День двенадцатый, раннее утро.
Хикки решил перестаховаться и повел разведчик не прямым, как стрела, курсом, а неровной дугой, стараясь все время держаться над океаном. Умом он прекрасно понимал, что на дикой планете орти никогда не станут следить за воздухом, но тем не менее что-то заставляло его свести риск к минимуму.
Доблестное воинство, напряженно сопящее за его спиной, также не способствовало появлению излишней самоуверенности. После военного совета, в котором принимали участие он, Ирэн и Деметриос, было решено оставить в пещере хрупкую Нору и лейтенанта Ругача, как мало пригодных к строевой службе и ведению боевых действий. К тому же Хикки очень хотел сохранить Чича, рассчитывая при случае выгодно продать его властям. Он не помнил, кокое именно вознаграждение положено за его голову, но имел все основания полагать, что на годик беспробудного пьянства ему хватит. В итоге Ругач получил строжайший приказ не спускать с Фернандеса глаз, а блондинистая Лана принялась натягивать на себя десантное снаряжение, оказавшееся в одном из ящиков Деметриоса.
Хикки снял руку с трэкболла управления, поднял забрало шлема (он не доверял навигационной аппаратуре разведчика и вел машину по своим приборам) и осторожно глянул на Ирэн. Примостившаяся в слишком тесном для человека кресле, девушка перехватила его взгляд. Хикки подмигнул ей, и она доверчиво улыбнулась в ответ, смахивая с лица напряжение. Ему было странно видеть ее в потертом десантном шлеме, с застегнутым на подбородке двойным ремнем, с поднятым наверх желтоватым забралом… с такими огромными глазами.
Протянув руку, Хикки погладил ее по плечу. Ирэн наклонила голову, потерлась щекой о его тяжелую металлизированную перчатку. В его улыбке, прячущейся под черной сферой шлема, ей почудилось давнишнее лукавство: девушка неслышно вздохнула и почуствовала, как отпускает дрожь, начавшаяся сразу после взлета. Она закрыла глаза и откинулась на высокий подголовник.
– Готовность минута, – объявил Хикки.
Деметриос, устроившийся на корточках в дверном проеме рубки, зашевелился, проверяя подгонку снаряжения. На нем было все, что положено иметь имперскому гренадеру – отправляясь в полет, он неизменно прихватывал с собой любимые игрушки, и на этот раз они пригодились ему для настоящего дела. В тяжелую пехоту традиционно отправляли самых крепких лбов, и навьючивали их, словно караванных верблюдов. Когда Хикки перед взлетом увидел, сколько добра висит на внушительной фигуре гвардии гренадера, то икнул от ужаса и поспешил спрятаться в рубке. Он с таким весом не прошел бы и десятка километров. Правда, гренадерам и не приходилось много ходить…
Хикки стиснул зубы. Он заходил на минимальной высоте, но даже и отсюда ему были отлично видны куполообразные строения жилых корпусов, решетчатые башенки "Хаузеров" с лесом антенного хозяйства на растяжках, и круглая, словно перевернутая миска, "пушка" передатчика дальней связи, установленная на вершине главенствующего холма. Туда-то он и целился.
Расхлябанность, весьма характерная для всех нерегулярных подразделений – читай, банд – в исполнении заносчивых орти выглядела просто замечательно: над всем лагерем светился лишь один прожектор, да и тот был направлен непонятно куда. Хикки аккуратно обошел спящий лагерь, еще раз убедился в том, что никто из караульных и не подумал почесаться, и опустил разведчик на обратном скате холма, который смотрел на какое-то болото.
Деметриос вылетел из машины раньше, чем опоры шасси коснулись мягкого грунта. Следом за ним разведчик покинули Лана и Ирэн. Хикки чуть замешкался, прокручивая сканером окрестности.
– Тишина, – сообщил он, выскакивая на воздух. – Никого нет… где тут вход?
Марик дернул стволом в сторону прикопанного в холме строения, почти невидимого в глубокой тени антенны. Хикки присмотрелся.
– Вход с той стороны, – мрачно сообщил он. – Ну, помилуй, господи!
Добежав до вершины, Хикки упал под шершавой бетонной стеной и заглянул вниз. Как ему и казалось, небольшая дверь с круглым окошком находилась с противоположной стороны. Под ним лежал спящий лагерь…
Хикки вновь стал невидимым. Вожделенная дверь была совсем рядом, и он не стал долго раздумывать – скользнул по травяному склону вниз, остановился на металлической ступеньке у входа и рванул серую железную дверь вбок. К его радости, дверь была незаперта. Наблюдавший за ним Деметриос быстро спустил вниз женщин и слез сам.
– Света нет, – прошептал Хикки. – Ну, быстро!..
За дверью оказался узкий коридор, полого ведущий в середину холма. Хикки миновал его без всяких проблем и бесшумно просочился в какой-то небольшой зальчик. Его внимание привлекли две темные ниши у противоположной стены. Пошарив рукой у себя на поясе, Махтхольф одним прыжком преодлел разделявшее их расстояние…
– Ты знаешь, где тут центральный зал? – прошептала над его ухом Ирэн.
Хикки выпрямился. В эту секунду Деметриос зажег потайной фонарик, его узкий лучик прорезал тьму, и в глазах девушки отразилась зеленоватая кровь на изогнутом черном клинке в ладони Хикки. Она побелела и опрянула в сторону, едва не упав на Лану.
– Их было двое, – глухо сказал Хикки, вытирая обо что-то свой кинжал. – Тут могут быть еще… Марик, иди туда, влево и обыщи все помещения, которые попадутся тебе на глаза. Огня старайся не открывать, здесь можно попасть в какой-нибудь энергоузел. Девочки, за мной.
Все так же уверенно – свет был ему не нужен – Хикки вышел на середину комнаты и зашарил у себя под ногами. К этому времени Ирэн уже догадалась опустить забрало и включить сублазерный ПНВ. В его не совсем естественной картинке отразился большой прямоугольный люк в полу и фигура Хикки, наполовину ушедшая вниз.
– Здесь лестница, – объяснил он, – только она очень узкая, будьте осторожны, а то промахнетесь мимо ступеньки…
Имперский линкор "Оффенрор-44".
– И сколько мы еще будем тут болтаться? – спросил Кришталь, с мученическим видом массируя себе виски. Он изо всех сил делал вид, что у него раскалывается голова, но Лоссберг не желал ему верить.
– Без приказа я садиться не буду, – отрезал полковник. – А связь у меня односторонняя.
– Согласно приказа, – простонал Кришталь.
– Истинно так, – кивнул Лоссберг и налил себе новую порцию коньяку.
В глазах штурмана неожиданно проснулась лукавая мысль. Он покатал по столешнице пустую кофейную чашечку и мечтательно возвел очи горе:
– А вот если придет приказ… а ты – пьян!
Лоссберг не удивился.
– Ты просто мало со мной летаешь. Подумаешь, пьян! Главное у нас что? Правильно, субординация. Чинопочитание. И – дух и буква Устава. А также приказы вышестоящих военачальников. А пьян какой-то там Лоссберг или не пьян – это уже дело пятое.
Кришталь тяжело вздохнул. Он прекрасно понимал, что его командир относится к тому разряду деятельных натур, которые болезненно переживают любое бездействие, подсознательно не желая сидеть на месте, он даже уважал в своем командире эту его жажду движения, но вот спиваться с ним на пару он упорно не желал. Когда-то Лоссберг начал пить под мудрым руководством своего дивизионного командира, знаменитого аса и не менее знаменитого пьяницы. Прошло время, он сам стал командиром и асом, и, четко приученный коротать время за бутылкой, превратился в расчетливого – иных на Флоте не держат – хитрого и, главное, убежденного адепта Зеленого Змия. Трезвенников, постников и прочих, как он говорил, "евнухов душевных", Лоссберг не терпел на дух, особенно в числе своих старших офицеров.
Глядя на Лоссберга, которого он привык воспринимать не столько в качестве командира, сколько в роли мудрого и тертого старшего товарища, флаг-майор Кришталь начинал понимать, что и его, по всей видимости, не минет чаша сия. Уходить от Лоссберга ему не хотелось: он мог бы получить под командование какой-нибудь фрегат, но это было гораздо менее интересно, чем болтаться по дальнему космосу в экипаже одного из лучших охотников ВКС, выполняющего задания самой Конторы. В глубине душы честолюбивый навигатор надеялся, что со временем щедроты этого заведения могут пролиться и на его шею.
– Командир, – закашлял под потолком вахтенный офицер связи, – тут какое-то странное сообщение.
– Нам? – удивился Лоссберг.
– Да не нам, а вообще… черт знает что, я просто не верю пеленгатору. Передатчик со второй планеты, причем жарит открытым текстом.
Лоссберг вылетел из кресла и поспешно включил резервный терминал. Полминуты он задумчиво рассматривал появившиеся перед ним цифры, потом вернулся к столу и взял свою рюмку.
– А что значит вся эта ахинея? – поинтересовался подошедший Кришталь. – DDD – точка – 444 – точка – 375 – точка – 90 – запятая – 111 – точка – CM0509 – точка. Что это за код, Лосси?
– Ноль пять-ноль девять, это личный номер того, который Си-Эм, то бишь colonel Mahtholf, а Ди-Ди-Ди – это общий вызов Конторы, первая очередность срочности ретрансляции. Сообщение звучит так: "Планетарная оборона заблокирована. Плацдарм свободен. Дальнейшее пребывание в районе исполнения опасно. Срочно прошу огневую поддержку."
– Полковник Махтхольф? Кто это такой? Это из-за него мы сюда приперлись, Лосси?
Командир не обратил на него никакого внимания. С рюмкой в руке он подошел к пульту и коснулся нужного ему сенсора.
– Главный инженер…
– Давай, сгоняй всех с обшивки – мы идем на посадку. Сколько тебе нужно времени?
– Как минимум, час…
– Сорок минут. Через сорок минут я начну спуск в атмосферу. Кто окажется за бортом – сам виноват. Боевая тревога!
Кришталь довольно тряхнул головой и быстро вышел из салона. Не глядя на него, Лоссберг снова потянулся к терминалу. Теперь он вызывал вахтенного связиста.
– Башню "дальней", – распорядился он, – и приготовить мой личный штрих-кодер.
Через минуту в эфир понеслось новое сообщение:
"DDD. CL9373 – для Папы. Получил 444.375.90 111 от CM0509. Повторяю, получено требование 111. Ситуация 000. Прошу инструкций."
Закончив передачу, Лоссберг набулькал себе новую порцию коньяку и присел на краешек стола. Как он и ждал, пару минут спустя ему пришел вызов DDD.
"Папа – CL9373. 9292. по 111. 999. 635. 331."
– Черт, – выругался полковник. – Мог бы и поговорить, а не играть в эту дурацкую цифирь. Так, что это у нас там…
Лоссберг выдернул из терминала лист с распечаткой полученного сообщения и вернулся в кресло. 9292 означал "исполняйте задуманное", три девятки – "немедленно", 331 – обычное напоминание о необходимости соблюдать осторожность, а вот шесть-три-пять заставили Лоссберга задумчиво зачесаться. Этот код гласил: "Не предпринимайте никаких решительных действий, ожидайте подхода основных сил".
– Значит, он где-то рядом, – хмыкнул Лоссберг и, допив коньяк, отправился в ходовую рубку.
* * *
Хикки снял руки с клавиатуры и расслабленно вздохнул. Сигнал ушел в космос, это подтверждали десятки разноцветных глазков, разбросанные по пульту и аппаратным шкафам.
– Все, – довольно сказал он. – Теперь надо уходить отсюда.
Ирэн поставила ногу на первую ступеньку лестницы и улыбнулась ему. Хикки хотел поднять большой палец, но не успел: в глубине модуляторного шкафа раздался треск, и все – свет в зале, индикаторы и дисплеи – разом погасло. Лана вскрикнула от неожиданности. Наверху загремела ругань Деметриоса.
– Девочки, быстро! – рявкнул Хикки, подталкивая Ирэн в задницу. – Марик, не спеши высовываться!..
– Да что высовываться, тут уже свет кругом!.. проснулись, гады! Что ты там такое сделал, а?
– Не знаю! оно само!
В помещении над главным аппаратным залом Деметриос обнаружил окошко, не замеченное при осмотре Хикки. Оно смотрело прямо на лагерь, и, заглянув в него, Махтхольф ощутил резкое падение настроения. Над лагерем зеленовато светились четыре прожектора, между постройками метались полуодетые орти. Правда, оружие Хикки разглядел далеко не у всех.
– Это была не сигнализация, – буркнул он, отходя от окна, – это что-то другое.
– Толку?! – нервно глянул на него Деметриос. – Как теперь уходить?
– Я знаю как. Секунд пять стреляем все вместе, потом девчонки аккуратненько уматывают и ждут нас. А ты, громила, постарайся попасть в хижину жреца… для переполоху. Пошли!
Выскочив в зеленый сумрак, Хикки увидел четверку орти в боевых балахонах, которые с тараканьей ловкостью взбирались на холм. Его появление оказалось для них весьма неприятной неожиданностью – не раздумывая, Хикки угостил их длинной очередью и откатился в сторону от входа в узел, открывая дорогу Деметриосу и девушкам.
– Ух, сколько их! – услышал он возглас Ланы.
Дальше в уши ему ударил грохот излучателей. Хикки улегся в грязь и принялся методично отстреливать одиночные фигурки, дергавшиеся между куполами и башнями. Деметриос зарядил ракетную установку, пристегивавшуюся к его излучателю. Исторгнув факел сиреневого пламени, небольшая белая сосиска вонзилась в верхнюю часть самого крупного из куполов.
Над лагерем вспыхнуло небольшое алое солнце. Марик довольно ухмыльнулся и перезарядил свою мухобойку. Следующая ракета ушла в основание ближайшей башни наведения "Хаузера", заставив ее крепко покоситься. На головы разбуженных орти, мало кто из которых мог сообразить, что вообще происходит, повалилась паутина антенных растяжек и очень твердые армопластовые кокосы микромодуляторов, сорванные ударом с креплений.
Повернув голову, Хикки увидел, как за спиной мелькнул сапог Ирэн. Обе девушки, уже опустошившие свои магазины, благополучно миновали вершину холма и теперь бежали к разведчику. Махтхольф перенес огонь на прожекторы, и вскоре лагерь погрузился в глубокую тьму.
– Надо сматываться, – проорал Деметриос. – Смотри, они, похоже, приходят в себя.
Хикки и сам видел, что, во-первых, ортианская стража справилась с паникой и перестала подставляться под выстрелы, попрятавшись за купола, а во-вторых, на дальней границе лагеря появились вооруженные люди. Эти уже могли поджарить им пятки. Деметриос выпустил еще одну ракету и схватил Хикки за плечо:
– Ты слышишь?.. пошли отсюда!
– Что-то и ты стал нервным, – заметил Хикки.
Они перемахнули через гребень холма – Махтхольф ощутил два сильных удара в спину, то броня приняла на себя энергию чьих-то выстрелов, – покачнулся и кубарем полетел по влажному грунту. Внизу его подхватила сильная рука гренадера.
– У тебя спина тлеет, – сообщил он.
– Черт с ней…
Перемазанный в грязи, до смерти раздраженный падением, Хикки ввалился в рубку разведчика и сразу же запустил движок. Ирэн принялась вытирать его шлем какой-то ветошью, но он оттолкнул ее. Машина взвилась в воздух. Хикки закусил губу и постарался выжать из двигателя все, на что он был способен, но все равно подъем казался ему дьявольски медленным.
– Давай же, стерва!.. – прошипел он.
В эту секунду разведчик подскочил в воздухе, как теннисный мячик. Из щелей в потолке на голову Хикки посыпались искры, кабина начала заполняться дымом.
– Что это такое? Мы сбиты?!. – заорал Деметриос, протискиваясь к экрану.
– Пока нет, – быстро ответил Хикки, – но в нас все-таки попали… открой внешнюю дверь, пусть сквозняком выдует дым!.. я не знаю, как тут работает вентиляция.
Лагерь уже исчез с экрана. Разведчик мчался над заболоченной равниной – когда в разрывах туч проглядывала луна, далеко внизу радужно поблескивали небольшие озерца. Через несколько минут Хикки почуствовал падение тяги и понял, что нужно садиться. Пролетев еще около сотни километров, подраненная машина стала терять высоту.
– Черт, как не везет! – Хикки в сердцах треснул кулаком по пульту. – В самый последний момент!..
– Благодари бога, что у них нет мощного стрелкового оружия, – Деметриос напряженно всматривался в экран, – а то бы мы уже не летали.
– Да уж, пожалуй и так.
Хикки удалось ровно опустить качающуюся машину на какой-то островок посреди бескрайних болот. Заглушив двигатель, он кисло улыбнулся и вылез из кресла.
– Ну, идемте на прогулку…
До самого горизонта перед его глазами поблескивали лужи, озерца и опять лужи, там и сям утыканные неровными куполами кочек и островков, подобных тому, на котором он посадил разведчик. Хикки стащил с головы шлем, снял перчатку и устало провел рукой по лицу – после чего извлек из дальнего кармана драгоценную бутылочку.
– Скоро рассвет, – пробурчал Деметриос, глядя на восток.
Хикки причмокнул губами и согласно кивнул. Действительно, на востоке небо начинало светлеть. Рассвет не сулил им ничего хорошего – утром орти активизируются и, возможно, вышлют поисковую партию. Прятаться среди болот было негде…
– Бедняга Джерри сойдет с ума, – вдруг сказала Ирэн. – Он решит, что мы погибли.
Деметриос шумно вздохнул. Прошлепав к зарослям какого-то растения с длинным упругим стеблем, он вырезал себе нечто вроде шеста и принялся тыкать им в ближайщую лужу.
– Куда ты собрался идти? – поинтересовался Хикки, наблюдая за его действиями.
– А чего… что мы, так и будем тут сидеть?
Хикки присел на ажурную опору шасси и вдруг захохотал. Ирэн и Лана уставились на него в немом изумлении, а Деметриос, выразительно повертев пальцем у виска, продолжил поиски брода. Хикки меж тем допил свою бутылочку и вытащил вторую.
– Ищите, ищите, – посоветовал он. – Глядишь, найдете какой-нибудь клад… их тут, наверное, много. Куда, я спрашиваю, вы собрались, господа путешественники? Кто из нас спятил – я или вы? Болота тянутся на сотни километров, а разве кто-нибудь из вас знает, что такое марш по болотам? Да вы ляжете уже через час. Ляжете и будете бессильно сучить ножками…
– Что же ты предлагаешь? – спросила его Ирэн.
– Я предлагаю лечь и спать. Если нам повезет, мы пересидим тут до наступления сумерек, а потом уже пойдем потихоньку.
– Какой бред! – фыркнул Деметриос. – Да за день нас сто раз сожгут с воздуха!
– Ну, это мы еще посмотрим, кто там нас сожжет, – Хикки с легкостью подбросил в руке свой четырехствольный "Нокк" и недобро усмехнулся. – Спите, говорю вам. Я посижу тут, на воздухе. Мне есть о чем подумать…
Недовольно ворча, Деметриос воткнул свой шест в грязь возле люка и полез внутрь машины, которая казалась слишком хрупкой для его могучего тела. Лана последовала за ним, а Ирэн тихо устроилась возле Хикки. Он протянул ей сигарету, потом со скрежетом разодрал последнюю пачку своего любимого лимонного печенья.
– Или я перебью их, или они нас спалят, – негромко сказал Хикки, запуская пальцы за воротник девушки.
Она с нежностью погладила казенник его излучателя.
– Отобьемся… ну не может же такого быть, чтобы после всего, после всего этого мы… ну есть же Бог на свете!
– После чего? – Хмыкнул Хикки. – Обычное дело, подумаешь. В моей профессии случается и кое-что похуже. Мы рождены для того, чтобы умирать… ты знаешь, что большинство моих недавних коллег не имеют ни жен, ни детей?.. часто им и дом-то не нужен. Правильно – а зачем плодить вдов на имперском обеспечении?
– Но ты же в резерве, – уверенно возразила Ирэн.
Хикки понравился ее тон. Она говорила как женщина, убежденная в своих правах на него и на его судьбу. Хикки провел пальцем по ее щеке и тихонько хихикнул:
– А ты уже все рассчитала? Наверное, даже то, как мы будем жить на мою пенсию?
Ирэн смущенно кашлянула в ответ и наклонила шею, прижимая к щеке его ладонь.