Выход нового романа супругов Белаш, несколько лет назад буквально ворвавшихся в нашу НФ, - настоящее событие для любителей современной отечественной фантастики. Увлекательный и динамичный фантастический боевик, философская фантастика, психологическая проза… На страницах новой книги смешаны признаки всех этих жанров и направлений.
Королевство Гратен - страна, где чудо и реальность слиты воедино. Убийство наркобарона в джунглях Южной Америки, расстрел африканского диктатора-людоеда - дело рук одной команды, добывающей деньги для секретных экспериментов. Они - профессор биофизики, танкист-красноармеец и казненный киллер - воскресли благодаря техномагии и упорно продолжают изучать феномен воскрешения мертвых. Однако путь вернувшихся из тьмы опасен и труден. В полнолуние их притягивает мир теней - он рядом, в подземных гаражах и на безлюдных улицах, и души воскресших становятся ставкой в гонках с дьяволом. И с каждым годом воскресшим приходится прикладывать все больше усилий, чтобы не исчезнуть в черноте небытия…
Содержание:
Похитители роботов, воскресители умерших 1
Пролог 2
День Первый 4
День Второй 40
День Третий 76
Эпилог 115
Примечания к тексту романа "Имена мертвых" 116
Примечания 116
Людмила и Александр Белаш
ИМЕНА МЕРТВЫХ
Похитители роботов, воскресители умерших
Как легко и привольно жилось литературным критикам, занимающимся фантастикой, каких-то шесть-семь лет назад! Особенно тем из них, кто специализировался на творчестве отечественных авторов. Писателей, безусловно достойных внимания, можно было пересчитать по пальцам двух рук, и практически все они были, что называется, на виду. Ориентироваться было проще простого: вот в этой книжной серии надо читать все подряд, здесь - обращать внимание на знакомые имена, а вот в той, аляповатенькой, ничего приличного по определению выйти не может, и открывать не стоит. Сейчас - не то. Авторы нынче разбрелись в разные стороны, и совершенно непонятно, за что хвататься. Особенно тяжко отслеживать достойные дебюты. Приходится руководствоваться такой эфемерной штукой, как "общественное мнение". Либо, вооружившись терпением и отбросив брезгливость, просеивать десятки кубометров пустой породы в надежде отыскать жемчужное зерно…
Впервые произведения Александра и Людмилы Белаш попались мне на глаза в конце девяностых. К тому времени рассказы Александра, написанные под псевдонимом Ночной Ветер (иногда в соавторстве с женой Людмилой, иногда "сольно") уже пользовались немалой популярностью в компьютерных сетях FIDOnet и Интернет. Эти публикации даже принесли автору несколько престижных сетевых премий, в том числе "Тенета-Ринет-99". Однако жизнь в Сети не мешала Ночному Ветру сотрудничать и с обычной прессой, как самодеятельной, так и профессиональной. Только в литературной рубрике газеты "Сорока" было опубликовано 35 (!) рассказов Людмилы и Александра. Однако самой благодарной их аудиторией продолжали оставаться подписчики эхо-конференций и завсегдатаи Интернет-форумов. Что, в общем-то, совершенно логично: если вдуматься, для молодого рассказчика, живущего одинаково далеко от Москвы и Питера, сегодня это действительно самый прямой путь к более или менее массовой аудитории. Пензенские писатели в полной мере использовали и еще одно преимущество FIDO - оперативную обратную связь. За эти годы им довелось принять активное участие во множестве литературных дискуссий, что помогло подобрать неопровержимые аргументы и отточить свой слог в постоянных стычках с флеймерами.
На фоне фантастики, которую обычно пишут обитатели Рунета, произведения Людмилы и Александра выделяются, как принято говорить, "лица необщим выражением". Прежде всего, у авторов есть свой четкий, запоминающийся и легко узнаваемый стиль - сегодня этим может похвастаться далеко не каждый признанный беллетрист. Возможно, именно эта нестандартность, непохожесть прозы Ночного Ветра на традиционную НФ долгое время отпугивала крупных издателей. Первая книга Л. и А. Белаш, изданная приличным тиражом (7000 экземпляров), увидела свет лишь в 2002 году. Это был роман "Война кукол", открывающий одноименную трилогию - на мой взгляд, самый сильный дебют в отечественной НФ того периода.
Когда первая книга супругов Белаш увидела свет, за плечами у них было уже более сотни рассказов и повестей. В некоторой степени авторы повторили путь "четвертого поколения", более десяти лет работая для достаточно узкого круга посвященных. Поэтому первая же их крупная вещь оказалась вполне профессиональной и зрелой работой. Отточенный стиль "Войны кукол", крепко сбитый сюжет, запоминающиеся герои - у писателей сформировался совсем не ученический почерк. Одна из главных тем, волнующих Людмилу и Александра, медиков по образованию и основной работе, - жизнь как явление, ее границы и назначение. Чем жизнь отличается от идеальной имитации жизни, а разум - от имитации разума? "Ничем", - отвечают на страницах "Войны кукол" отцы-основатели Банш, подпольной организации, борющейся за свободу андроидов. Баншеры, не сомневающиеся в том, что роботы должны получить такие же права, как люди из плоти и крови, создают все новые версии программы "Целевая Функция", помогающей бывшим "домашним любимцам" осознать себя как личность. Они учат сбежавших андроидов выживать в гигантском городе, ставшем столицей межзвездной человеческой Федерации… А также - наиболее эффективно служить людям: "ЦФ" отнюдь не отменяет Три Закона Роботехники, а напротив, делает их исполнение главной жизненной целью. Только теперь вместо того, чтобы выполнять конкретные приказы отдельного человека, роботы действуют на благо всего человечества в целом - так, как они это благо себе представляют.
Но сила действия, как известно, равна силе противодействия. И за "семьями" баншеров начинают охотиться киберубийцы из проекта "Антикибер", финансируемого военным ведомством. Их тоже можно понять: апеллируя к превратно понятым Трем Законам, из "куклы" легко вытянуть любую военную или государственную тайну, шантажируя жизнью людей - толкнуть на предательство и саботаж. Гораздо легче, чем среднестатистического человека. Так одни андроиды занимают нишу хищников, другие - жертв: армейские киборги выслеживают и уничтожают своих беглых собратьев, те, в свою очередь, подделывают кредитки и потрошат банкоматы, чтобы добыть деньги на капремонт… Но так не может продолжаться вечно. Рано или поздно почти человеческая ненависть к убийцам родных и близких должна толкнуть беглецов на ответные действия. И вот одна из баншерских семей, изрядно потрепанная преследователями, объявляет "Антикиберу" войну на истребление. Противостояние вступает в новую фазу…
Казалось бы, что нового можно рассказать про андроидов, борющихся за равные права, после Станислава Лема, Айзека Азимова, Филиппа Дика и других классиков? Но Людмила и Александр не собираются следовать "давно привитым клише". В романах "Роботы-мстители" и "Кибер-вождь", ставших прямыми продолжениями "Войны кукол", полицейские андроиды из группы поддержки вопреки Первому Закону ранят человека, глубоко гражданские беглые "куклы" умело организовывают теракты, роботы оборачиваются людьми, убитые оживают… Будто наперекор любителям "общих случаев" и всеобъемлющих закономерностей. Трилогия "Война кукол" - одно из множества произведений, посвященных проблеме рабства. Но это не очередная НФ-версия "Хижины дяди Тома". Не давя из читателя слезу, супруги Белаш сумели заставить нас искренне сопереживать героям - причем обеим сторонам сразу. Словом, дебютировали авторы мощно и ярко, подарив любителям "твердой НФ" еще один мир, полный запахов и красок. Не исключено, что через некоторое время появятся приквелы и сиквелы "Войны кукол", действие которых разворачивается среди декораций, хорошо знакомых читателям.
За последнюю пару лет Людмила и Александр не раз подтверждали, что пришли в литературу всерьез и надолго. С полдюжины их повестей и рассказов опубликовано за это время в различных журналах и сборниках - от антологии "Фэнтези-2003" до безгонорарного журнала "Порог" (г. Кировоград) и московской "Звездной дороги". Широка и творческая палитра супругов Белаш - от "технофэнтези" до сюра, от юмористических миниатюр до поэтических опытов. Однако к "крупной форме" авторы вернулись только в романе "Имена мертвых", знакомство с которым вам вскоре предстоит. Людмила и Александр решили под новым углом взглянуть на свою излюбленную тему: на сей раз они исследуют тонкую границу между жизнью и смертью, между бытием - и абсолютным небытием. Сюжет с воскрешением умерших широко распространен в мировой фантастике, однако авторы и эту задачу решают нетрадиционным образом. Перед нами не "хоррор", как можно было ожидать, не роман ужасов (общеизвестно, что воскрешение мертвых ни к чему хорошему привести не может), но напряженная психологическая проза, полная динамики и внутреннего драматизма.
Разумеется, на страницах романа хватает "приключений тела" и неожиданных сюжетных поворотов, но, к счастью, авторы этим не ограничиваются. Во времена, когда в "жанровой" литературе ценился не столько напряженный "экшн", сколько выразительные характеры и тонкая интеллектуальная игра, "Имена мертвых" имели бы все шансы стать заметным событием в отечественной фантастике. Увы, сегодня те, кто ждет от литературы чего-то подобного, предпочитают листать романы-словари и романы-пасьянсы, авторы которых стыдливо именуют направление, в котором работают, "магическим реализмом". Надеюсь, однако, что пензенские авторы не обманут ожидания продвинутой аудитории: настоящие любители фантастики поймут эту весьма непростую книгу и оценят ее по достоинству.
Приятного вам чтения!
Василий Владимирский
Мертвого имя назвать - все равно, что вернуть его к жизни.
Древнеегипетская погребальная надпись
Пролог
"Ты здорова? мне показалось…"
"Ну что ты, па! все в порядке. Знаешь, что-то я захандрила".
"Э, детка, ведь у тебя температура".
"Я прилягу, па".
"Здравствуй, Ортанс. Она у меня. Ей нездоровится. Озноб и вообще… Да, в постели. Конечно, приезжай. Ей трубку? сейчас".
"Привет, ма! Да ничего, дрожу, как кролик, и голова болит. Грипп, наверное. Слушай, я там забыла учебники, привези, ладно? Чао!"
"Вот и я. Как наши дела? все тип-топ… ты еще не ела? я сама приготовлю".
Она есть не захотела.
"Людвик, она мне не нравится. Какая-то бледная, зябнет, жмется… и - ты видел? - как она смотрит? поворачивает не глаза, а голову. Ты не вызвал доктора Брогана?"
"Только что. Он обещал вскоре подъехать".
"В больницу? ну-у, мне не хочется…"
"Так надо, милая".
"Сьер Броган, я знаю, что сразу нельзя определиться с диагнозом, но… каково ваше мнение?"
"Пожалуй, это не грипп, сьер Фальта… Впрочем, позвоните мне вечером - быть может, я скажу точнее".
"Людвик, я поеду с ней в клинику".
День, другой, третий…
На черном экране скачут галопом частые злые зеленые всплески - сердце тук-тук-тук-тук-тук-тук; на черном экране волны дыхания вздымаются и опадают, не поспевая за бешеной скачкой сердца - вдох, выдох, вдох, выдох.
Марево, жаркое марево. Белый свет, мельканье теней. Висят вниз головой флаконы, тянутся трубки, капают слезы в прозрачном цилиндрике. Звякают пустые ампулы, шприц беззвучно пускает в воздух струйку-ниточку.
"Кто там? врач? нет - это дьявол! он пришел за душой.
Спа!., си!., те!., а-а-а!"
У него когти, мохнатые лапы, страшные клыки в багровой пасти!
Она неловко взмахивает рукой - прочь, прочь, уйди. И долго кашляет.
Дышать все труднее.
"Переходим на искусственную вентиляцию".
"Наркоз".
"Пожалуйста, доктор".
Холодные руки в перчатках поднимают, запрокидывают голову, открывают рот, вкладывают твердый клинок - розовую трубку. Что-то всхлипывает - это насос удаляет мокроту. Начинает мягко вздыхать машина - ффух-шшух, ффух-шшух.
"Доктор…"
"Она спит. Пока никаких изменений".
"Доктор, давление снижается".
"Давление падает".
"Нет давления".
"На мониторе нет сердечных сокращений".
"Все, выключайте".
"Сигарету?"
"Да. Спасибо".
"Сьер Фальта, мы сделали все, что могли".
"Я понимаю".
* * *
Марцелла Фальта, 18 лет. Госпиталь "Мэль-Маргерит", инфекционное отделение, палата интенсивной терапии 4. Легионеллез, вызванный пневмофильной легионеллой (подтверждено). Легионелла-пневмония. Инфекционно-токсический шок. Направляет в прозектуру доктор К. Арстенс. Подпись. Нужное подчеркнуть. Маркировка учета заполняется от руки точно по пунктирным линиям.
"Марсель умерла?! Боже, как?., от воспаления легких?.. Только неделю и… а когда похороны? Да, да, обязательно буду. Хорошо. Увидимся…" "Лу, я улетаю сейчас домой. Умерла моя подруга, Марсель - помнишь, на фото, такая глазастенькая…" - "Какой ужас! а еще одна, Аурика - два года как отравилась снотворными из-за парня, она мне завещала свою косметику, вот дура".
"Такая молоденькая! Пневмония? Дорогуша моя, я сама… да, в пятьдесят седьмом, лежала с жуткой пневмонией и, как видите, жива-здорова, а эти нынешние пневмонии… вы понимаете?.. Да я почти уверена! Приезжие не в счет, у нас своих больных тысячи, а сколько носителей? И - вы читали? - половина девчонок живут так, будто СПИДа вовсе нет! А хоронили ее не в закрытом гробу? Странно…"
Марцелла Фальта. Дата рождения. Дата смерти. Дочка, мы будем помнить тебя всегда.
* * *
Я пока еще жив,
еле вынес разлуку с тобой.
Я горюю один
над твоей безысходной судьбой.
Жизнь оборвалась внезапно; никто не мог ни подумать, ни представить, что такое случится. Неожиданно, дико… Смерть всегда где-то далеко, она происходит с кем-то другим, чужим. Умирать должны старые, больные, дряхлые люди… после тяжелой и продолжительной болезни… как поздней осенью деревья сбрасывают пожухшую, увядшую листву. Отмирает старое, ненужное, а молодое - рождается и цветет. Во цвете лет… невозможно… бросая комья земли в могилу, думаешь, что это происходит не с тобой. Мягкий стук сливается в грохот, отдается неясным эхом, а ты все думаешь: зачем эта глупая церемония? зачем собрались эти печальные люди в траурных одеждах? куда они идут в молчании, прерываемом то ли вздохами, то ли всхлипами? почему она лежит в этом странном лакированном ящике с бархатной обивкой внутри, с венком из белых цветов на блестящих рассыпавшихся волосах? она - всегда быстрая, чудесная, бегущая, как лань - застыла в неподвижности оцепенения. Как уснула. Так разбудите ее! зачем мы уносим ее из дома? Больше она не вернется. Никогда.
Неужели ты думаешь: все обойдется,
Смерть пропустит тебя, пощадит, промахнется?
Оглянись же вокруг! Этот мир наслаждений -
Только жалкий мираж, вереница видений.
Вот перила лестницы, которые хранят тепло ее рук… Никогда больше она не притронется к ним. Вот розовое шелковое платье; как она радовалась, когда ты принес его в коробке, вертелась на носках, и юбка развевалась, обнажая крепкие ноги… Никогда больше она не наденет его. Вот ее любимые книги, которые она читала по несколько раз, притихнув и сосредоточенно сдвинув брови… Никогда больше она не возьмет их. Вот ее комната, большая и светлая, которую она заполняла собой: музыкой, пением, восторженной сбивчивой речью, хохотом, падением керамических фигурок, беспорядком на полу, тетрадками с затейливыми арабесками на полях, где ножницы для ногтей валялись вперемешку с подводкой для век и мозольным пластырем… Комната, в которой обитало, сновало юное суматошное существо, опустела. Чистая, убранная, все вещи стоят на своих местах и не шелохнутся, не сдвинутся. Никогда. В это невозможно поверить.
Словно она уехала. К подруге. В другой город. В другую страну. Она и не думала умирать - она просто уехала. Пройдет день, другой… месяц, два… год… и она вернется свежая, красивая, а с нею в дом ворвется музыка и задор жизни, весны, радости. И зазвучит ее чистый, певучий голос с капризными нотками: "Привет, па!" Никогда больше ты не увидишь, не услышишь ее. Кассеты, фотографии, забытая пудреница на столике; ты часто ругал ее за то, что она разбрасывает вещи, а теперь она раздробилась, ушла в воспоминания, в горечь, в печаль, в сон. Здесь ее голос, здесь ее образ, а самой ее как человека, как личности нет и никогда не будет. Она уехала в Страну Без Возврата. Ты сам проводил ее в последний путь. Все, что осталось здесь, ей никогда не понадобится, все, что вы отложили, - никогда не осуществится, все, о чем мечтали, - никогда не исполнится. НИКОГДА - Атропос обрезает нить, НИКОГДА - это слово-пропуск в вечность, оно лишено малейшей толики надежды, оно начертано на воротах Ада.
Разгорается смерти голодное пламя -
Этот огненный зев насыщается нами.
Это наше грядущее. Нет исключений.
Впереди - ничего, кроме смертных мучений.Назови государство - их было немало, -
что не гибло, не рушилось, прахом не стало.
Кто из мертвых воскрес, кто сподобился чуда?
Где загробная жизнь? Кто вернулся оттуда?
Никого. Только голос из бездны зовет:
"Для последней кочевки седлайте верблюда!"
А слова утешения смолкают, а разум отказывается принимать происходящее. Оно глупо, нелепо, неестественно.
"Может быть, вы распорядитесь убрать комнату? Игрушки можно отдать в благотворительный фонд".
"Оставьте все как есть".
Она вернется, она вернется, возьмет свою любимую розовую пантеру без уха, и они вместе будут читать "Ветер в ивах". Розовая пантера и большая девочка… или маленькая женщина. Дети вырастают, их мир раздвигается, и они уходят, но ты всегда знаешь, что они есть, они грустят, веселятся, работают, а иногда входят со стуком каблучков: "Привет, па!"
Гулкая тишина в доме.
Ни звука, послышалось.
Это голос из памяти.
Она взрослела, менялась с каждым днем, жадно впитывала новое и забывала прошлое: младенчество, детство.
Но я помню - беспомощное гибкое существо с лысой головой и черными агатами глаз, первые неловкие шаги, странное лопотание, обвал вопросов, корявые расползающиеся буквы, уроки чистописания и ночные лихорадки, разбросанные в жару ручки и прохладная влажность компресса.