- А как мы получим обратно свои клинки? Ведь мы же не пойдем сейчас обратно с этим попом, о котором ты им наврал.
- Ерунда. Завтра утром Куница проводит нас и вернет нам наше оружие.
- Ох, - тяжело вздохнул Сашка, - чувствую, зря идем…
Адаш тут же остановился и, схватив своего подопечного за руку, заставил остановиться и его. Ранее Сашка как-то упоминал, что у него острое чутье на опасность, и Адаш тогда отнесся к его словам весьма серьезно.
- Ты чувствуешь опасность, государь? - В голосе Адаша звучала тревога.
- Да нет, не то чтобы опасность… - начал мяться Сашка. - Просто зря идем. И эти дуры на входе, и… Понимаешь, Ольга сказала: не приходи, буду спать - а я иду. Зачем иду? Сам не знаю.
Адаш расхохотался.
- Эх, молодо-зелено, мне бы твои заботы. Конечно, уморил бабу совсем. Сам-то у дядьки дрыхнешь целыми днями, а она постоянно при великой княгине… Ничего, пойдем-пойдем… Ну, и сам поспишь рядом со своей любушкой. Не беспокойся, я тебя разбужу.
- Да не хочу я спать, - буркнул Сашка, но пошел вперед.
- Сон для воина лишним не бывает, - разглагольствовал Адаш. - Высыпаться надо впрок, пока есть возможность.
Беседуя подобным образом, они обошли дворец и, минуя караулы, прокрались к черному входу. Дверь бесшумно раскрылась, пропуская ночных гостей. Дальше - вверх по винтовой лестнице, и вот уже они на третьем этаже.
- Ложись и спи спокойно, государь. Я тебя разбужу, - шепотом заверил Адаш, когда они расставались у дверей комнаты Куницы.
Но Сашка уже не слышал его. Находясь так близко от Ольги, он уже ничего не видел и не слышал, а думать мог только о своей возлюбленной, ее прекрасном чувственном теле и жарких ласках, которыми она сейчас его наградит. На цыпочках бегом он преодолел два лестничных пролета, отделяющих третий этаж от второго. Вот уже и дверь Ольгиной спальни. Кровь громко стучит в висках, сердце так и выскакивает из груди. На мгновение в душе его ворохнулось какое-то смутное предчувствие, Сашка чуть притормозил перед дверью, намереваясь оглянуться, но в этот момент на его голову обрушилось что-то тяжелое, в мозгу вспыхнул яркий свет и… Все. Сознание отключилось.
- Готов. Вяжи его, - послышался зловещий шепот, и тут же от стен отделились серые тени и сгрудились над лежащим Сашкой. - Четверо, тащите его в острог, остальные наверх. - Прозвучала команда, отданная все тем же голосом.
Серые тени бесшумно потекли вверх по лестнице, скапливаясь перед нужной дверью.
- Пошел, - послышалась команда, и две тени, коротко разбежавшись, грузно ударили в дверь. Дверь, сорванная с петель, провалилась внутрь, и в коридор хлынул неяркий свет из комнаты.
Адаш и Куница мирно сидели за столом, на котором была разложена нехитрая снедь, и возвышалась могучая фляга Адаша. Два арбалетчика, держа оружие на изготовку, заскочили внутрь и заняли позиции в углах комнаты, и тут же дверной проем ощетинился целым кустом копий.
- Эх, чувствовал же Тимофей Ва… - только и успел произнести Адаш.
В зубы ему воткнули кляп, навалились, заломили руки за спину. Не оставили без внимания и Куницу.
- Тащи и этих в острог, - скомандовал голос. - Да и дверь на место поставьте.
Кто-то из прислуги, привлеченный невнятным шумом, выглянул в коридор, но начальственный голос так на него цыкнул, что дверь тут же захлопнулась. Вновь воцарилось абсолютное спокойствие и тишина. Ночь. Все спят.
…Сашка открыл глаза. Темнота. Он попробовал пошевелиться. Ничего, только голова чуть-чуть побаливает. Сел, пошарил вокруг себя руками. Он сидит на чем-то деревянном, а вот каменная стена уходит вертикально вверх. Глаза уже попривыкли к темноте, и Сашка смог осмотреться. Это тюремная камера! Вверху, под потолком, маленькое оконце, откуда еле сочится серый сумеречный свет. Он сидит на нарах, прислонясь спиной к холодной каменной стене. Сашка вспомнил яркую вспышку и острую боль в голове. Кто-то огрел его по башке перед Ольгиной дверью, и вот - он уже в камере. Сколько времени он был в отключке? Где Адаш? И кто ему врезал по голове? Слава богу, на голове у него была меховая шапка. Она-то, видимо, и спасла его бедную головушку.
Не успел Сашка еще до конца освоиться со своим новым положением, когда в двери со стуком открылось небольшое окошко, и камеру осветил горящий факел. В окошко кто-то заглянул и, глумливо захохотав, спросил:
- Что, очухался уже, герой? Принимай гостей.
Окошко захлопнулось, и в камере вновь воцарилась темнота. Заскрипела открываемая дверь, и появилась фигура в широком монашеском балахоне с капюшоном, надвинутым на лицо. Дверь захлопнулась, и из-за нее донесся голос:
- Постучите потом, выпущу.
- Милый, где ты? - раздался Ольгин голос. - Я ничего не вижу.
Сашка подскочил к возлюбленной и сжал ее в объятиях.
- Что случилось, любимая? Где мы находимся? Почему мы здесь?
Ольга зашептала ему на ухо:
- Ты в кремлевском остроге. Я заплатила стражникам, чтоб они меня к тебе ненадолго пустили. Бери мою рясу и беги отсюда, а я останусь вместо тебя.
- Ольга, не говори ерунды. Никуда я не побегу. Объясни мне все по порядку. Я ничего не понимаю.
- Вчерашней ночью мой муж вместе с кремлевской стражей захватил тебя, Адаша и Куницу. Я подслушала, как он сегодня говорил с великой княгиней. Харлампий утверждает, что вы втроем собирались убить семью великого князя. У него якобы есть доказательства. Но великая княгиня ему не поверила, хотя и сделала вид, что верит всему, что он говорит. Она знала, что ты ходишь ко мне. Но не скажет же она об этом Тютчеву! И про Адаша с Куницей тоже знала. А мой дурак выдумал какой-то заговор.
- Заговор? - переспросил Сашка.
- Ну да, заговор. И как он только придумал такое?
- Может быть, кто-то ему подсказал? Уж не Некоматовых ли рук это дело?
- Не знаю. Некомат вчера днем уехал из Костромы. Может, и он надоумил Харлампия. Одно знаю точно: Харлампий такое сам бы не придумал. Да и не его это дело - смотреть за тем, кто ходит во дворец и зачем. А уж тем более - заговоры раскрывать.
- Ах Некомат, сволочь, опять обскакал! - Сашка с досады готов был проломить и каменную стену.
- Как бы то ни было, милый, Харлампий носится с этим заговором, как курица с яйцом. Хотел гонца к великому князю посылать, но княгиня не велела. "Не надо, - говорит, - беспокоить его сейчас, доложишь, когда он вернется". Тебе надо бежать, Тимоша, и спрятаться, чтобы под горячую руку князю Дмитрию не попасть. Надо выждать некоторое время: во-первых, посмотреть, что за доказательства у Харлампия, а во-вторых, дать возможность великой княгине Дмитрия переубедить. Не получится - признаюсь в супружеской неверности, всю вину на себя возьму.
- Этого еще не хватало! - возмутился Сашка. Он не знал точно, что в этом мире полагается за супружескую измену, но подозревал, что ничего хорошего. - Успокойся и иди к великой княгине. Со мной ничего не будет, я и сам сумею убежать. Помни только, что я люблю тебя. Стража! - Громко крикнул он. - Посетитель уходит!
- Тимоша… - жалобно шепнула Ольга, но уже заскрипели петли, и дверь приоткрылась.
- Отойди к стене! - громко скомандовал стражник.
Сашка выполнил его команду. Дверь заскрипела, пропуская Ольгу, и вновь воцарилась полная темнота. "Опять я вляпался, - с досадой подумал он. - А ведь люди на меня надеялись, посылая сюда. Но, видимо, не моя это стезя. Передвигаться по коридорам власти совсем не то же самое, что гоняться по лесам за бандитами. - Сашке стало грустно. Осознание собственной неумелости, никчемности и какой-то просто-таки хронической неудачливости угнетало его в гораздо большей степени, чем вполне конкретная проблема - потеря свободы и обвинение в государственном заговоре. - Адаш тоже хорош. Вместо того чтобы где-то подсказать, где-то поправить, а где-то и запретить мне делать что-то, он только и делает, что потворствует, да еще и сам пускается со мной во все тяжкие. Он может научить верно держать меч и правильно пускать стрелу. Но он не советчик в придворных интригах и кознях. Он такой же прямодушный солдат, как и я. Вот нам и надо заниматься тем, что мы умеем лучше всего, - преследовать врагов и уничтожать их, а не отираться во дворцах. - Сашку внезапно осенило. - Надо догнать Некомата и прикончить его. Это лучшее, что мы с Адашем можем сделать. По крайней мере, Некомат - враг, однозначно. Это он стравливает Мамая и Дмитрия, это он украл у нас письма, это он, похоже, упрятал меня в каталажку и подводит под статью. Итак, решено. Главная цель - Некомат, а дальше посмотрим, что из этого получится. А политику и интриги оставим на долю великой княгини. Она на нашей стороне".
Вновь, открываясь, стукнуло окошко на двери.
- Ужин, - равнодушно объявил стражник.
Забирая миску с едой, Сашка наклонился и заглянул в окошко. Освещение за дверью камеры было не ахти какое, но ему все же удалось рассмотреть своего тюремщика.
- Послушай, - обратился к нему Сашка, - мои друзья Адаш и Куница тоже здесь?
- Не болтай. Забирай жратву и отваливай.
Это был крупный, немолодой уже человек с большой окладистой бородой; рассмотреть его тщательней не удалось - света было маловато. Сашка забрал миску и вернулся на нары. Окошко захлопнулось. Глотая скользкую кашу, Сашка принялся прикидывать возможные варианты своего освобождения. Одинарная дверь камеры, откидывающееся окошко в принципе давали ему кое-какие шансы. Конечно, неизвестно, сколько народу там за дверью, но попробовать ухватить стража за бороду либо еще как-то при очередном открытии окошка можно было. Придушить слегка, вытащить у него ключи, оружие… По крайней мере надо дождаться светлого времени суток и действовать по обстоятельствам. Но тут Сашке припомнились уроки, которые ему пробовал давать отец. Уроки по обучению методам подчинения себе чужой воли. Тогда у Сашки не очень получалось, хотя отец признал, что кое-какие способности у него есть. С тех пор прошло уже много лет, Сашка стал старше, возмужал, приобрел боевой опыт. К тому же он находится сейчас в совершенно удивительных обстоятельствах, фактически в иной реальности. Все это могло повлиять на его способности. Во всяком случае, надо дождаться светлого времени суток. Сашка закончил есть, поставил миску на пол и, памятуя слова Адаша о том, что воину надлежит высыпаться впрок, завалился спать.
Утром, едва проснувшись, он попробовал помедитировать, как в свое время учил отец. Попробовал отключиться от внешних ощущений и раздражителей, собрать всю внутреннюю энергию в один пучок, а потом послать его в заданную точку. Теоретически вроде получилось. Что получится на деле, покажет время.
Борясь с собственным нетерпением и желанием немедленно действовать, от чего буквально чесались ладони, Сашка с трудом дождался, когда наконец-то открылось окошко и грубый голос пробасил:
- Жратва прибыла. Миску давай.
Он мгновенно подскочил к двери, нагнулся и через открытое окошко поймал своим взглядом мутные (то ли больные, то ли с бодуна) глаза стражника. На мгновение тот застыл, как бы желая избавиться от невесть откуда навалившегося на него морока. У Сашки аж в висках заломило от напряжения, но стражник сопротивлялся, не желая выполнять отдаваемую ему мысленно команду. По неизвестно откуда сошедшему на него наитию Сашка сообразил усилить мысленный импульс еще и речевым воздействием.
- Ближе, - шепотом скомандовал он. - Еще ближе…
Уже не отводя взгляда, стражник начал склоняться к окошку и остановился, когда их разделяло не больше двадцати сантиметров. Теперь уже Сашка видел, что стражник полностью подчинен его воле.
- Открой дверь, - распорядился он.
Стражник загремел ключами, и наконец дважды щелкнул проворачиваемый механизм замка. Сашка рванул дверь, втащил в камеру стражника и коротким ударом ребром ладони по шее отправил того в нокаут минимум на полчаса. Обыскав его, ничего не обнаружил, кроме связки ключей. Осторожно выглянул в коридор и осмотрелся. Никого. Тогда он поднял с пола котелок с едой, переставил его в камеру и запер дверь. Быстро пробежался по коридору, открывая смотровые окошки камер и заглядывая в них.
- Адаш! - радостно воскликнул он, обнаружив за предпоследней дверью своего наставника.
- Что-то припозднился ты, государь, - принялся ворчать тот, пока Сашка открывал дверь. - День и целых две ночи пришлось просидеть в этом чертовом подвале.
- А с чего это ты решил, что мне удастся выбраться? - спросил Сашка, удивленный такой реакцией старого воина.
- А как же иначе? Всему, что я знал и умел, я тебя научил, а способностей у тебя - на десятерых таких, как я, хватит. Ладно, будет болтать. Давай выпустим и Куницу на волю.
- Послушайте, - попросил Сашка, когда и Куница оказалась вместе с ними в коридоре, - только давайте без крови, хорошо? А то на нас и так уже много чего вешают. Государственную измену, например.
- Хорошо, - слегка придуриваясь, согласился Адаш. - Без крови - это как? Душить, что ли, каждого?
- Это значит - без смертей. Свои ж все-таки.
- Ладно. А ты смотрителя допросил? Сколько там людей за дверью?
- Ч-черт… - Сашке стало стыдно за столь очевидную промашку.
- Эх, молодо-зелено, - вздохнул Адаш. - Так идем, допросим. Где он у тебя? В камере?
- Не получится. Он не скоро очухается.
Неизвестно, сколько б еще продолжалась эта пикировка между наставником и его учеником, если бы дверь в торце коридора не приоткрылась и оттуда не показался охранник с бердышом в руках. Он увидел беглецов, но едва успел открыть рот, чтобы закричать, как в горло его врезалась миска, пущенная меткой рукой Куницы. Единственная из своих сотоварищей, она догадалась вооружиться этим предметом.
Адаш рванулся вперед и подхватил бердыш оседающего на пол стражника, не дав ему загреметь. Ситуация разрешилась сама собой; времени на прикидки и подсчеты не оставалось, приходилось действовать с ходу. Сашка выскочил из коридора вслед за Адашем. Прямо - десяток ступенек вверх и дверь, ведущая, видимо, на улицу, слева - караульное помещение. Ударом ноги Адаш распахнул дверь. Трое стражников мирно сидели за столом, коротая время за игрой в кости. Тому, что слева, Адаш врезал в челюсть рукоятью бердыша с такой силой, что та с хрустом обломилась. Того, что сидел прямо перед ним, он так прижал торцом стола к стене, что тот, отключившись, уронил на стол голову. Правого взял на себя Сашка. Памятуя о своей промашке, он осторожненько взял его шею в захват и быстренько выволок в коридор, вытащив его буквально из-под самой руки разбушевавшегося Адаша. Спросил:
- Это дверь во двор? - Стражник кивнул, видимо потеряв с испугу голос. - Сколько там людей?
- Один, - хрипло ответил стражник.
- Он из вашего караула?
Снова последовал кивок. Куница и Адаш тем временем деловито связывали стражников и распихивали их по камерам.
- Забирай и этого, - сказал Сашка, передавая стражника в руки Кунице.
Взлетев в два прыжка по лестнице, Сашка легонечко приоткрыл дверь и в образовавшуюся щелку попытался обозреть окрестности. Стражника в поле зрения не было. Сашка весь обратился в слух, ловя малейший шорох, доносящийся из-за двери. Звук шагов… Стражник не стоит на месте, он ходит. Прошел в одну сторону, стукнул рукоятью бердыша о землю, прошел в другую, снова удар рукоятью о землю. Теперь уже Сашка его увидел. Выждав, когда он промарширует еще раз и окажется как раз напротив двери, Сашка выскочил наружу, схватил стражника одной рукой за ворот кафтана и рванул на себя, одновременно подсекая его левой ногой. Второй рукой подхватил бердыш.
Потеря равновесия была для стражника столь неожиданна, что он, так и не осознав, что с ним происходит, успел только крякнуть. Сашка же, втянув его внутрь, придал ему коленом еще и ускорение, отправив кубарем вниз по лестнице.
- Эй-эй, полегче, государь, - запротестовал снизу Адаш. - Шею ему сломаешь. Договорились же без смертоубивства.
- Ничего с ним не будет, - легкомысленно ответил Сашка.
Все шло как по маслу, поэтому настроение у него было на пять с плюсом. Он только повернулся, чтобы закрыть оставшуюся распахнутой дверь, как столкнулся лицом к лицу с новым соперником. Меньше всего, видимо, тот ожидал увидеть одного из пленников у самой входной двери. Растерянность его продолжалась всего лишь долю секунды, но именно она спасла Сашке жизнь. Когда он обернулся, смертоносная сталь уже летела, направленная твердой рукой, прямо ему в живот. Каким-то чудом, провернув рукоять бердыша, Сашка успел отбить клинок соперника в сторону.
- Харлампий, помогай! - что есть сил заорал тот и на этот раз нанес удар сверху.
Сашка вновь сблокировал его, а тут перед ним появился и второй соперник с обнаженным мечом - Харлампий Тютчев собственной персоной.
- Руби его, брат! - с каким-то злорадным сладострастием завопил он и замахнулся мечом, видимо намереваясь одним ударом располовинить ненавистного соперника.
Сашка снова отразил бердышом удар Харлампиева брата, поднырнул под руку Харлампию и, сделав ему переднюю подсечку, легонечко пихнул локтем в грудь. Харлампий всплеснул руками, роняя меч, и, потеряв равновесие, полетел с площадки вниз. Оставшись с его братом один на один, Сашка влепил ему плашмя бердышом, выбив меч из рук, а затем мощным ударом ноги отправил вниз по лестнице, после чего аккуратно прикрыл дверь.
- Молодец, - похвалил снизу Адаш. Он уже вязал Харлампиева брата.
- А этот того… - раздался голос Куницы. Сашка посмотрел с площадки вниз. Она пыталась нащупать пульс на шее Харлампия Тютчева. - Жмурик, - констатировала она.
- Не может быть, - испугался Сашка.
- Может. Сломал шею при падении. Сам посмотри.
Сашка снова глянул с площадки вниз. Поза Тютчева не оставляла никаких сомнений - мертвее самого мертвого.
- Как же так… - растерянно промолвил Сашка. - Я же его легонечко… - Кто теперь поверит, что молодой любовник боярыни Тютчевой не специально расправился с ее мужем?
- Всех запер? - поинтересовалась Куница, когда Адаш оттащил в караулку Тютчева.
- Угу.
- Давай ключи. Некогда нам здесь прохлаждаться. - Она выглянула наружу и, убедившись в отсутствии опасности, выпустила Сашку и Адаша, следом выскользнула сама и заперла входную дверь.
- Теперь вон из Кремля, - произнесла она, пряча в карман связку ключей. - У Троицких ворот должны мои девчонки стоять, идем туда.
Никем не остановленные, без всяких приключений беглецы добрались до Троицкой башни и, не задерживаясь, зашли в караулку амазонок.
- Куница, Куница, мать Куница, - радостно загалдели девчонки.
- Так, девоньки, я вынуждена вас покинуть. Я ухожу, - заявила она.
- Насовсем?