* * *
Ник назначил собеседование на пять вечера, после занятий, - ему пошли навстречу с радостью и готовностью. Первокурсники, увидев препода в костюме, разинули рты и вытаращились. Эту единственную брючную пару Ник купил на защиту и надевал раз пять, не больше: не любил официоз.
Во время лекции Аня Батышева подняла руку, Ник кивнул - говори, мол.
- А правда, что вас вынуждают уволиться? - спросила она и добавила с решимостью: - Если да, то мы… мы уйдем. Все.
В глубине души Нику хотелось проучить Опу за испорченные нервы, но он сказал не то, что хотелось, а то, что было нужно:
- Мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться, - и улыбнулся.
Но, увидев разочарование на лицах ребят, пожалел о сказанном. Выходит, они ему верили, а он их предает. Пришлось спасать положение:
- Не расстраивайтесь. У нас теперь общее дело, мы обязаны держаться вместе, все самое интересное у нас только начинается.
Ответ студентов удовлетворил.
Чтобы ребята не липли и не задерживали, Ник выбежал из универа, едва прозвенел звонок. Щеки горели. Он на ходу застегнул пальто и зашагал к станции метро.
Тверской бульвар в ноябре, когда листья уже облетели, а снег еще не выпал, - зрелище унылое. Закутанные люди, ветер, гоняющий по пожухшим газонам бумажки и мелкий мусор, пыль под ногами, задубевшая земля, вонючие алкаши на лавках и столь же ароматные машины в вечной пробке.
Ник пониже опустил голову, чтобы не задувало за шиворот и чтобы не видеть серого бесплодного неба.
У входа в метро девочка раздавала брошюры, совала их в руки прохожим, заглядывая в глаза сияющим взором: "А верите ли вы в Бога?" Ник обогнул фанатичку по широкой дуге. Она здесь периодически проповедует, совершенно безмозглое создание, ни одной своей мысли, заученные ответы на вопросы - стоит отступить в сторону, алгоритм сбивается и девочка зависает.
"Пушкинская". "Китай-город". Переход на Калужско-Рижскую линию.
"Следующая остановка - станция метро "Ленинский проспект"".
Ник с удовольствием выбрался на воздух и по улице Вавилова отправился на поиски офиса ООО "Фатум".
Офис было видно издалека. Центральная высотка - больше двадцати этажей, с белым шаром на крыше, бело-зеленая, из стекла и бетона - широким плоским фасадом выходила на улицу, по бокам к ней лепились флигели пониже. Всё: и кованая ограда с видеокамерами, и площадь перед главным входом, окруженная флагами (Ник заметил герб Москвы, флаг России, еще какие-то незнакомые), и альпийская горка, и фонтан - кричало о солидности и больших деньгах.
А на крыше здания поворачивалась эмблема "Фатума" - перечеркнутый крест-накрест круг. Линии выступали за его пределы и заканчивались кольцами. Что бы это значило? Какая-то стилизация буквы "Ф"?
Ник еще немного полюбовался зданием и шагнул за ограду.
Крутящиеся двери, стойка ресепшена, за которой скучают три мордоворота в черных костюмах, освещение, не дающее теней, зеленая и белая плитка под ногами, турникеты и металлодетекторы - через них нужно пройти, чтобы попасть дальше холла. Ник замялся. Кадровик просил позвонить ему по внутреннему номеру, но единственный доступный телефон стоял перед охранником, уставившимся на Ника немигающими глазами рептилии.
- Мне назначено собеседование. - Ник шагнул вперед и потянулся к аппарату.
- Паспорт, - без интонации произнес охранник.
Двое других в сторону Ника даже не взглянули.
- Тимур Аркадьевич предупредил, чтобы я позвонил ему на внутренний номер, он обещал спуститься.
Уголки губ охранника медленно поползли вверх.
- Тимур Аркадьевич? Звоните.
Ник кивнул в знак благодарности и придвинул к себе древний дисковый аппарат из зеленой пластмассы. Вроде подобными до сих пор пользуются в Кремле - правительственная связь, все такое. Охранник не отрываясь наблюдал за Ником. Пять цифр. Сколько же сотрудников в офисе, если внутренние номера - пятизначные?!
- Мария. Слушаю вас, - отозвался приветливый девичий голосок.
- Тимур Аркадьевич пригласил меня на собеседование. Моя фамилия Каверин. Никита Каверин.
- Подождите минуточку, я уточню.
Заиграла музыка. Охранник, склонив голову к плечу, по-прежнему глазел на Ника. Ник уставился на него.
- Никита? - Тот же голос в трубке. - Пожалуйста, подождите внизу, сейчас я спущусь.
Ник положил трубку на рычаг. Интересно, почему спустится некая Мария, а не кадровик? Вчера Ник разговаривал с мужчиной, судя по голосу - взрослым, а тут - девчонка. Чтобы не маячить, он отошел от конторки. Взгляд охранника преследовал его, хотелось почесаться. Время тянулось мучительно, выходили через турникеты и заходили в здание люди, на диванчике у дальней стеклянной стены скучал курьер с пиццей.
Девушка, казалось, узнала Ника сразу и приветственно подняла руку. Невысокая брюнетка, чуть круглее, чем сейчас модно, курчавые волосы забраны в хвост, лицо очень приятное, открытое: большие глаза, аккуратный, слегка заостренный нос, тонкие губы. На ней были черные брюки и бежевая блуза с высоким воротом, грудь колыхалась под трикотажем. Ник засмотрелся. Решительным шагом, цокая по плитке каблучками, девушка подошла к нему.
- Никита? Здравствуйте, я - Мария, помощник Тимура Аркадьевича. Дайте, пожалуйста, свой паспорт, нужно вам пропуск выписать.
Мария отобрала документ, процокала к стойке, облокотилась на нее. Ник против воли уставился на задницу. Хорошая. Упругая. Мария ему понравилась - уютная. По-другому и не скажешь.
Охранник, увидев помощницу Тимура Аркадьевича, превратился в человека, заулыбался.
- Никита, - позвала, обернувшись, Мария, - пойдемте, Тимур Аркадьевич вас примет!
Паспорт она ему вернула. Через турникет Ник вошел в "Фатум". Если в университете он ощущал себя чуть ли не богом, то здесь - вошью, не иначе. Или просто нужно свыкнуться с масштабом? Тогда, шагая по мраморным коридорам, Ник будет раздуваться от гордости.
Серый ковролин под ногами, толстый - шагов не слышно. Лифт - зеркала и сталь. Поднялись на двадцать третий этаж, пересели на второй лифт - его Мария вызвала, проведя карточкой по считывающему устройству.
В этом лифте было только две кнопки, Мария ткнула в нижнюю.
- В здании двадцать пять этажей, - объяснила она, - верхние два - для ВИПов. Правление, президент. Нам на двадцать четвертый.
Поднялись. Ник глянул в единственное окно - высоко, Москва как на ладони. Чтобы попасть к кабинету, Мария еще раз воспользовалась карточкой, толкнула вторую дверь слева; кивнув застывшему у входа охраннику, провела Ника дальше.
Он шагнул в приемную и замер: стеклянная стена, далеко впереди и внизу - чаша Лужников, серая осенняя Москва, Воробьевы горы. Дух захватывало. Ник перевел взгляд на спутницу.
- Вы пока присаживайтесь, - Мария указала на кожаный диван у нормальной, не стеклянной, стены, - а я предупрежу Тимура Аркадьевича.
Она исчезла в кабинете кадровика, Ник остался стоять у конторки. Видимо, это Машино рабочее место, конторка закрывает большую часть стола от посетителей, на красноватой лакированной поверхности - бумаги. Он невольно присмотрелся.
Верхний документ, ничем не прикрытый, был помечен грифом "Для служебного пользования". Ник слегка повернулся, чтобы удобнее было читать. Конечно, коммерческая тайна, но нечего разбрасываться бумагами.
Члену Правления ООО "Фатум",
Главе Московского регионального отделения
ООО "Фатум"
Тимуру Аркадьевичу Реуту
от Директора Управления контроля
Пранова Л. И.
Довожу до Вашего сведения, что приказ № 24-с за Вашей подписью исполнен. Сегодня, 11 ноября, в 19–00, по данным Управления прогнозов, произойдет плановый выброс агрессии на указанном в приказе № 24-с участке Московского метрополитена.
Вот тебе и "кадровик"! Ник едва успел отойти от конторки - Мария выглянула из кабинета и позвала:
- Никита, проходите, Тимур Аркадьевич вас ждет.
* * *
Перед тем как Маша позвала Каверина, Тимур Аркадьевич Реут убрал досье в верхний ящик стола. Мальчишка вошел. Глаза у него были чумные - новый офис подавляет новичков. Здесь пахнет деньгами и влиятельностью. Тимуру Аркадьевичу больше нравились старое здание и присущий ему аромат интриг и тайн.
- Присаживайтесь, - указал он мальчишке на кресло напротив.
Тимур Аркадьевич с удовольствием наблюдал за посетителями. Кто-то умащивался на краешке кожаного монстра, кто-то разваливался, разведя колени. Каверин сел удобно, глубоко, но спину держал прямо, ноги не скрещивал, а руки сплел на груди, тут же поймал себя на этом жесте и положил их на подлокотники. От Тимура Аркадьевича не укрылось, что Каверин быстро оглядел кабинет. Посмотреть есть на что, одна мебель дорогого стоит - если человек разбирается в антиквариате, естественно. Наконец посетитель уставился на Тимура Аркадьевича. Выжидающе. Настороженно.
- Итак, Никита Викторович Каверин, - Тимур Аркадьевич улыбнулся, - кадровая служба навела о вас справки. Вы нам подходите.
- На какую должность?
Шустрый паренек. Таким и должен быть, полностью соответствует характеристике. Ошарашен, оглушен, но ориентируется быстро.
- Моего помощника.
Каверин поморщился, и Тимур Аркадьевич пояснил:
- Вы будете подчиняться непосредственно мне. В ваши обязанности для начала будет входить статистический анализ представленных материалов. Возможно, прогнозирование. Для начала.
Многозначительная пауза. Непонимание на лице мальчишки борется с амбициозностью (как это, меня - и помощником?!). Тимур Аркадьевич видел его насквозь.
- Работа по специальности, - снова улыбнулся Реут, - достойная оплата. Сколько вы получаете сейчас? Копейки. В "Фатуме" одни из самых высоких зарплат по стране, имейте в виду. Четыре тысячи долларов на испытательный срок вас устроят?
Парень вскинул брови и поджал губы - сообразил, что взяли его не случайно: справки наводили по-серьезному, и о его нынешнем, уже почти бывшем месте работы осведомлены.
- Можно узнать подробнее, в чем будут заключаться мои обязанности? - спросил он и забарабанил пальцами по подлокотнику, но тут же замер, сжал кулак.
- Увы, - Тимур Аркадьевич пожал плечами, - коммерческая тайна. Поступая к нам на службу, вы дадите подписку о неразглашении. И только после этого изучите должностную инструкцию.
Мальчишка наверняка растерялся, хотя виду не подавал. Конечно, он уже выяснил, что "Фатум" - контора закрытая, и его предупредили, что подписку давать придется. Но похоже, он в это не верил до последнего.
Тимур Аркадьевич знал, что Каверин согласится. Не сейчас - сейчас он попросит время на "подумать". Но уже завтра утром будет сидеть у кадровиков и безропотно, даже с радостным нетерпением заполнять анкеты.
Тимур Аркадьевич не был провидцем.
Он просто знал.
Глава 3
СУДЬБА
Настал час пик, и Ника в вагоне сплющили со всех сторон. В такой давке плохо думалось, а поразмыслить было над чем. Странное приглашение на работу: никакой конкретики. Он терпел перегарную вонь от мужика слева, острый локоть, упершийся в поясницу, амбре трудового пота, нехватку кислорода.
Как там значилось в служебке? "Плановый выход агрессии"?
Ник с удовольствием дал бы сейчас выход своей агрессии. Как и большинство пассажиров.
Возвышаясь над ними, Ник разглядывал разноцветные шапки: розовая со стразиками, двурогая шутовская с двумя помпонами, а вот и осовремененная ушанка. Взгляд остановился на бритой макушке. И как мужику не холодно? Хотя таких даже менингит не берет: воспаляться нечему. Лысый постоянно крутил башкой, кусал губу и теребил ремень сумки, перекинутой через плечо; веко, наполовину прикрывающее белесый глаз, дергалось. Второй глаз был темно-зеленым, подвижным, горел лихорадочным блеском. Глянув на часы, лысый растолкал стоящих вокруг и под возмущенный ропот ломанулся к выходу. Хам! И чего ему неймется?
Объявили следующую станцию - "Третьяковскую", и Ник начал протискиваться к выходу. Его ругали, притворялись глухими, но желающих покинуть вагон оказалось много, и впереди стоящие расступились. Поезд остановился.
Орудуя локтями, Ник выбрался на платформу, быстро зашагал к лестнице, прошел между колоннами, повернул на переход. Бритоголовый, расталкивая прохожих, спешил к выходу, на свежий воздух.
Из-за спины донеслось: "Осторожно, двери закрываются…"
Загрохотало, и Ника швырнуло на пол. Потянуло гарью, дохнуло жаром. Перекрывая скрежет и лязг, вокруг завизжали в тысячу глоток.
Болела ушибленная спина. Ныли локти. В ушах звенело. Мысли ворочались медленно. Точнее, мыслей не было - были инстинкты. Ник попытался подняться, но люди бежали кто куда, и его тут же сбили с ног. Снова закричали, дым сгустился, запричитала женщина. Ник встал на четвереньки - ему отдавили пальцы на левой руке, но он не обратил на это внимания. На мраморе пола - кровь, грязь, какие-то обрывки и обломки. Вокруг - ноги, ноги, ноги, в сапогах и модных валенках - "уггах", на каблуках и тяжелой подошве… Женские ножки, брюки мужчин.
Инстинкт гнал в сторону, подальше от смертоносного потока человечьих тел. Взбежать по ступенькам закрытого перехода, замереть, глядя, как мимо к эскалатору несется толпа.
Ник прижался спиной к стене, перевел дыхание. Спасен! Почесал висок, нащупал липкое, глянул на пальцы: кровь. Откуда - не важно. Главное - жив. Можно сказать, повезло. Постепенно пришло понимание, и все тело затрясло - ужас пробежал холодом по спине.
А толпа все не заканчивалась. Люди плакали, стонали, матерились, орали, бежали к выходу, толкали друг друга, отпихивали слабых. Кто-то завопил - от него шарахнулись. Лица, лица, лица - кадрами, урывками. Замурзанная девочка с потеками от слез. Рот открыт, глаза зажмурены… Да ее ж затопчут! Никто ведь не заметит и не подумает убрать препятствие с пути. Последнее, что она увидит - ноги-ноги-ноги и грязные подошвы.
Ник спустился на нижнюю ступеньку, протянул руку и схватил девочку за капюшон зимней куртки. Прижимая спасенную, вернулся в свое убежище. Они совсем рядом с обезумевшим стадом, потерявшим все человеческое, но в относительной безопасности, спиной к гофрированному металлу. Девочка ревела в голос, а Ник думал, где же грань, разделяющая человеческое и скотское.
Орали в мегафон служащие. В толпе мелькали серые куртки полицейских. Из-за дыма слезились глаза, и картинка расплывалась. Спасенная девочка продолжала рыдать, обмякнув, прижавшись к Нику, судорожно сжимая школьную сумку на длинном ремне.
Толпа редела. Ник решил спуститься. Пора выбираться из подземелья.
Ноги дрожали, во рту пересохло, и мысли путались. Он потащил девочку за собой. Та упиралась, потная ладошка норовила выскользнуть из руки. Полицейские уже командовали потоком, размахивали дубинками, и люди не бежали - шли быстро, сутулясь, отворачиваясь от места трагедии.
Но не все спешили покинуть метро: некоторые граждане двигались наперерез потоку, кто-то бродил по платформе. Сначала Ник подумал, что они потеряли родственников или что это прибывшие на помощь врачи и оперативники в штатском… А потом разглядел у них в руках мобильные телефоны.
Не инстинкты вели их, скотское отступило. Осталось истинно человеческое.
Здесь снималось "видео очевидцев". Капли странно густой, черной крови на плитке, дым, плачущие люди, раненый, ползущий к эскалатору. Ник толкнул девочку:
- Иди. Иди наверх. И сразу к полицейскому.
Сам он кинулся к раненому, попытался поднять его - но мужчина лет пятидесяти, грузный, в дубленке, не мог стоять. Наверное, ему повредило ноги. За пострадавшим тянулся извилистый кровавый след.
Ник огляделся. Метрах в двух остановился молодой парень, ровесник Ника, с телефоном. Кожаная куртка, растрепанные светлые волосы, пухлые губы. Приоткрыв рот, добровольный репортер снимал Ника и ползущего мужчину.
- Помоги! - крикнул ему Ник.
Парень отступил, не прекращая съемку. Ник подавил желание двинуть ему в морду, разбить губы, плюнул и снова склонился к раненому. Надо вытащить его отсюда, но эскалаторы не работают…
- Давайте, я. - Пенсионерка, сухенькая, маленькая, в пуховике и вязаной шапке, с морщинистым лицом. - Ничего. Бог им судья. Ничего. Давайте вдвоем.
Ник с пенсионеркой кое-как приподняли раненого и потащили вперед мимо казавшихся Нику одинаковыми юношей и девушек с телефонами и фотоаппаратами. Уже у эскалатора в пострадавшего вцепились другие руки. Как муравьи добычу, люди поволокли незнакомого человека наверх, к воющим сиренам "скорой", к полиции, вертолету МЧС и жадным взглядам телекамер.
Холодный ветер надавал пощечин, и Ник пришел в себя. Его трясло - то ли реакция на стресс, то ли злость, слепая бессильная ярость.
Санитары пронесли мимо носилки с женщиной, по шею накрытой простыней. Простыня пропиталась кровью в области живота. Пострадавшая невидящими глазами вперилась в неприветливое небо, где, как дым в метро, клубились облака.