* * *
Через полтора часа в пустой аудитории сидел Стас Кониченко и изливал душу. Ник, опершись на подоконник, следил за товарищами Коня, обсевшими лавочки во дворе. Стас вид имел больной и жалкий: львиная грива потускнела и спуталась, кожа пожелтела, глаза запали; казалось, даже его мышцы сдулись и пожухли, но все равно парень напоминал былинного героя. Ник привык, что сам он выше если не всех, то подавляющего большинства, и рядом со Стасиком чувствовал себя мелким и тощим. Незначительным.
- Они Анютку нашли, уверены, что она знает, кто напал на Юрьева. Решили, что она на него и натравила разгневанных студентов, вот ее ночью и забрали, но она, молодчина, не признается, что это мы. В общаге переполох, Смерть с катушек съехала, решила, что тридцать восьмой на дворе и Аню кагэбэшники забрали. Сидит в своей каморке, трясется, девки хотят дурку вызывать. Аня в ментуре. А если я пойду каяться, то и ребят за собой потяну, понимаете? - Кониченко вскинул голову и сверкнул синими глазами. - Я знаю, вы будете молчать…
- Почему же? - улыбнулся Ник правой половиной рта. - Не буду.
Стас напрягся и, сжав кулаки, подался вперед, готовый вцепиться в горло, растерзать, но заметил в глазах препода сумасшедший блеск и затаился.
- Мы молчать не будем. - Ник прошелся по комнате и уперся руками в стол, за которым сидел Кониченко. - Значит, так, вы хотите блокировать ментовку, да?
Ошалелый Стас кивнул, Ник продолжил:
- Правильно, это вы молодцы. Не переживай, Зловредная Опа ничего вам не сделает. Что нам надо? Запись нападения мента у тебя есть? Есть! - Он взял Анин телефон. - В суде это не улика, но есть еще суд Линча, слышал о таком? Понимаешь, Стас Кониченко, куда я клоню? Нам нужно, чтобы уже завтра об этом говорила вся прогрессивная общественность. Журналистов я организую, вой в Интернете мои люди подымут… Выдержишь?
Кровь прилила к лицу Коня, он вскочил, готовый, как и Ник, мерить шагами комнату и рыть землю. Точнее, ворочать паркет.
Ник дышал часто и тяжело, кровь гоняла адреналин по венам, и минута спокойствия казалась вечностью промедления.
- Как вы это сделаете? - спросил Конь.
Ник скользнул по нему взглядом и снова улыбнулся - хищно и самоуверенно.
- Не переживай, Стас, сделаю. Заодно и проверю, работает ли мой механизм.
- Что за?..
- Узнаешь. Как я понял, лекций у меня сегодня не будет, надо заняться вашим вопросом. А вы шумите, но никого не калечьте. Вы должны быть образчиками порядочности.
- Спасибо, Никита Викторович! - Конь пожал Нику руку - порывисто, крепко. Был бы хвост - Конь им вилял бы.
- Свободен, Кониченко! Мой телефон у тебя есть? Нет? Записывай…
* * *
Ник заварил крепкого чаю, распахнул форточку, закурил и включил комп. Дома работать спокойней, нужно только отрубить телефон, предупредить маму и брата, чтобы не мешали, и отключиться от окружающего.
Итак… Он открыл свой блог и принялся строчить, быстро и почти не задумываясь:
Наша полиция нас… бережет?
О продажности и тупости "понтов" ходят слухи и анекдоты, но наглость реальных представителей этой профессии поражает. Я получил видеозапись того, как полицаи избивают и задерживают студентов. Посмотрите и вы на расправу.
Прикрепил ролик, слитый с телефона Анечки, добавил кнопку перепоста. Выложил запись на других ресурсах, пнул в социальных сетях своих ребят - пусть комментят, пусть разносят, подсовывают хомячкам. Скоро появятся и другие ролики - свидетели нападения на студентов вслед за Ником выложат их в Сеть.
Прекрасное показательное видео: агрессия мента, безобразная драка, подходит подкрепление, красномордые "стражи закона" избивают парня. Девушка мечется между равнодушными зрителями, молит о помощи.
Еще одна сигарета. Список форумов, список сетевых изданий. На почту уже падали комменты - у блога Ника много подписчиков, и толпа эта радостными криками приветствует каждое его слово. Закон такой: кто-то завопил первым, остальные подхватили. Только голос нужен громкий, очень громкий.
Ник набросал "информационный повод", перекинул знакомым журналистам. Составил официальное письмо в полицию с просьбой разобраться и принять меры. Он ощущал ответственность за ребят, которые сейчас собираются у отделения.
Комменты приходили уже сотнями. "Лайки" и перепосты сыпались как из рога изобилия. Ник даже не просматривал, что ему отвечают, - мнение обывателя его не интересовало. Нужно было ухватить за жирный зад неповоротливую бюрократическую машину.
На форумы он сам не полез - дернул ребят, раздал адреса, обрисовал, что, как и куда писать. Не пройдет и суток - тема станет самой обсуждаемой в Интернете. Но долго, долго, черт, у него всего несколько часов. Ник вспомнил о знакомом специалисте по вирусному маркетингу, выцепил его, посулил "миллион денег и тарелочку борща" за помощь. Выкурил третью сигарету, отхлебнул остывшего чая. Горло саднило. Есть еще друг Пашка, сотрудник "органов", и ему сообщить не помешает. Включил телефон. Тут же посыпались звонки. Журналисты разрывали Ника на части, Ник сообщал одно и то же - куда подъезжать, когда, что будет.
Кониченко еле прорвался:
- Никита Викторович! Мы тут, у отделения, как вы сказали!
- Сейчас приеду, - решился Ник.
Он собирался выступить перед камерами не как частное лицо, а как представитель организации.
"Щит" он основал несколько месяцев назад, скорее из внутренней потребности, чем из житейской необходимости. Виртуальное сообщество, клуб по интересам, ни программы, ни структуры. Нику интересно было посмотреть, может ли он объединить молодежь, не выходя из Интернета.
Сейчас он жалел, что не структурировал "Щит". И ведь понятно, как это делать: ячейки, отсутствие горизонтальных связей, строгое вертикальное подчинение. Было, все было в истории нашей страны.
Кониченко вполне годится на роль помощника. Лично знакомые ребята, студенты, станут руководителями ячеек.
Ник быстро оделся, прихватил телефон, деньги, паспорт и через полчаса был у отделения, оцепленного студентами.
Многие из этих ребят не входили в "Щит", но все знали Каверина, все ему доверяли. Естественно, вокруг протестующих вились журналисты, полицейские выглядывали из-за ограды отделения, как обезьяны из клеток. Было темно, ветрено, сыпал дождь со снегом; ребята дорогу не перекрыли, стояли в сторонке, казались тихими и безобидными.
Ник прикинул: человек пятьдесят. Ох, разгонят их сейчас, побьют еще…
Он отыскал Коня, пожал ему руку, подозвал к себе журналистов. Те давно ждали появления Ника и теперь внимали с жадным нетерпением.
- Меня зовут Никита Викторович Каверин, я представитель виртуальной организации "Щит". Мы боремся за справедливость, мы боремся с несправедливостью. Как вы уже знаете, недавно были задержаны наши товарищи. Мы требуем освободить молодых людей, мы требуем разбирательства на самом верху…
Он говорил и посматривал в сторону отделения: вот-вот выбегут омоновцы, наваляют всем, Нику - в первую очередь. Если только волна шума не поднялась достаточно высоко. Если только его заявление еще не попало куда надо. Если только друг Паша не успел позвонить.
- "Щит" - политическая организация? - уточнила рыжеволосая, огненная в свете фонаря журналистка.
- "Щит" - просто виртуальный клуб недовольных самостоятельных людей. Нас не очень много, мы редко видимся в реале. Но сегодня мы здесь. - Краем глаза Ник заметил, что подтягиваются новые и новые люди: сработал "вирусный маркетинг", на форумах и в соцсетях люди Ника кинули клич.
- Это несанкционированный митинг? - не унималась журналистка.
- Вы видите транспаранты? Слышите лозунги? Нет. Мы просто ждем, когда выпустят наших друзей.
Попытался влезть в кадр Стас Кониченко, но Ник оттер его и свернул пресс-конференцию. Студенты следили за ним - десятки молодых горящих глаз.
- Значит, так, - Ник говорил достаточно тихо, чтобы менты не услышали, - нужно организовать смены. Никакой агрессии. Отойдем подальше от отделения. Никаких лозунгов и выкриков, провокаторов скручивайте сами. Человек по двадцать располагайтесь вон там, - он указал в сторону соседнего, жилого, дома, - играйте в карты, болтайте. Чтобы не пили, понятно? Ничего не нарушаем. Два часа посидели - сменились.
Ник с беспокойством отметил, что количество участников увеличилось, а менты занервничали. Он отослал большую часть молодежи по домам, а вскоре составил списки и "график дежурств".
Его ждала тонна неразобранной почты, неотвеченных звонков и личных сообщений. Ник воодушевился, ему казалось, что "Щит" заработает, по-настоящему заработает и, быть может, изменит этот мир к лучшему.
Глава 2
"ФАТУМ"
Ник не сдержал обещание и таки поехал на работу с Алексаняном; откинувшись на спинку сиденья, он жадно курил, табачный дым сизой струйкой вытягивало из салона в открытое окно. Артур морщился, но молчал и внимательно следил за дорогой. Докурив, Ник сунул окурок в пепельницу.
Алексанян перестроился в правый ряд и въехал в университетский двор, заставленный машинами бедных студентов. У главного входа толпился народ. Завидев "ниссан" философа, студенты засуетились, все до единого повернули головы. Место, где обычно парковался Алексанян, было усыпано розовыми лепестками, и на тротуаре стоял транспарант: "Никита Викторович, мы с тобой!"
Невдалеке с ноги на ногу переминалась освобожденная Аня Батышева, а над ней возвышался Конь. Конь тряс гривой, сверкал глазами и бил копытом.
Едва Ник вышел из машины, его облепили студенты, парни тянули руки, девчонки смотрели с щенячьим восторгом. Толпа расступилась, пропуская Батышеву. Припухлость с ее щеки сошла, осталась едва заметная царапина. Когда Анечка заговорила, воцарилась тишина.
- Спасибо вам, - шепнула она, заглядывая в глаза. - Толстого… Егора то есть, можно сказать, оправдали…
- А Илья? - поинтересовался Ник.
- Прооперировали. В реанимации. Еще раз спасибо. Если бы не вы… - Девушка отвернулась, промокнула платком навернувшиеся слезы.
- Все хорошо, что хорошо заканчивается, - проговорил Алексанян. - Пропустите нас на работу!
Студенты повиновались, и Ник ощутил себя Моисеем, пред которым расступилось море. Он задыхался, сердце сбивалось с ритма, он чувствовал, что от каждого студента к нему тянутся лучи. Его любят, он нужен людям, и среди них попадаются стоящие экземпляры.
Следом Конь ледоколом рассекал людской поток. Наконец он поравнялся с Ником и сказал:
- Вас Опа хочет, так что имейте в виду.
- Хочет? - спросил Ник с наигранным ужасом и округлил глаза. - Свят, свят, свят!
Завидев его, бабка вахтерша подскочила, потянулась за ключами и сказала, виновато глядя в сторону:
- Вас Людмила Федоровна вызывает к себе.
- Но у меня же лекция…
- Говорит, срочно. Без-от-ла-га-тель-но.
Артур похлопал приятеля по спине и проговорил с наигранным акцентом:
- Вазэлын нада? У меня есть!
Ник криво усмехнулся, взял ключи у вахтерши и вручил их Алексаняну:
- Заскочи к моим, предупреди, что я задержусь.
* * *
Кабинет декана, Людмилы Федоровны Манько, располагался на третьем этаже второго корпуса, там же, где бухгалтерия.
Ник постучал, дождался недовольного "Да!" и ступил на зеленый ворсистый ковер. Опа сидела за столом, и места, за которое она получила такое прозвище, не было видно. Декан положила руки на стол поверх газет и переплела толстые пальцы, украшенные массивными кольцами.
- Каверин Никита Викторович, - проговорила она таким тоном, будто ее смертельно оскорбили, и повысила голос: - Не ожидала от вас, не ожидала…
- Не ожидали, что я буду вызволять ребят? - удивился он и без приглашения сел в кресло напротив, точно так же положил руки на стол и сцепил пальцы.
- Хамства я не ожидала, не думала, что из-за вас пострадает репутация университета. Меня уже вызывали… Я из-за вас такое выслушала! Да нас вообще закрыть могут, а вы в благородство всё играете. Робин Гуд выискался. Как будто я не знаю, к чему вы стремитесь, робингудствующие! Ничего святого для вас нет! - Опа покраснела, ее глаза-бусины метали молнии, она схватила газету и швырнула ее в Ника. - Вот, почитайте, что пишут о нас! Не потерплю, чтобы вы пиарились за наш счет, понятно? Не потерплю!!!
- И что вы предлагаете? - Он развернул газету, увидел свою фотографию и все понял.
- Никакой самодеятельности! Никаких отношений со студентами! Запрещаю!
- А иначе? - Никита свернул газету трубочкой и сунул под мышку.
- А иначе… иначе… - На шее Опы набухли вены, она раздулась - и внезапно сдулась, проговорила елейным голосом: - Я бы на вашем месте написала заявление по собственному желанию.
- Не переживайте, шериф Ноттингемский, оно будет у вас после обеда.
- И не смейте будоражить детей! Не вовлекайте их в свои грязные игры!!!
Опа верещала так громко, что до студентов, столпившихся под ее окнами, долетали обрывки фраз.
Ник за улыбкой прятал ярость. Как же он ненавидел эту мелкую, никчемную человечишку, которая по сути - ноль, возведенный в квадрат. И сколько таких нолей вокруг? Сколько воинствующей серости, старающейся всех перекрасить в тон себе?
Он давно конфликтовал с Опой и теперь окончательно решил уволиться.
- Зря вы боитесь, что я как-то повлияю на вашу политическую карьеру - вы ведь состоите в правящей партии? Прощайте, Людмила Федоровна.
Она еще верещала, а Ник уже открывал дверь, абсолютно уверенный в своей правоте. Теперь - на лекции, а вечером - домой.
Интересно, две недели придется отрабатывать или нет?
* * *
Дома Никита вытянулся на скрипучем диване, чтобы хоть немного отдохнуть, но начал засыпать и встрепенулся. Нельзя, еще Лешку кормить ужином, проверять уроки - в последнее время брат учился всё хуже и хуже, начал прогуливать. Шестой класс, переходный возраст, а маме не до того… Ник нехотя побрел на кухню, добыл в холодильнике пачку пельменей. Сегодня обойдется полуфабрикатами, сил нет никаких. Из комнаты мелкого доносились возгласы и выстрелы, типа из лазерного пистолета - "пиу-пиу". Увлеченный игрой, Лешка не заметил, как пришел брат.
Приготовив нехитрый ужин, Ник позвал мелкого. Тот скорчил скорбную гримасу и оторвался от компьютера.
- Тебя днем опять по телику показывали, - говорил Лешка, давясь пельменями - не терпелось нырнуть в игру. - Ты прям крутой совсем. Прям ва-ще, я прям тобой горжусь.
Эйфория схлынула, оставив опустошенность. Здесь, на фоне выцветших обоев, Ник уже не чувствовал себя героем. Справившись с братскими обязанностями, он налил кофе и отправился в свою комнату за компьютер проверить почту. Открыл свой "официальный" ящик - триста пятнадцать писем. Здравствуй, популярность! Незнакомые журналисты, братья-блоггеры, университетские ребята. Слишком много всего, надо отложить на завтра.
В ящике "для своих" оказалось три непрочитанных письма: спам, "что нового" от социальной сети и одно - с незнакомого адреса "Для Никиты Каверина". Скорее всего, предложение что-нибудь продать, купить или увеличить.
Антивир на компе стоял хороший, и Ник кликнул по письму. Это оказался ответ на резюме, раскиданное по сайтам еще месяц назад, когда он, в очередной раз повздорив с Опой, уже прикидывал, не сменить ли работу. Потом перегорел, раздумал покидать институт, да и откликов не было, а тут надо же… Кадровик ООО "Фатум" писал, что их заинтересовала кандидатура Ника, и приглашал явиться на собеседование "в удобное для Вас время".
Интересно, кому нужен недавно защитившийся социолог? Или просто отреагировали на "бунт студентов", лидером коих он сам себя назначил? Ник полез в Сеть и сразу нашел потенциального работодателя - "Крупнейший социологический центр. Исследования, прогнозы". В списке вакансий - ничего интересного, сплошь младшие помощники среднего менеджмента. Однако если верить прочитанному, контора серьезная и не государственная.
Ник почесал нос. Потом щеку. Заманчиво, конечно, особенно если предложат работать по специальности. Деньги будут нормальные, а не копейки преподавательские. Ребят бросать не хочется… Эта дура, Опа, конечно, крови много попортила и еще попортит, но ребята ни при чем. Ник глянул на часы - восемь - и решил проконсультироваться у Пашки. Стукнулся в аську, но приятель не отвечал, и Ник набрал его номер.
- Чего? - бросил Пашка вместо приветствия. Занят, видимо.
- Мне тут предложение пришло. На работу зовут. Не пробьешь фирму?
- Давай название.
- ООО "Фатум", - продиктовал Ник. - Глянь, ладно?
- Перезвоню.
Ник вынул из сумки стопку тестов, засел за проверку, но работа не клеилась, то и дело взгляд возвращался к монитору, к открытому сайту "Фатума". Ник встал, сделал десяток наклонов, поприседал. Из его окна отлично просматривался соседний дом, и вечером он не задергивал шторы - любил наблюдать повседневную жизнь людей, смотреть на мужиков, готовящих холостяцкий ужин под мерцание телевизоров, на замученных работой женщин у плиты и детей, уставившихся на темный двор…
Телефон заиграл "Greensleeves". Ник схватил трубку.
- Нормальная контора, - сказал Пашка, - чистая. Серьезная. У них офис, как у нефтяников, своя высотка. Куча персонала. Работают на правительство, когда выборы, - у них заказывают и прогноз, и всякое такое…
- Политтехнологии и соцопросы. - Ник покусал губу. - Спасибо, Паш, позвоню я им.
- Позвони, - поддержал Паша. - Только это влиятельные ребята. Не понял, кто на самом деле кем заправляет - правительство ими или наоборот. Везде у них связи, инфа - только открытая, ничего не нарыл по нашим базам. Смотри, станешь невыездным, как я.
- Я и так невыездной, с моей-то зарплатой. Спасибо, Паш.
Значит, "Фатум". Судьба.