атермальный настил, втыкали вдоль обочин вешки со светящимися набалдашниками. Работы было - начать и кончить.
Геологи тряслись от жадности, направляя подо льды, в толщу гор, проходческие комплексы с термобурами. По спирали вниз уходили круглые, проплавленные во льду туннели, день и ночь над ними, как над жерлами вулканов, клубился белоснежный или серый пар. Но стоил, ох, стоил тяжких трудов штурм подлёдных недр - нетронутые залежи урана, тория, платины, титана ждали "льдопроходимцев" - и доставались им, как ценный приз, как завоёванный трофей. Наверху минус шестьдесят, сносящий с ног ветер и месяцы нескончаемой ночи, внизу вечная сырость, туман и нечем дышать - антаркты только покряхтывали. Там, где сталь не выдерживает и раскалывается, будто глиняный горшок, человек только крепчает. Или сбегает туда, где теплей и проще. Или дохнет.
Была полночь. Солнце то появлялось из-за ледникового купола, то исчезало за ним. Чёрные вершины гор, подсвеченные сзади и снизу, казались исполинской декорацией к какому-то божественному спектаклю. Турболёт летел со скоростью тысяча километров в час, поэтому панорама менялась с быстротой листания альбома.
Вот солнце появилось между двумя вершинами, и, когда оно зашло за следующую по курсу гору, на одно прекрасное мгновение сверкнул "Меч Господа" - луч необыкновенной чистоты зелёного цвета.
Вот поднялся стоковый ветер, и позёмка на леднике осветилась закатным рябиновым светом, как будто льды охватили протуберанцы бегущего пламени.
Вот между "Голубой кометой" и солнцем простёрся пологий купол, закрывший лишь нижнюю часть светила. Над бело-голубым снежным горбом верхушка солнца запылала золотыми языками огня. А сверху над шаром горящей материи повисли три маленьких тучки, их тонкие края калились огненно-жёлтым сиянием, а внутренние, более плотные части отливали розовато-сиреневым оттенком. Ещё выше по небосклону пролегла полоса ажурных высококучевых облаков, а на севере, в стороне Атлантического океана, густела холодная ночная синева.
- Прибываем, - выглянул из кабины Сегаль, взявший на себя функции второго пилота.
За иллюминатором, в чёрно-фиолетовой тени гор, засияли огоньки, вытягиваясь в строчки, лепясь в скопления. Тил-Маунтин, городок "подлёдных рудокопов".
Эскадрилья села на местном аэродроме, заняв почти всё поле.
Тил-Маунтин вдали сверкал, как новогодняя ёлка, - горели фонари, светились окна домов, то и дело вспыхивали лучи фар. Зарево было настолько ярким, что Тимофей без труда различал синевато-серый цвет крыш домиков, выкрашенных в оранжевый и ослепительно-жёлтый колер.
- Не спят, - буркнул Тугарин-Змей, покидая трап.
- Заснёшь тут, пожалуй, - сказал Купри и сразу нахохлился.
Сихали дождался, пока вся шумная ватага добровольцев соберётся на поле, и властно прокричал:
- Группа Белого - впереди, группа Харина - в центре, группа Ершова идёт замыкающей!
- А чего это одни океанцы в командирах? - донёсся задиристый голос.
- Не нравится - уматывай! - отрезал Браун.
- Да я так, просто…
- Равняйсь! - зычно скомандовал Илья. - Смир-рна! Шагом… марш!
Толпа, кое-как упорядоченная и сплочённая в отряд, потопала к посёлку.
На улицах Тил-Маунтина было не по времени людно - встревоженное население шаталось от дома к дому, смыкаясь в кучки и разбегаясь, толпясь у салунов, обступая "осведомлённые источники".
Появление добровольцев вызвало всплеск энтузиазма у одних ("Наши! Ура!") и нарастание тревоги у других ("Как бы чего не вышло…").
- Лёньку Шалыта вызвал? - осведомился генрук у командора ОГ.
- Угу, - ответствовал командор.
- Открытым текстом?
- Угу…
- Открытым? - поразился шагавший рядом Помаутук. - Но… тогда же "международники" узнают, где мы!
- А мы и не прячемся, святой отец, - ухмыльнулся Илья.
Лицо чаплана выразило целую гамму чувств - и вдруг озарилось пониманием.
- Ах вот оно что… - протянул Помаутук. - Вы их заманиваете!
- Типа того.
Добровольцы промаршировали на круглую площадь у штаба посёлка, сюда же сбежались его жители - операторы, механики, наблюдатели. Сихали не стал задерживаться - взбежав на высокое крыльцо штаба, поднятого на сваи, он сначала выложил последние известия, а потом сказал:
- Короче! Вооружаемся и спускаемся в рудничный комплекс. Пусть попробуют нас оттуда выкурить!
Местные сразу взбодрились, взревели с воодушевлением - где-где, а подо льдом они "международников-интеров" приветят! Все туннели, все горизонты им знакомы - с закрытыми глазами любой закуток отыщут. Вот и пусть "международники" только попробуют сунуться - огребут по полной!
А в самый пик душевного подъёма в небе глухо засвистело, и прямо на площадь плюхнулся флаер - из-под капота у него били струйки дыма. Вышибив дверцу ногой, надсадно кашляя и матерясь, из кабины вывалился Леонид Шалыт. Кое-как протерев слезившиеся глаза и размазав по лицу жирную копоть, он воскликнул с весёлым бешенством:
- Подбили, гады! Я всех в Нептьюн-Сити навострил, а сам вон не долетел!
Сихали ссыпался по лестнице на площадь и хлопнул расчихавшегося Шалыта по спине:
- Привет! С боевым крещением!
- Авэ, кэйсар… - выдавил генрук АЗО, сипло перхая, - моритури тэ салютант!
- Собирай своих и догоняй, мы - на рудник.
- Что? - Леонид расплылся в улыбке. - "Спина к спине у мачты"?
- А то… Будем крепить солидарность трудящихся!
Вблизи от рудничного комплекса лёд был припорошен серебристой пыльцой - отходы производства. В вентиляционных башнях гудел воздух и редкий пар. Горели на мачтах прожектора. По широкому спиральному спуску, выложенному решётчатым настилом, медленно поднимались грузовики-пятиосники. За их прозрачными кузовами тускло взблёскивал концентрат. Пятиосные вездеходы не были автоматами - в бликующих пузырях герметичных кабин угадывались водители. Потому и рвались в АЗО неработающие "жруны", что могли найти себе дело попроще - исконное, рабоче-крестьянское, не кончая всякие вузы.
Добровольцы протопали мимо - и вниз. Виток за витком, отряд опускался к нижним горизонтам. На глубине километра изрядно потеплело, но дышалось как в остывшей бане. Стены туннелей пушились инеем, фары далёких грузовозов расплывались в тумане.
На нулевом горизонте пелена испарений была ещё гуще, своды туннелей казались пупырчатыми из-за крупных капель конденсата. На анкерах, вмороженных в лёд, провисали кабели, ярко горели полусферы фонарей, освещая уже не лёд, а грунт - первозданную землю Антарктиды. Ничего особенного - крупнозернистый песок да каменное крошево.
- Чем дальше в лес… - проорал Рыжий и ввёл поправку: - Чем ниже в лёд, тем толще партизаны!
Стрежневой туннель метров двадцати шириной уходил далёко-далёко в перспективу, на север, а в сторону гор Тил ответвлялись забои, откуда нёсся несмолкаемый дробный грохот пульсаторов и вой виброизмельчителей.
Водя глазами по вогнутой стене, Сихали сначала не понял, что он видит. Присмотрелся… Пень, что ли? Изо льда торчала расщепленная колода в два обхвата.
- Не пойму, - сказал Тимофей. - Дерево, что ли?
- Оно! - кивнул Шалыт. - Гинкго. Росло миллионов этак пятнадцать лет назад. Или двадцать. Тогда ещё вся Антарктида зеленела, ледник лежал на одних горах Гамбурцева. А потом перешеек с Южной Америкой - оп! - и ушёл на дно. И закрутилось циркумполярное течение, закольцевало Антарктиду так, что тепла вообще не пропускало. И превратился наш континентик в холодильничек…
- Я ж говорю, - воодушевился Рыжий, - чем дальше в лес, тем…
- Это что! - воскликнул бородатый механик со странным именем Кобольд. - В Куин-Элизабет вообще целую рощу нашли! Попилили на дрова и распродали туристам.
- Нам и зверушки попадались, - подхватил генрук АЗО. Страхолюдины! Сплюснуло их льдом, прямо в лепешку раскатало…
- Ага! - хихикнул Кобольд. - Палеонтологи аж в пляс пустились.
- Жалко, что отзеленел ваш континентик, - улыбнулся Сихали.
- И не говори… - погрустнел Шалыт.
Пуская гулкое эхо, на "стрежень" выехал экскаватор-универсал, покачивая сложенными манипуляторами. Посередине туннеля машина развернулась, скрипя гусеницами по камням, и замерла. Её механические "руки" приподняли диски двух стационарных пульсаторов.
Из соседних забоев показались самоходные обогатители-автоматы. Один за другим они выбирались - и занимали места рядом с экскаватором, перегораживая "стрежень".
- Что-то вроде баррикады будет! - прокричал Леонид, перебарывая шум техники. - Давайте, быстро проходим вдоль стен!
Добровольцы поспешили исполнить приказ, возбуждённо переговариваясь на ходу. "Беллинсгаузенцы" Марты Вайсс вовсю ворочали головами, впервые наблюдая горняцкое бытие.
Полтыщи бойцов просочились между запылёнными машинами, и тут же из забоев выбежали роботы-диггеры с ручными пульсаторами, блокируя проходы. Чмокая присосками, на стены полезли многорукие геороботы, поводя тупорылыми лазерами.
- Сорок пять мегаватт, - прокомментировал "механёр" Кобольд и выразился: - Не абы что, но хоть что-то!
Кобольд, несмотря на своё "шекспировское" имя, был истинным русским мужиком и выглядел так же - рослым, несколько сутуловатым, как многие высокие люди, нос сапожком, борода лопатой.
Добровольцы добрели до огромной круглой полости, и заняли позицию на перекрёстке. Лёд тут был выплавлен по форме громадного купола в сотню метров поперечником, он покрывал каменистую поверхность, кое-где блестевшую лужами. В размякшей глине чётко отпечатывались следы гусениц и шаровых шасси, ботинок горняков и протекторов киберов.
"Стрежень" продолжал углубляться в лёд, уходя с закруглением к северу. Под куполом его пересекал поперечный туннель. Оттуда выехали пятиосники - они шли порожняком, поджимая по три пары колёс, и окружили добровольцев на манер "вагенбурга". Вторая линия обороны.
- Ждём, - коротко обронил Сихали.
- Ждём, - согласился Шалыт. - Алеа якта эст.
Добровольцы разбились на группки, устраиваясь кто где. Вдоль стен купола лежали стопы настилов, штабеля пустых пластмассовых ящиков, остов разобранного на части автокара - в общем, было куда пристроить пятую точку опоры.
- Убрать бы весь этот лёд, - натужно сказал генрук АЗО, взбираясь на тёплый капот пятиосника, - было бы где развернуться! А то мне же ещё и завидуют - вот, территории-то сколько, больше двух Австралий! А там той территории - тьфу! Сплошная гляциотория…
- Та же фигня, - улыбнулся генрук ТОЗО. - Тихий океан велик, а толку? Или островки мастерим, или на дне селимся… Кстати, я сейчас подумал… А ведь наши "домики" тоже на сваях!
- Во-во… А если чёртов "айс" этой твоей ППВ перебросить?
- Замучишься перебрасывать, - хмыкнул Тимофей. - Возле Мирного одна всего термостанция поставлена, радиус прогрева у неё миль пять. Без "термы" - как? Лёд сам не растает… Правда, сибиряки обещали поставить ещё две или три термостанции, но… Тут, знаешь, лучше не загадывать - они там, в Заполярье, вечную мерзлоту поднимают, так что, сам понимаешь…
Сихали смолк, чувствуя, что разговор не о том. ППВ… Тут неясно, сохранится ли сама АЗО! Наверное, Шалыт подумал примерно о том же, ибо спросил тихонько:
- А ты сам-то веришь в то, что мы прогоним "интеров"?
- Не с теми мы схватились, Лёнь, - процедил Браун. - Контрольный выстрел делают в голову, а не в пятку!
- Ты это к чему? - наморщил лоб Шалыт.
- "Авалон" громить надо, а не "интеров". Альварадо к стенке ставить и прочих сановных уродов.
- Ты серьёзно? - растерялся генрук АЗО.
- Абсолютно.
- А ты в курсе, что "Авалон" - самая неприступная крепость в мире?
- Лёня, неприступных крепостей не бывает.
- Мечты, мечты, - пропел Шурик Белый, - где ваша сладость?..
- …Мечты ушли, - уныло закончил Рыжий, - осталась гадость.
- Лёнь! - заорал, приподнимаясь, Кобольд. - Штаб посёлка не отвечает!
- Ага! - крякнул Сихали. - Пошло дело!
Удивительное существо - человек. На него враг наступает, а он радуется… Так ведь ожидание вымотает куда пуще "прямой и явной угрозы"!
- Думаешь, "интеры"? - спросил Шалыт, облизывая губы, словно передразнивая Помаутука.
- Больше некому.
- Готовность три! - гаркнул Харин.
Шалыт занервничал.
- Где же гроходчики? - стал он оглядываться, ёрзая по капоту. - Где же моя "тяжёлая артиллерия"?..
И тут "интеры" пошли в атаку - десять боевых киберов типа "Вий" выкатились в стрежневой туннель, лязгая гусеницами, залпом плазменных излучателей накрывая экскаватор-универсал и обогатители. Разряды не могли прожечь тяжёлые машины насквозь, они вязли в механизмах - на камни захлестали ручьи жидкого металлопласта, из щелей визиров и радиаторов забили газы и пар.
Горняцкие роботы не сплоховали - с шипением ударили лучи геологических лазеров, загремели пульсаторы. Что творилось с "Виями", Тимофею видно не было, однако второй залп со стороны противника ударил куда жиже первого - струи перегретой плазмы пробороздили ледяные стены, обрушивая тающие осколки и напуская пару.
- Готовность два!
Геологический робот, резво переставляя присоски, забрался на самый потолок и оттуда трижды выстрелил из лазера. Три ярко-фиолетовые вспышки озарили "стрежень", отражаясь от стен, как от зеркала. Плазменный заряд, как оранжевый бурав, ударил в ответ, отрывая роботу правую кормовую ногу и обе передних. Машина повисла на трёх присосках, успела разок стрельнуть и сорвалась.
- Готовность раз!
Киберы-диггеры бросились в атаку, вытягивая пульсаторы перед собой. Половине машин удалось сойтись с "Виями" вплотную. Пульсаторы расколупали панцири боевых роботов - и полегли диггеры, рассеянные плазменными взрывами. Пол под ногами вздрагивал.
- Готовность ноль! - крикнул Тугарин-Змей и завопил: - Глаза!
Сихали рефлекторно зажмурился, вскидывая ладонь перед собой, и в то же мгновение стрежневой тоннель затопил ослепительно-фиолетовый свет - сработала плазменная пушка. С отвратительным скрежещущим воем плазма просадила горную технику насквозь, и экскаватор-универсал прогорел на глазах, оплавился, осел в размякший грунт. Густой серый пар заполнил весь "стрежень", остро воняя ионизацией, заглушая шум талой воды, льющейся со сводов. "Дождик" пролился на раскалённые обломки, и плеск тут же сменился скворчанием, поддавая пару.
И снова провыла струя высокотемпературной плазмы, сиянием пронизывая непроглядную тучу. Запредельный жар не испарял воду, а сжигал её, распавшуюся на водород и кислород, - ленты оранжевого пламени размётывало по всему "стрежню".
И вот тогда, в слоившихся парах, показались гигантские фигуры в боевых скафандрах. "Интеры" шагали осторожно, переходя лужи расплава по обломкам экскаватора и обогатителей, рдевших красным накалом.
Похожие на роботов в своих боекостюмах, "международники" шагали широко и валко, построившись в цепи, поводя перед собою штурмовыми двухпотоковыми бластерами.
- Огонь! - выдохнул Сихали.
Из почти шестисот добровольцев вооружена была половина, причём лёгко. Поэтому Тимофей пошёл на военную хитрость - он свёл в пары стрелков из бластера и владельцев охотничьих карабинов. Броня боевых скафандров была усилена двумя слоями мезовещества, способного отразить удар пиролуча. Но мезовещество хрупко… И вот пуля раскалывала верхний отражающий слой, а разряд бластера прожигал скол.
Один из "интеров" вздрогнул, покачнулся, поражённый в набедренник. Толстая нога-тумба, согнутая флексорами, так и не разогнулась. Потеряв равновесие, "международник" рухнул.
Второму не повезло ещё больше - пуля калибром 16,3 миллиметра пробила пластину мезовещества на грудном сегменте, а лучемёт разворотил и скафандр, и живую плоть. Третий зря повернулся, выставляя горб энергоранца, - от прямого попадания рвануло так, что боекостюм с силою приложило о стену туннеля.
Но добровольцам доставалось ещё пуще - антаркты, не защищённые тяжёлой бронёй, гибли десятками, падали с обгорелыми дырами в груди, с выжженными кишками. Кому-то мощные импульсы отрывали ногу или руку. Или голову.
Лопались бочковидные колёса, и пятиосники оседали на грунт, веером стеклянных осколков разлетались кабины и кузова.
Задыхаясь в ионизированном пару, Сихали экономно стрелял из трофейного лучемёта, с тревогою поглядывая на индикатор. Он уже подумывал об отступлении, когда у него за спиной заорали грубыми голосами:
- Расступись с коридора!
Из липкого жёлтого тумана показалась орава проходчиков, толкавших платформу с лазером-гигаваттником. За первой платформой поспешала ещё одна, движимая силою мышц и с помощью такой-то матери. Эта была нагружена автономным энергоблоком. "Тяжёлая артиллерия" вышла на позицию.