Краулер развернулся и покатил в сторону от наезженной колеи, туда, где в долину спускался глетчер, крутой как ледовая горка. Двигаться приходилось змейкой - огибая скалы, осыпи, трещины. Когда фридомфайтеры подъехали к нависающим громадам мутного льда, над выемкой вдали заклубилась пыль - это поспешали танки "интеров".
- Наддай! - крикнул комиссар. - Не на экскурсии…
Краулер, переваливаясь на грядах морен, подрулил к фронтальному откосу-лбу ледника, достигавшему в высоту уж никак не меньше тридцати-сорока метров, и разбитому расселинами, как торт на куски. Из-под тела ледника сочилась чистейшая талая вода, а из расселин несло холодом и сыростью.
Краулер въехал в крайнюю левую распадину, одолевая каменистый откос, и двинулся потихоньку вперёд. Сразу стемнело и резко похолодало, гладкие слоистые стены отдавали прозрачной зеленью морской волны. За очередной узостью танкетка выбралась в довольно-таки обширную котловину, уступами расширявшуюся к небу.
- Здесь! - сказал Сихали. - Рыжий, твой выход.
Прицепив сзади к поясу моток нанотросика, Шурик повесил через плечо патронташ с термоанкерами и двинулся на штурм. Подняв на высоту вытянутой руки термоанкер, он прижал его к ледяной стене. Блестящий цилиндрик коротко прошипел и звонко выпустил зазубренное жало. Рыжий подтянулся, стал на пятку анкера, укрепился, вытянул руку со следующим. Шипение. Хлопок. Звон. И Ершов уже на высоте второго этажа. Блестящий голубоватый наплыв скрыл китопаса за собой.
- Ловите! - донёсся крик.
Сверху посыпалась ледяная крошка, шурша по стене, и вниз полетел, разматываясь, нанотросик.
- Поймал! - крикнул Илья.
Прицепив веревку к лебёдке краулера, он включил привод. Барабан заворчал - варр-варр-варр - веревка намоталась на него, натянулась, краулер оторвал от земли передние гусеницы, и его проволокло к стене.
- Давай, давай! - сказал Тимофей. - Держимся!
Краулер встал на корму, всеми четырьмя гусеницами опёрся о ледяную стену и медленно пополз в гору, словно возносясь из холодного синего провала к теплу и свету. У самого верха край стены закруглялся, и краулер помог лебедке, цепляясь и подтягиваясь ширкающими гусеницами. Тросик звенел - свитый из бесчисленного количества нанотрубок, он легко выдержал бы вес самосвала, не то что краулера, но Брауну "нановервие простое" казалось несерьёзной леской на ершей и карасиков.
Перед его лицом поползла толща пузыристого льда. Машину дёргало, один раз её гусеницы почти совсем оторвались от стены, в воздухе поплыла искрящаяся снежная пыль. Тимофей посмотрел вниз, в глубину, и в желудке у него стало холодно, как в глубине ледяной глыбы.
Краулер неожиданно клюнул носом и стал задирать корму. "Неужто всё?!" Танкетку со скрипом переволокло через округлый ледяной обрыв, медленно подтащило к улыбавшемуся Рыжему.
- Никогда не буду альпинистом, - пообещал Браун, с трудом отдирая руки от дуги. Ершов залился смехом.
- Вперёд, фридомфайтеры! - воскликнул он.
Теперь их дорога пролегла по леднику. И это был далеко не каток - тёмные полосы морен, глубочайшие трещины, ледяные стены с карнизами и балконами, зубчатые гребни, хрусткие фирны, встопорщенные льдины… А по обе стороны от застывшей ледяной реки вставали зубчатые горы Принс-Чарлз.
- Отсюда можно прорваться к "Мензис"! - возбуждённо сказал Белый. - Или вкруговую, к "Ламберту". Сейчас прямо, вдоль морены, а потом…
Внезапный грохот за спинами не дал ему договорить. Браун резко обернулся - далеко за нагромождением ледяных глыб, в самом устье глетчера клубился дым и рвались в небо султаны грязно-серого пара. Дым смешался с газами в общую тучу, и её тут же просветила красно-лиловая вспышка. Лёд под ногами дрогнул, вскоре донеслось ломкое громыхание взрыва.
Шурики переглянулись и спрыгнули с краулера. Белый взял под мышку новенький "Дюрандаль", Рыжий прихватил старый, тяжёлый, но мощный "Перун".
- Жмите! - сказал он мужественным голосом. - Мы вас прикроем!
- Это танки, Шурики, - сдержанно сказал Сихали.
- Это старые "Драконы", шеф, так что… - в том же тоне ответил Рыжий. - На них нету ни единой крупинки "абсолютного отражателя", а если бы… И что ихняя пластброня против нашей плазмы?
Бегом они удалились, переругиваясь на ходу, пока не скрылись за ледяными надолбами.
- Едем? - хмуро поинтересовался Илья.
- Ждём, - процедил Тимофей. Лицо Змея разгладилось.
Взрывы позади стихли, а потом требовательно запиликал радиофон. Сихали включил громкую связь.
- …Они делают скат… - услышали водитель и пассажиры краулера.
- Уходите! - заорал Браун. - Вы слышите меня?!
- Слышим, - ответил спокойный голос Белого. - Да не волнуйся ты так, шеф. Под танки мы бросаться не собираемся. Щас мы!
И звук пропал. В радиофоне. А вот воздух буквально сотрясся от воя и грохота, над льдинами прочертил небо фиолетовый луч лазера и опустился, с режущим свистом погружаясь в лёд.
Долгую минуту ничего не происходило, а потом в чистом воздухе раздалось пронзительное шипение. И сразу же в уши толкнулся взрыв.
Показались Шурики. Они неслись, пригибаясь и оскальзываясь. Тугарин-Змей сдал назад, Белый с Рыжим рывком влезли на сиденье и дуэтом выдохнули:
- Подбили! Один!
- Отлично! - крикнул Сихали. - Жми!
Илья выжал из танкетки полную скорость, и та пошла в гору, одолевая подъёмы и спуски, ямы и надолбы, переваливая подковообразные валы. Один раз маршрут пересекла широкая трещина. Рыжий сгоряча предложил её перепрыгнуть на краулере, но Илья был умнее. Он снял с багажника две пластметалловых перфорированных пластины с бортиками по краям и уложил их поперёк разлома. Под тяжестью краулера мостик прогнулся, но совсем чуть-чуть. Правда, когда Змей повёл машину через трещину, Тимофею стало муторно - почудилось ему, что краулер завис над проломом в бездну и вот-вот туда рухнет. Но он тут же вспомнил о Шуриках и пристыдил себя - они там вдвоём танковую атаку отражали, а он тут щёлки во льду испугался!
За следующие полчаса удалось отмахать километров пять от силы. Потом путь преградила высокая ступень-наплыв вторичного каменного глетчера, и пришлось снова доставать веревку и запускать лебедку-самовытаскиватель. Ничего, одолели без приключений… Тут-то и пожаловало "приключение".
Гигантский штурмовой танк "Дракон" возник как бы ниоткуда, в пыль голубую рассеяв ледяную гряду. Воздушная подушка на подъёме работала из рук вон, и чудовищные траки перемалывали лёд со скрипом и визгом. Громадная башня стала разворачиваться в сторону фридомфайтеров, наводя лоток-метатель, а вот башенка лазера-гигаваттника почему-то была недвижна. Когда "большая" башня повернулась боком к нему, Браун разглядел, почему лазер не был задействован - "маленькая" башня оказалась разворочена и проплавлена хорошим зарядом плазмы.
- Бейте по лотку! - резко скомандовал Сихали. - Огонь!
Он последним вскинул лучемёт, но именно его выстрел оказался для "Дракона" роковым. Четыре ампулы ударили в основание лотка, выпуская плазму на волю, и оторвали его. Когда же диафрагма подачи вытолкнула ракету, заряд, пущенный Тимофеем, угодил в БЧ. Грянул взрыв. Пламень из пробоины ударил пучком, словно факел из дюзы стартующего планетолёта, и снёс ледяной завал впереди. Надо полагать, такой же букет огня был преподнесён и внутрь башни. По крайней мере из раскроенной брони повалил дым и сыпанул сноп искр, оттеняя вывороченные пласты металла.
Купри расплылся в улыбке и показал Брауну большой палец.
Но неприятности не кончались - следом за подбитым танком подползал ещё один "Дракон".
- Ложись! - проорал Сихали и показал пример, шлёпнувшись за гряду мёрзлого песка, мешанного ледником с камнями и снегом.
- Лупите ему в правую гусеницу, ребята, - закричал Белый, - а мы с Рыжим долбанём под башню!
- Огонь!
Словно послушавшись приказа, с лотка танка слетело узкое, акулье тело ракеты. Оглушающе шипя и расправляя на лету крылья, ракета вонзилась в ледяную стену над головами Тимофея со товарищи. Но не взорвалась - пробила стену насквозь и грохнула по ту сторону, сперва высветив лед, а после раскрошив и расшвыряв его.
Второго шанса танку не дали - ампулы угодили в цель. Трак, облепленный перемолотым льдом, вспыхнул белым и распался на ионы. Танк сотрясся, завернул, выбрасывая гремящую гусеницу, а чуть выше "Дракона", на ледяном выступе, появились Шурики. Они вскинули "Дюрандаль" с "Перуном" и выстрелили дуплетом под башню. Плазменный сгусток с жадным скворчанием погрузился в броню, выжигая всё живое и злое, скрытое за слоями пластмассы и титана. Танк развернулся боком, взревел моторами, дёрнулся и затих. Мгновенный переход от грома и рёва к абсолютной тишине был подобен взрыву. Но недолго пришлось Брауну мотать головой, отгоняя зудение рухнувшего на него безмолвия, - сдетонировал боезапас.
Лопнуло небо, качнулась земля. Чудовищный столб крутящегося бледного пламени взвихрился из чрева танка, легко подбрасывая огромную коробчатую башню. Подлетев метров на десять, башня описала дугу, вращаясь и кувыркаясь, и рухнула на лёд, наполовину погрузившись в мутные пласты. Опять колыхнулся ледник, оглохший Сихали стёр с лица налипший снег и осмотрелся. Его товарищи поднимались и отряхивались, краулер отнесло и перевернуло, а над почерневшим остовом танка струился жаркий муар.
- Чистая победа, шеф! - ухмыльнулся подошедший Рыжий и поковырял пальцем в ухе. - Так что…
- По-моему, - глубокомысленно заметил Купри, - танков было четыре…
- А четвёртый заглох, - сказал Белый. - Мы сами видели: танкисты вылезли, покрутились - и перебрались в те… ну, в те, что мы сейчас вот покурочили.
- Туда им и дорога! - заключил Рыжий. - Мы их могли и…
- Куда теперь? - вопросил Харин.
- Подадимся на "Мензис", - ответствовал Браун.
- А на "Авалон" когда? - осведомился Ершов.
- Когда будем готовы, - сухо сказал Тимофей.
- Я знаешь чего придумал, шеф? Надо нам "борт номер один" захватить! Твой они сожгли, а мы давай угоним стратолёт этого зулуса? Ну, который в Афросоюзе рулит, как его… Мзиликази!
- Рыжий… - Белый сокрушённо покачал головой. - Ох, не зря ты в близком родстве с блондинками! На фиг тебе зулусский стратоплан?
- Сам ты блондин! - огрызнулся Рыжий и возмущённо фыркнул: - На фиг, главное! Объясняю для особо тупых: президентский борт пропустят на "Авалон" свободно, ещё и почётный караул выставят. Дошло?
Белый решил не сдаваться и выставил следующий аргумент:
- Ага! По-твоему, "борт номер один" в лесу стоит? Подходи и залазь?
- В Йоханнесбурге он стоит! И что? Думаешь, я не понимаю, что так просто его не угнать? Так ведь… Но всё равно же, Йоханнесбург - не Санкт-Петербург! В Питере нам точно ничего не светит…
- Конгениально, Рыжий, - усмехнулся Белый, - но есть одна закавыка: как только мы угоним "борт номер один", он тут же перестанет быть неприкосновенным. И сковырнут тебя с небес, голубь войны!
Шурик выпучил глаза, похлопал ресницами и выдал вдохновенное дополнение к плану:
- А мы его вместе с Мзиликази угоним!
Ощутив, как радиофон покалывает в грудь, Сихали цыкнул на Шуриков и вынул коммуникатор.
- Алё? - Стереопроекция не высветилась. - Кто это?
- …Я! - пробился внезапно Наташин голос. - Тимочка, это я! Ты меня слышишь?
- Слышу, слышу! Что случилось, котёнок?
- Они нас схватили!
- Кто?!
- Космопехи! Меня и Маринку! Они нас на "Сульдэ" тащат! Тим… Ой! Отстань! С-скотина "интеровская"!
- Илья! - докричалась Марина. - Не поддавайтесь! Это они специально, чтобы Тима посговорчивей был! Они…
Радиофон донёс звуки возни и отключился. Сихали посмотрел на бледного Илью - Змей был страшен. Он сжимал и разжимал кулаки, словно готовясь давить и терзать.
- Чтобы нам поспеть на космодром, - ровным голосом проговорил Тимофеи, - нужен гиперзвуковик…
Белый присвистнул.
- Ближайший знаешь где? - сказал он. - На палубе "Ришелье"! Там стоит эскадрилья космоатмосферников.
- Эрго, - сделал вывод Браун, - нам туда.
- Ты чё?! - вытаращился Белый. - Сдурел?
- Я с тобой! - вскинул руку Рыжий. - Уж мы им…
- Я как все, - криво усмехнулся Купри.
Сихали потёр подбородок, скрипучий от щетины, и отрывисто скомандовал:
- Едем к танку.
Общими усилиями поставив краулер на гусеницы, фридомфайтеры мигом расселись.
- Илюха, разворачивай!
Змей резко крутанул дугу руля, так, что из-под гусениц метёлочками сыпануло леденьё, и направился обратно, след в след. Шурики помалкивали, только Белый порой головой покачивал, словно до сих пор не мог прийти в себя от изумления. Купри мрачно сопел, а Сихали чувствовал, как леденеет у него нутро, как ровно бьётся сердце, - такого приступа холодной ярости он не испытывал уже давно.
Пронёсшись мимо подбитых, помалу остывавших "Драконов", краулер спустился ниже, перевалил морену и съехал по обледенелому скату, искрошенному гусеницами.
Заглохший танк обнаружился в начале расселины, меж двух отвесных ледяных стен цвета сочной синевы. Многотонная, опасная глыба металлопласта закупоривала весь проход - ни туда ни сюда.
- Илья, глянь, - сказал Сихали, спрыгивая на мёрзлый грунт.
Тугарин-Змей молча кивнул, грузно подбегая к моторному отделению "Дракона".
- Да там никого нет! - крикнул Рыжий, не поняв слова командира. - Я ж говорю - пересели "интеры", а мы сразу…
Верхний люк на громоздкой башне стоял открытым, от танка не веяло теплом, не доносилось и звука малого, как вдруг Тимофей ухватил краем глаза мелькнувшую тень. В следующее мгновение из-за люка показалась рука с бластером. Раздался выстрел.
Рыжий вздрогнул, хватаясь за грудь, с изумлением накрывая ладонью дымящийся прожог.
- Вот оно как бывает… - пролепетал он.
- Шурка! - завопил Белый, бросаясь к другу.
Тугарин-Змей разлаписто полез на башню. Он буквально выдернул из люка хлипкого "интера" и швырнул его вниз. Грянувшись спиной о смёрзшиеся камни, тот взвизгнул и, поскуливая, пополз, как сидел, - отталкиваясь одной ногой, перебирая руками, таращась на Сихали, поднимавшего бласт.
- Не-ет! - заверещал "интер" на чистом русском языке. - Не надо! Мама-а!
Тимофей выстрелил в него, целясь туда же, куда попало Рыжему, - под сердце. "Международник" опрокинулся на спину, его руки разъехались, а голова перекатилась набок. Мёртв.
- Шурка-а! - ныл Белый, лихорадочно расстёгивая мягкий распах на комбинезоне Рыжего. Под ним всё пропиталось кровью.
- Глупо, правда? - просипел Ершов. - И так мало… Прям обидно…
- Шурка!..
- Умер, - глухо сказал Купри.
Белый застонал, зажмурился, ударил себя по колену кулаком. Сумрачный Илья подхватил податливое тело Рыжего под руки и буркнул:
- Хватайся.
Шурик, шмыгнув носом, взял друга за ноги и понёс до ближайшей расщелины. Вчетвером они завалили могилу колотым песчаником.
- Мы вернёмся за ним, - пообещал Сихали. - Змей, что с танком?
- Щас я…
Угрюмый Илья нырнул за толстую дверцу моторного отделения. Пять минут длилось ритмичное позвякивание, стуки и грюки, а потом глухо засвистели турбины, подняли вой, плавно переходящий в глухое, утробное клокотание.
Тугарин-Змей вылез наружу, обтирая руки тряпкой в синих разводах ку-смазки, и буркнул:
- Залазьте.
Сихали, закинув лучемёт за спину, взобрался на чудовищный трак. Хватаясь за скобы, подтянулся до верха башни, нырнул в люк. Внутри "Дракон" не успел ещё остыть, да и всё вокруг было оклеено мягкими панелями, сохранявшими тепло.
Тимофей устроился на сиденье в командирской башенке, где был панорамный экран. Он гнал от себя все мысли, гнал жалость, гнал боль. Друга он уже потерял. Любимую женщину он утратить не должен. Ни за что в жизни.
Илья, пригибаясь под заряжающим устройством, прошёл на место инженера-водителя. Купри, на пару с Белым, продолжавшим тяжко вздыхать, стали осваивать пост УАС.
- Жми, - обронил Сихали, и Харин стронул с места громадный танк.
"Дракон" задним ходом выбрался из узкой расселины, развернулся на месте и покатил, грузно качаясь на ухабах. Выехав на шоссе, Илья поставил танк на воздушную подушку - с громовым шипением "Дракон" вздыбился над полотном дороги и заскользил, разгоняясь, помчался, сдувая снег и камни, в сторону моря.
Глава 18
ОРБИТАЛЬНАЯ БАШНЯ
20 декабря, 16 часов 45 минут.
АЗО, Порт-Эймери.
Танк проносился по-над ледником Эймери, не замечая застругов и трещин. Потом вернулся на шоссе. На перекрёстке, там, где от трассы отходила дорога к станции Дейвис, "Дракона" занесло на повороте. Илья сбавил обороты, танк чуть "присел", заколотил провисшими траками по снежным горкам, обретая сцепление, и вышел из заноса, помчался далее по восточному берегу залива Прюдс - Берегу Ингрид Кристенсен.
Сихали было муторно. Получив двойной удар - увидав смерть Рыжего, прознав об опасности, грозившей Наташе и Марине, - он устоял, не сдался. "Настоящий боец, - говаривал Станислас Боровиц, - не тот, кто марширует от победы к победе, а тот, кто держит удар. Отметелили тебя, изваляли в пыли, пустили кровь? А ты встань, утри сопли - и бей!"
Выходит, я - настоящий, - подумал Тимофей и усмехнулся криво. Господи, до чего ж тошно… Стан, Борька Сегаль, Рыжий. Скольких ещё он потеряет, прежде чем побьёт своих врагов?..
- Глянь на экран-карте, - подал голос Купри, - где там этот долбаный "Ришелье" стоит?
Браун кивнул и включил экран-карту навигатора. Дал увеличение. Ещё. Вот он! Авианосец, названный в честь кардинала, стоял у самого ледяного барьера. Припай, подавленный военным ледоколом, разошёлся льдинами - похоже было на битые тарелки, осколки которых усеяли чёрную скатерть.
Комиссар засопел над левым плечом Тимофея.
- Вон они, космоатмосферники, - ткнул он пальцем в экран-карту. - Раз… два… три… четыре. Четыре штуки.
- Они что, - заговорил молчавший до этого Белый, - на самом деле в космос летают?
- Да куда там… Суборбитальный полёт - это максимум того, на что они способны. Главное, что выдают по двадцать пять махов!
Склонившись ещё ниже, Купри прищурился.
- Вот тут лучше всего, - постучал он пальцем по экран-карте, задевая ногтем середину палубы "Ришелье", левым бортом почти касавшегося ледника. - Здесь высота барьера - сорок метров. Самое то!
- Направление дайте, - прогудел Харин. - Точное.
- Пока держись шоссе, - сказал Сихали. - Хотя… Давай сходи помаленьку. Курс - норд.
- Ага…
"Дракон" плавно свернул с дороги на ледяную обочину. Плоская лента трассы "Прюдс - Порт-Эймери - Дейвис" скоро затерялась среди твердокаменных снежных дюн. Одна белая пустыня разостлалась вокруг.
Ещё час бешеной гонки по леднику - и вдали поднялись белые модули военного лагеря, выставленные на самом краю снежного поля. Правее вздувались красные купола "Порт-Эймери".