- Все не так просто… Вам известно, что стало с городом Таубургом? - спросил старик. - Нет? Я вам расскажу. В один из летних дней к его воротам подъехал герцог Фалькенштайн с войском, разумеется, а не с обычной свитой и потребовал выдачи одного из горожан, который, по мнению герцога, являлся преступником. Естественно, город ответил отказом - по городскому праву горожане подлежат лишь суду магистрата. А еще через три дня Таубург был взят и почти все его жители перебиты… Но, как я слышал, герцог не нашел того, кого он искал.
- Ваш город укрыл беглого преступника? - догадался я. - Уж не того ли самого?
- Два года назад к нам пришел человек. Как принято, ударил в колокол, вызвал младшего магистра и сообщил, что его имя Фриц, прозвище Фиц-рой и он является беглым крестьянином. Поклялся, что за ним нет никаких тайных и явных преступлений. Имя было вписано в бюргерскую книгу как кандидата в горожане, а сам Фиц-рой был принят учеником в гильдию углежогов. Им всегда недостает людей, а спрос на уголь у нас очень велик - стеклодувы, оружейники. Знаете, наше стекло очень ценится, - оживился старик.
Я уже приготовился выслушать длинный рассказ о том, куда и почем идут изделия стеклодувов, но бургомистр спохватился:
- Впрочем, отвлекся… Ровно через один год и один день он вновь ударил в колокол. Мастера гильдии сообщили, что Фриц Фиц-рой прекрасный ремесленник, постигший секреты ремесла, уважающий обычаи и традиции. Патер заявил, что ученик углежогов - ревностный прихожанин. Никто из горожан не нашел причины, чтобы отказать Фиц-рою в записи в бюргерскую книгу. И вот, совсем недавно, мы узнали, что Фриц Фиц-рой - это именно тот, кого искал герцог в несчастном Таубурге. Как ему удалось уцелеть во время резни - один Бог ведает. Месяц назад герцог потребовал от нас выдачи Фиц-роя.
- А насколько серьезны его прегрешения? - спросил я. - Чем мог простой крестьянин так досадить Фалькенштайну?
- Фиц-рой убил дочь герцога, а тот поклялся, что сдерет с мерзавца шкуру.
- Вообще-то, герцог прав, - покрутил я головой. - С такого нужно содрать не одну шкуру, а две…
- Не спорю, - согласился со мной бургомистр. - Но что это меняет? Даже будь он трижды убийцей, мы не можем его выдать, потому что он вольный горожанин…
- Но получается, что он обманул город, сообщая, что является беглым крестьянином, будучи на самом деле бюргером из Таубурга?
- Подобный обман не редкость, - перебил меня бургомистр. - Не он первый - не он последний. За это положен штраф в три талера. Если бы горожанами становились только те, кто не имеет пятен на репутации, города стояли бы пустыми. У магистрата нет оснований для изгнания Фиц-роя из Ульбурга. Мы не можем выдать его герцогу, потому что город поклялся защищать своих жителей. Если закон будет нарушен один раз, то будет нарушен и второй…
- А император?
- А что император? Император занят грызней с Великим Понтификом, - с горечью вздохнул бургомистр. - Ему сейчас не до нас. Ну а будь по-другому, стал бы он вступаться? То-то… Императору нет дела до мелочей.
- Дела… Откровенно, господин бургомистр, не очень-то хочется защищать город, который укрывает убийц.
- Не вам одному… - горько улыбнулся старик. - Я уже говорил, что мы обращались к разным людям, но везде получили отказ. Кого-то останавливает страх перед герцогом, кого-то - нежелание защищать город, где укрывают убийц. Я не могу их осуждать. Но, господин Артакс, подумайте сами: в Ульбурге живет десять тысяч жителей. Половина из них дети. В чем они виноваты? Вот и спрашивается, должен ли я ждать, когда подойдет войско герцога? Без опытного коменданта Фалькенштайн устроит резню.
- А что говорит сам Фиц-рой?
- Разумеется, уверяет, что никого не убивал. Мол, просто шел по полю и увидел пасущуюся лошадь, а рядом с ней - дочь хозяина. Понял, что она мертва, испугался и убежал. Бежал до тех пор, пока не достиг Таубурга.
- М-да, - протянул я.
То, что рассказал бургомистр, звучало правдоподобно. Любой бы крестьянин убежал, обнаружив мертвую дочь хозяина. Сообщи он о своей "находке" - забили бы до смерти за одну лишь весть - у герцога Фалькенштайна была скверная репутация. С другой стороны - Фиц-рой мог вполне правдоподобно солгать.
Я задумался. В самом деле - стоит ли жалеть город, в котором живет насильник и убийца? Но скажите на милость - есть ли такие города, где живут одни праведники? И кто я такой, чтобы решать - кто праведник, а кто нет? В конце концов, мне предлагают сделать то, что я умею. Виновен Фиц-рой или нет, решать не мне, а Тому, Кто выше…
- Думайте скорее, - торопил меня бургомистр. - Мой опыт подсказывает, что вы тот человек, который нам нужен.
- Я не настолько самонадеян, - хмыкнул я. - Тем более что вы даже не знаете - могу ли я возглавить оборону?
- А вы можете?
- Могу, - склонил я голову. - Но для этого мы должны договориться о стоимости моих услуг. Вы уполномочены решать такие вопросы?
- Я - первый бургомистр и главный ратман! - горделиво произнес старик. - Все денежные вопросы я решаю единолично. Ваша цена?
- Тысяча талеров. И предупреждаю, что торговаться не буду.
- Хорошо, - не моргнув глазом, сказал бургомистр, отчего я его зауважал еще больше. За эти деньги можно было нанять небольшую армию.
- Триста монет - авансом.
- Такую крупную сумму я могу дать только в городе, - протянул бургомистр.
- Триста талеров - крупная сумма? - удивился я. - А на какие деньги вы собирались нанимать начальника обороны? Любой рыцарь, не говоря уже о бароне, стребовал бы аванс на корм для коней и провиант для воинов. Не смешите меня, господин бургомистр.
Старик занервничал. Кажется, деньги у него были, но расставаться с ними он не спешил.
- Мы изрядно потратились, закупая оружие. Ну то, что у нас в возах, - пояснил он. - Вас устроит, если я выдам аванс в сто талеров и выпишу заемное письмо от имени ратуши? - спросил он, пытаясь отвести взгляд, чтобы укрыть хитринку.
- Устроит, если вы напишете долговую расписку от собственного имени, - покладисто кивнул я. - Лично на вас у меня больше надежды.
Бургомистр закряхтел, но предпочел-таки выдать все триста талеров, не забыв взять расписку с меня. Что же, можно приступать к служебным обязанностям.
- Нужно ехать, - сказал я, убирая кошелек с авансом подальше. - Думаю, десяти минут на сборы будет достаточно.
- Простите? - не понял бургомистр, озадаченно посмотрев на Густава, будто искал у того поддержки. - Куда ехать? Сейчас вечер, а латники легли спать. Да и лошади за день устали.
- Ничего, - утешил я нанимателя. - Я всех сам подниму. Лошади одну ночь перетерпят, если двигаться не очень быстро. Времени, как я полагаю, у нас мало…
Мы добрались до Ульбурга ранним утром. Кони едва тащили телеги, а латники еле-еле переставляли ноги. Вслух недовольства не высказывали. Те, кто вчера попытался это делать, сегодня размышляли - как объяснить домочадцам появление синяков или отсутствие зубов…
Бургомистр, от которого вовсе не требовалось бодрствовать, проявил солидарность с латниками, теперь мужественно боролся с зевотой и по мере сил пытался рассказать все, что знал о герцоге Фалькенштайне и его войске. Увы, сведений было немного. Герр Лабстерман (так звали первого бургомистра) не сумел сообщить ни общую численность войск, ни наличие у герцога осадной техники. Начальник стражи Густав тоже не знал таких тонкостей. Более того, они не понимали - для чего нужно знать, какую часть войска составляют вассалы, какую личная дружина, а какую наемники?! Зато в два голоса пытались "загрузить" меня по дороге байками о толстых стенах Ульбурга, ширине рва и прочими сведениями, которые мне ни о чем не говорили. Зачем мне знать, что "городские ворота окованы металлом и регулярно подкрашиваются"? Может, дерево давным-давно съел жучок, а железо - ржавчина? В каком состоянии стены? Когда последний раз чистили ров? Сколько колодцев с водой, имеется ли потайной лаз? Нет, нужно вначале все посмотреть самому.
Завидев городские ворота, латники и лошади ускорили шаг в предвкушении теплых домов и конюшен. Я, подъехав к мосту, спрыгнул с седла, чем заработал от Гневко неодобрительный взгляд - он тоже рассчитывал на уютное стойло и ясли с овсом.
Я не стал говорить, что мост в это время суток положено держать поднятым. Поднимешь его, если порваны цепи! Зашел на вал, посмотрел на стены. Каменная кладка хороша - ни выемок, ни выбоин. Была, разумеется, пара-тройка кустов, которыми прорастают стены, но, в общем и целом, придраться не к чему. Уже хорошо!
Спустился вниз. Ров… Вот он уже давно превращен в выгребную яму. На месте магистрата я приказал бы штрафовать золотарей, что ленятся вывозить дерьмо подальше. Содержимое рва прощупал алебардой, одолженной у стражника, а потом, не мудрствуя лукаво, перешел ров и так же просто вернулся обратно.
Латники во главе с бургомистром недоуменно наблюдали. Кажется, мои действия понял только Густав - краска стыда была заметна сквозь недельную щетину.
- И что вы там нашли? - брезгливо поинтересовался герр Лабстерман, хотя первый бургомистр мог быть и понятливее.
- Вообще-то во рву должна быть вода.
Кажется, до господина бургомистра дошел мой сарказм. Он поморщился и вздохнул:
- Завтра же распоряжусь, чтобы начали чистить.
- Сегодня, - уточнил я. - И лучше, если прямо сейчас.
- Хорошо, распоряжусь, - не стал спорить бургомистр. - Но, может, мы все-таки въедем в город? Откровенно говоря, я очень устал. Не в том возрасте, чтобы не спать по ночам.
Новому коменданту города пришлось не въезжать, а входить в ворота, потому что мой капризный друг выразительно скривился, показывая, что ему не нравится запах моих сапог. Правда, наглец пытался пояснить - если мне тяжело идти, то он, так и быть, перетерпит. Ну, скажем, прикроет ноздри копытом.
- Ладно, - отмахнулся я от его бесстыжей морды. - Я и пешком могу! - Переведя взгляд от коня к бургомистру попросил: - Покажите мне ближайшую гостиницу. Лучше, если она будет недалеко от главных ворот и от ратуши.
- Густав, не сочтите за труд показать господину Артаксу гостиницу. Вероятно, подойдет та, что содержит фрау Лайнс, - обратился бургомистр к капитану и повернулся ко мне: - Сейчас нам следует отдохнуть, а вечером мы соберем заседание Большого Городского Совета. Кстати, когда будете съезжать из гостиницы, не забудьте взять счет. Половину ваших расходов город оплатит из собственной казны.
Я удивился неожиданной щедрости, но возражать не стал.
Гостиница, куда привел меня Густав, была вполне приличная: конюшня уютная, овес отборный, а сено свежее. Капитан, сдав меня хозяйке, представив ее как фрау Ута, поспешил откланяться, сославшись, что соскучился по жене.
- Показать господину комнату или он вначале хочет перекусить? - поинтересовалась фрау Ута, дамочка лет тридцати пяти, в меру пышная, круглолицая и с ямочками на щеках: - Завтрак еще не готов, но я могу подать вам холодную закуску и пиво.
Я прислушался к собственным ощущениям. Разумеется, было бы невредно слегка перекусить, но…
- Скажите, где здесь можно помыться? - поинтересовался я.
- Господин Артакс желает умыться или вымыться целиком? - педантично уточнила хозяйка. - Если умыться, то в комнате есть тазик и кувшин с водой, а целиком, то это внизу, за отдельную плату.
- Целиком и полностью! - обрадовался я. - И хорошо бы найти прачку. Но вначале покажите комнату, где можно оставить оружие и доспехи.
- В моей гостинице пять комнат. И на сегодняшний день все они свободны, - с легкой грустью сообщила хозяйка. - Вы можете взять лучшую из них. Я готова, - вздохнула хозяйка, - взять за нее плату по цене обычной, а заплатить вы можете, когда соберетесь съезжать. Конечно, было бы неплохо, если бы господин Артакс внес какую-то предоплату. Скажем, талер.
Фрау Ута снова вздохнула. Чувствовалось, что на подобные жертвы она идет не от хорошей жизни, и не стоит пользоваться ее бедственным положением.
- Нет уж, - засмеялся я. - Я возьму лучшую по ее обычной цене. А плату буду вносить еженедельно.
Хозяйка улыбнулась. Такой подход ее несказанно обрадовал.
- В таком случае, - радостно сообщила она, - вы можете пользоваться нашей помывочной комнатой совершенно бесплатно. Пойдемте, - повернулась фрау и повела меня по узенькой лестнице наверх.
Лестница противно скрипела. Это хорошо. Всегда буду слышать шаги. Еще мне понравилось, что комната располагалась на втором этаже, а за окном не было никаких деревьев. Стало быть, если припечет, могу выпрыгнуть из окна, а ко мне же забраться будет труднее.
Комната была огромная - с прихожей и чуланом, где обычно живут слуги. Мне бы и его вполне хватило. Но, раз уж город будет платить половину, то в каморку я определил основную часть оружия и доспехов.
Фрау Ута заверила, что в комнату будут входить только тогда, когда постоялец этого пожелает. Ну и, разумеется, чтобы вынести ночной горшок и сделать уборку. Если же господину не нравится горшок, в конце коридора есть особый чулан…
- Однако, - деловито добавила фрау, - это будет вам стоить дополнительный фартинг в неделю.
Понятно. Выплеснуть содержимое горшка на улицу можно бесплатно, а за услуги золотаря нужно платить.
- Господин Артакс, чтобы нагреть воду, понадобится не меньше часа, - сообщила мне хозяйка, словно я сам не догадывался. - Возможно, вы хотите пока отдохнуть?
- Пожалуй, отдыхать я пока не стану, - решил я. - Пойду, посмотрю на город. И дайте мне с собой кусок сыра с лепешкой.
Меч, метательные ножи и сумку я оставил при себе. Возможно - совершенно излишняя предосторожность. Пускай. Сколько раз такое "излишество" выручало меня во всяких разных ситуациях, когда был риск лишиться либо жизни, либо имущества… Может, потому я до сих пор и жив.
Я не стал беспокоить Гневко, хрупающего овес. Пусть отдохнет. А знакомиться с новым городом лучше на своих ногах.
Ульбург был не хуже и не лучше сотен городков и деревень Швабсонии, через которые я проезжал раньше. До сих пор не понимаю - в чем разница между здешними городами и деревнями? Есть деревни, насчитывающие тысячи селян, и города, где проживают триста-пятьсот жителей. Везде вытянутые вверх дома, узкие кривые улочки сходятся в площадь, где умещаются городской собор и непременная башня с часами, под которой заседает здешняя власть. Кое-где здания, вкупе с городской властью, именуют ратушей, а где-то - магистратом. По мне, слово "магистрат" звучит красивее, нежели "ратуша".
В Ульбурге было кое-что, отличавшее его от других "бургов", "буржей" и "бороу", - приятная чистота улиц. Обычно булыжники мостовых скрывала липкая жижа, состоящая из пыли, гнилых овощей и того, что выплескивают из ночных горшков. Да и улицы здесь были шире, нежели в других городах, - на них могли разъехаться не два всадника, а две повозки. Думается, город основывался не беглыми сервами, возжелавшими стать ткачами и трубочистами, а появился еще во времена Старой империи. Верно, тут раньше был военный лагерь - две центральные улицы пересекаются под прямым углом, образуя площадь. Еще несколько улиц, что ближе к центру, сохраняли свой порядок. Видимо, они и стали основой города, а все остальное уже достраивалось и пристраивалось с неизбежной кривизной.
В общем и целом осмотр будущего "хозяйства", меня удовлетворил. Разве что мне не понравилось, что у города лишь одни ворота. Еще немного смутила голубятня. Нужно будет уточнить, чья она. В осажденном городе голубятня вещь неплохая. Можно сноситься с союзниками. Опять же, голуби - это мясо. Но с другой стороны, голубятню можно использовать и во вред осажденным…
Побродил по улицам, заедая впечатления лепешкой с сыром, решил, что пора возвращаться. Верно, вода уже не просто нагрелась, а закипела.
В подвале была обустроена клетушка со стоками для воды. Тут же стояли бочка с холодной водой и здоровенный чан, в котором мне предназначалось мыться.
- Горячую воду принесут через минуту, можете раздеваться. Если угодно, грязное белье отдадут прачке. Однако, - поспешно добавила хозяйка, - услуги моей служанки обойдутся дешевле. Городские прачки берут до пяти фартингов, а я предлагаю вам два фартинга за стирку всей вашей одежды. Хотите, принесу вам свежее белье?
Только идиоты и сочинители романов считают, что наемник должен быть вонючим, аки козел. "Пес войны", который не моется и не меняет белье, рискует загнуться от какой-нибудь болезни быстрее, нежели от самых страшных своих врагов - арбалетного болта или стрелы.
В моей дорожной сумке всегда найдется смена белья - застиранного, но сравнительно чистого - стирать приходится в речках и ручьях, холодной водой и без мыла. По мере возможности я всегда соблюдаю одно из важнейших правил наемника - мыться как можно чаще и менять белье хотя бы раз в неделю!
Две служанки не первой молодости (но далеко не старые!) притащили ушаты с горячей водой и помогли смешать воду, а потом дружно накинулись на мое бренное тело, пытаясь отмыть его добела.
Я надеялся, что миловидная хозяйка тоже поучаствует в этом увлекательном деле, но, увы, не дождался. Фрау сообщила, что ей нужно готовить завтрак, и удалилась. Выяснив, что я хотел бы побриться, та, что постарше, вытащила бритву и, проверив, достаточно ли она остра, принялась за дело.
- Вы всегда бреете голову? - поинтересовалась та, что помладше.
- Стараюсь, - буркнул я, прислушиваясь, как бритва скребет щетину на моем черепе.
- А зачем? Вы - довольно молодой и привлекательный мужчина. А с волосами вы были бы неотразимы…
- Особенно для вшей, - усмехнулся я.
- Вам не бывает больно? - спросила вторая, постарше, осторожно ощупывая мои многочисленные шрамы.
- Бывает, - не стал я кривить душой. - Но от ран и шрамов есть польза.
- Какая? - удивилась вторая.
- Я всегда знаю, какая завтра будет погода. Тот шрам, что слева, - зудит перед грозой. Ну а другие беспокоят перед снегопадом, засухой и оползнем…
Всем хороша деревянная лохань, но вода в ней остывает очень быстро. Был я как-то в мыльне герцога Еньского, большого любителя понежиться в горячей воде, так тот приказывал слугам постоянно подливать кипяток. Есть еще ванны, под которыми можно разводить огонь и регулировать пламя, чтобы не сварить купающегося. Помнится, такая ванна была у моей знакомой герцогини, которая отмачивала кожаные штаны перед тем, как в них влезть. Идиллию прервал голос хозяйки:
- Вытирайте господина Артакса и ведите его на завтрак.
Меня вытерли, помогли обрядиться в свежайшее белье и вязаные тапочки, накинули на плечи теплый халат, заботливо сопроводили наверх и не замедлили принести завтрак - груду горячих оладий, к которым полагалось варенье.
- Что будете пить? Вино, пиво? - поинтересовалась фрау Ута, прислуживавшая за столом.
- А что еще? - спросил я.
- Есть шнапс. Но, - наставительно заметила хозяйка, сузив глаза, - не слишком ли рано для горячительных напитков?
- А кроме шнапса, вина и пива?
- Только молоко. Но обычно, - доверительно сообщила хозяйка, - мужчины это не пьют…
- И правильно, что не пьют, - согласился я. - Посему дайте мне простой воды. Только - самой чистой. Надеюсь, чистая вода у вас есть? Согласен заплатить за нее, как за пиво.