Давешней красавицы у колодца не оказалось. Только несколько совсем маленьких детей - лет по десять максимум - собрались в кучку, увлеченные чем-то неразличимым под ногами. Впрочем, ведро было на месте, как и деревянный ковшик.
- Тетя, а мне налейте!
Алиса подняла глаза от ковшика. Перед ней стояла Злата - девочка, про которую Радмила сказала, будто бы та может слышать мысли людей. Верилось в это с трудом. Девочка выглядела донельзя обыкновенной.
- Держи. - Алиса зачерпнула воды и протянула ковшик девочке. - У меня, конечно, вода не такая счастливая.
- Спасибо! - Злата в несколько приемов осушила ковшик. - Уф-ф-ф! Все равно вкусно!
- А где Саша?
- Так сегодня уже свадьба, - важно сообщила девочка. - Она весь день будет готовиться.
- Разве свадьбы не с утра начинают гулять?
- У вас, городских, все не как у людей, - с взрослыми интонациями проворчала Злата. - Кто ж второпях такое важное дело делает? Нужно подготовить все как следует. Один раз в жизни бывает-то!
Алиса невольно улыбнулась. Ну да у них тут может, и вправду женятся один раз на всю жизнь. Патриархальные нравы. Небось еще и с самого детства родители сговариваются кого из детей с кем потом переженят. А те считают это само собой разумеющимся. И так же поступают, когда свои дети появляются.
- А ты тоже мечтаешь вырасти, да невестой стать? - поддразнила она Злату.
- Мне нельзя, - возразила девочка. - Я же слышащая. С таким даром редко рождаются. Хорошо если один в поколение. Когда бабка Любима помрет, я вообще одна такая здесь останусь. Нас берегут, мы не можем невестами быть… Да я и сама не хочу! И Сашка не хочет.
Алисе стало жаль девочку. Традиционный рай оказался не лишен темных сторон. Одну выдают замуж против воли. Другая с детства обречена на одиночество в виду особой полезности для общины. Не то, что бы Алиса была феминисткой, даже скорее наоборот. Однако такая жесткая предопределенность, безжалостное распоряжение чужими жизнями задело ее.
"Но у них такие традиции, - возразила Алиса сама себе. - И, похоже, они неплохо живут. В том числе и благодаря этим традициям. Они жестко ограничивают себя, но это компенсируется спокойной безбедной жизнью. Какое у меня право лезть в их дела?"
- Слушай, а во что вы там такое играете? - сменила она тему.
- А! - Злата подпрыгнула на месте и ловко развернулась на пятке. - В мурашиков! Пойдемте, я покажу!
Она вклинилась в группку детей, довольно бесцеремонно растолкав их, и поманила Алису. Девушка присела на корточки и только теперь разглядела на земле маленький городок. Сначала ей показалось, что это обычные игрушечные домики, только сделанные слишком уж аляповато. Но потом она увидела снующих по городку муравьев. Насекомые тащили в жвалах камешки, песчинки, кусочки коры и складывали из них очередной домик. Алиса с трудом удержалась от того, чтобы не протереть глаза.
Нет, ей не показалось. Муравьи споро возвели стены из камешков, покрыли их крышей из коры, немного покрутились на месте - словно обсуждали что-то - и деловито приступили к возведению нового домика.
- Как вы их так выдрессировали?
- Ничего мы их не выдр… - мальчик с длинными льняными волосами, перехваченными кожаной тесемкой, запнулся. - Мы их просто попросили. Мы эта… Поспорили, у кого улица красивее будет. Вот эту улицу я придумал. А эту - Улька. Эту - Златка. Но моя все равно самая красивая!
Алиса уже не слушала болтовню мальчишки.
Вот так. "Попросили" муравьев и те строят домики. И детям это не кажется чем-то поразительным, для них это просто игра. Видимо, подобные чудеса давно стали для них обычным делом, о котором и говорить-то не стоит. На что же тогда способны местные взрослые? Значит, Виктор прав - это другая реальность… Нет, не так. Ведь она никуда не проваливалась, никакой особой границы между поселком и внешним миром нет. Значит, это просто слепота, самодовольная уверенность в том, что волшебство невозможно, потому что невозможно. И точка! А оно вот, прямо под носом! Даже дети им владеют!
- Значит, вы все умеете приказывать муравьям?
- Мы им не приказываем, - очень серьезно возразил тот же мальчик. - Это очень плохо! Позвизд коль узнает о таком, так выпорет, что сидеть потом неделю не сможешь. Мы их просим. И потом всегда честно платим за работу медом.
- Ага, понятно.
Алиса посмотрела на Злату.
- А ты, значит, можешь читать мысли людей? И мои сейчас читаешь?
- Да ну, - отмахнулась девчонка. - Это ж голова совсем опухнет, если все время чужие мысли слушать. Для своих места не останется.
- Но можешь ведь?
"Ну, могу. И что?"
Алиса вздрогнула, услышав в голове детский голос. Определенно принадлежащий Злате, стоявшей с закрытым ртом. Да и услышала она не ушами. Голос прозвучал внутри.
- Вы не пугайтесь так. Я не все мысли могу слышать. Только те самые, которые сверху. Ну, как если говорить, только с закрытым ртом. Вот бабка Любима - та в самую глубь может заглянуть. Я пока так не умею.
- Это утешает, - призналась Алиса. - Ничего интересного там все равно нет. А кто в поселке еще что-нибудь такое умеет?
- Какое?
- Необычное. Как с муравьями говорить, или мысли слушать.
- Дядя Корень умеет сразу двумя косами косить, - сообщила после недолгого раздумья Злата. - Только он это редко показывает.
- А дед Мистята умеет дым через нос пускать кольцами!
- Я не об этом.
Алиса умолкла, увидев на лицах детей искреннее непонимание. Для них телепатия была сопоставима с умением пускать кольца дыма. А то, пожалуй, и скучнее.
- Тетя Алиса, а покажи, какие в твоем городе дома?
- Да я же не могу с муравьями говорить.
Дети недоверчиво засмеялись.
- Так не бывает. - Злата взяла девушку за руку. - Я тебе покажу, и ты сразу научишься.
Данила
Я покорно тащился за Виктором и размышлял о том, что хлеб полицейского возможно и не так уж тяжел, но совершенно точно пресен.
Мы обошли уже с десяток домов, и в каждом разговор повторялся с нудностью закольцованного музыкального файла. Взрослое население "Воробьиных полей" было поголовно занято в поле, огородах и теплицах, так что общаться приходилось со скучающими дома стариками. Разговаривал с ними Виктор, я изображал фон. Зачем полицейский таскает меня с собой, было непонятно. На вопросы Виктор отвечал уклончиво. От бегства меня пока удерживало то, что заняться все равно было нечем. Можно, конечно, опять съездить в Москву за новыми гаджетами, но меня не оставляло предчувствие, что в поселке готовится нечто серьезное. Я не решился оставить Алису без присмотра. И лишний раз испытывать судьбу не хотелось - дважды меня лишили электроники, в третий раз могут и мозги вышибить. Раз такой непонятливый.
Распрощавшись с очередным бодрым старичком, никак не желавшим отпускать гостей, пока те не выслушают до конца всю историю его рода, мы с Виктором выбрались на площадь немного перевести дух.
- Пошли к колодцу, Шерлок. Надо освежиться. Вода, я тебе скажу, у них тут высшего качества.
Девушки, наливавшей вчера воду, у колодца не оказалось. Зато неподалеку я заметил Алису, о чем-то оживленно разговаривающую со стайкой местных детей.
- Вода как вода, - прокомментировал Виктор, отпивая из ковшика. - Если бутылку "Серебряного ключа" в морозилке десять минут подержать, то же самое будет.
Я забрал ковшик, отпил пару глотков и признал его правоту:
- Вчера она мне показалась вкуснее. Наверное, подействовали чары красавицы невесты, которая эту воду мне поднесла.
- Невесты?
- Да… - Я запнулся. - Если подумать, знаешь что странно? У всех, кого мы встречали в этом поселке, имена такие, что фиг запомнишь. Радмила, Любомир, Гневлята. А девчонку эту - ну, которая невеста - зовут Саша. Как твою беглянку звали?
- Александра. Вот оно, значит, как. Девчонку они приняли, но заботиться-то о ней особо не кому. И работать она толком не может - городская же, к деревенскому труду не приспособлена. Вот и решили ее замуж сбагрить. Типа, пусть муж кормит-одевает.
- Она мне особо счастливой не показалась. Хотел ей даже предложить махнуть в Москву, но тут какой-то старый хрыч вмешался. Я думал, он ей родственник.
- Получается, ее силой здесь держат? - задумчиво протянул Виктор. - Не пойму. Местные упорно твердят, что не было никакой чужой девушки. Зачем? Наоборот, сдали бы нам ее на руки, избавились бы от обузы.
- Ты ее не видел, - возразил я. - Ну, то есть, в реале не видел. Фотографии наверняка не передали того ощущения… не знаю, как сказать. Если бы я снимал фильм про ангелов, не задумываясь взял бы ее на главную роль. Так что вполне допускаю, что она кому-то здесь сильно в сердце запала.
- Да ты, смотрю, поэт, - рассмеялся полицейский, но тут же вновь стал серьезным. - Если ее тут силой держат и тем более хотят против воли выдать замуж, это уже уголовное дело. Надо прижать хозяйку гостиницы. Мне кажется, она в курсе всего, что здесь происходит.
Я кивнул, хотя про себя подумал, что местных не особо прижмешь. Как сейчас пригодилась бы связь! Всего один телефонный звонок! Может, все-таки метнуться до Княжево? Туда минут десять, назад столько же - что может случиться за полчаса? А если назад не пустят?
- Не думаю, что они и детей подучили молчать, - сказал Виктор. - Пойдем, поговорим с юными дауншифтерами.
Мне предположение Виктора показалось неоправданно оптимистичным. Но почему бы и не попробовать? Да и к Алисе поближе.
Когда мы подошли, Алиса как раз с увлечением тыкала пальцем в маленькие, но очень тщательно выполненные модели домов, и что-то объясняла столпившимся вокруг детям. Те восторженно и одновременно недоверчиво слушали девушку, время от времени начиная галдеть, словно стая воробьев:
- Не может такого быть!
- Да! Такой домина сразу упал бы!
- А вот и может! Меня папка возил за тростником, я издали Москву видел! Там дома прямо как горы!
- Так то издали!
Алиса подняла взгляд.
- Вы не поверите, что я здесь нашла.
Я слушал восторженный рассказ Алисы в пол-уха. Ну да, управление муравьями - способность удивительная. Это производит впечатление, если не довелось видеть древние силы в их полном воплощении. И хорошо, что не довелось - может, и дальше будет так же везти.
Полицейского же муравьиное строительство повергло в шок. Он так и застыл на четвереньках, заворожено наблюдая, как муравьи возводят очередной небоскреб высотою сантиметров в двадцать. Когда "строители" водрузили на крышу пластинку слюды и взялись за новое здание, Виктор сел прямо на землю и с чувством произнес:
- Вот это да!
Дети окружили нового благодарного слушателя, торопясь рассказать о том, как управляют муравьями, и как это просто, и что они строят. Виктор с честью выдержал эту атаку, похвалил домики, а потом как бы невзначай, спросил:
- А что Саши не видно?
- Так у нее же свадьба сегодня, - пояснила Злата. - Она готовится.
- Дома?
- У тети Радмилы!
- У нее же дома нет!
- Она чужачка!
- Ты что такое говоришь! - набросилась Злата на мальчишку, назвавшего Сашу чужачкой. - Она для всех старается. Эх ты!
Виктор переглянулся с Данилой, встал.
- Ладно, ребята. Спасибо, что показали мурашей. Честно, ничего удивительнее не видел до сих пор.
- А вы попробуйте тоже!
- Как-нибудь обязательно, - кивнул полицейский. - Но сейчас у меня дел много, вы уж извините. Мурашей не обижайте.
- Да-а-а!
- Пойдем к Радмиле?
- И что? - возразил я. - Там сейчас, наверное, половина села. Начнут ее уговаривать, жениха расхваливать, она и сломается. Вчера одного старика хватило, что бы она сказала, что идет замуж по своей воле. И ты ничего сделать не сможешь - совершеннолетняя уже.
- Верно… Но надо же что-то предпринять?
- Подождем, - предложил я. - После свадьбы за ней перестанут так следить. Она успокоится и решение будет принимать на трезвую голову. Вот и пусть выбирает - хочет ли она остаться здесь, с мужем, которого возможно еще и полюбит. Или поедет с нами в Москву, где такой брак легко признают незаконным, а там и поселок этот можно будет хорошенько тряхнуть.
- А девочка? Ты подумал, что с ней будет?
Я с некоторым удивлением посмотрел на встрявшую в разговор Алису:
- Что с ней будет?
- То, что сбежать из-под венца это одно. А от мужа, пусть и нелюбимого - совсем другое.
- У тебя какие-то домостроевские взгляды на жизнь. Ничего ей не сделается. Заодно, может, поймет, что за каждый поступок в этой жизни приходиться чем-то расплачиваться.
- Ты! Деревяшка бесчувственная!
- Я тебя не держу. Иди, поговори с девчонкой сейчас. Можем поспорить на что хочешь - она откажется.
Алиса сердито фыркнула, но осталась.
- Сама же все понимаешь. - Я поспешил сменить тему: - Значит, стихи, в которых тебя Избранной назначили, в этом самом дворце?
- Ну да.
- Пойдем, взглянем на них, что ли.
- С ума сошел? Нас поймают и сдадут полиции!
- Не сдадут! Уверен, полицию здесь не любят даже больше, чем технику. К тому же, полиция уже с нами. А?
Виктор с важным видом подтвердил:
- У меня есть веские основания подозревать, что в этом доме есть улики готовящегося преступления. Я обязан проверить дом, а вас двоих прошу быть понятыми.
- О, наш человек! Идем, Алиса, не бойся.
Я развернулся и зашагал к уродливому дому. Виктор поспешил следом. После недолгих колебаний к нам присоединилась и Алиса.
- Радмила сказала, что дом пускает внутрь не всех. Не помню, то ли тех, кто пришел без злого умысла, то ли вообще только тех, кто ему по нраву придется.
Я толкнул дверь, и та легко открылась.
- Вот видишь, мы ему по нраву.
Вошел я все-таки осторожно, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Это дети тут муравьям приказывают домики строить, а от взрослых можно и что-нибудь покруче ожидать. Вывалиться откуда-нибудь саблезубый тигр или какая другая хищная тварь. Объясняй ей потом, что пришел без злого умысла.
Дом был пуст.
Не смотря на это, я чувствовал пристальное и совсем не дружественное внимание и к себе, и к спутникам. Словно мы шли не по пустому коридору, а по тропинке через самую чащу, где из-за каждого дерева нас провожали голодные взгляды. Дом будто бы сам наблюдал за незваными гостями.
Мы вошли в центральный зал, и Алиса восхищенно ахнула. Зал был убран белеными полотнами, разноцветными лентами и цветами.
- Похоже, свадьба-то будет прямо здесь проходить, - проворчал я, разглядывая великолепие без особого интереса. - Или венчание… Так, где катрены, говоришь?
Если Алису и покоробил мой пренебрежительный тон, она не показала виду. Уверенно повела нас к лестнице на второй этаж. Вообще с того момента как мы вошли в дом, меня не оставляло странное ощущение, что наша спутница как бы раздваивается. Пока я смотрел прямо на Алису, та оставалась собой - обычной симпатичной девушкой, каких много встречается на улицах Москвы. Но при случайном взгляде, когда Алиса оказывалась на самом краю поля зрения, казалось, что рядом вышагивает красавица с гордо вздернутым бледным лицом. Пшеничные волосы рассыпались едва ли не до пят по нежно-зеленому платью, а в руках она держала ветви, покрытые листвой. Но стоило чуть сфокусировать взгляд, и морок развеивался: роскошные волосы собирались компактным хвостиком, а зеленое платье оказывалось банальными джинсами и зеленой кофтой.
Я чего-то подобного ожидал. Собственно, моя задача и была в том, что бы уловить тот момент, когда эти две Алисы уравновесят друг друга. Уловить и…
- Этим бумажкам пятьсот лет? - прервал мои размышления Виктор. - Обалдеть.
Он склонился над разложенными на столе плотными листами коричневатой, перечеркнутой ломкими морщинами на местах сгибов бумаги. Посмотрел под одним углом, под другим, принюхался.
- Я в Грецию как-то ездил. Бродил там по каким-то древним развалинам. Похожее ощущение. Типа, по этим булыжникам ходили люди уйму времени назад. И я хожу.
Я посмотрел на выцветшие от времени пляшущие строчки, спросил Алису.
- Что тут написано?
- Не знаю. Я же говорю - после института французским почти не пользовалась. Даже современным. А тут - старофранцузский, да еще стихи, да еще такой почерк… Вот уж действительно, врач писал! Похоже, это не зависит от времени и страны. Да и Радмила мне только мельком дала взглянуть.
- Время у нас есть. Посмотри, может, хоть что-то разберешь.
- Вот уж о ком, а о тебе бы никогда не подумала, что веришь в подобную чушь.
Я развел руками.
- Если тебе не интересно, то пойдем отсюда.
Но Алиса уже устроилась в кресле и принялась разбирать первые слова катрена.
- Так… Ну, сначала тут что-то про себя. Мне… хм… Или меня? Меня посещает… хотя, тут, наверное, уместнее прошедшее время. Меня посетило… или посетили?
Голос Алисы становился все тише, перешел в невнятное бормотание. Забывшись, она достала телефон, попыталась зайти в интернет, прошипела сквозь зубы проклятия.
Виктор некоторое время наблюдал, как девушка записывает в текстовой файл слова, потом стирает их, пишет другие. Это ему быстро надоело.
- Пойду, посмотрю, что тут еще есть.
- Угу, давай. Только не ломай ничего, ладно? А то, боюсь, терпение местных не безгранично.
Полицейский состроил гримасу - мол, кого ты учишь? - и вышел. Я опустился прямо на пол, на удивительно мягкий зеленый ковер. Сел, скрестив ноги, сделал несколько медленных длинных вдохов и выдохов, изгоняя лишние мысли.
Тень неясной тревоги преследовала меня последние дни. Я определенно увидел или услышал что-то, что подсознание интерпретировало как сигнал опасности. Возможно даже, это была разрозненная информация, каждый отдельный элемент которой выглядел совершенно безобидно. И лишь в сумме они говорили… О чем? Нужно было разобраться, пока есть время.
Я слишком мало знал о "Воробьиных полях". Обычная моя методика - перед работой раскопать всю доступную информацию об объекте - дала сбой. Хотя подобные группы усиленно изучали специалисты Цеха, почти все собранные знания касались внешней стороны их жизни. Что происходит внутри, на уровне хотя бы общины - традиции, законы, даже просто внутренняя этика - оставалось неизвестно. Большая часть такого рода сведений исходила от Главного Механика и безнадежно устарела.
Я так глубоко погрузился в размышления, что упустил момент, когда в доме раздались голоса и топот множества ног.
Дверь в здании одна. Можно было, конечно, выбраться через окно - мне это не составило бы труда, но в том, что на такой трюк способна Алиса, я сомневался. Да и не видел пока особых причин для подобных гимнастических экзерсисов. Знаком показал Алисе сидеть тихо. Выбрался на галерею второго этажа и выглянул между полотнищ праздничного убранства.