* * *
В брошенном доме Настя с дочкой провели два дня. Женщина решила подождать, когда девочка поправится и сможет спокойно идти дальше. По большому счёту торопиться ей было некуда. В протопленном доме, в сухой и чистой постели, Нюська и вправду пошла на поправку. Уже на следующий день, едва продрав сонные глазёнки, маленькая вредина с ходу принялась изводить Настю требованием поиграть с ней.
Отговорившись тем, что ей нужно приготовить всё к дальнейшей дороге, Настя подсунула дочке лист бумаги, огрызок карандаша и, попросив нарисовать сказочную лесную поляну с грибами и ягодами, занялась стиркой. После нападения, когда бандиты вывалили все их вещи на мокрый асфальт, перестирать требовалось многое. Практически всё, что у них было с собой. К вечеру следующего дня Настя, изрядно устав от домашних хлопот, подсела к столу и, с улыбкой покосившись на рисунок дочери, спросила:
- Это что у тебя такое?
- Это злые дядьки, которые хотели отнять у нас вещи, - пояснила Нюська, продолжая рисовать, высунув от усердия язык.
- А это что? - настороженно ткнула пальцем Настя в непонятные загогулины.
- А это пришёл богатырь из сказки и убил злых дядек, - не задумываясь ответила девочка, продолжая рисовать.
- Так, подруга. Бросай-ка свои художества и давай ложиться спать.
- Не хочу. Вот сейчас дорисую, как богатырь дядек убьёт, тогда лягу, - упрямо покачала головой Нюська.
- А давай мы с тобой по-другому сделаем, - осторожно предложила Настя, отлично понимая, что таким образом ребёнок пытается избавиться от своих страхов. - Давай возьмём злых дядек и сунем их в печку. Пусть горят. А потом переворошим угли, и они не смогут к нам вернуться.
- Думаешь, если сгорят, не вернутся? - задумчиво спросила Нюська.
- Знаю. Ну сама подумай, как они вернутся, если в огне сгорят? - решительно ответила Настя.
- Тогда давай, - кивнула Нюська, протягивая ей рисунок.
Но добраться до печки Настя не успела. Дверь в сени гулко стукнула, и в сенях тяжело затопали чьи-то тяжёлые сапоги. Испуганно вздрогнув, Настя схватила со стола нож и, выставив его перед собой, второй рукой потащила дочь в глубь комнаты. Дверь в комнату распахнулась, и в дом ввалились сразу пятеро. Не обращая внимания на женщину, словно её вообще не существует, вошедшие сбросили промокшие плащи и не долго думая принялись шарить по кастрюлям и плошкам.
- Вы кто такие?! - не выдержав, выкрикнула Настя.
- Захлопни пасть, тварь, - огрызнулся один из вошедших. - Пожрать тут есть чего?
- Здесь не столовая, - набравшись смелости, огрызнулась Настя. - Мы сами беженцы, так что ешьте, что у самих есть.
- Значит так, сука тупая, или ты сейчас бросишь свой свинорез и по-быстрому хавчик соорудишь, или я твою соплю на шашлык пущу, - зарычал говоривший, и стоявшие за его спиной мужики мрачно заухмылялись.
- Нет у меня ничего. Я же сказала, мы беженцы. Из города еле ноги унесли, - упрямо покачала головой Настя, ещё сильнее сжимая нож.
- А мне по барабану, кто вы такие. Я сказал, что делать и что будет. Шевели задницей, если не хочешь посмотреть, как её ошкуривать будут, - рявкнул в ответ мужик, делая шаг к замершей женщине.
- Не подходи, тварь! - во весь голос завизжала Настя, взмахивая ножом.
Чуть усмехнувшись, мужик одним ловким движением перехватил руку и, резко вывернув её наружу, сжал тонкое запястье. Не выдержав боли, Настя со стоном выпустила рукоятку ножа. Дёрнув её на себя, мужик резко ударил Настю кулаком в живот и, подобрав нож, презрительно фыркнул:
- Я тебе, тварь, в последний раз говорю, шевели задницей, или пожалеешь. Хват, возьми девку и покажи, что с ней будет, если эта мразь не образумится, - добавил он, оборачиваясь к одному из своих людей.
- Ох, не любишь ты баб, Штопор, - усмехнулся окликнутый, хватая Нюську за плечо и одним движением закидывая её себе под мышку.
- Оставьте ребёнка, - простонала Настя, с трудом заставляя себя разогнуться.
- Тебе сказано, шевелись, тварь! - заорал Штопор, с силой всаживая мысок грязного сапога в бок женщине.
Вскрикнув, Настя отлетела к кровати и, скрючившись в позе эмбриона, попыталась справиться с завязавшимися в узел от боли мышцами. Молчавшая до этого момента Нюська вдруг широко открыла рот и, набрав полную грудь воздуха, завизжала так, что уши заложило даже у Насти:
- Не трогай маму, гад!
Потом не долго думая ребёнок изо всех сил вцепился зубами в бок мужику, к которому был прижат. Глухо взвыв, Хват резким движением оторвал от себя девочку и, с силой швырнув её в угол, зарычал:
- Да я тебя сейчас сам зажарю, сучонка!
- Хват, я сказал держать соплю на привязи, - рыкнул Штопор.
- Так ведь кусается, тварь, - развёл руками Хват.
- Я тебя учить должен, как с соплюхой справиться? - презрительно фыркнул Штопор. - Вытащи во двор и привяжи к забору. Пусть висит, пока эта не одумается, - добавил он, кивая на Настю.
- Оставьте её. Она и так простужена, - взмолилась Настя, пытаясь подняться на ноги. - Я всё сделаю.
- Конечно, сделаешь. Куда ты денешься? Вас, тварей, только так дрессировать и можно. Доброго слова ни хрена не понимаете, - зарычал в ответ Штопор, с разворота нанося ей ещё один удар. На этот раз в грудь.
Задохнувшись от острой боли, Настя тихо вскрикнула, опрокинувшись на спину. Получивший чёткие указания Хват ухватил Нюську за рубашку и, не задумываясь, поволок ребёнка на улицу. Не сумев встать, Настя на четвереньках кинулась следом, но внимательно следивший за ней Штопор очередным пинком отбросил женщину назад, злобно прорычав:
- Тебе что сказано было, сука тупая? Живо жрачку готовь.
Тем временем остальные трое бандитов, найдя Настину сумку, принялись увлечённо потрошить её содержимое. Найдя несколько банок консервов, крупу и хлеб, они с весёлым ржанием выложили добычу на стол. Заметив продукты, Штопор мрачно хмыкнул и, оглянувшись на Настю, проворчал:
- Говорил же, что шмарам верить нельзя. Продуктов у неё нет, беженка, - презрительно добавил он, всаживая отобранный у женщины нож в столешницу.
Не зная, что ей делать, Настя кое-как поднялась на ноги и, автоматически переставляя ноги, подошла к плите. Налив в кастрюлю воды, она поставила её на огонь и, взяв со стола пакет с гречкой, вернулась обратно. В голове женщины билась только одна мысль. Нюська в одной рубашке под дождём. Простуженная. Ещё не оправившаяся после болезни. Но как уговорить бандитов вернуть её обратно в дом? Желания драться у неё больше не возникало.
Это было в первый раз, когда Настю били по-настоящему. Жёстко, жестоко. Так, чтобы не просто причинить боль, а лишить воли, желания сопротивляться. И похоже, Штопор своего добился. Насте было не просто страшно. Она боялась до жути, до дрожи в коленях, до заикания. Но даже в таком состоянии, она успела отметить, что унёсшего Нюську Хвата слишком долго нет. Заметили это и бандиты.
Не сводивший с Насти глаз Штопор оглянулся на одного из подручных и, кивнув на дверь, приказал:
- Посмотри там, где Хват застрял.
- Да наверно свежатиной разговляется, - гнусно рассмеявшись, ответил бандит.
- Я сказал, посмотри, - рыкнул в ответ Штопор и, посмотрев на Настю, добавил: - Я ему велел привязать и вернуться. Так и скажи, что глотку порву, если чего другого сотворит.
- Ладно. Щас, - вздохнул бандит и нехотя направился к дверям.
Ему явно не хотелось выходить из тёплого сухого дома под давно уже надоевший дождь. Внутренне сжавшись, Настя молилась про себя, чтобы посыльный успел найти Хвата до того, как он сотворит с Нюськой что-нибудь страшное. Словно услышав её мысли, Штопор чуть усмехнулся и, поднявшись, сказал:
- Правильно боишься. Вздумаешь взбрыкнуть, я твою сучонку на ленточки порежу.
- Она же ребёнок, - то ли простонала, а то ли провыла Настя, медленно оседая на пол.
Ноги перестали её держать.
- А мне по барабану кого, - пожал плечами Штопор. - Вас, тварей, ещё в пелёнках давить надо.
- Что мы вам плохого сделали? - всхлипнула Настя.
- Заткнись, тварь, - рявкнул Штопор, обеспокоенно поглядывая на дверь. - Где эти уроды застряли? Трудно девчонку к забору привязать? Как бабу увидели, совсем мозгов лишились? Пойди проверь, где они там. И аккуратнее. Перо возьми, - приказал он ещё одному бандиту, подобравшись, словно зверь.
Сообразив, что спорить с ним, когда главарь в таком настроении, себе дороже, бандит безропотно вскочил и, выхватив из-за голенища сапога нож, метнулся в сени, едва не снеся от усердия дверь с петель. Впопыхах он зацепился в темноте за что-то, звучно упавшее на пустое ведро. В итоге грохот и дребезжание разнеслись по всему дому. Покачав головой, Штопор презрительно усмехнулся, тихо проворчав:
- Заставь дурака…
Словно в ответ на его слова, хлопнула входная дверь, и очередной грохот. Судя по звуку, бандит поскользнулся на мокрых ступенях и с размаху рухнул на доски крыльца. Взявшись за голову, Штопор покосился на последнего подельника и, вздохнув, устало приказал:
- Выйди, посмотри, чтобы этот придурок совсем не убился. И учти, если он себе ногу сломал, тут и останется, можешь так и сказать. Тащить его на себе никто не будет.
Поднявшись, бандит распахнул дверь в сени и, осмотревшись, осторожно вышел. В отличие от своего предшественника, он явно не горел желанием остаться в брошенном доме в полном одиночестве. Входная дверь хлопнула, и в доме воцарилась почти полная тишина, нарушаемая только треском дров в плите. Настя не решалась даже пошевелиться, старательно вслушиваясь в происходящее на улице. Но со двора не раздавалось ни звука. Даже Нюська перестала кричать.
Вдруг на крыльце раздались шаги, и дверь в дом распахнулась от сильного удара. В комнату ввалился человек с автоматом, в пластиковом дождевике и вместо здравствуйте всадил в грудь Штопору две пули. Не обращая внимания на замершую словно статуя Настю, мужчина подошёл к упавшему главарю и, приложив пальцы к шее убитого, удовлетворённо кивнул головой. Потом, открыв дверь, он за руку ввёл в комнату Нюську и, ухватив труп за шиворот, потащил его на улицу.
Не понимая, что происходит и чего ещё ожидать, Настя подхватила дочку на руки и, забившись в угол, замерла. Снова послышались шаги, и вошедший стрелок, сбросив дождевик, втащил в комнату большой чемодан на колёсиках. Следом за мужиком в дом вошла собака размером с молодого медведя и, остановившись на пороге, старательно встряхнулась. Пол, стены и даже замершая у плиты Настя моментально оказались забрызганными. Оглянувшись на перепуганных девчонок, он аккуратно прислонил автомат к столу и, вздохнув, устало сказал:
- Не бойтесь. Всё закончилось.
- Что закончилось? - настороженно уточнила Настя.
- Всё. Больше вас тут никто не тронет. Во всяком случае, пока я не уйду.
- А вы?
- Что я?
- Чего нам от вас ожидать?
- Ничего. Вон сейчас каши себе сварю, переночую, а утром дальше пойду, - ответил мужик, кивая на кипящую на плите кастрюлю.
- А ночевать вы, конечно, тут собираетесь, - прошипела Настя.
- А что, вам места на лавке жалко? - удивился солдат.
Только теперь Настя разглядела, что на нём военная форма. Напуганная и злая, она смотрела на него как на врага, даже несмотря на то что этот человек несколько минут назад спас её от насилия и вернул дочку. Уже не сознавая до конца, что творит, Настя начала действовать. Поставив Нюську на пол, женщина незаметно проскользнула мимо колдовавшего над кастрюлей парня и, схватив воткнутый в стол нож, решительно заявила:
- Убирайся отсюда.
- Ты чего? Совсем бешеная? - растерялся солдат. - Я тебя не трогаю.
- А мне плевать. Убирайся отсюда, - завизжала Настя, от избытка чувств топнув ногой.
От злости и избытка адреналина в крови Настя даже забыла о собаке. Только когда в комнате раздался громкий, угрожающий рык, Настя поняла, что наделала, но остановиться уже не могла. Совсем непонятно вдруг повёл себя солдат. Ухватив собаку за ошейник, он одним движением подхватил автомат и, одной рукой наведя ствол на женщину, зло сверкнул светло-карими глазами, приказав:
- Брось нож. Брось нож, или плечо тебе прострелю.
Понимая, что бросаться на автомат с ножом верх идиотизма, а присутствие огромной собаки вообще сводит все её попытки к нулю, Настя швырнула кухонный тесак на стол и, с ненавистью глядя на солдата, прошипела:
- Только посмей подойти к нам.
- Очень надо, - фыркнул солдат. - Вот и спасай всяких истеричек после этого, - проворчал он себе под нос, но Настя отлично его услышала.
- А мы не просили нас спасать, - огрызнулась она, успокаиваясь.
- Ага, ещё скажи, что сама их в дом пригласила, - усмехнулся парень, вешая оружие на плечо и привычным движением вскрывая банку тушёнки.
Настя с самого начала отметила, что он воспользовался своими продуктами, при этом насыпав в воду столько крупы, что хватило бы на семерых. Вывалив в кашу всё содержимое банки, парень старательно помешал варево и, заметив на полке плошку с солью, щедро приправил кашу. Попробовав получившееся, он удовлетворённо кивнул и, не обращая внимания на женщину, взял с сушилки чистую тарелку.
Сдвинув кастрюлю с кашей в сторону, чтобы не пригорела, солдат заботливо прикрыл плиту крышкой. Навалив себе и собаке щедрые порции, он достал из чемодана несколько сухарей и, присев к столу, принялся жадно орудовать ложкой. Заметив блестящие от любопытства глазёнки Нюськи, парень чуть улыбнулся и, кивнув на кашу, спросил:
- Хочешь попробовать, что такое солдатская каша?
- Ага, - не задумываясь, кивнула маленькая зануда.
Для удивлённой до заикания Насти это было сродни откровению. Накормить Нюську всегда было большой и нудной проблемой, а тут она просто откровенно напрашивается на угощение. Не понимая, что происходит, Настя на всякий случай подошла поближе к дочери. Заметив её перемещения, парень чуть пожал плечами и, кивая на кастрюлю, предложил:
- Покормите её и сами поешьте. Там на всех хватит и нам в дорогу останется.
- Я не голодна, - фыркнула Настя.
- А я голодна, - словно в пику ей ответила Нюська.
- Короче, разбирайтесь сами, - отмахнулся парень, снова принимаясь за еду.
- Ты вправду собираешься это есть? - повернулась Настя к дочери.
- Конечно. Это же вкусно, - решительно ответила Нюська.
- Тебе-то откуда знать? - растерялась Настя.
- Ну он же ест, - пожала плечами маленькая вредина. - И собака его ест. Значит, вкусно.
- Ладно. Но только попробуй мне тарелку не вылизать, - многообещающе протянула Настя, доставая с полки посуду.
Усадив дочку за стол, она грохнула перед ней тарелку с кашей и, воинственно задрав подбородок, покосилась на солдата. Чуть усмехнувшись, парень заговорщицки подмигнул Нюське и, не обращая на Настю внимания, подтолкнул ей сухарь.
- Грызи сухарик. С ним вкуснее, - сказал он, понизив голос почти до шёпота.
Кивнув, Нюська ухватила угощение и с явным удовольствием принялась им хрустеть, одновременно уписывая кашу за обе щеки. Доев свою порцию, парень легко поднялся и, сунув грязную тарелку в раковину, потянулся за чайником. Прислонившись к стене за стулом дочки, Настя не сводила с него настороженного взгляда. Не обращая на неё внимания, солдат поставил чайник на огонь и, порывшись в чемодане, достал упаковку чайных пакетиков.
Заварив в чашке сразу два пакета, он снова залез в чемодан и, достав пачку сахара, спросил, поворачиваясь к Нюське:
- Ну что, глазастая, чай со мной пить будешь?
- Буду, - решительно кивнула Нюська, не сводя глаз с сахара.
- Ну хватит. Это уже не смешно, - решительно возразила Настя, пытаясь прервать их знакомство.
- А с чего ты взяла, что я вас смешу? - пожал плечами парень.
- Я ничего не брала. В общем так, поел, попил и проваливай. Нечего тебе тут делать, - решительно заявила она, оттаскивая Нюську от стола.
- Свинья ты неблагодарная, - презрительно протянул парень, даже не делая попытки подняться.
- Что-о-о? - угрожающе протянула Настя, всем телом разворачиваясь к столу.
- Заткнись, - резко оборвал её излияния парень, чуть шевельнув плечом.
Опустив глаза, Настя покорно выполнила приказ. Прямо в лоб ей смотрел холодный срез автоматного ствола, а рядом с ним очень убедительно сверкал клыками огромный кобель. Убедившись, что бестолковая тётка всё увидела и всё осознала, солдат отхлебнул чаю и, поставив кружку на стол, задумчиво сказал:
- Я за этой бандой весь день шёл. А когда они на свет в вашем окне свернули, хотел мимо пройти. Думал, на другом конце деревни заночую, а когда её крик услышал, решил вернуться. Но видать, напрасно. Ну да бог тебе судья. Сейчас соберусь и уйду.
С этими словами парень принялся убирать в чемодан всё, что достал из него для приготовления ужина. Настя удивилась, как ловко и хозяйственно он упаковал остатки каши. Взяв два полиэтиленовых пакета, он сунул один в другой и, переложив в него всю кашу, старательно завязал горловину. Потом, прихватив с полки алюминиевую миску, сунул её всё в тот же чемодан и, застегнув крышку, накинул на плечи дождевик.
Дождавшись, когда его шаги стихнут, Настя оглянулась на дочку и, подумав, осторожно спросила:
- Ты чего это, подруга, вдруг с ним есть села? Откуда он вообще взялся?
- Не знаю. Но он хороший, - не задумываясь, ответила Нюська.
- С чего ты вдруг это так решила?
- Тот злой дядька меня начал к забору привязывать, а он его лопатой по башке. Потом меня отвязал и в сарае спрятал. Сказал, что надо подождать, когда остальные выйдут. Сказал, что в доме стрелять опасно.
- Хочешь сказать, что он всех остальных одной лопатой уложил? - не поверила ей Настя.
- Ага. Как даст по башке, а тот брык, и лежит, - с жаром начала рассказывать Нюська.
- А потом? - растерянно спросила Настя, в душе надеясь, что ребёнок не видел, как убивали бандитов.
- А потом я не видела. Он их за сарай утаскивал, а там дырки в стене нету, - призналась несносная девчонка с явным сожалением.
С облегчением переведя дух, Настя про себя отметила, что этот странный солдат и вправду неплохой человек, если постарался избавить ребёнка от кровавых кошмаров.
- Мам, а почему у нас сахару нету? - тут же воспользовалась возникшей паузой Нюська.
- Потому что я не успела его взять, - автоматически ответила Настя, задумчиво поглядывая на дверь.
- А может, нам немножко у того дяди с автоматом попросить? Он не жадный, он поделится, - продолжала канючить Нюська.
- Так, а ну успокойся. Ни у кого мы ничего просить не станем. Ещё чего не хватало, - осадила её нытьё Настя. - Вот доберёмся до нормального жилья, там и будем всё нужное покупать.
- Когда это ещё будет. Ты же сама говорила, что у нас денег нет, - тут же нашлась Нюська.
- Анна, я никого ни о чём просить не буду. И хватит об этом.
- Ага, а мне что, чай без сахара пить?
- Переживёшь. Тем более что он уже давно ушёл. К тому же в дороге мы всё равно чай пить не будем. Нет у нас с собой чаю.
- Вот ты всегда так. Ругаешься на людей, а потом не знаешь, что делать, - услышала Настя в ответ и, не удержавшись, тихо ахнула.